<<Назад Фрэнк, правда, уже и забыл, что он теперь блондин…
Он вошёл-таки в родную студию и не узнал его. Представляете, не узнал! Каких-то полтора паршивых месяца, а Джерард изменился с головы до ног. Мало того что Уэй состриг свою знаменитую чёлку и перекрасил волосы в снежно-белый цвет, так он ещё и здорово подтянулся за то время, пока супруги Айеро коротали где-то вдалеке свой медовый месяц. Будто он сделал это назло. Стоит ли мне говорить, что Фрэнк воспринял этот его жест, как предательство? Наверно, звучит смешно, однако малыш и правда обожал именно тот, чёрный неясный цвет… Цвет, который Джерарду невероятно шёл. Шёл его белой коже, его зелёным глазам, подведённым красной тушью…
А этот паршивый белый! Фрэнк ненавидел этот дурацкий цвет! Он вообще даже не считал его цветом. Джерард это знал и специально перекрасился не в просто белый, а в прямо-таки кипельно-белый цвет, отливающий нездоровой сединой. Зачем? Спросите его сами – мне это тоже было бы интересно знать.
И всё-таки, ему ужасно шло. Облегающие чёрные джинсы, кожаная куртка и эта белая голова… Вообще-то ничего архинового Уэй в свой имидж не внёс - всего-то сменил причёску. Он ведь всегда одевался точно так же, как и в тот день. Но Фрэнк его всё равно не узнал.
Он забежал в студию на минутку, чтобы захватить струны. Фрэнк уже и не помнил, зачем они ему понадобились в тот самый момент, когда он только выходил из аэропорта. Возможно, он просто тосковал по гитаре и вообще по этой студии. Так что он мигом понёсся сюда, сказав наперёд Джамии, что ему нужно забрать струны.
Фрэнк прошёл в знакомое затемнённое помещение, вдохнул родной запах чего-то холодного и металлического… Он решил посидеть здесь немного, собраться с мыслями. Тем более, Фрэнк знал, что никто из ребят сюда и не заглянет раньше полудня. А было-то всего девять утра. Не успел он присесть, как где-то совсем рядом послышалось движение.
Заслышав щелчок входной двери, из чулана вышел Он. Айеро здорово растерялся, завидев этого блондина! Знаете, так бывает, когда видишь человека, чувствуешь, что он тебе до боли знаком, но не можешь его узнать. Дурацкое чувство, правда! Фрэнк тогда в ужасе подумал, что это какой-нибудь новый хозяин студии, выкупивший её у MCR. Причём выкупивший вместе с пластинками, названием и авторскими правами… Ну конечно, такое могло прийти в голову только нашему Фрэнки!
Только вот Джерард узнал его сразу и мигом натянул очки. Вы помните, у него были большие чёрные очки, и Фрэнку жутко нравилось, когда он надевал их, распуская свою чёлку… А вокруг снова не было ни журналистов, ни световых волн, ни рентгена, ни солнца, чёрт бы его побрал, но Джерард зато был при очках. Что-то смутно мне подсказывает, что этот хитрец не хотел показывать глаз.
- Айеро?
Сердце свалилось в пятки. Теперь-то Фрэнк знал: когда Уэй называет его по-фамилии, следует иметь ввиду, что под “Айеро” подразумевается “сукин сын” или же “подлец”. Нужно было что-то отвечать.
- Джерард? Ты что здесь делаешь?
- Я-то здесь, например, спал. А вот ты что здесь делаешь, интересно мне знать! У тебя же вроде как…жена?
Всё началось сначала. Снова холодный тон и укоризненные интонации… Правда, Фрэнку тогда страстно хотелось разбиться вкровь об стену.
- Хватит… - больше на языке ничего не удержалось.
- Почему же? – о, Уэй вовсю наслаждался тем, как Фрэнки прогибался под его тяжёлыми словами. – Семья – это святое! – он философски взмахивал руками. – Как же ты оставил свою прелестную супругу в столь ранний час?
