Chapter 20.1: "I'm probably one of the most dangerous men in the world if I want to be. But I never wanted to be anything but me.”

Видимо, весь ужас в моей жизни только начинался, потому что в новой больнице меня поджидал еще один кошмар – молодой специалист, который наблюдал за мной в Блюстоуне во время адской недели – Брэндон.

Я отлично помнил Брэндона. Он думал, что является моим другом. Но это не так. Он мне не друг, он мне враг.

Конечно, он не настолько опасен, как Они, но я считаю, что имею право приписывать его к своим врагам. Естественно, я не забыл ту невообразимую ложь, которую он написал обо мне в своем отчете Маркман. Он назвал меня тогда грубым и эгоистичным. Ах, да, и еще сумасшедшим.

- Я не сумасшедший, - объявил я нетерпеливым тоном Брэндону и доктору Морган. Они пристально рассматривали меня с ручками наготове, чтобы записать очередную чушь обо мне в своем медицинском заключении.

Это была ложь, конечно. Я знал, что сумасшедший, иначе я бы не уничтожил своего брата. Но мне противопоказано находиться в этом месте, поэтому мне было просто необходимо убедить их в своей нормальности и как можно скорее покинуть Броукс. Я должен заставить их поверить себе, чтобы они были готовы выпустить меня обратно в общество.

Знаю, этого никогда не произойдет, но могу я хотя бы помечтать.

- Ты не считаешь себя сумасшедшим? – переспросила доктор Морган. Она мне сразу же не понравилась. Совсем. Если честно, я уже возненавидел ее. Кажется, она умеет читать мои мысли еще лучше, чем Маркман, и меня это пугало. Эта женщина так впивалась в меня взглядом, что я не мог промолчать и начинал рассказывать ей о своих чувствах. В результате, я был вынужден выстроить двойную бетонную стену между нами с того момента, как попал в Броукс. Вообще, я думаю, что она не человек. Она само воплощение зла.

Я кивнул, соглашаясь с ее последними словами.

- То есть ты находился в здравом уме, когда стрелял в Майкла? – спросила она.

Блядь, да какого хрена она это спрашивает?! Они не имеют права давить на меня. Сука, ненавижу ее! Вот именно поэтому она и ассоциируется у меня со злом. Все, теперь эта страшная женщина для меня больше не доктор Морган, а доктор Зло.

Я не отвечал на ее реплику, чувствуя, как напрягается все мое тело, потому что она вынуждает меня вспомнить о своем брате, которого я сломал. Мне потребовалось много времени, чтобы заставить себя меньше думать о Майки, но доктор Зло задевала эту тему каждый раз, когда мы с ней встречались.

- Джерард? – она продолжала давить на меня.

- Не знаю! – ответил я, защищаясь. В моей памяти не осталось абсолютно ничего с той ночи, поэтому мне сложно понять, был ли я тогда в здравом уме или нет.

Доктор Зло пристально наблюдала за мной, а я старался как можно быстрей расслабиться и придать своему лицу самый безобидный вид. Я не мог позволить ей заметить, что мысли о Майки меня слишком напрягали.

- Итак, ты не думаешь, что ты сумасшедший, Джерард?

- Это слишком громко сказано, - спокойно возразил я, начиная грызть ногти. Да, я должен был вести себя так, как будто мне на все наплевать, и это условие является последствием тех преград, которые я выстроил между собой и доктором. И это работало, надо признать. Мне нужно было произвести впечатление уравновешенного и безразличного человека, понимающего реальность. Осознание окружающей действительности – признак, которым не могут обладать сумасшедшие.

Доктор Зло посмотрела на меня удивленным взглядом.

- Я просто говорю твоими словами, Джерард, - начала она, - ты первый использовал именно это слово, когда пытался убедить меня, что ты не сумасшедший. И кстати, я так даже не думала. На мой взгляд, ты просто болен.

Моя стена беспечности слегка пошатнулась при упоминании слова «болен». Маркман часто старалась внушить мне, что я был больным. Фрэнк пытался сделать то же самое. Но я не болен.

Какая-либо болезнь подразумевает какие-то отклонения, а если бы у меня были эти отклонения, то я не мог бы сохранить порученные мне тайны в секрете. И Джаспер был неправ, я не жалок и не слаб для этого задания. Я отлично справлялся со своим поручением в течение многих лет. И знаете, я бы заплатил много денег, чтобы узнать, есть ли во всем мире хоть один человек, который способен сделать эту работу лучше меня.

Крепко сжимая руки в кулаки, я посмотрел на доктора.

- Я не болен, - сквозь зубы процедил я, вкладывая в каждое слово свою ненависть и злость.

- Получается, ты и не болен, и не сумасшедший? – спокойно спросила женщина.

Точно! Неужели до нее начинает это доходить?

- Тогда почему ты находишься здесь? – она все еще допытывала меня.

- Я не знаю.

- Нет, ты все знаешь.

