***
- Джерард, почему ты не спишь? – Майки стоит в дверях комнаты брата, наблюдая, как тот сидит на кровати, поджав ноги к груди, и покачивается из стороны в сторону.
За окном, ритмично постукивая по прозрачному стеклу, идет дождь. Единственный, кто нарушает тишину, и единственный, кто все ещё подает признаки жизни.
Майки медлит. Ему не хочется слушать молчание брата, но он поклялся себе, что будет за ним присматривать. Просто по собственной инициативе.
- Тебе нужно поспать, Джи. Ты же сегодня целый день на ногах. Носишься со своими работами, как беспокойная мамаша, - как он и предполагал, именно эти слова производят нужный эффект, заставив Джерарда оторвать подбородок от коленей и взглянуть помутневшими глазами на все такого же спокойного и умиротворенного Майки. – А потом приходишь домой и снова ставишь их на полочку. И никакой пользы, Джерард. Никакой.
Казалось, в глазах старшего брата блеснула ярость, такая сильная, что он готов был вскочить и разорвать младшего в клочья. Но всего на секунду, утонув потом в безразличии.
- Майки, я не собираюсь с тобой трепаться. Оставь меня в покое, - его голос звучит странно, совсем нежизненно. Последнее время он очень мало говорил, это место заняли жесты и многочисленные взгляды, которые порой невозможно было друг от друга отличить.
Но Майки не спешит уходить, он в несколько шагов сокращает расстояние между ними и аккуратно опускается рядом с братом на кровать. Страхом под названием «Джерард Уэй» он никогда не обладал.
- Только не говори мне, что ты возомнил себя супер-человеком, которому и спать-то толком не нужно, - Майки замирает, всматриваясь в лицо брата (невозможно было не заметить, как тот пытается скрыть улыбку), а когда уголки его губ немного вздрагивают и ползут вверх, становится ясно, что Джерард все-таки не каменная статуя. Становится ясно, что он все-таки сдался, а Майки снова вышел победителем из этой игры.
- Я немного посижу с тобой, пока ты не заснешь. И даже не думай протестовать, - добавляет он, когда Джерард открывает рот для того, чтобы сказать «нет».
- И пообещай не притворяться, - Майки чуть слышно смеется, а Джерард обреченно кивает.
- Не обманешь?
- Никогда, Майкс, - с этими словами он залезает под одеяло, прямо в одежде, и накрывается чуть ли не с головой.
Майки лишь улыбается и встает, чтобы выключить свет, а потом снова садится на кровать рядом с братом, смотря на то, как маленький настенный светильник вычерчивает странные и не совсем пропорциональные линии на лице Джерарда, добавляя ещё больше загадочности его выражению. А его глазам придает жизненный отблеск, такой притягательный, что он сам невольно подается вперед, проигнорировав непонятливый взгляд брата.
- Чувствую себя полноценной мамашей, - говорит он, отшучиваясь и, как бы в подтверждение своим словам, заправляет выбившуюся прядь волос Джерарду за ухо и целует в лоб.
Отодвигаясь, он ещё раз смотрит на брата и облокачивается о стену.
Становится тихо, словно они и не разговаривали даже. Только дождь все продолжает стучаться в закрытое окно, сильнее и сильнее с каждым соприкосновением капель о стекло. Потому что он - единственный, кто подает здесь признаки жизни и единственный, кто пытается сохранить её.
И только когда веки Майки начинают потихоньку слипаться, а разум постепенно уходит в небытие, он замечает на столе брата обрывки альбомных листов, кое-где на которых ещё можно было разглядеть покалеченные линии рисунков. А потом наступает темнота. ***
Он просыпается оттого, что где-то совсем рядом раздается оглушительный треск, сопровождаемый шелестом бумаги и промораживающим до костей ветром. Он резко садится на кровати, а когда видит, что окно настежь открыто, а раму болтает туда-сюда от порывов ветра так сильно, что она уже почти соскальзывает с петель, его охватывает паника. Тело словно парализует и все, что он может – ухватиться до побеления костяшек в джерардовское одеяло.
