- Черт возьми, Джерард, где гребаный поезд? – негодующе спросил Фрэнк, и, бросив сигарету на землю, шаркнул по ней ногой.

Джерард усмехнулся и машинально провел рукой по лицу, высматривая вышеупомянутый поезд.
- Эй, только не выставляй меня крайним, дело в том, что Брайан не может доставить нас туда на самолете. Знаешь, рождественская суета и все такое.

Фрэнк всегда ненавидел поезда. Как бы они ни выглядели и какого бы цвета ни были. Быстро ездят, шумные, длинные… в поездах Фрэнк чувствовал себя клаустрофобом. При малейшем странном звуке постоянно возникало чувство, что поезд сейчас перевернется или сойдет с рельсов. К тому же, купе были маленькими и вызывали страх хотя бы потому, что приходилось сидеть рядом с дрыхнущим и отвратительно пахнущим незнакомцем, который еще и наваливался на тебя… в общем, Фрэнк не мог там находиться.

- Прекрасно, я провожу канун Рождества в поезде, в течение 20 часов, а все благодаря треклятому Брайану, который опять сделал не то, что нужно, - ворчал Фрэнк, все еще страстно желая, чтобы это его нытье хоть кто-то выслушал, - Как ребята достали билеты? – поинтересовался он, глядя в сторону Джерарда, который слушал его, по правде сказать, вполуха.

- Я не знаю, возможно, они купили их сегодня с утречка? – предположил тот слегка раздосадованно, поднял очки и закурил, не отрывая взгляда от платформы.

- Замечательно! И почему же они тогда не приобрели билеты и нам?

Джерард, держа сигарету в зубах, развел руками, типа «я не в курсе», и закатил глаза.
- Я ничего не знаю, Фрэнк.

Фрэнк хотел схватить Джерарда и наорать на него за спокойствие и беззаботность. Но Уэй всегда так себя вел. Он всегда, казалось, ни о чем не беспокоился и не видел смысла в пустых тревогах. И никогда никого ни в чем не винил, кроме себя, разумеется. Это было, пожалуй, единственным, что охлаждало Фрэнку мозги, потому что уж он-то был любителем зацикливаться на всем, на чем не надо, и его тем более раздражало то, что Джерард зачастую не оценивал ситуацию.

- Тебе пофиг, что мы проведем канун Рождества в поезде? Будем сидеть в купе и жрать… или что там, откуда мне знать, какого хрена делают в поездах?

Джерард, переступил с одной ноги на другую, и, выпустив дым из ноздрей, устало взглянул на согруппника:
- Конечно, мне не пофиг… Просто что мы можем делать? Тратить время и силы на психи и выяснение отношений? Как бы там ни было, у нас будет хорошее купе с раковиной и всякой другой фигней… Не все так плохо. Жизнь вообще ужасна настолько, насколько мы сами ее такой считаем, не правда ли?

Даже когда он был таким измученным, с обветренными губами, искусанными ногтями и лохматыми волосами, в поношенной одежде и с едва видимой щетиной, он все равно был привлекательным, как всегда казалось Фрэнку.

После этих слов солиста Айеро, быстро кивнув, почувствовал, что гнев немного поутих. Пожалуй, это забавно: столько людей думают, что они знают Джерарда. Столько людей пытаются узнать, какой же он. Только вот настоящий Джерард Уэй – ничего общего с образом, в который он входит, когда вы видите его на концерте или во время интервью. Он далеко не самоуверенный, не общительный, не помешанный на сексе. И даже несмотря на то, что он иногда именно таким и кажется, вы никогда не увидите его на вечеринке бросающим недвусмысленные взгляды в сторону незнакомых парней или травящим байки группе приятелей. Джерард действительно предпочитает посидеть дома в одиночестве, играя в видеоигру или читая. Конечно, он не прочь прошвырнуться с друзьями куда-нибудь, но ему нужно и время, когда он сможет побыть наедине с самим собой, поближе к семье, и тогда лучше оставить его. Честный, как никто другой, он думает о таких вещах, которые могут появиться в ваших мыслях, когда вам будет, по меньшей мере, шестьдесят. В нем столько тайн и загадок, что, хоть Фрэнк и знал его много лет, проходя вместе с ним через депрессии, счастье и (поверьте, их было немало) слезы, перебои в отношениях, взлеты и падения группы – он в то же время еще не знал его до конца. Пусть даже их отношения были чем-то средним между «очень близкими друзьями» и «любовниками время от времени», он был с Джерардом, принадлежал ему во всех смыслах этого слова – и по-прежнему не знал его. Фрэнк не мог понять, кем же был Джерард, и кем были они с ним.