- Честно, я понятия не имею, - наглая ложь с моей стороны.

- Знаешь.

- Нет, доктор, я серьезно…

Но она только покачала головой, пропуская мимо ушей мои глупые попытки протеста.

- Джерард, ты все понимаешь. Скажи мне.

- Нет, - конечно, я знал, почему находился в этом чертовом месте, но никогда в жизни не признаюсь ей в этом.

- Просто скажи, Джерард, - ее голос был настойчивым и уверенным, как будто она и не сомневалась в том, что я все ей расскажу. Ненавижу ее! Она заставляет говорить ей то, о чем я потом буду жалеть.

- Хватит! – я со всей силой вцепился вспотевшими ладонями в ручки своего стула.

- Джерард?

- Потому что я сломал своего брата! Довольны? – слова вылетели из моего рта наружу, прежде чем я успел что-то сообразить.

Теперь эта сука сидела молча, а меня охватила дрожь от переполняемого гнева и ненависти. Это слишком личная информация, и она вынудила меня сказать об этом. Как она смеет использовать на мне свои гребаные способности? У нее есть свои обязанности, и она не имеет никакого права заставлять меня это говорить.

- Сломал? – уже намного мягче переспросила доктор Зло.

Я резко вскочил со своего места и выбежал из кабинета, не собираясь больше говорить с ней о Майки. Она не может выворачивать наружу мою душу, напоминая мне о моем поступке. Я и сам никогда этого не забуду. Я нахожусь в Броуксе, потому что я – монстр.

Пройдя по длинному темному коридору, я свернул в столовую и сел за первый попавшийся свободный стол, так как здесь у меня не было своего собственного. Ненавижу необходимость садиться каждый раз за новый стол. Ненавижу, но ничего не могу с этим поделать. Я не осмеливался вступать здесь с кем-то в контакт, налаживая дружественные связи, потому что все эти люди выглядели так, будто готовы были наброситься на меня в любую секунду и задушить голыми руками.

В Блюстоуне я занимал определенное место и пользовался уважением среди остальных больных. Они боялись меня и не смели трогать, я не один год зарабатывал себе такую репутацию. Но здесь, в Броуксе, я был новичком, а всем известно, что к таким людям всегда относятся как к дерьму.

Вытащив свой блокнот из кармана, я открыл его, медленно перелистывая страницы. Но уже в следующую секунду он был с силой вырван из моих рук одним из пациентов, который отбежал от меня на несколько шагов, а я тут же подскочил на ноги.

- Так, так, так… и что тут у нас? – издевательским тоном говорил он, просматривая страницу за страницей. Испугавшись, я кинулся к нему, но он снова отбежал, прячась за столом, который теперь был между нами. – Ух-ты, а это кто? – спросил он, уставившись на неоконченный эскиз Фрэнка, - Ммм, какой симпатяжка.

- Отдай! – прокричал я, оббегая вокруг стола.

- Он похож на одного из тех фиолетовых людей. Это ведь он? Моя подружка тоже была такой, ну, с фиолетовой кожей. Именно поэтому она умерла.

- Именно поэтому ты и убил ее! – заорал я то, что первое пришло мне в голову, и выхватил из его рук свой блокнот.

Он только пожал плечами.

- Я тебе говорю, она была фиолетовой! Она не человек. У людей не бывает фиолетовой кожи, идиот.

- Миша, оставь Джерарда в покое! – наконец один из санитаров заметил нашу стычку и подбежал к нам, чтобы разрядить обстановку. – Пойди и сядь за другой стол.

Я бросил уничтожающий взгляд на этого парня, когда он поплелся в противоположную сторону от нас. Как же он меня вывел. Я не идиот, это он идиот! И, подождите… Миша? Какое дурацкое и глупое имя. Наконец, немного успокоившись, я присел за стол, разглаживая помятые страницы своего блокнота. Бережно водя пальцами по складкам бумаги, я пытался аккуратно разгладить рисунок, на котором был изображен Фрэнк. Черт… я так скучал по нему.

Но через несколько минут мне снова пришлось спрятать свой блокнот обратно в карман, потому как к моему столу приближалась медсестра. Она протянула мне руку, в которой был маленький бумажный стаканчик, и я покорно взял его. Затем, я поступил так, как делал всю последнюю неделю – закинул в рот те несколько таблеток, глотнул для виду и сделал небольшой глоток воды. После ловких незаметных движений во рту, я уловчился спрятать таблетки под языком и широко раскрыл рот перед медсестрой. Она тщательно его изучила, дольше, чем обычно, но, не заметив ничего подозрительного, кивнула головой и направилась к следующему больному.

Как только она повернулась ко мне спиной, я быстро выплюнул таблетки в ладонь и положил их в карман. Теперь, когда у меня будет удобный момент, просто смою их в унитаз. Все элементарно.

Вдруг я замер, потому что прямо передо мной неожиданно возник Брэндон, и я как можно медленнее высунул руку из кармана, пытаясь не вызвать никаких подозрений.

