День первый. Все грани бессознательного.

День начался ужасно. Началось все с того, что в 7 утра в мою комнату нагло ввалился Рэй и, грязно ругаясь, стал пинать кровать. Я не удивился, если бы так повел себя мой обожаемый братец, ну или на худой конец Фрэнк (хотя он бы набросился на меня и стал издеваться непосредственно над моей несчастной тушкой), но Рэй! Очевидно, случиться должно было что-то действительно невероятное.
- Джэ, мать твою! Да какого… и…., да ты после этого….самым милым из этого потока брани словечком, было неоднократно брошенное в мой адрес «дерьмо», в сравнении с другими словами, его можно было считать комплиментом.
Голова раскалывалась так, будто по ней методично били, скажем, наковальней, ну или чем-то примерно равным по массе. В купе с тотальной невозможностью открыть глаза, да и вообще как-то элементарно отреагировать, я оставался совершенно беззащитным перед лицом рыжей опасности. А мохнатый монстр, тем временем, все больше распалялся и все ожесточеннее пинал мою кровать. И если бы я еще хоть что-то понимал, хоть обрывочный смысл его претензий…но куда там! Сознание плавало в блаженном неведении, предоставив и так исстрадавшемуся телу самому разбираться с ситуацией. Делать было нечего. Нечеловеческим усилием, заставив себя открыть глаза, я как сомнабула сел на кровати и уставился на Рэя абсолютно пустыми глазами. Сознание радостно убегало и не спешило мне на помощь. В голове было пусто и холодно, северный ветер шуршал и ворчал обрывками мыслей. С трудом разлепив онемевшие и ссохшиеся губы я невнятно что-то проворчал, скорее просто для того чтобы удостоверится, что еще могу разговаривать.
-Рээээй – хрип, слабо напоминающий человеческий голос вырвался из моего горла – Что тебе нужно?
-Что мне нужно? ЧТО МНЕ НУЖНО? - Рей просто задохнулся от возмущения и даже перестал инерционные нападки на мою кровать - Твою мать, Джэ, и ты еще спрашиваешь? Тебя со вчерашнего вечера все ищут! Ты сорвал репетицию, поднял всех на уши, мы, твою мать, даже в морги звонили! И теперь, (голос стал уже не истеричным, а издевательским) подавив в себе серьезное желание четвертовать тебя прямо тут же, мы все интересуемся - Где ты, (дальше не публикуемый подбор эпитетов), шлялся!
После этой крайне содержательной реплики в моем мозгу стали появляться странные размытые образы, почерпнутые будто бы из очень старого фильма ужасов, возможно Херцогского Носферату - черно-белые и вселяющие в душу смесь ужаса и извращенного интереса. Какие-то полуголые и абсолютно пьяные девицы, мерзко и сдавленно хихикающие в углу, кожаный салон дорогущей тачки…кто-то в белом костюме согнувшийся в углу засранного клубного туалета. Ой нет…дальше мы вспоминать не будем. Хм…с другой стороны, нужно придумать, что ответить задыхающемуся от праведного гнева Рею, у которого уже сейчас пена изо рта пойдет.
На этом месте, мой абсолютно неподконтрольный мозг выдал картинку, где Рей превращался в капающего слюной на паркет Цербера, в ошейнике с шипами, на цепи и в рыжем парике на всех трех головах. Смешно? Вот вот. Мне тоже. И вместо извинений и оправданий, злой и несправедливо обиженный гитарист услышал самый идиотский из всех возможных, самых тупой и никак не вяжущийся с происходящим смешок, тут же правда перешедший в хриплый кашель.
Когда я осмелился поднять глаза, цербер уже умчался, стуча когтями по полу. Добив меня этим образом, сознание помахало ручкой и отключилось.

День второй. Я – дерьмо.

Проснулся я ровно через сутки после происшедшего. Голова больше не болела, но Господи, как же мне было хреново! С трудом сев на кровати, я оглядел место своего пребывания. Ох, лучше бы я этого не делал. Бардак в моем номере отличался завидной законченностью и гармоничностью. Нигде, ровно нигде не осталось свободного места, даже потолок был заляпан какой-то дрянью. Все, включая меня, как композиционный центр этого безобразия было будто щедро полито какой-то липкой мерзостью. Из вещей и мебели узнаваемыми остались только очертания кровати, с воняющими каким-то мазутом простынями. Все горизонтальные поверхности были усыпаны бутылками, пачками сигарет, рассыпанными пакетами с чем-то и еще черт знает что за дрянью. Стены представляли собой неоднородное месиво из грязи, каких-то пролитых алкогольных напитков и еще чего-то неподдающегося описаниям. Вполне возможно, что мое готовое разорваться от стыда сознание поверило бы, что этот разгром я содеял в одиночку, но застенчиво высовывающийся из-под моего концертного пиджака фиолетовый лифчик развеял эти предположения.
И кто мне скажет, что в такой ситуации делать? А если еще вспомнить о ребятах с которыми я так по-свински поступил…Так. Ладно. Я мало напоминаю Скарлетт О’Хара, но «Я подумаю об этом завтра», или по крайней мере после душа.