Окно было как раз над столом брата, поэтому все, что «плохо» лежало, беспорядочно валялось на полу, а маленькие капли дождя, которые порывом ветра захлестывало в огромную прямоугольную дыру, уже успели намочить всю бумагу, превратив её в полупрозрачное и тонкое подобие пленки. Занавески «безжизненно» мотало почти по всей комнате, но все это было ничем по сравнению с присутствием на кровати только одного Майки.
Одеяло было отдернуто, словно кто-то вставал с постели, и этим кем-то был ни кто иной, как Джерард Уэй. Его, Майки, родной и совершенно неуправляемый братец.
Но злоба тут же сменилась испугом, заставив младшего брата вскочить с кровати и, оставив оконную раму так же болтаться, побежать что есть мочи на первый этаж и удостовериться, что брат там, а не лежит где-нибудь в ванной с окровавленными руками.
На последней ступени он почти спотыкается, и только быстрая реакция спасает его от ненужного полета носом вниз.
- Джерард! – кричит он, но никто не отвечает, только какой-то гул разносится по всему дому.
Он осматривает все комнаты, зовет, зовет, зовет. Ругает себя, но все же идет в ванную с каким-то ужасным чувством собственной вины. А когда открывает дверь, видит, что там – пусто и чуть было не впадает в истерику от собственной глупости. Ну как он мог подумать такое? Просто в голове не укладывается.
- Джера… - он проходит под лестницей и вдруг его взгляд падает на маленькое окошко, а точнее на то, что находится за его пределами, -…рд, - заканчивает он уже шепотом и прислоняется к окну, чтобы получше разглядеть. ***
В маленьком садике, на заднем дворе, пахнет сыростью и свежей травой. Все цветы уже давно «свернулись» в бутоны, а мокрые листья кустарников, ловя ночные лучики луны, поблескивают, словно на них насыпали целую пригоршню драгоценных камней.
Дождь все никак не утихал, но человеку, сидящему за деревянным столом, казалось, на это было наплевать. Его волосы и одежда были уже насквозь мокрые, а в чашке с кофе, что стояла перед ним, то и дело плескались все новые и новые капли.
Сначала, он хотел побыть под дождем дома, но когда это не произвело нужного эффекта, спустился сюда. Где тихо и совсем нечего сказать.
Вот так он и представлял свою жизнь. Мокрой, совершенно безлюдной, но все-таки это была бы его жизнь, а не жизнь «художника-неудачника, который не может найти подходящего работодателя вот уже несколько лет». Это была бы его собственная жизнь, такая, которой он действительно хотел бы жить.
От размышлений его отвлек шорох мокрой травы и сбившееся дыхание, а потом кто-то останавливается прямо напротив него и начинает оценивающе разглядывать.
- Джерард, твою мать, какого черта ты здесь забыл, - затараторил голос. – А я, собственно, бегал по всему дому, искал его, а он вот он! Пожалуйста! О-о-ох, а я идиот, подумал, что он с жизнью решил покончить! – голос начинает кричать.
- Ты хоть представляешь, как я волновался?!
Он ничего не отвечает, потому что знает – не надо.
- Да ни черта ты не представляешь! – удар по столу, и он был бы намного громче, если бы дерево так сильно не намокло.
- До чего же ты… ты… - голос вдруг перестает кричать, а чье-то то теплое тело опускается на скамейку рядом с Джерардом. – Ты идиот… ты хоть знаешь, что весь промок до нитки?
Джерард поворачивает голову и смотрит на Майки; его лицо мокрое: то ли от дождя, то ли от слез. Он выглядит замученным и напуганным, но уже не так сильно, как было прежде. Джерард чувствовал.
- Не кипятись, братец, здесь очень даже уютно, правда дождь сбивает пламя, и я не могу покурить, - Джерард одной рукой обнимает истерично усмехнувшегося Майки, а другой начинает ритмично постукивать по столу. – А за окно ты меня прости, я не хотел тебя пугать, Майкс.
- Ты сумасшедший, - констатирует Майки и утыкается носом в шею брата, чувствуя, как тот вздрагивает от горячего дыхания.
А Джерард молчит, только берет руку Майки в свою, и сжимает, крепко, чтобы больше никогда не отпускать.
Его собственная жизнь была бы полна мечтаний.
И он бы был там кем-то большим, чем просто «художником-неудачником».
Он бы просто был.
Вместе с Майки.
|