- Я могу присесть? – спросил он, указывая на свободный стул напротив меня.

- Нет, я занял это место, - отрицательно покачав головой, ответил я.

Брэндон выглядел удивленным после моего ответа. Такое ощущение, что ему и в голову не могло прийти, что в этой чертовой больнице кто-то захочет сидеть со мной за одним столом.

- Для кого? – спросил он с наиглупейшим выражением лица. Господи, какой тупой.

- Для Иисуса, - сказал я небрежно, начиная крутить в руках пластмассовый стаканчик, стоящий передо мной на столе.

Он посмотрел на свободный стул, как будто там и, правда, собирался появиться Иисус.

- Оу, - наконец он подал голос, - хорошая шутка.

Я посмотрел на него с самым отрешенным выражением лица.

- То, что я верю в Бога и в его сына - для тебя смешно? Я уверен, что это незаконно разделять людей по религиозным убеждениям и насмехаться над ними.

Лицо Брэндона изменилось в ту же самую секунду, он неуверенно отпустил спинку стула, на который я не разрешил ему сесть и отошел от меня. Улыбнувшись своим потрясающим способностям довести кого угодно, я засунул руку в карман, чтобы снова достать свой блокнот. Но прежде чем это сделать, осторожно осмотрелся по сторонам, и, удостоверившись, что нигде вокруг не было Миши, неуверенно его достал. Если этот ублюдок опять ко мне полезет, клянусь, я ударю его прямо в глаз. Почему именно в глаз? Да потому, что это чертовски больно, и я это узнал благодаря Берту.

Я как раз только закончил наносить легкую штриховку на изображении Фрэнка, как Брэндон вновь стоял передо мной. Не спрашивая разрешения на этот раз, он уселся на стул для Иисуса и приподнял брови, морща при этом лоб.

- Ты не религиозный, - сказал он с плохо скрываемым ликованием в голосе, - ты даже не веришь в Бога. – Он выглядел таким гордым, что это было сложно не заметить.

Но я безразлично пожал плечами и продолжил рисовать, не обращая на него внимания. Мне кажется, что чем больше я его игнорирую, тем сильнее он злится. Вообще не понимаю, как такой человек мог быть доктором.

- Джерард, мне кажется, мы с самого начала не правильно ведем себя друг с другом, - уже серьезно начал Брэндон.

Но я только молчал, снова его игнорируя.

- Сейчас я работаю в Броуксе полный рабочий день, и теперь я все время буду рядом с тобой… ну, ладно, почти все время. Поэтому, Джерард, я считаю, ты должен воспринимать меня как своего доктора, а не врага номер один. Но самое главное, пойми, я хочу, чтобы ты считал меня человеком, который хочет тебе помочь.

Я издевательски хихикнул и покачал головой, натягивая на себя презрительную улыбку. Он хотел мне помогать, хотя, наверно, сам нуждался в помощи не меньше меня. И вообще, я почему-то даже начал считать себя виноватым от того, что Брэндон так пытался втереться мне в доверие, выглядя сейчас таким искренним, но в тоже время очень жалким.

- Ты считаешь, что я не способен тебе помочь? – несмело спросил он, пытаясь отыскать причину моего язвительного смеха.

- Конечно, - ответил я уже более спокойным голосом, - Маркман этого не смогла, тогда почему ты думаешь, что у тебя получится?

Он не отвечал, потому что не было никакого подходящего ответа на этот вопрос. Я только кивнул в знак правильности своих слов и, приложив указательный палец к эскизу Фрэнка, начал аккуратно водить по нему, стараясь смягчить одну из линий карандаша на его лбу.

- Как Фрэнк? – спросил Брэндон, кивая на мой рисунок.

Я бросил на него уничтожающий и злобный взгляд. Откуда, черт возьми, мне знать, как Фрэнк?! Наверно, он понял, что перегнул палку, поэтому поспешно поднялся на ноги и вышел из столовой. Ну, или же просто расшифровал мой грозный взгляд, как предупреждение о том, что если он не заткнется в эту же секунду, то непременно встретится с моим кулаком.

Однако я просидел в одиночестве не дольше десяти минут, потому что ко мне подошла доктор Зло и объявила о групповой терапии, которая скоро начнется, и мое присутствие там было необходимым. Закатив глаза, я все-таки последовал за ней в большой кабинет, где уже стояли стулья по кругу комнаты. Я сел на одно из свободных мест, подозрительно оглядывая остальных пациентов. Кажется, им всем вообще плевать на меня, что не может не радовать, если честно.

Никогда в жизни не признаюсь вслух о своих проблемах, но мне почему-то было сейчас очень страшно. Я боялся остальных. По своему состоянию они являлись более сумасшедшими, чем те, с кем я сталкивался в Блюстоуне. Черт возьми, как же я хотел сейчас находиться именно там. Если бы кто-нибудь месяц назад сказал мне, что я буду хотеть туда вернуться, я бы, наверное, рассмеялся ему в лицо, но сейчас действительно хочу этого больше всего на свете. Я снова хочу увидеть Фрэнка и засыпать рядом с ним. Блин, да я был бы даже не против наблюдаться у Маркман. По крайней мере, она не выпытывала из меня все против моего желания.

