Глава 1

Душный и жаркий вечер сваливается на город, где мы живем в данный момент, истошно орут пьяные люди под окнами.

Давай, я буду думать, что ты мертвый.
Давай мы это выберем заранее.
Когда придется убивать тебя, но ты же мертвый.
Мое беспроигрышное оправдание.
Давай придумаем тебе название.
Напишем вместе это всё в блокноте
Когда придется вспоминать тебя, ведь ты же мертвый
Я назову это тем самым состраданием.
Давай сумеем написать сценарий
Свой собственный, мы, правда, постараемся.
Спустя лет двадцать это станет старым,
Смотри, мы здесь так странно улыбаемся.
Давай мы сядем рядом тихо и прижавшись,
Ты будешь мне дышать над левым ухом.
Давай тебя найдут по тихим стукам.
Я буду тихо плакать, в стену вжавшись.
Давай мы поиграем в то убийство
Я расскажу тебе потом, зачем я рядом.
Не хочется покончить с этим так уж быстро.
Я покажу тебе все это сразу, взглядом.
Давай мы посчитаем, что имеем
Все это до смешного поправимо.
По просьбам полицейских и лакеев
Я нарисую сам себя твоей сангиной.
Давай считать - я ничего не делал.
Нельзя моим поступком жизни мерить.
Я за руку тебя держу, ты жив, ты рядом.
Давай, мой принц немертвый, в это верить.

Песня. У меня в голове их сотни, на обоях нет живого места. Маркер ложится на буквы, горящие в моем мозгу.
Господи как жарко. Я снимаю майку с пятнами засохшей крови. Соседи сломали мне нос.
Я хочу пить, Синглер тяжело дышит в углу, старая ублюдочная собака. Я бы прибил ее, если бы мне не было так больно вставать.

В моей голове вряд ли находится мозг. Там есть речка, петляющая между холмами. На ее изгибе стоит поселок, дом у самой воды покрашен желтой краской.
В доме живет парень.
Ему 17, он очкастый и больной на всю голову. У него есть пара приемных предков, нужных ему сравнимо со старым тромбоном под кроватью. Он часто говорит сам с собой, рисует что-то на обрывках бумаги, напевает под нос. У него странные глаза, гитара и абонемент на автобус. И еще: он держит в кармане невскрытую пачку презервативов, карточку цветочного магазина и бумажку.
Он сказал:
- Я вас всех ненавижу.
Он прошептал:
- А тебя когда-нибудь трахали в задницу?
Он улыбнулся и запустил пальцы в волосы.
Он точно больной.

Он еще не догадался, кто я?
Наивный мальчик, через несколько лет люди будут узнавать меня на улице, я и сейчас знаменит. В моем городке есть один клуб. Мы выступаем там. Тексты мои. Музыка Фрэнка. Я знаменит.
А он, дурак не догадывается, кто я.

Когда я родился, я сразу понял, в чем тут дело.
И мне плевать, как это звучит.
Я просто родился.
Значит - я обязан что-то сделать в жизни.
Именно я. Я должен сделать это назло смерти, которая так и преследует меня с самого рождения. Но об этом позже.
Все мы стремимся к одному - к концу, к тому, с чего начали.
И я кричал в пустоту - я не принимаю это.
Я не смиряюсь.
Я - не груда мышц и не сгусток крови.
Я - то, что останется после меня, то, чем люди будут называть "шедевр".
Моя жизнь - это борьба. Борьба за бессмертие.
Ребенком я думал - моя душа переселится в то, что я сделаю своими руками. И делал каждый день много всякой херни. Лепил, рисовал.
Я думаю - часть себя я отдал. Уже отдал Фрэнку.
А другая часть...
Я боюсь.
Так и сказал.
Когда она пришла ко мне, я отметил свое 16ти-летие.
Она молчала.
Так и сказал - я боюсь, мама.
Я очень боюсь... Сделать не то.
Что-то, в чем я не смогу жить вечно, о чем я буду жалеть.
Я не хочу погубить свою маленькую вечность.
Кто-то изо всей силы ударил по клавишам.
Аккорд был настолько мощным, что я упал на одно колено.
Она улыбнулась.
Это - клавиши твоей вечности.
Сыграй на них, Джерард.
Она мягко прошла сквозь меня, обернулась.
-Мне надо навестить еще кое-кого.

Я Джерард, мне 20 лет, я не считаю себя нормальным.
Я – особенный, и это ясно любому.
Я не такой, как все, многих это заводит.
Моих соседей, посмевших разбить мне нос, избить меня ногами.
Скоты. Ублюдочный пес все еще хрипит. Как отстойно.

Глава 3