- Что не так? – у Джерарда, видимо, лопнуло терпение, он поднял сумку и забросил ее себе на плечо.

- Ничего, - Фрэнк отвел взгляд в сторону и потряс головой.

…

Они наконец протащили сумки внутрь вагона и потом долго разыскивали свое купе. Фрэнк чуть не навернулся в проходе, и Джерард фыркнул, не в силах сдержать смех, глядя, как гитарист начинает еще больше психовать. А когда они в кои-то веки остановились перед дверью нужной «комнаты», Фрэнку захотелось побиться обо что-нибудь головой:

«Ключ-карточка находится у кондуктора в вагоне-ресторане» - гласила табличка на двери.

- Я не пойду, - сразу заявил Фрэнк, присаживаясь на сумку прямо посреди прохода и нисколько не парясь по этому поводу. Он намеревался, наверное, злиться на протяжении всей поездки, сегодня точно был не его день.

Джерард из принципа не показывал, что уже сыт по горло этими выходками малыша, просто развернулся и ушел.

Фрэнк сидел в гордом одиночестве, разглядывая красно-белую дверь. Он никогда не бывал в таких вагонах и очень интересовался тем, как будет выглядеть купе. По всему тесному коридору шли такие же маленькие красно-белые двери, совершенно одинаковые, и это заставляло Фрэнка чувствовать себя так, будто он находился в больнице. Он каждый раз прижимался к стене, когда кто-то проходил мимо в поисках своего купе, и даже не собирался, например, изобразить вежливую улыбочку. Все эти люди – не более чем лица, черты которых мгновенно расплывались в мыслях, и мозг просто вычеркивал их из памяти. Обхватив руками колени, Фрэнк прислонился головой к холодной поверхности позади себя.

You were the one thing I could count on,
Even if your apathy was what I expected.
Oh darling I waited and waited to feel your footsteps
And to hear your breath
But maybe I just wanted someone to wait for.

Джерард вернулся через десять минут, и они не обменялись ни единым словом. Фрэнк – потому что был обозлен, а Джерард просто считал, что есть вещи получше бессмысленной болтовни.

Уэй достал карточку, и в ту же секунду, что дверь была открыта, Фрэнк издал сдавленный звук. «Комната» оказалась такой маленькой, что они с Джерардом едва могли бы стоять там вдвоем. Полки располагались одна над другой, как нары; в углу находились раковина и маленькая конторка. Также все, что было еще в комнате, - это две бутылки минеральной воды, мыло и пластиковые стаканы на полке около коек.

Джерард уловил, что дыхание Фрэнка заметно участилось, и толкнул свою сумку ногой так, что она влетела в купе. «Как тебе удобнее, сверху или снизу?» – спросил он, ступая в комнату сам.

- А? – Фрэнк, недоуменно уставившись на Джерарда, аж забыл на пару секунд о своей клаустрофобии.

- Полка, - уточнил Джерард с самым что ни на есть невозмутимым выражением лица, однако на самом деле едва сдерживал улыбку, и кивнул в сторону коек.

- А-а-а, - Фрэнк почувствовал, что начинает слегка заливаться краской, и почесал шею, - Без разницы.

- Я не думал, что они будут такими… маленькими. Надо было брать другие места, - словно извиняясь, произнес Уэй.

Фрэнк глубоко вдохнул и вошел в купе, закрыв за собою дверь, - Все-все, - пробормотал он, сглотнув, когда оказался неожиданно близко к Джерарду, стоя чуть ли не на огромных сумках и чувствуя, как четыре стены начинают сжиматься вокруг него, поглощая и без того маленькое пространство.

- Здесь есть окно? – спросил он, прикрывая глаза и мысленно представляя, что комната гораздо больше, чем она есть на самом деле.

Он почувствовал, что Джерард немного отодвинулся, и открыл глаза, видя, как тот раздвигает серые занавески. В комнате мгновенно посветлело, и гитарист наконец смог выглянуть наружу, что ему немного помогло.

- Спасибо.

