Глава 4. He Poured His Heart Right Out Through His Eyes (первая половина)

Вы когда-нибудь пробовали заглянуть в аквариум так, чтобы встретиться взглядом с рыбкой? Она, не мигая, смотрит на вас и открывает и закрывает рот, издавая какой-то булькающий звук. На самом деле этот звук услышать невозможно, но можно представить, что рыбка пытается издать его. Если бы вы находились под водой вместе с ней, то наверняка бы услышали. Но не суть, все это я привел для того, чтобы примерно описать то, как все, в особенности Маркман, таращились на меня. Доктор в шоке тоже то открывала, то закрывала рот, и я уже был готов к тому, что вот-вот услышу что-то наподобие «бульк», но, к сожалению, не услышал.

Я отвернулся от этих взглядов, чтобы посмотреть на часы, и почувствовал невероятное облегчение, увидев, что было ровно без четырех минут три. А это означало, что через четыре минуты эта идиотская терапия будет окончена, и мы наконец освободимся. Я поудобнее устроился на стуле, сложив руки и следя за стрелкой часов. Затем начал считать секунды. Надо сказать, то, что часы врали, здорово раздражало: каждая минута состояла только из пятидесяти девяти секунд. А как же еще одна? Что же это получается? Черт возьми, каждый час теряет целую минуту, а если учесть, что эти часы здесь висят уже много лет… то сколько же времени они упустили?

Так как каждый час теряет шестьдесят секунд, то есть минуту, то выходит, что в каждых сутках не хватает двадцати четырех минут, а в неделе – ста шестидесяти восьми! Это значит, что в каждом году (я быстро прикинул, сколько это будет) впустую уходит восемь тысяч семьсот тридцать шесть минут. Так… получается, за два года, шесть месяцев, двенадцать дней, одиннадцать часов и тридцать четыре минуты, что я торчал в этом гребаном учреждении, я потерял…

- Джерард!

Поток моих мыслей был резко оборван.

Что и говорить, я был весьма раздосадован, и, нахмурившись, медленно повернул голову в сторону Маркман. К счастью, она сама пыталась успокоиться и недолго пялилась на меня в немом ступоре, как рыбка. Тоже неплохо: она выглядела довольно-таки тупо. Я вскинул бровь, дожидаясь вопросов, но Маркман тут же перевела взгляд на Фрэнка. Я закатил глаза, вздохнул и немного сполз на сидении своего стула, скрестив руки на груди и дожидаясь, пока доктор снова обратится ко мне.

Когда я посмотрел на часы, то обнаружил, что уже почти три. Отлично. Теперь-то можно и уходить… Я был просто счастлив тому, что наконец покину эту комнату, поэтому скорее поднялся и пошагал к двери. Кажется, сегодня я понял, как себя чувствуют животные в зоопарке или те же рыбки в своих аквариумах, когда на них неотрывно смотрят. Это здорово действует на нервы.

До злополучной двери мне осталось каких-то десять метров, когда…

БАБАХ!!!

Я подскочил от испуга и завертелся, пытаясь сообразить, откуда донесся грохот. Для меня это не составило труда – явно из западного крыла здания, которое было значительно старше и хуже по состоянию, чем все остальное. И… для них это было идеальное место, чтобы ворваться сюда. А ведь я знал. И знал, что нефиг было раскрывать рот. Они услышали мой голос и пришли, чтобы забрать меня! И они не сдадутся. Я сделал несколько осторожных шагов назад, чувствуя, как страх душит меня, поднимаясь к горлу, и попытался несколько раз судорожно вдохнуть, но от охватывающего сознание ужаса кислороду как будто не было доступа. Я начал заставлять себя остановиться, попытался бежать, но не мог выйти из этого отвратительного оцепенения.

Обитатели учреждения выбежали из своих комнат и сгрудились вокруг, пялясь в сторону западного крыла. Однако они, в отличие от меня, не знали, что там творится.