Способность доктора Зло извлекать из меня те чувства, о которых бы я предпочел молчать, бесила больше всего, именно поэтому я так боялся этой терапии. Не хочу, чтобы она заставила меня говорить перед всеми этими психами, потому что потом, я точно буду жалеть. Не переставая нервничать, я вытер вспотевшие ладони о синие хлопчатобумажные штаны. Еще одна вещь, бесившая меня в этом месте, это отсутствие любых привилегий, которыми я обладал в Блюстоуне. Сейчас у меня не было ничего. Я не мог выйти на улицу, мне нельзя самому выбирать себе еду в столовой, и мне запрещено носить все, кроме стандартной формы, которую мне выдали в первый же день. Я проснулся уже в голубых пижамных штанах и белой рубашке. Черт, даже не знаю, что случилось с моими джинсами.

Между прочим, это были мои любимые джинсы. Если я вдруг узнаю, где они находятся, клянусь, буду за них бороться до последнего, чтобы вернуть обратно.

А еще я был обязан носить тапки. Я сказал всем медсестрам и санитарам, которые меня окружали, что в принципе не ношу тапок, но им было плевать. Они так несправедливо ко мне относились! Но все не настолько просто. Оказывается, привилегии можно было заработать. Приличное поведение, послушание и прочая фигня могут дать вам некие поблажки. Что за идиотизм?! Я их просто не понимаю, это такая чушь, что мне обязательно надо будет поговорить со своим отцом, чтобы он повлиял на эти дурацкие правила.

Тем временем доктор Зло уже начала тренинг, хотя я совсем не обращал на нее внимания. Вместо этого я пристально изучал всех остальных пациентов, собравшихся в этой комнате. Напротив меня сидел Миша, внимательно слушая доктора. Его черные как уголь волосы были уложены с помощью большого количества геля и выглядели просто омерзительно. Рядом с ним сидела пожилая женщина по имени Джесс. На прошлой неделе я случайно подслушал ее разговор с одним из санитаров, в котором она просила приносить ей в комнату двойную порцию ужина. Как она объяснила – для нее и ее мужа, который приходил к ней каждый вечер. Муж, который умер двенадцать лет назад.

- Вы все умрете!

От неожиданности я подпрыгнул на месте и резко повернул голову к высокому молодому парню, который за секунду до этого поднялся со своего стула и сделал это заявление. Я не знал его имени, но он носил черную рубашку, на которой было изображено множество белых черепов, поэтому я решил называть его Черепом.

Доктор Зло выглядела довольно заинтересованной в словах этого ненормального.

- Джонас, твое заявление является необоснованным, - сказала она, указывая на его место, чтобы он сел. Джонас? О господи, какое глупое имя. Лучше я и дальше буду звать его Черепом.

- Конечно, оно необоснованно, но это чистая правда, - продолжил спорить Череп, все также стоя на ногах. Он развернулся и начал указывать пальцем на каждого человека, сидящего в кругу. – Ты умрешь, - сказал он, тыча в следующего. – Ты тоже умрешь. И ты, - Череп ткнул в Джесс. – И ты тоже. Я убью вас всех.

За секунду у меня пересохло во рту, а тело охватила паника и страх. Кажется, Череп идеальное имя для него. И кстати, какого черта доктор позволяла ему всем угрожать?! Клянусь, если он укажет своим гребаным пальцем на меня, я ударю его не раздумывая.

- Джонас, перестань. Ты никого не убьешь.

- Нет, я собираюсь убить всех вас, - Череп настаивал на своем и продолжал тыкать в каждого по кругу. Я следующий. Если он посмеет мне угрожать, то я покажу ему какая это огромная ошибка – связываться с Джерардом Уэем. – Я убью и тебя, - сказал он, указывая видимо на меня. Я замер, кажется, забыв как дышать, и даже не сорвался со своего места и не ударил его, как планировал несколько секунд назад. Страх полностью оковал меня и не давал возможности шевельнуться, приклеивая к стулу. – И… - неожиданно Череп замолчал и вновь медленно повернулся ко мне, окидывая внимательным взглядом, как будто чувствуя всю мою ненависть к себе. – Оу, - сказал он, выглядя крайне удивленным. – Я ошибся, тебя я не убью, - сообщил он, обращаясь именно ко мне.

Блядь, да что вообще происходит?

- Да, я не смогу убить тебя, потому что Они доберутся до тебя первыми. Черт возьми, - вздохнул он, - это так несправедливо.

Без каких-либо обдумываний, я вскочил на ноги и бросился на Черепа, со всей силой вцепляясь в него. Застав его врасплох, я схватил его за горло и придавил к стене, отшвыривая в сторону стулья.

