Главная » 2011 » Июнь » 8 » 'Cause the hardest part of this is leaving you (5)
23:17
'Cause the hardest part of this is leaving you (5)
Глава 5 Мы шагаем по родному Джерси. Погода радует сегодня: тепло, небо безоблачное, иногда дует лёгкий ветер. На ещё зелёной траве аккуратно лежат опавшие разноцветные листья. Я иду уверенно, потому что знаю город как свои пять пальцев. Сколько раз я сбегал с уроков, чтобы сходить куда-нибудь погулять, например, в парк. Чаще всего я это делал весной. Ты идёшь по алее и вдыхаешь какой-то особенный запах. Только у весны такой аромат. В этом запахе перемешены: тепло, небольшая суета и радость. И вот этот запах надо вдохнуть полной грудью один раз в жизни и не выдыхать его, хранить в себе. Он будет греть тебя всегда, даже когда не задумываешься об этом. Я и не замечаю, как мы дошли до кинотеатра. Ты покупаешь билеты на какой-то фильм, я даже не слышал названия. - А я взял билеты на последний ряд. - Шепчешь ты мне на ухо, обняв сзади. - Джерард, здесь люди. Тем более дети. - Говорю я, видя как мимо нас пробежала девочка лет пяти. - Да мне наплевать. - Спокойно отвечаешь шепотом ты. - Какая разница о чём подумают люди? Ты за эти четыре года ни к чему не привык? - Ты удивляешься. Я отрицательно мотаю головой. - То есть ты каждый раз вздрагиваешь, пугаешься и дрожишь, когда я на людях делаю вот так? - Ты кладёшь мне руку на живот, прижимая к себе, и чмокнув в щёку, проводишь языком небольшую дорожку от щеки до шеи. Я откидываю голову назад на твоё плечо и прикрываю глаза. - Ответь. - Да-а. Перестань сейчас это делать. - Тихо произношу я. - Ты точно хочешь, чтобы я перестал это делать? - Шепчешь на ухо и, крепче прижав к себе, кладёшь свою холодную ладонь на мой живот под майкой. Из-за твой руки по мне пробежали мурашки. - Да. - Уверенно отвечаю я, открыв глаза. - Ну, как хочешь. - Резко говоришь ты и отпускаешь меня. Такие ощущения, будто этого всего и не было. Ну, будто ты сейчас меня не обнимал вовсе. - Я пойду «Колы» и попкорна куплю. Стой здесь. - Сказал ты и будто испарился. Я мотаю головой. Что-то мне нехорошо. Какое-то странное ощущение. - Всё в порядке? - Спрашиваешь ты, наклонившись ко мне, и кладёшь руку на плечо. - Да. Всё хорошо. - Я натягиваю улыбку, и ты мне веришь. Зачем тебе заморачиваться и забивать голову моими непонятными даже для меня проблемами? - Ладно. Идём, а то уже время сеанса. Я следую за тобой. Контролёр смотрит внимательно на нас, и оторвав часть билета, желает нам приятного просмотра. У меня уже давно паранойя насчёт того, что на нас смотрят. Мне всегда кажется, что у меня на лбу написано, что я гей. Как ты не старался сделать так, чтобы я перестал убиваться этим, я продолжал думать об этом и порой впадать в депрессию из-за этого. Нет, я не хотел сказать, что я жалею, что гей и хотел бы стать натуралом. Просто так получается, что внутри себя я всегда себе говорю, что мне плевать на мнения окружающих. И в правду какая им разница? Но когда кто-то на нас смотрит и в его мыслях есть вариант того, что мы не просто друзья. И тут я понимаю, что мне не плевать на мнение окружающих. Чего не скажешь о тебе. Тебе всегда плевать на любую реакцию окружающих. Разве только тебя интересует моя реакция, реакция твоего брата и твоих близких. Они ведь не посторонние. Семья. Давно я не задумывался об этом. Когда я был маленьким, для меня семьёй были мама и папа, хотя они и развелись. Отец всегда меня поддерживал в плане музыки и не только. Он научил меня играть сначала на ударных, а потом на гитаре. Он баловал меня часто разными сладостями и водил в парк, где мы проводили много времени. Мама тоже поддерживала меня и очень сильно меня любила. Она разрешила мне самостоятельно распоряжаться гаражом, где раньше стояла отцовская машина. Сейчас так приятно вспоминать те репетиции. Самую первую мы провели с ребятами, когда нам было по одиннадцать лет. Из меня бы вышел хороший гитарист или неплохой ударник. Но я выбрал другой путь, стал журналистом. А чуть позже редактором известного издательства. Всё было хорошо, я поддерживал отношения с обоими родителями, которые мне всячески помогали. Но потом