Бен сдвинул брови, тоже пытаясь сообразить, что случилось, а затем все-таки направился вперед по коридору. Зак присоединился к Бену, и вскоре оба исчезли за углом. Я попытался остановить их, но они этого не заметили.

Я представил себе иглы. Сотни игл, металлические кончики которых впивались в мою кожу, вводя в кровь всевозможные препараты. Затем подумал о бесчисленных анализах крови, экспериментах и оценках состояния. Да, придется несладко, когда они будут стараться удержать мою жизнь с помощью бдительной автоматики. Невообразимая боль будет причиняться моему и без того изувеченному телу, а железные цепи и зажимы будут удерживать меня, чтобы оставить недвижным. Они будут пытать меня. Изо всех сил. Они будут заставлять меня рассказать им все. И, когда поймут, что ничего не добьются, то применят пилы и ножи… Ужасающе острые скальпели разрежут мою голову, и они смогут наконец добыть из моего мозга все тайны. Тогда мир прекратит существование.

Бен и Зак приволоклись обратно, почему-то мокрые. Я осмотрел их сверху донизу, чувствуя, что начинаю волноваться.

- Чертова крыша обвалилась, - пробормотал Зак себе под нос и поболтал в воздухе насквозь сырым ботинком, вытряхивая из него воду, - из-за треклятого дождя опоры не выдержали.

Дождь? Дождь? ДОЖДЬ! Не они, а всего лишь дождь! Стоп… Я не замечал, чтобы дождь начинался. И поэтому молил Бога, чтобы Зак оказался прав. Впрочем, он не мог быть неправ, потому что я не замечал и того, что они вообще были здесь. Вряд ли я стоял бы сейчас, тупо таращась на Зака и Бена, если бы они уже находились в учреждении. Поэтому просто облегченно вздохнул… Не знаю, что бы я стал делать, приди они за мной. Только вот именно теперь я чувствовал, что такое может произойти, и вдруг понял, что ни о чем не думаю. Что-то не припомню, чтобы такое случалось раньше в моей бесцельной и однообразной жизни… Вот как действует страх. Я не мог пошевельнуться и не мог думать. Интересно, я бы сошел с ума, если б здесь были они? Я никогда не терял контроль над собой. Я никогда не обращал внимания на дождь. Видите, что этот чертов мальчишка делает со мной?

Когда все узнали о провалившейся крыше, коридор опустел: теперь эта новость уже никого не интересовала. Но я не ушел, стоя на том же самом месте, где и стоял, и не обращая внимания ни на что. Затем провел рукой по голове, словно пытаясь удостовериться, что мой мозг по-прежнему на месте. Вдали собирались охранники, которых я не видел уже очень давно: сейчас они следили за тем, чтобы никто не удрал из учреждения. В этой небольшой группе были также Бен, Зак и еще несколько человек, мне не знакомых. Я слегка нахмурился; эта встреча меня немного удивила, сказать по правде… а потом повернулся и нос к носу столкнулся с Фрэнком.

Сперва мне показалось, что он смотрит на меня, но в реале это были всего лишь мои тщеславные мысли: беспомощный взгляд Фрэнка был обращен в сторону западного крыла учреждения. Я сразу понял, почему: конечно же, комната мальчика находилась именно в той стороне, всего в паре шагов от душевой. Я знал это место как свои пять пальцев, а номер комнаты Фрэнка видел в его папке. Еще минуту мальчик постоял рядом, глядя в том же направлении, а потом ушел прочь с каким-то болезненным видом. Нет, ну этот парень просто вводит меня в ступор…

Я плюхнулся за свой стол, пытаясь переварить все то, что случилось в течение последних десяти минут.