You were ever in my mind
You were behind my soul each time
I held it to the flame.
You were ever in my precious thoughts
I'd leave a room of angels
Just to be alone,
If only to say your name.

Было уже далеко за полдень, а они ели в последний раз очень рано утром, и поэтому решили, что нужно наведаться в вагон-ресторан и раздобыть что-нибудь съестное, считая, что нет смысла просто трястись в этом купе, а потом улечься и попробовать заснуть.

Оба направились за едой, быстро шагая по коридору почти вплотную друг к другу, потому что иначе места для обоих не хватало. Фрэнк ощутил это чувство близости, возникшее именно тогда, когда они шли вот так… Интересно, возникло ли оно в сознании Джерарда…

Они купили блины, Джерард – с мясом, Фрэнк – с джемом, и, пока ели их, не проронили ни слова. Просто безучастно пялились в окно, лишь изредка посматривая друг на друга, именно посматривая, дольше, чем обычно, но и не очень долго. Если бы кто-то увидел их снаружи, он бы, пожалуй, подумал, что они или разругались, или просто знакомы не очень хорошо. Это было не совсем так, друг друга они знали достаточно, но не нуждались в разговоре. Необязательно болтать просто для того, чтобы не чувствовать себя неудобно. Каждому хватало собственных мыслей. Иногда.

Зимой, как известно, быстро темнеет, и вскоре Фрэнк и Джерард устали от непрерывного «молчаливого» шоу, продолжавшегося уже два часа. Парни улыбнулись друг другу, посмеялись над какой-то шуткой, сказанной Уэем, и опять направились в свое купе.

- А в поезде неплохо кормят, - признал Фрэнк, - не то, что эта безвкусная жрачка в пластиковых контейнерах.

- Конечно, это не одно и то же. Все готовят здесь, - Джерард тихонько постукивал пальцами по бедру, а сквозь ткань джинсов была ясно заметна находящаяся в кармане пачка сигарет… Возможно, курить они не смогут еще около 18 часов, и Фрэнк знал, что это его убьет на хрен.

- Да. Наверно, – вяло согласился он, и, подчинившись внезапному порыву, вдруг осторожно взял Джерарда за руку.

Солист не отреагировал вообще никак. Он не улыбнулся, не стал возникать и даже не взглянул на малыша. Их пальцы переплелись… До купе осталось дойти всего несколько метров.

I never told you I needed you darling ,
Like a rose needs the rain
How could you possibly know how much?
So I reach for your love
Like the moon and the stars

Ever in my sight,
Ever out of touch…

Им пришлось прислониться спинами друг к другу, когда они неловко пытались избавиться от одежды в таком ограниченном пространстве.

- Я буду внизу, - шепнул Фрэнк, сняв джинсы, выпрямившись и чувствуя, как Джерард прижимается спиной к его спине, ощущая прикосновение его кожи, нежной и теплой.

- Ладно, - Джерард отстранился, и Фрэнк услышал, как он возится с пряжкой ремня.

Он проигнорировал гудок, изданный поездом, и нырнул под ослепительно белое одеяло, ощущая такой привычный и знакомый запах отеля.

Теперь Фрэнк пялился на спину и бедра Джерарда, пока тот стоял около конторки и мыл руки. У него был странный сдвиг: постоянно мыть руки. Фрэнк ничего не имел против гигиены, но знал, как быстро Джерард может помешаться на чем-либо, и не хотел, чтобы дело с «отмыванием» зашло слишком далеко из-за страха за иммунную систему.

Вытерев руки о свою футболку, аккуратно сложенную на полке, вокалист повернулся и улыбнулся, когда поймал взгляд Фрэнка. Это была дружелюбная и добрая улыбка, но она погасла так же быстро, как и появилась на его лице.

Джерард взялся обеими руками за край верхней полки, и вдруг, точно в замедленной съемке, отпустил ее и упал прямо на Фрэнка. А затем уставился на него сверху вниз. Их взгляды встретились, и, казалось, даже дышали оба сейчас в унисон. У Фрэнка в этот момент в голове возникло изображение тикающих часов. Не тех, которые отсчитывают время до конца или начала чего-то, а тех, которые показывали, прав он был в своих действиях или нет. Показывали это посредством перещелкивающихся изображений. Напоминание.

Он быстро придвинулся к стене, освобождая место для Джерарда, которого не пришлось бы просить дважды. Уэй скользнул к нему под одеяло, удовлетворенно вздохнув, когда его спина коснулась матраца.