Посмотреть на себя в зеркало было роковой ошибкой. Мой трудноузнаваемый облик напоминал какое-то пару недель назад сдохшее и полуразложившееся животное, которое восстало, будто кот Черчилль в незабвенном произведении Кинга. Даже выражение глаз было чужим, злобным и тупым.
После горячего душа, если честно, мне все-таки немного полегчало. Найти чистую одежду в этом бардаке было нереально, как открыть новую звезду, поэтому пришлось полить что было каким-то мерзким одеколоном (вонь от меня стала исходить ну просто нечеловеческая) и, напялив поверх всего этого безобразия, которое еще неделю назад было одухотворенным лицом лидера группы My Chemical Romance, темные очки, я хотя бы физически был готов встретить то страшное, что ждало меня за светло бежевой дверью номера. Как там говорится? О дивный новый мир… да. В общем, когда я уже подходил к порогу, неожиданно раздался, прозвучавший как падение гильотины, стук в дверь. Так настойчиво, и вместе с тем не истерично мог стучать только один человек, на помощь, хотя бы небольшую, которого я возлагал большие надежды. Резво (не ожидал от себя) метнувшись к двери, я открыл.
Точно, на пороге стоял, как всегда беззаботно улыбающийся, Фрэнки.
-Ооо, брат…да у тебя тут весело! Влетев в номер, Фрэнки плюхнулся на разгромленную кровать и стал с интересом осматривать мое убежище.
- Слууушай…да ты побил мой рекорд! Так разгромить стандартный люкс, да это уметь надо! Чувак, я тобой горжусь.
Он болтал что-то еще, подпрыгивая на многострадальном матрасе, и от каждой его фразы мне становилось все легче. Фрэнки не собирался накидываться на меня с упреками, не собирался выяснять причины случившегося со мной и читать нотации о вреде алкоголя. Еще бы, эти три роли уже давно были забиты другими ценными моими согрупниками. Фрэнки пришел сюда потому, что понимал, что мне сейчас зуево, как никогда, что в скором времени на меня обрушатся практически все муки ада, и мне стопудово требуется поддержка. Прелесть ты моя, кареглазая, как хорошо что ты такой.
- Знаешь, Фрэнк…Я собственно плохо помню, сколько отсутствовал. Все в бешенстве, я знаю. Что я пропустил-то, да и…вообще…
Я плохо представлял, что можно сказать в подобной ситуации, как оправдаться, но лучше сначала хотя бы понять, за что конкретно нужно просить прощения.
-Ой, да ладно, побесятся и перестанут. Ну да, ты пропустил парочку репетиций, а в среду у нас концерт. Ну да, ты пропал неизвестно куда на целые сутки, и мы облазили весь город в поисках тебя. Ну да, ты заявился следующей ночью с компанией каких-то бродяг и проституток, разогнал весь персонал и чуть не напал на горничную, но ведь все мы не святые, так ведь?
Видя, как вытягивается мое лицо, Фрэнки немного посерьезнел.
- Джэ, ты опять сорвался, все это понимают. Но если честно, все так же прекрасно понимают, что у тебя на это есть причины и…в общем. Все могло быть и хуже.

Так, веские причины…причины. Бляяяя… В моем запертом до этого сознании все прояснилось, и я чуть не свалился от новой информации… Твою мать, она же меня бросила. Дурацкие, ничего не значащие фразы… ее извиняющиеся глаза. Да, эту картину стоит поливать спиртом, пока она не исчезнет.
Я поднял взгляд на Фрэнки, молчавшего уже пару минут. Он прекратил улыбаться и теперь задумчиво смотрел на меня.
-Ладно, на хер.
Поднявшись, он прошел мимо меня и открыл дверь - Пошли, с ребятами поговорим.
Все-таки хорошо, что он есть на свете.

Вечер. – ветер.
В общем, я ждал худшего. Конечно, не обошлось без фирменного промывания мозгов мэйд ин мой дорогой братец. Рэй вообще отказывался на меня смотреть, а Боб кивал в такт каждому произнесенному Майки слову. Еще бы ритм начал отбивать, драммер хренов. Но в целом, все были какие-то притихшие, и будто не по-настоящему злые. А еще… Черт, я видел, что все искренне рады моему возвращению. Ребятаааааааа. Как же я вас люблю. И какая - же я все-таки свинья. Какие, на хер, веские причины? Я конченый мудак, я адова мерзость. Но я отыграю этот концерт в среду, я сделаю все, но это будет по-настоящему. Я молчу и только киваю. Во мне поселилось что-то новое, что? Что-то теплое, даже горячее, греет душу. Теперь все будет по-другому.
Тепло исходит откуда-то сбоку, и я чувствую, как ободряет и придает мне сил пребывание в этой комнате всего одного единственного человека.
Все будет по-другому.
На секунду встречаюсь с его темными глазами. И говорю это вслух:
- Все будет по-другому, теперь точно.

Часть 2