- Откуда ты знаешь о Них? – спросил я сквозь сжатые зубы, сжимая его шею изо всех сил. Я, конечно, понимал, что вряд ли он сможет что-то мне ответить со сдавленной трахеей, но мне это настолько понравилось, что просто не мог остановиться. Хотя, мне удалось продержать его в таком положении только в течение нескольких секунд, потому что мои руки были с силой кем-то оторваны от него к моему огромному разочарованию. Я не сопротивлялся, боясь, что мне могут вколоть дозу успокоительного, чего я сейчас хотел меньше всего. Теперь Череп стоял напротив меня слегка ссутулившись и потирал пораженную шею, испепеляя меня ненавистным взглядом.

- Испугался, гребаный педик? – злобно спросил он, – боишься, что Они доберутся до тебя, да?

Я хотел снова наброситься на него, но санитары крепко держали меня, отводя в противоположную сторону от Черепа. Все остальные тоже вскочили со своих мест и с наиглупейшим выражением лиц наблюдали за нами. Доктор Зло выглядела такой же потрясенной, не сводя с меня волнительного взгляда. Держу пари, она и не думала, что я способен на такое. К черту всех, никто не сможет понять Джерарда.

- Откуда ты знаешь о Них? – снова прокричал я, поскольку двое санитаров продолжали крепко сдерживать меня, намереваясь вывести из комнаты.

Но Череп молчал. Он только нагло смеялся, не сводя с меня глаз, продолжая потирать свою гребаную шею.

Я не собирался бороться с санитарами, когда они вели меня в мою комнату. Как только мы оказались в палате, они толкнули меня на деревянную кровать.

- Ты ведь будешь себя хорошо вести, правда? – спросил один из них.

Покорно кивнув, я сидел спокойно на кровати, боясь, что если начну сопротивляться, то меня сразу же к ней привяжут. Спустя несколько секунд санитары ушли, оставляя меня одного со своими страхами и переживаниями.

Черт возьми, откуда Череп знал о Них? Я не говорил об этом никому в Броуксе, даже доктору Зло. Хотя она, конечно, знает об этом, уверен, что Маркман написала про это в моей истории болезни. Но Череп? Неужели он их шпион, о котором мне говорил Джаспер? Череп один из Них? Полностью поглощенный неутешительными выводами, я лег на кровать в эмбриональном положении, повернувшись лицом к стене и чувствуя себя чертовски жалким и несчастным. Не знаю, сколько времени я пролежал в такой позе, но, наверное, достаточно долго, думая при этом только об одном – я гребаный кусок дерьма, который уничтожил своего брата и потерял любовь всей своей жизни.

Внезапно моя дверь открылась, и у меня перехватило дыхание, потому что одна мысль о том, что это могли быть Они, заставила меня испугаться сильнее прежнего. Я был настолько окован страхом, что не мог даже повернуться и посмотреть, кто ко мне зашел. Тем временем, мой тайный посетитель сел на мою кровать и, судя по тому, как слегка прогнулся подо мной матрас, я понял, что это была доктор Зло.

- Джерард, - начала она, а я внутренне торжествовал тому, что правильно угадал, хотя так и продолжал лежать с закрытыми глазами, не реагируя на ее слова. – Ты не должен относиться к угрозам Джонаса серьезно. Он каждый день угрожает всем вот уже два года с того времени как появился тут, и максимум на что он способен – это убить муравья. Не бойся его.

Господи, она все поняла не так, абсолютно не так. Я не боюсь Черепа, я боюсь Их. Мне ничего не стоило надрать ему зад за его оскорбления, но меня больше пугало то, что он знал о Них, и с этим фактом я не мог ничего поделать, также как и с тем, что Джаспер был прав. Я умру. Скоро.

Я знаю все, помните?

- Джерард?

Я все так и лежал лицом к стене, не шевелясь и не реагируя на нее, пока доктор Зло не покинула мою комнату, так и оставшись ни с чем. Наверное, она подумала, что я уснул. Не знаю, да мне и все равно. Все о чем я забочусь, так это как остаться в живых и… о Фрэнке.

В конце концов, я все-таки заснул. Как всегда я не видел снов, со мной такое уже давно. Но если честно, меня это совсем не волновало, потому что все, что снилось мне в последнее время – это кровь, мертвый брат или любимый человек, который был так же мертв. Внезапно я проснулся, услышав, как меня кто-то звал. Чей-то голос сообщил, что у меня были посетители. Должно быть это ошибка. Ко мне никто не мог прийти. Фрэнк сейчас на другом конце страны, и это единственный человек, который обо мне заботится, больше некому.

Я продолжал притворяться спящим, и медсестра вышла из моей комнаты. Наверно, она скажет моему тайному посетителю, чтобы он уходил. Интересно, может, ко мне пришла Линдси? Возможно, ей нужно было обговорить со мной детали насчет судебного дела по поводу убийства? Но дверь открылась снова, и спустя несколько секунд, я услышал звук дорогой кожаной обуви, ступающей по линолеуму. Человек сел на мою кровать, по весу он был явно тяжелее, чем доктор Зло.