- Джерард! Джерард! Эй! – я даже и минуты не пробыл в одиночестве: Рэй подлетел ко мне и уселся рядом. Я съежился… до чего же Торо бывает надоедливым! Я сидел, по-прежнему наклонив голову и не обращая внимания на все попытки Рэя заговорить со мной, несмотря на все его воодушевление, - Я и не знал, что ты можешь разговаривать!

Думаю, даже безмозглый новорожденный младенец при отсутствии элементарной способности соображать понял бы, что меня это все уже достало, и я хочу побыть один, что я специально игнорирую все вопросы. Но, опять же, умственные способности Рэя иногда ниже, чем у младенца.

- Я так хотел, чтобы ты заговорил… Но я реально офигел! Я сперва не понял, чей это незнакомый голос, но, когда додумался, что твой… Почему? А, Джерард? Почему ты сказал это Фрэнку? Ты имел в виду… это? Что он тебе нравится? Так он нравится тебе… больше, чем друг?

Во мне начала вскипать ярость. Быстро выхватив свой блокнот, я открыл его на пустой странице и так сильно надавил на бумагу карандашом, что его острый кончик обломился. «СГИНЬ!» - огромными печатными буквами написал я и даже подчеркнул надпись дважды, чтобы моя мысль была более четко выражена. 

Думаю, именно эта двойная линия помогла Рэю понять все. Идиот, неужто раньше он не мог догадаться? Думал, я в прятки играть собираюсь? Я больше не смотрел на него, я специалист в игнорировании людей. Просто-напросто специалист. Если бы существовал конкурс по игнорированию, я бы точно занял в нем первое место.

- Джерард, пожалуйста, позволь задать тебе пару вопросов.

А вот Маркман игнорировать куда труднее, нежели Рэя. Я пытался, как мог, но эта женщина была невероятно настойчива. Я слегка подтолкнул вперед надпись, адресованную Рэю, чтобы показать, чего хочу, но теперь уже пожалел о двойной линии. Сейчас эта подчеркнутая надпись делала из меня грубую и заносчивую задницу.

Погодите, а кто же я тогда на самом деле, как не грубая, заносчивая задница?

Маркман приблизилась ко мне.

- Пойдем в мой офис, - сказала она так тихо, что этого никто, кроме меня, не слышал. По голосу ее можно было понять, что все как нельзя более серьезно. Я посмотрел прямо в глаза Маркман, дожидаясь, пока она попросит меня снова. Я бы не пошел. Не по-шел.

- Пойдем, или ты знаешь, что я сделаю, а я обязательно сделаю, - пригрозила доктор, и тут-то пришлось поверить.

Я сказал, что не пошел бы никуда, но она шантажировала меня. Продажная сука... Зная, что проиграл, я ударил кулаками по столу, поднялся, и, одарив Маркман взглядом, полным крайней ненависти, направился к пресловутому офису.

На самом деле я не сердился. И Маркман тоже. Наши отношения можно было бы назвать чем-то средним между любовью и ненавистью: я знал, что доктор меня любит. Точнее, как она сказала однажды, я «интригую» ее. Я не против, но, конечно же, она не верит мне. Маркман считает, что они – просто плод моего воображения, но здесь-то она не права – они существуют, хочется ей этого или нет.

Я оставил дверь распахнутой специально для того, чтобы позлить Маркман, но вместо этого напугал Фрэнка : когда он увидел меня, то вскочил и сделал несколько неуверенных шагов назад. Я повернулся к Маркман в надежде, что она как-то объяснит присутствие Фрэнка здесь, однако доктор гневно зыркнула на меня и без единого слова вошла в комнату. Я уверен, этот особенный взгляд она бережет намеренно. Если бы взглядам можно было бы давать имена, этот взгляд я, не колеблясь, окрестил бы своим именем. Взгляд под названием «Джерард».

- Фрэнк, не уходи, я хочу, чтобы вы оба были здесь, - проговорила женщина, намекая Фрэнку на то, чтобы он сел. Когда мальчик сделал это, она обратилась ко мне.

