Ввалившись внутрь и хлопнув дверьми, я уперся руками в колени, тяжело дыша. Затем медленно и методично оглядел помещение и прошел в дальний левый угол к резным деревянным решеткам. За решеткой явно никого не было, но я все равно сел на скамью по другую сторону. Подождав какое-то время, тихо постучал по решетке. Из дальней двери кто-то вышел, застучав тяжелыми ботинками по направлению ко мне. Я слышал, как человек сел, поправляя длинные одежды.
- Je t'écoute, mon fils.
Я тяжело вздохнул.
- Moi le pécheur, le père sacré... – прошептал я. - Péchait, et je pécherai. Mais je le catholique vrai veux demander pardon Au dieu... – Выдержав длинную паузу, я продолжил: - Accordez à moi le pardon, le père sacré, mais ne demandez pas raconter de mes péchés car mes actes de la mention dans les murs sacrés sont indignes...
Я слышал, как тихо и почему-то грустно вздохнул священник за деревянными узорами. Его голос казался мне очень знакомым; для монаха он явно был слишком молод…
Прошелестев четками в руках, он ответил:
- Non dans mes forces tel, le Dieu te pardonnera.
Меня не простили, что неудивительно. Но рассказывать что-либо я все равно не собирался… Тем более сейчас.
Попрощавшись, я поднялся и пошел по направлению к выходу. Сзади еле слышно шелохнулась штора, непрошенный ветерок пролетел между святыми.
Я медленно открыл дверь.

____________________________________________________________________________________________________

В комнате его встретил смех и непонятная радость. Кто-то похлопал Майкла по плечу и спросил, смеясь:
- Ну? Что он сказал?
Майки замялся. Затем сказал, нехотя:
- Вы же знаете… Тайна…
- Да ладно тебе, нам же можно!.. – посыпались возгласы со всех сторон.
- Надо относиться уважительнее! – внезапно раздался властный голос. Из-за двери вышел отец Берт, грозно сверкнул глазами из-под бровей и поманил Майкла к себе.
Покорно опустив голову и бросив взгляд на смутившихся приятелей, Уэй пошел за учителем.
В кабинете отца Берта царил явно не художественный беспорядок. Посередине огромного стола лежала раскрытая Библия, из нее веером торчали разноцветные закладки, вокруг валялись исписанные листы бумаги… Берт явно упорно трудился. Но над чем именно оставалось за рамками понимания Майкла.
- И чтобы впредь никому ничего не говорил! Тайна исповеди – святое, - сказал Берт, усевшись на стол и смотря в глаза Майкла.
- Я ничего и не сказал… - Пролепетал Уэй. Отца Берта все боялись, так как некоторые не возвращались живыми из его кабинета…
- А теперь расскажи мне, что там было. Все, что знаешь, в подробностях, - потребовал Берт. Видимо ему все правила были до лампочки.
- Но, святой отец…
- И никаких «но», - устало сказал тот. – Говори.
- Ну, в общем, он сказал: Ich der Sünder, heilige Vater... , ich sündige und ich werde sündigen. Aber ich bin der Katholik und will eben die Verzeihungen beim Gott bitten... Затем он попросил прощения, но отказался рассказывать что-либо.
Отец Берт кашлянул, задумался. Потом слез со стола, обошел его кругом и достал что-то из ящичка. Подойдя вплотную к Майки, он прошипел ему в ухо:
- Ты уверен, что это все? – Его горячее и пахнущее алкоголем дыхание обжигало щеку. Майкл вздрогнул, но утвердительно кивнул.
- Да, отец, это все.
- И ты уверен, что не знаешь, почему он просил прощения?... – В голове Уэя судорожно проносились странные догадки. «Может, я спятил?... Или это Берт не в своем уме?... Откуда он знает… Да о чем, я даже не знаю, кто это был!»
Рука Берта легла на задницу Майки.
- А я думаю, ты знаешь… И все мне расскажешь… А то…
Внезапно вкруг запястий Майкла обвилась прочная цепочка, на шее застегнулся ремень… Одним движением Берт прижал Уэя к стене и стянул с него брюки, оставив их валяться где-то в джунглях грандиозного беспорядка.

___________________________________________________________________________________________________

Ты точно был там. Ты видел его. Ты видел их обоих. Да, ты был лишь случайным человеком, который зашел по дороге в церковь, но ты видел их. Видел, как он, пытаясь отдышаться, опустился на скамейку по одну сторону решетки, как Майки, гордо прошествовав, поприветствовал его.
Как Майкл сказал:
- Ich höre dich, mein Sohn.
Как он шептал священнику:
- Ich der Sünder, der heilige Vater... Sündigte, ich sündige und ich werde sündigen.. Schenken Sie mir die Verzeihung, der heilige Vater, aber Sie bitten nicht, meine Sünden zu erzählen, weil meine Taten der Erwähnung in den heiligen Wänden unwürdig sind....
Как лицо Майки медленно менялось, в глазах отражались немые догадки, он тоже узнал его, он знаком с ним уже очень давно, он помнит… Потом странная улыбка проскользнула по его губам, он вздохнул и сказал:
- Solches ist nicht in meinen Kräften, der Gott wird dich verzeihen.
Потом ты просто оставил свои свечи, цвета свежей крови и роз, и вышел, бесшумно закрыв дверь.
Ночь встретила тебя теплыми мрачными объятиями, зажгла огни кругом, прошелестела тенью под ногами… Тихий задумчивый ветер гулял по дорогам, здороваясь со случайными прохожими, завывая в водосточных трубах. Банши выходила с пустоши, наблюдая за тобой злыми глазами из-под капюшона…
А ты просто шел, не замечаю ничего, просто вспоминая далекое, недосягаемое прошлое…
Как ты был с ним. Как ты был счастлив. Как он радовался каждой минуте рядом с тобой, улыбался, смеялся…
Как его руки обвивались вокруг тебя, как он целовал твои губы…

Как все это рухнуло в один прекрасный момент.