- Как думаешь, здесь есть пожарная сигнализация? – меланхолично поинтересовался он.

- Вряд ли, - улыбка осветила лицо Фрэнка.

Джерард повернулся и свесился с койки, пытаясь выудить сигареты из кармана своих джинсов, валяющихся на полу, а затем закурил.

- Оставь одну мне. Если мы перепихнемся, мне точно нужно будет покурить после этого, - сказал Фрэнк равнодушно, приподнявшись на локте и глядя, как Джерард выдыхает колечки серого дыма. Впрочем, он сказал правду.

- Естественно, - Джерард усмехнулся, и, кивнув, сделал жест рукой, - ты знаешь, я всегда путешествую в полной готовности.

Воцарилась тишина, и Фрэнк вновь задумался. Они оба так изменились, и это, сказать честно, пугало его. Они были так близко. Они были «Фрэнком и Джерардом». Это то, о чем остальные парни уже не спрашивали, и не обратили бы внимания, даже если бы те делали что-то… не совсем гетеросексуальное. Они были «Фрэнком и Джерардом». Не больше и не меньше.

Но теперь их уже нельзя было назвать так, причем давно. Пусть они и могли провести вместе ночь, смеяться над одинаковыми шутками, которые никто больше не понимал, а у них всего лишь было схожее чувство юмора… И почти одинаковые характеры. Фрэнк даже не знал, заметил ли Джерард, что в их отношениях многое изменилось, но все равно думал, что времени прошло уже порядочно, а они так и не попытались что-то наверстать.

- Я скучаю по встречам с тобой, - вздохнул Фрэнк, ожидая, что Джерард заметит намек в его голосе… как будто тот знал, из-за чего они отдалились друг от друга.

- Мы встречаемся.

- Не так, как раньше.

- Знаю, - горестно усмехнулся Джерард.

-… Так почему?

- Не знаю.

Фрэнк выхватил у Джерарда то, что осталось от его сигареты, глубоко затянулся и бросил окурок, целясь в раковину. А потом, вызывающе улыбнувшись, откинул одеяло, притягивая Джерарда к себе.

Этот поцелуй был таким же обычным для них, как рукопожатие, таким же привычным, как дыхание и почти таким же необходимым. Никакого удовольствия, никакой спешки. Рутина. Им снова было нужно насладиться этими моментами теперь, когда, казалось бы, чувства угасли, и подогреть их. Чтобы удержать.

Фрэнку нравился язык Джерарда. Нет, в самом языке, естественно, ничего особенного не было, но Уэй прекрасно знал, как им работать. Фрэнк скользнул пальцами вниз по рукам солиста и сжал его ладони в своих, а затем, глубоко дыша, сделал провокационное движение бедрами. После чего, не вытерпев, ловко стянул с Джерарда боксеры.

Джерарда забавляла несдержанность малыша. Он резко перекатился, подмяв его под себя так, что тот чуть не ударился головой о край полки. В самом деле, сегодня он явно собирался быть «сверху», впрочем, его предпочтения в позициях всегда менялись в зависимости от настроения, а Фрэнку на этот счет было как-то без разницы.

В тесном купе стало необыкновенно жарко, кожа блестела от пота, а они все тянули время, обмениваясь улыбками и осыпая друг друга поцелуями. Джерард разве что удерживал Фрэнка, когда тот, не в силах больше терпеть, толкал его бедрами, стремясь сделать все побыстрее. Фрэнк действительно временами бывал нетерпеливым, с этим трудно не согласиться, но он продолжал специально дергаться, чтобы Джерард его придержал, потому что ему это нравилось. Трудно не согласиться.

- Смазка есть? – на выдохе спросил Фрэнк.

- Не-а… - удрученно покачал головой Джерард.

- Ты же вроде сказал, что всегда путешествуешь в полной готовности, - съязвил Фрэнк.

- Ну да, только, знаешь ли, я не собирался брать смазку, отправляясь в гости к родителям на Рождество, - возразил тот, заставляя Фрэнка раздвинуть ноги и пристраиваясь между ними.

Фрэнк хихикнул, но тут же тихо застонал, когда Джерард взял в руку его член и сделал несколько движений, поочередно то сильнее сжимая, то поглаживая его. Фрэнк больше не мог сдерживаться, то, что делал с ним солист, заставляло его стонать громче и громче.