Он медленно подошёл к Айеро, удручённо ссутулившемуся в своём кресле, и встал напротив, облокотившись задом о крышку стола. Джерард курил, то и дело нагло выпуская клубы дыма прямо на малыша, и самодовольно улыбался. Ей-богу, Фрэнк готов был сгореть на месте, лишь бы не слышать его язвительной речи! Вы можете подумать, что ничего особенного в словах Уэя и не было, но, если бы вы только могли это с л ы ш а т ь! Право, будто он сейчас изливал на Фрэнка всю обиду, скопившуюся в нём за целую жизнь! Даже не за одну жизнь, а за десять тысяч жизней! Умел он убивать словами…
Ничего более разумного, чем “просто пропустить это мимо ушей”, Айеро в голову не пришло. Да и вообще, с какой стати он должен был сейчас говорить о жене, когда он дико соскучился по Джерси! Впрочем, не только по Джерси, как вы понимаете.
- Как Майки? – Фрэнк постарался вести себя более-менее непринуждённо.
Джерард переменился в лице. Но совсем немного: лишь стащил с губ наглую ухмылку.
- Майк в порядке. Он уже проходит курс лечения. Вроде должно помочь…
- А что было-то?
- Понятия не имею… Сказали, плохая кровь. или вязкая кровь… Я забыл, как это называется. Ну, короче его обследовали благополучно. Он даже выходит гулять на свежий воздух раз в неделю. – тут он на секунду улыбнулся и снова нахлобучил маску холодной злости. – Ты не беспокойся, деньги я тебе верну.
- Какие деньги?
- Которые ты нам дал.
“Вернее, из-за которых я испоганил себе всю жизнь, мерзавец!”
- Ты издеваешься? – Фрэнку сейчас стало непередаваемо обидно. – Я уже говорил, мне столько н е н а д о.
Джерард усмехнулся. Он хотел вставить своё коронное “Не будь эгоистом! Тебе не надо – надо твоей жене”, но промолчал. Как вы понимаете, не просто так промолчал. Он расстегнул куртку и, достав из внутреннего кармана какую-то бумажку, принялся вертеть её в руках, постукивая о крышку стола.
- Как погодка в Париже? – Джи нарочно скартавил, произнося последнее слово, как это делают настоящие французы. Фрэнку стало тошно, как никогда: он слышал это треклятое [г’] по 24 часа в сутки, и это самое [г’], по правде сказать, выводило его из себя. А тут ещё и Уэй со своими обидными приколами. Он словно чувствовал, что Фрэнку противно больше всего, и действовал ему этим на нервы.
- Замечательно. Только я правда не хочу об этом… Скажи лучше, как вы? Как ребята, группа?
- Дружище… Как может быть “группа”, когда один гитарист колесит по Европе со своей сладкой половинкой, а второй торчит в больнице? Никак, конечно.
Это уже просто невозможно было терпеть! Фрэнк не выносил подобных психологических атак. Может, у него просто были слабые нервы, и он в такие моменты ровным счётом не знал, что сказать в свою защиту, а может парень просто не выспался в то утро, и сигаретный дым давил ему на глаза… Но с одним точно трудно спорить: Джерард был отличным психологом, который способен вывести из себя любого, используя при этом самые безобидные фразки.
Айеро поднялся с места:
- Извини, меня что-то качает после самолёта… Пойду, пожалуй.
- Уходишь? – этот наглец будто удивился.
- Да. Пока...
“Ничего, Фрэнк, потерпи. Всё наладится, слышишь? Время лечит. Привыкнет, пережуёт… Это лишь сейчас всё так скверно! Ещё пару недель, и всё встанет на свои места. Живут же люди… и умеют получать от жизни удовольствие. Чем ты хуже?”
Разумные мысли, ничего не скажешь. И Фрэнк уже почти себе поверил. Он уже перешёл улицу, когда вылетевший вслед за ним Уэй врезался ему сзади в плечо.
