Меня привезли сюда.
Здесь много людей, не таких как я, и мне страшно.
Но мне все равно.
Мне надо искать брата.
Я просил их о помощи.
Плакал – хватит.
Страшно, когда тебе не верят?
Твое самолюбие не выносит этого?
Тогда заткнись и слушай.
Потому что страшнее – когда ты никому не веришь.
И надеяться не на что. Не на кого.
Когда ты не хочешь верить – ты болен. Когда ты не можешь верить – ты болен. Когда ты не хочешь, не можешь, но веришь, ты – я. А диагноз мне поставили – маниакальная паранойя, отягощенная галлюцинациями.
Джерард.
Ты не галлюцинация.
Я не верю этим идиотам. Потерял бумажку с цифрами, пока меня доставили сюда.
Мой счастливый номер, что будет, если его найдет кто-то еще.
И я боюсь голосов.
Мне не на чем рисовать.
Мне негде писать. Они пьют из меня силы, как из бутылки с портвейном, запрокинув голову, пьет на жаре измученный алкоголик. Я сломаюсь и отброшу свою цель? В первый день своего пребывания в этом аду я показал им фак.
Я вспомнил все слова, способные оскорбить и унизить их. А мне вставили иголку в руку, и я отрубился вязким кошмаром.
Я ненавижу их. Мне все равно. Вчера в моей голове произошли изменения.
Куда-то пропал второй гей, собака надрывалась хриплым лаем.
Пока второй парень не вырубил ее ударом по ребрам.
Хрустнуло.
В комнате пахло лекарствами, глаза парня потемнели от боли. Он тихо взвизгнул, закусив руку зубами, потянул кожу. Сквозь щелки в зубах заструилась кровь.
Кусая свои руки.
Смотря сухими глазами в стену.
Блюя стихами.
Он лег на холодную постель и запел.
Звуки в его слабой груди собирались в облака, похожие на легкий дым, поднимались по горлу, и вылетали, спотыкаясь о мягкие губы, как вылетает пробка из бутылки с шампанским. Подавись моим ничтожеством.
Видишь – я без тебя ничто.
Смотри – я сплошное убожество.
Ты сделал это. За что?
Руки холодные, бледные.
Словами моими – заткнись.
Слезами, поступками смелыми:
Подавись, подавись, подавись.
Упивайся тем, что ты делаешь,
Прямо в глаза мне взгляни.
И свою, и мою осторожность, к чертям
Оттолкни, оттолкни, оттолкни. Я вижу, как ты летишь в пустоту.
Я вру, я просто по-прежнему вру.
Я вижу стены, я смотрю в потолок.
Но тебя я не вижу. Я просто не смог. Эти звуки наполняли комнату, завиваясь в воздухе спиралями и преображаясь в образы.
Они резали пространство, со скоростью рассекая его, проносясь мимо неодушевленных предметов и достигая самих людей. Он пел, заложив руки за голову, закрыв, даже зажмурив глаза, выгибаясь всем телом.
Посылая вверх упругие ноты.
Цепляясь пальцами за волосы.
Он плакал.
Парня разрывало на части, выворачивало наизнанку, где, в глубине сердца, было его бледное лицо, его холодные пальцы, запах таблеток и пульсирующий страшным огнем Красный Крест. * * *
Фрэнк.
Я не могу снова представить тебя таким, каким увидел сегодня.
Ты смотришь с потолка, со стен.
Я обернут в тебя, как подарок в упаковку.…И без тебя я – никто.
Когда мне было 14.
Мне было всего лишь 14.
И я был особенным.
Я помню тебя…
Смешной паренек с тяжеленной штукой – первой гитарой.
Я сразу заявил тебе в лицо, помнишь? Как и всем остальным.
Я один. И я не такой как ты.
А голос дрожал, в первый раз. Улыбка. Мягкость голоса, длинные сильные пальцы.
Мы разные. Но ты не один, – сказал ты.
И тронул меня за плечо. Не верю им.
С тобой ничего не случится.
Мой маленький мир обрушился с твоим появлением.
Не ты – мой первый.
Иногда у меня ощущение – меня клонировали.
Ты – это я, просто оболочки различаются.
И мы такие разные.…Только так, как может совпадать клон и его оригинал.
Жестко.
Я ведь уверен, что ты, мой клон, а не наоборот.
А у клонов есть душа?
Ты ведь настоящий, Фрэнки, ты существуешь отдельно от меня.
Правда?
Ты же не можешь быть бессмысленным, скажи мне?
О чем ты думаешь сейчас? Но сейчас.
Сейчас я рожу песню.
Если ты в сознании, ты услышишь ее.
Потому что услышать ее может только тот, кто думает обо мне.
Кому я важен.
А это лишь ты…
Так слушай. * * * Впервые это случилось так реально.
Я услышал, явственно и неоспоримо.
В моей голове зазвучали слова.
Ноты, складывающиеся в песню.
Глаза привыкли к темноте больничной палаты.
Чертовой одиночной камеры. Ничего страшного.
Мне всего лишь… нужно записать эти слова. Я надавил на нос ногтем изнутри.
У меня часто идет кровь носом.
Она не такая, как в артериях или венах.
Над моим столиком появляются корявые слова. Я пишу, следя за губами того парня.
Я пишу с закрытыми глазами. И после написанной песни. Я пишу на внутренней стороне черепа, там, где в кухне закоптелый потолок и следы от мух. Я пишу – Умрите
Я пишу – ненавижу
Я пишу – 107
Пишу – Джерард.
Пишу – хочу секса.
|
) выключи звук. перемешай кадры. И ВЫРЕЖИ ИЗ НИХ САМУ БЬЙОРК! залей зелененьким сиропом. приклей сердечко-минитарелка-посылатель любви. вот мой мозг после прочтения.
я ничего не хотела этим сказать, кроме как похлопать автору 