- Джерард?

Мой посетитель – это отец. Какая неожиданность! Не буду называть его визит приятным сюрпризом. Для самого себя я решил, что не любил своего отца – фактически, он приговорил меня к смерти, запирая в этом месте. Я игнорировал и его тоже, потому что притвориться спящим для меня приятнее, чем разговаривать с ним.

Но он, вдруг крепко схватил меня за плечо и одним резким движением перевернул на спину так, что теперь я не мог избежать его взгляда. Не ожидая такого внезапного действия с его стороны, мне пришлось открыть глаза. Бросив на него злобный и недовольный взгляд, я попытался вернуться в свое прежнее положение, но он продолжал удерживать меня за плечо.

- Джерард, - строго сказал он, придавливая меня к матрасу, и теперь я не мог сдвинуться с места, - не веди себя так.

Бросив свои жалкие попытки вырваться из его рук, я только недовольно закатил глаза, признавая свое поражение.

- Как дела?

- Прекрасно, - я врал, естественно. Я не чувствовал себя хорошо, вообще-то мне скоро придется умереть. Интересно, будет ли у меня шанс попрощаться с Фрэнком? Может, мне написать ему?

Наконец мой отец понял, что слишком крепко держал меня за плечо и поспешил отпустить. Я тут же развернулся лицом к стене, обхватывая колени руками, прижимая их к своей груди.

- Джерард, - он тяжело вздохнул, а его голос казался очень расстроенным, - мне советовали не навещать тебя, говорили, что ты будешь не готов снова видеть меня.

- Серьезно? Это были те же самые люди, которые посоветовали тебе забыть обо мне, когда я был в Блюстоуне? – переполняемый злостью и неожиданно для самого себя, спросил я, оглядываясь через свое плечо.

Кажется, мой отец выглядел очень неуверенно и растерянно.

- Я не забывал о тебе. Мне сказали, что твое лечение пройдет легче, если меня не будет рядом.

Я закусил губу, чувствуя себя преданным.

- Ну конечно, и тебе не стоило это огромного труда, да? Слушай, это так круто, что у тебя есть люди, которые так о тебе заботятся. И… эй, они, наверно, советуют тебе, что съесть на завтрак, а? – я уже не мог остановиться, стараясь задеть его как можно больнее и в то же время высказать все, что накопилось у меня внутри. - Мне вот интересно, если ты захочешь на завтрак бутерброд, а тебе советуют яйца, что ты выберешь? О, наверняка яйца, тебе ведь посоветовали.

Он молчал, видимо понимая, что заслужил это. Он бросил меня.

- Джерард, мне очень жаль.

- Ко мне никогда никто не приходил. Никогда! Ни одного гребаного посетителя за все три года. Я все это время считал себя сиротой, что у меня не было семьи, и я находился на попечении государства. Но, надо же, оказывается я твой сын, и ты ни разу не удосужился ко мне прийти!

Наступила очень неудобная и угнетающая тишина. Я никогда в жизни не прощу своего отца за то, что он отказался от меня. Конечно, он имел полное право на это после того, что я сделал с Майки, но мне от этого совсем не легче, а только еще больнее.

- Мне надо идти, - наконец сказал отец, нарушая тем самым тишину и мягко касаясь моего плеча. – Я могу для тебя что-нибудь сделать?

Я решил воспользоваться моментом и попросить о том, чего так хотел.

- Ты можешь заставить их вернуть мне мою старую одежду? – с надеждой в голосе, спросил я.

- Нет, Джерард, это то, что ты должен заработать сам. Я уверен, тебе отдадут одежду, как только ты ее заслужишь. Эй, главное не сдавайся, - последние слова он сказал настолько весело и ободряюще, что меня чуть не стошнило.

Тяжело вздохнув, я вцепился в свою хлопчатобумажную рубашку.

- Но я не могу это носить.

- Почему? Что с ней не так?

- У меня тело чешется от всей этой фигни, и еще, эта форма такая уродливая.

- Так в чем дело? Просто веди себя хорошо, и ты тут же получишь свою старую одежду.

Черт, неужели он не понимает, что у меня нет времени. Я скоро умру. И будьте все прокляты, если моя смерть настигнет меня, когда я буду в этих чертовых тапках.

- Я не хочу умирать в этой одежде, - тихо ответил я, чувствуя себя подавленно.

- Джерард, но ты не умираешь. Почему ты думаешь об этом? – мой отец выглядел таким встревоженным и заботящимся, что мне стало даже смешно.

Но я только спокойно посмотрел на него.

- Я скоро умру. Они могут добраться до меня в любое время. Теперь ни что мне не поможет.