- Я забыл… Возьми. – Джи, еле переводя дыхание, протянул ему клочок бумаги. Фрэнки узнал ту самую карточку, что Джерард вертел в пальцах несколько минут назад. Видимо, он хотел её отдать ещё там, в студии, но забыл. Или же… не решился.
- Что это?
- Посмотри, не видишь? – ну и оскал! Джерард мог бы срубать триллионные гонорары, играя в ужастиках роли вампиров-соблазнителей. – Читай сам.
Но Фрэнк-то отлично умел читать. Только вот “Пригласительная открытка”, золотыми буковками выбитое на карточке, ему сейчас ровным счётом ни о чём не говорило.
- Что это такое?
- А ты не понял? Пригласительная на свадьбу.
Ничего более страшного Фрэнк в своей жизни не слыхал.
- На чью свадьбу? – он исподлобья глянул на Уэя, не отрывая от него загоревшихся глаз.
- На м о ю, малыш. На мою.
Фрэнки ещё не успел оценить услышанного, как в ушах уже зашумело чем-то глухим и сверлящим, заставляя пальцы сжиматься в кулаки. Он на секунду прикрыл глаза, чуть не покачнувшись на месте: его только что так тряхануло, будто он услышал собственный смертный приговор!.. в прочем, Джерард и сам немало перепугался, выпалив своё “На мою”. Он незаметно отступил на шаг вправо, будто ожидал, что Айеро сейчас вмажет ему по физиономии. Но Фрэнк и пальцем не пошевелил. Он только проговорил, глядя куда-то в пустоту, боясь попасть взглядом на своего мучителя:
- Какая свадьба, Джерард? Ты что несёшь?
А тот только этого и ждал! Всё-таки Уэй наслаждался, наблюдая за тем, как его малыш корчится в муках.
- Что-то не так? – он невинно захлопал глазками. – Чего ты так переменился в лице, Фрэнки? Я просто женюсь!
- На ком женишься, дурак ты!
- Почему же сразу дурак?! Странное дело, когда ты женился…
- На КОМ ты женишься?! – Фрэнк не желал слушать его язвительный бред. Он уже не гарантировал, что Уэй вернётся домой живым после этого разговора.
- На ком? – Джерард развернулся, с минутку поглазев в ту же сторону, куда и Фрэнки, будто припоминал. – Тебе это интересно, хочешь сказать?
- Ничего я не хочу! Как её зовут?!
- Эм… Лин. – Джи ещё немного помедлил и заговорил увереннее, наблюдая, как Фрэнки с каждой секундой врастает в землю. - Линдси. Разве ты не помнишь Линдси?
Какое Ему было сейчас дело до этой самой Линдси! Фрэнк желал услышать её имя, чтобы убедиться в том, что это не “шутка”. Но нет, к сожалению, Уэй не соврал…
- Как тебе это в голову пришло! Джерард, ты что, рехнулся?!
- Рехнулся?! Да, я её ЛЮБЛЮ. Что в этом криминального, малыш?
Только теперь Фрэнки заметил, что Джерард иногда называет его этим словом – “малыш”. Айеро не придавал этому значения. Но сейчас оно резнуло ему слух: «Малыш» - так его не называла даже мать. Он тысячу раз слышал в свой адрес слова типа “милый” или же “дорогой”, но никто в жизни не называл его так ласково и вместе с тем надменно: “малыш”. Можно сказать, он только об этом и мечтал, чтобы однажды Джерард назвал его этим словом… Но он успел сделать это уже сотню раз, а Фрэнк заметил это только теперь, хотя раньше, когда слышал, как кто-то зовёт “малыша”, мигом откликался. Не подумайте, что Фрэнки был глух. Просто Джерард за всё время впервые произнёс это своё “малыш” так, как ему, смею предположить, этого хотелось: ласково, со сладкой издёвкой. Немудрено, что Фрэнки, привыкший чуть ли не к унижениям, тут же уловил такую интонацию.
“Что? что он сказал? Погоди, Фрэнк… Остынь… Неужели он это сказал?!”