в мою жизнь вклинился ты. Я сам не понял, что произошло, когда влюбился в тебя. Когда я рассказал родителям, то не рассчитывал на хорошую реакцию. Ведь как ни крути, они мечтали, чтобы я женился на какой-нибудь распрекрасной девушке, а вскоре у нас появились бы дети, с которыми они нянчились. Но я был уверен в своих чувствах к тебе и не собирался отступать. Родители отреагировали неописуемо агрессивно. А чего я хотел? Чтобы они погладили меня по голове и сказали: «Хороший мальчик, Фрэнки, так держать»? Разумеется, нет. Отец свалил всё на то, что я работаю в такой сфере, где царит один секс и разврат. А мама... Она сказала, что отказывается от меня. Как я ни пытался уладить отношения, но она даже слышать меня не хотела. Говорила, что я ей больше не сын, лучше бы у неё родился даун, чем такой ребёнок как я. Она сказала, что я вообще должен молиться на неё и на отца, так как я в детстве был очень болезненным ребёнком. И каких только оскорблений я ни слышал. Я, наверное, только тогда понял, что такое предательство. Ведь они оба всегда мне говорили, что всегда будут со мной. Даже если я буду ошибаться, буду не прав, они всегда будут меня поддерживать. И что же я получил? Уж лучше бы ничего не получил. А ты всегда был рядом и поддерживал меня. Ты был не до конца в курсе моих переживаний, я старался скрывать их от тебя. Зачем? Чтобы ты не парился и не забивал себе мозги этими соплями. Нет, ты знал, конечно, что мои родители не приняли тебя и мою новую, так сказать, ориентацию. А твои родители прекрасно всё восприняли. Возможно потому что я был у тебя не первым. Я помню, как ты привёл меня в первый раз к тебе домой и познакомил со своими родителями. Помню, как волновался, краснел и смотрел в пол. Ты потом смеялся надо мной, что я такой вот трус. Я даже ответить толком на вопросы твоих родителей не мог, я что-то пытался сказать, но получалось это несвязно. И когда ты понял, что всё настолько плохо, то начал за меня отвечать на вопросы. Тем более это у тебя лучше получалось. Ты сказал, что я твоим родителям очень понравился. Это мне польстило. Хм, а вот если сейчас задуматься, что же для меня семья сейчас? Ответ очевиден. Ты. И это тебе прекрасно известно. Мне очень дорог Майки, который поддерживал нас. И всё-таки я боюсь представлять, как я буду жить без тебя. И не хочу этого представлять.
На экране была только пока бессмысленная реклама и анонсы грядущих кинолент. Только сейчас соображаю спросить о фильме, на который ты меня пригласил. - Джи, куда ты меня притащил? - Спрашиваю я. Ты достаёшь билет из кармана, и прищурив глаза, сообщаешь: - Эм, «Сумерки. Сага. Новолуние». - Ты невинно улыбаешься и хлопаешь глазами. - Без комментариев. - Я изображаю Капитана Очевидность и улыбаюсь. Я полез рукой в ведёрко с попкорном. И вот я кладу первую горсточку в рот, а потом плюю назад. - Джи, какого хрена ты купил ведро со сладким? - Я морщусь от этого сладковато-пиртарного ощущения во рту. - Ну, я думал, что ты не будешь против... - Отвечаешь ты тихо и смотришь на меня виноватым взглядом. - Прости. Давай я схожу за солёным? - Ты кладёшь свою ладонь на мою. - Не стоит. Я сам. - Отвечаю я и выхожу из зала. Ну, почему я такой идиот? Из-за ерунды испортил настроение тебе и себе. Купив ведёрко, я вернулся в зал. Хм, только сейчас заметил, что на сагу пришло очень много девочек-подростков. Мда, ты всегда умел выбирать фильмы. Я сел на своё кресло и взглянул на тебя. Ты похоже не заметил, что я вернулся. Дабы подать тебе знак, я приблизился к тебе. Ты так увлёкся происходящим на экране, что твоя рука зависла с попкорном в воздухе. Я целую тебя в щёку, и попкорн выпадает у тебя из рук. - Ты чего? - Спрашиваю я. - А, ничего. - Ты улыбаешься. - Я требую ещё раз. - Аха-хах, ладно. - Я ещё раз целую тебя. - И ещё раз. - Джи, не наглей. - Я беру тебя за руку. - На плаксивой сцене можешь меня поцеловать в зазос, ага. - Мы засмеялись. - Ловлю на слове. Но не прошло и минуты, как на экране миниатюрная шатенка подошла к своему «ванильному» парню, и начали целоваться. В зале послышались восхищённые вздохи. - Ну, кто так целуется! - Внезапно выкрикиваешь ты. Зал