- Они?! Джерард, нет! Нет, нет, нет! Они не настоящие, слышишь? Джерард? Это галлюцинации, ты не должен обращать внимание. Именно из-за этого ты причинил боль Майки, помнишь? Они не сделают тебе ничего плохого, потому что они не настоящие. Ты понял меня, Джерард?

Ну, конечно, все как обычно. Хотя, я даже не надеялся, что он меня поймет. Меня никто не понимал. Но Они настоящие и придут за мной, чтобы захватить мои тайны, и уже никто не сможет мне помочь. Даже Череп об этом знал. И как только Они получат мои тайны, все будет кончено.

Вдруг мне в голову пришла неожиданная мысль. Конечно, я буду не в состоянии Их остановить - бесполезно мешать проникнуть Им в мой мозг, но я мог бы повлиять на то, что будет после того, как Они захватят мои тайны. Я мог помешать уничтожить Им все человечество. Я не спасу себя, но я могу спасти мир.

Тем временем, мой отец уже ушел, и я вновь остался наедине со своими мыслями, уставившись в стену перед собой. Я точно знаю, что мог бы спасти мир, но только надо решить, как мне это сделать.

Я не выходил из своей комнаты весь день – ни на ужин, ни на завтрак на следующее утро, что заставило медсестру прийти ко мне и пригрозить мне красной точкой напротив моего имени. Красная точка – это самая худшая вещь в этом месте. В противовес красных есть белые точки, и если вы заработаете пятьдесят таких штук, то перейдете в следующую категорию, которая дает вам определенные привилегии. Получив больше пяти красных точек, вы автоматически лишаетесь всех привилегий, и все белые точки сгорают. У меня уже есть три предупреждения, и хотя я не заработал ни одной привилегии, я все равно не хотел быть тем парнем, который получил пять красных точек за первую же неделю.

Поощрения можно получить за различные хорошие манеры, которые вы проявляете, например, за уборку художественной комнаты. И между тем, у меня даже была одна белая точка, которой меня наградил Брэндон, когда я поднял клочок бумаги в одном из кабинетов. Но я взял эту бумажку, думая, что это могла быть какая-нибудь записка одного из пациентов, прочитав которую, я мог бы использовать ее в своих целях. Красные же точки были получены за драку с Черепом, ругань с Брэндоном, и за то, что я выбросил свои тапки в крошечное окно ванной комнаты в первый день. Правда, все это закончилось тем, что мне немедленно выдали новую пару тапок, таким образом мои попытки избавиться от этой гребаной обуви были бесполезны, но все равно, оно того стоило. И мне действительно было бы интересно узнать, что подумал садовник, который нашел в кустах тапки.

Я ел свой обед настолько быстро, как только мог, ни разу не опуская глаз к своей тарелке и наблюдая за всеми вокруг. На меня всегда все смотрели, я это знал. Тем более в этом месте нет ничего интересного, поэтому моя драка с Черепом, естественно, была самым запоминающим событием за последние 24 часа.

Как только я доел свой бутерброд с арахисовым маслом, то поднялся со своего места и направился к себе в комнату. Мне удалось пройти всего несколько метров, как на меня вдруг кто-то наскочил, перегораживая мне путь.

- Эй, привет! – я не понимал, как кто-нибудь в этом месте мог быть таким позитивным. Энтузиазм и веселое настроение этого незнакомого парня меня добивали.

Я попытался обойти его, но он не отступал от меня ни на шаг. Начиная закипать и злиться, я глубоко вздохнул, испепеляя его убийственным взглядом.

- Уйди с дороги, - как можно грубее, сказал я.

- Эй, подожди! Я Педро, - все также весело и по-доброму представился этот мальчик, хватая меня за руку. Мне ничего не оставалось, как только закрыть глаза и попытаться успокоиться. Я ни с кем не должен здесь дружить, особенно с тем, кого зовут «Педро».

Все еще не теряя шанса вырваться из плена этого парня, я сделал шаг вправо, чтобы обойти его, но он был все также упорно настроен портить мне настроение.

- Отвяжись от меня.

- Как тебя зовут? – кажется, он вообще не реагировал на мои жалкие попытки уйти от него, и все также протягивал мне руку для приветствия. – Если ты скажешь мне свое имя, я дам тебе пройти.

Я внимательно изучил его лицо. Интересно, он врал? Если я скажу ему, как меня зовут, не будет ли мне от этого еще хуже? Должно быть, мне просто нужно было представиться человеком, который имеет кучу красных точек.

- Джерард, - я все-таки ответил.

Педро улыбнулся.

- Рад познакомиться, Джерард, - ответил он, все также тыча в меня рукой, в ожидании приветственного рукопожатия. Я не видел в этом ничего плохого, поэтому сжал его ладонь в своей как можно крепче, надеясь, что этим смогу его запугать. Педро внезапно протянул свою вторую руку к моему запястью и силой потянул его на себя, заставляя меня наклониться к нему, чтобы остаться в равновесии. Секунду спустя он развернул мою захваченную руку ладонью вверх, все также плотно удерживая ее и изучая пристальным взглядом.