Ох ты, кажется тут уже еще один взгляд под названием «Джерард»! Их даже можно сосчитать… Итак, раз.

- Садись.

Два.

Интересно, что было бы, реши я смотаться отсюда. Черт, прикольно, если б Маркман побежала за мной… Я бы был уже на полпути к Тимбукту, а она только сделала бы пару шагов… Кстати, я имел в виду австралийский Тимбукту, если что.

Ага, вот и еще один взгляд. Три.

Я нарочито медленно приблизился к шикарному кожаному креслу и неуклюже уселся на него. Пожалуй, эти кресла были единственным, что мне нравилось в этом офисе. Просто рай по сравнению с жутко неудобной мебелью, которая была всюду. Я устроился поудобнее, подобрав под себя ноги, а Маркман неодобрительно кашлянула, явно имея в виду мою наглость по отношению к ее креслам.

Четыре.

Кашель.

Пять.

- Я позвала вас обоих сюда из-за того, что произошло сегодня во время групповой терапии. Помните? – наконец заговорила Маркман.

Я быстро вынул блокнот и карандаш из внутреннего кармана куртки. Открыл блокнот на чистой странице, которых оставалось уже катастрофически мало … Похоже, мне скоро понадобится новый блокнот.

«Нет», - быстро написал я, - «терапия закончилась полчаса назад, и я уже забыл все, что на ней было. Мне не о чем разговаривать сейчас», - я протянул блокнот Маркман, но сделал это так, чтобы Фрэнк тоже мог прочитать. Доктор быстро пробежалась глазами по моему сообщению и поджала губы.

Шесть.

И тут случились две вещи, которых я не ожидал никак. Я был уверен, что сейчас Маркман, как всегда, разойдется и начнет свои нравоучения и лекции, коих мне доставалось больше, чем всем обитателям этого учреждения, вместе взятым. Но Маркман не разозлилась. Она лишь быстро посмотрела на меня и отвела взгляд, а на лице ее застыло… разочарование? Второй странной вещью стал смех Фрэнка, точнее сказать, смешок. Он прозвучал как что-то вроде «хах»… Вам знакомо это, когда вы видите что-то забавное, но это «что-то» не стоит того, чтобы похихикать вдоволь. Заинтересовавшись, я покосился на Фрэнка, который сидел на своем месте, слегка улыбаясь. Он посмеялся над тем, что я сказал? Искренняя ли его улыбка? Может быть, даже так…

Надо сказать, ему идет улыбка, даже самая-самая легкая, почти незаметная: его лицо становится более живым и как будто светится. Я не понимаю, что происходит, но, когда Фрэнк улыбается, мое сердце начинает биться быстрее, и где-то внутри вновь появляется это странное чувство…

Я заставил себя очнуться: нужно же было, в конце концов, выяснить, в чем причина моего вынужденного присутствия в этой комнате.

Семь.

Я сел как следует, а взгляд Маркман на этот раз был уже куда более строгим. Кажется, теперь она начинает сердиться…

В следующую секунду Маркман отвлек ее коммуникатор; доктор выглядела немного сконфуженной, но все равно решила посмотреть сообщение.

А затем тяжело вздохнула и набрала ответ.

- Половина комнат в западном крыле повреждены, - сказала она нам обоим, - И твоя, Фрэнк, кстати, тоже.

Фрэнк не сразу отреагировал на ее слова, но почему-то вдруг скривился.

- Ну и ладно, - просопел он. Маркман голосом, в котором так и сквозило сожаление, продолжала:

- У нас нет свободных комнат, поэтому тебя придется перевести.

Фрэнк сел прямо, страшно встревоженный. Я тоже непроизвольно подался вперед… Я не хотел, чтобы Фрэнк ушел, я хотел, чтобы он был здесь! Ведь если его переведут… вряд ли я смогу его увидеть когда-нибудь, и сей факт вызывал нешуточный страх.

Дальше

Chapter 1