Джерард рассмеялся и поцеловал его в грудь, все быстрее двигая рукой, а затем протянул Фрэнку два пальца. Тот без колебаний облизал их, прекрасно зная, что за этим последует… и оказался прав. Джерард взглянул на Фрэнка, кокетливо изогнув бровь, а потом медленно ввел в него оба пальца. Гитарист, задыхаясь, подался вперед, чтобы избежать неприятных ощущений, и, протянув руку, прихватил Джерарда за волосы.

Теперь он начал извиваться, заставляя Уэя быстрее работать пальцами, потому что этого уже было недостаточно. И минуту спустя он практически взвыл, когда Джерард отпустил его член.

- Что за?..

- Не вздумай кончать, пока я в тебе, - предупредил Джерард и провел языком по шее Фрэнка, оставляя влажную дорожку, а потом вытащил пальцы.

Они смотрели друг на друга в тусклом свете угасающего дня. Смотрели в течение нескольких секунд, будто пытаясь заглянуть в душу. Фрэнку казалось, что Джерард видит его насквозь, и чувствовал себя необыкновенно уязвимым, а сам, глядя в почти желтые глаза солиста, видел только… глаза. Чертовски красивые глаза. И не мог понять, что Джерард думает о происходящем. Может, это было для него просто забавно… или, кто знает, вдруг он чувствовал то же, что и сам Фрэнк? Или как-то по-своему расценивал все его дурацкие привычки и недостатки, стараясь теперь доставить ему удовольствие и не задавая никаких вопросов? Были ли его прикосновения исполнены чего-то? Фрэнк не мог знать.

Джерард с трудом сглотнул и уставился в сторону… положил руку на бедро Фрэнка и скользнул к колену, заставляя поднять ногу. Затем плюнул на ладонь, и Фрэнк, закрыв глаза и стиснув зубы в ожидании, устроился удобнее, чувствуя, как Уэй касается его. Тот встряхнул головой, чтобы челка не падала на глаза, и почему-то выражение его лица внезапно стало грустным. Фрэнк хотел бы знать, из-за чего: из-за того, что он мог причинить ему, Фрэнку, боль, или по какой-то другой причине…

Когда Джерард вошел в него, Фрэнк запрокинул голову… черт, как это ему нравилось… И он не знал, почему чувствует каждый раз такое необъяснимое удовольствие, ощущая Джерарда в себе и почти сходя с ума. Тянулся к солисту, потому что просто должен был прикасаться к нему. Он хотел бы, чтоб это повторялось каждую ночь, чтобы Джерард больше не обращал внимания на девушек, только на него. Он просто хотел этого.

Джерард тяжело дышал, его толчки были то резкими, то плавными, он вбивался глубоко и сильно, и довольная улыбка трогала его губы, когда Фрэнк хрипло постанывал.

- Мы будем встречаться чаще, - с трудом проговорил он, продолжая двигаться так же, чтобы Фрэнк не расслаблялся.

- Да, - всхлипнул гитарист; осталось совсем немного, и оба знали это, поэтому Джерард, снова взяв член Фрэнка, быстро заскользил по нему рукой.

- Только ты и я.

- Ммм... - протянул Фрэнк, - Да, - едва слышно произнес он в следующую секунду, резко выдохнул, чувствуя разрядку, и закусил губу, чтобы сдержать крик и не переполошить весь поезд. Слова Джерарда все еще звучали у него в голове, и он был уверен, что они что-то значили. Солист тоже скучал по «Фрэнку и Джерарду»…

Уэй высвободился, и, позволяя Фрэнку опустить ногу, наклонился над ним, прижимаясь к нему всем телом и целуя, все еще не в силах прийти в себя после оргазма…

…

Они не спали, разговаривая о каких-то пустяках, а Фрэнк курил. Теперь его ненависть к поездам неожиданно улетучилась, и, когда на поворотах он наталкивался на Джерарда… это было, пожалуй, прикольно.

- С Рождеством…

- А? Ах да… точно, - выражение лица Джерарда смягчилось, - тебя тоже, - и он ласково улыбнулся.

Now I could paint your portrait,
If I never saw you again.
When I am old someone may ask me
if I ever loved,
and I will speak but they won't recognize
my words, they'll say I'm telling lies
And maybe I am,
Maybe I am.