вроде как начинает реагировать на тебя - Фу, не верю! Фрэнк! - Что? - Спрашиваю я. - Давай дадим им мастер-касс? - Ты смеёшься. - Не стоит. - Мотая головой, отвечаю я. - Ты сказал, что на трагической сцене тебя поцеловать! Ну, вот! Давай. - Люди уже забыл про существование экрана в зале. Большинство смотрело на нас в ожидании поцелуя. Я смотрю на тебя и мотаю головой, показывая, что не буду целоваться. Ты указательным пальцем поднимаешь меня за подбородок, притягивая лицо на себя. Я всё-таки решил на сопротивляться. Ты, убрав подлокотник, двигаешься ближе, и я тоже. Ты держишь меня за шею, а я тебя обнимаю за талию. Я открываю рот и впускаю туда твой язык. Я уже ничего не успею сообразить, но мне это всё ужасно нравится, потому что я скучал по всему этому. Всё началось довольно нежно, но что-то щёлкнуло у тебя в мозгу. Ты сильнее сжимаешь мою шею, от чего стало тяжело дышать, но мы продолжаем целоваться. Мы оба почти одновременно издаём тихий стон. Кто-то кинул только что в нас попкорном, ещё кто-то сказал: «фу-у, педики сранные! Пошли бы на «Горбатую гору»», одна из девчонок закричала: «Ае-е-е». Ты резко обрываешь поцелуй и отталкиваешь меня. Я улыбаюсь тебе, хотя концовка прекрасного поцелуя мне не очень понравилась. Ты всё-таки непредсказуем. Половина зала зааплодировала и закричала. Я видел, что кто-то нас сфотографировал. - Все это видели? - Громко и самодовольно спрашиваешь ты. - А то Фрэнк отказывается повторять это! - Ты широко улыбаешься. Люди в зале засмеялись. - Видели! - Вскрикнул мужик примерно из пятого ряда. - Я пофапал на вас. Сказать, что я удивился — ничего не сказать. Я смотрю на тебя в шоке, а ты улыбаешься как чеширский кот. Уже все забыли про нас и пытаются понять смысл фильма. Я всё ещё шокирован. Нет, это была, конечно, шутка, что тот мужчина на нас фапал. Но... я думал, что люди будут орать, чтобы мы свалили, или позвали бы охрану, чтобы нас вывели за аморальное поведение. Но этого не было. Все отреагировали очень даже позитивно, угу. И это меня почему-то заставило задуматься. Может люди уже просто привыкли к тому, что везде полно геев и лесбиянок, и те целуются в открытую. И это уже не ново ни для кого. Но реакция людей меня поразила. - Прости меня. - Еле слышно шепчешь ты. - Извини, что так сильно шею тебе сдавил и так резко всё оборвал. - Ты обнимаешь меня за плечи и прислоняешься губами к щеке. - Всё в порядке. - Я улыбаюсь, глядя на экран. - Ты врёшь. - Ты целуешь меня в шею. - Тебе же было больно, знаю. Извини? - Проехали. - Я всё ещё продолжал смотреть в экран. Мне был интересен фильм. - Я тебя люблю. Я не видел, что ты сделал, но знал, что ты улыбнулся. - О-о-о, полуголые качки, м! - Вскрикнул ты на весь зал, и люди засмеялись. - Я бы вдул тому, который в центре. Ничего такой. - Ты заржал, ну, а я уже следом вместе с людьми в зале. - А как же я? - Громко спрашиваю я. - Ты — это другое, понимаешь. Тот качок — это полапал, трахнул и забыл. А тебя то я люблю. - Мы все смеёмся. И всё же как я ни смеялся, я пытался вникнуть в сюжет фильма. Хм, ну, эту мелкую шатенку бросил «ванильный» вампир. А теперь за ней бегает какой-то тупой блондин и качок-оборотень, который понравился тебе. Что ж этот фильм соберёт неплохую кассу, наверное.
И вот уже титры фильма. Все зрители встают со своих кресел, потягиваясь. Мы уже почти были у выхода, как кто-то закричал: «Требуем мастера-класса»! Ты смотришь на меня с желанием, мольбой и улыбаешься. Ладно. Я улыбаюсь в ответ, незаметно киваю и подхожу к тебе. Люди начинают шуметь, намекая нам, чтобы мы поторапливались. Ты хмыкнул, и гордо показав зрителям средний палец, жадно прижал к себе. Я не сдерживаю улыбки и краснею. - Учитесь, смертные. - Говоришь ты и прикасаешься к моим губам. Дальше последовал долгий и страстный поцелуй. И когда мы закончили, толпа поаплодировав нам, разошлась. - И после того, что между нами было сегодня, ты обязан меня оттрахать. - Шепчешь ты, прижав меня к себе сзади. - Я? Я тебя должен оттрахать? Вообще-то должно быть наоборот. Но если ты так хочешь, то пожалуйста. - С улыбкой отвечаю я. - Договорились. - Говоришь ты и целуешь в шею.