- Блядь, что ты делаешь? – возразил я, выдергивая свою руку из его цепких лап.

Педро выглядел расстроено.

- Я просто хочу изучить твою ладонь, - ответил он, снова потянувшись за моей рукой. Я поспешил быстро засунуть руки в карманы своей пижамы, пытаясь тем самым защитить себя.

- Отстань от меня, - я уже не знал, как мне отвязаться от этой зануды, и направился к своей комнате.

- Это называется хиромантией. И, между прочим, это настоящее искусство, - прокричал Педро мне вслед, снова подбегая и становясь передо мной. Он ткнул мне свою ладонь прямо в лицо. – Видишь эту линию? – спросил он, проводя пальцем по своей ладони. – Это называется линия сердца. По ней можно узнать о твоих эмоциях, чувствах, и особенно о том, любишь ли ты кого-то или нет. Ты ведь любишь, правда? Могу поспорить, если я посмотрю твою ладонь, то смогу все тебе рассказать.

Сделав недолгую паузу, я взглянул на Педро, заражаясь его гребаным энтузиазмом. Хиромантия – это ведь такой бред. Нельзя сказать с помощью каких-то чертовых линий, любите вы или нет. Ведь так?

- Ладно, попробуй, - меня все же разъедало любопытство, поэтому я протянул ему свою левую ладонь. Педро взял мою руку, и стал водить по ней своим пальцам, скользя по многочисленным линиям на ней.

- Видишь вот это? – спросил он, проводя пальцем по одной из линий. - Это твоя линия сердца, - он внимательно изучил ее и улыбнулся, - ты любишь.

- Да, - неловко признался я.

- Парня, - продолжил Педро.

Мои глаза расширились, и я с удивлением уставился на него.

- Ты можешь сказать это по моей ладони?

- Нет. Просто вчера Джонас назвал тебя педиком, а это может значить только одно, не так ли?

- Гребаный Джонас! – я проворчал сквозь сжатые зубы, невероятно злясь на этого ублюдка.

Вдруг Педро вновь вцепился в мою руку.

- Я еще не закончил, - неодобрительно заявил он, продолжая изучать мою ладонь. – Давай посмотрим дальше. Вот это – линия жизни. По ней можно сказать, когда ты умрешь, - он отпустил меня, показывая свою ладонь. – Видишь? Я проживу до шестидесяти семи лет и умру от инфаркта миокарда.

Я на девяносто пять процентов был уверен, что Педро просто жалкое лживое дерьмо, которое все выдумывает. Остальные же пять процентов сомневались, невероятно задевая мое любопытство. Скоро я умру, этого не знал никто, кроме меня. Если Педро действительно умел читать по ладони, то он должен сказать мне о моей скорейшей смерти. Решившись, я все-таки протянул ему свою руку, требуя его изучить мою жизненную линию.

Кажется, он был слегка напуган.

- Джерард, многие не хотят знать, когда они умрут. Это очень сложно принять, поверь, и тебе будет не легко. Представь, я прочитал по ладони Мэл, что она умрет через неделю и сказал ей об этом. И знаешь, что случилось неделю спустя? Она умерла.

- Просто сделай это, - настойчиво потребовал я.

Педро неохотно наклонился ко мне и стал внимательно изучать мою ладонь. Приблизительно через минуту я заметил, как он начал нервничать. Опустив мою руку, он как в замедленной съемке сделал несколько шагов назад, не сводя с меня испуганных глаз – и если честно, такое его поведение заставило меня дрожать от страха.

- Что там? – я все-таки нашел в себе смелости спросить его об этом, - что ты там увидел?

Педро вдруг крепко сжал свою голову руками.

- Джерард, - в его глазах я прочитал только страх и панику, - у тебя там ничего нет!

- Что, блядь, это значит?! – у меня уже не было никакого смысла сдерживать себя в руках, поэтому я кричал, чувствуя дрожь в коленях, и как бешено бьется мое сердце в груди.

- У тебя нет линии жизни, Джерард, - наконец ответил Педро, все также дрожа от страха.

Подождите, он что, намекает на то, что я уже мертв? Я гребаный зомби что ли?! Черт возьми, я ничего не понимаю.

- Смерть следует за тобой. Она скоро настигнет тебя, Джерард, - вдруг Педро в панике начал убегать, как будто я собирался его убить. Оглянувшись на меня только один раз в конце коридора, он замер на секунду, не сводя с меня испуганного взгляда.

- Подожди! – прокричал я и поспешил следом за ним. – Как я умру? – Черт, мне нужно знать, как это произойдет, я хочу быть готовым.

- Твой мозг взорвется, Джерард! Мне очень жаль, прости, - он все-таки убежал, оставляя меня наедине со своими переживаниями, и я чувствовал, как медленно и неизбежно мое тело накрывает волна страха и беспомощности…

Глава 20.2