Фрэнк сейчас истерически будил спящее где-то внутри себя “второе Я”, чтобы то поглядело на него со стороны. Каждый из нас понимает: когда ты любишь, тебе хочется чувствовать взаимность. И тогда, что бы ни сказал тебе твой любимый человек (пусть он даже посылает тебя на три весёлых), тебе кажется, что он признаётся в любви. Сейчас вдруг Фрэнк осознал это и сконцентрировался, пытаясь трезво оценить ситуацию. Таким образом, они уже минуту стояли молча: Фрэнки бесцельно пялился куда-то вдаль, на дорогу и здания, а Джерард в недоумении теребил в руках связку ключей, в сомнении поглядывая на приятеля. Боже мой, Фрэнки! Сними же ты с этого кровопийцы его грёбанные очки! Но нет… Ему опять “не до этого”. Он пытался понять что-то своё, запавшее ему в душу. А понимать было нечего: на этот раз Джерард говорил совершенно искренне, не натягивая голос в пафосные струны. Он так и хотел сказать: “Малыш”. В точности так, как это и вышло. И Фрэнку не почудилось: в этом слове было заложено гораздо больше, нежели просто “малыш”. Ему тогда на миг показалось, что Джерард к нему небезразличен. Но Фрэнки тут же затоптал в себе эту догадку… И ещё одна ошибка. Трудно жить, когда вы такой пессимист. Надо хоть изредка верить чужим словам и уповать на самые светлые свои надежды.
Джерард – что я могу вам сказать? Его действия смахивают на месть. Можно сказать, он просто-напросто мстил Айеро его же методом и делал это ни из-за чего другого, как из-за ревности. Сейчас Фрэнк стоял рядом, нервно пощёлкивая пальцами, а Уэй, может быть, еле сдерживался, чтобы не переломать ему эти самые пальцы, особенно один – безымянный.
- Ну, так что? ты… придёшь? – и куда девалась его нахальная самоуверенность!
- Знаешь что. – Фрэнк растянул секундное молчание. – Иди-ка ты к чёрту, Уэй.
Джерард только рассмеялся в ответ – неестественно и громко, будто нарочно хотел привлечь внимание прохожих, мол “Смотрите, с каким болваном я имею дело!”.
О, как же Фрэнк его ненавидел! Всем своим разумом, всеми частями своего тела, каждой клеточкой, каждой молекулой! Никого так сильно Фрэнк ещё не ненавидел, как этого треклятого Джерарда! Как, впрочем, никого он так и не любил, как любил его… Кстати, вы знали, как называется чувство, объединяющее в себе самую сильную любовь и самую жестокую ненависть? Ревность. Да, именно так! а Фрэнки и не собирался скрывать, что он ревнует! Только в ту минуту он был так зол, что ему казалось, будто его стиснутые зубы вот-вот раскрошатся в песок, как кусочки мела. Чёртова открытка жгла руку. Хочу сказать, никогда он ещё не испытывал такого отвращения к какой-то бумажке – Фрэнк швырнул её с такой злобой, что, попав Уэю прямо в лицо, она оставила на его бледной щеке тоненькую багряную линию. Наверно Джерарду показалось, что Фрэнк собирался его прикончить той грёбанной пригласительной.
- Ты больной?! – выпалил Джи, дотрагиваясь пальцами до щеки. В прочем, там была лишь царапинка, не то, что у Фрэнка на сердце – у малыша там словно атомная бомба взорвалась.
Айеро развернулся и быстро зашагал прочь, злостно пиная камешки, попадающиеся ему на мостовой. Джерард в это время поперхнулся самодовольным хохотом, где-то там, за его спиною.
- Привет Джамии!..
Фрэнк не переносил жестокостей – и хорошо, что он тогда не вернулся на его окрики.
***
Чёртова Линдси не выходила у него из головы уже неделю. Ну конечно, Фрэнк теперь вспомнил эту девчонку, если, конечно, её можно было назвать “девчонкой”. Она играла в группе, которую MCR взяли себе на разогрев. Право, Фрэнк и внимания на неё никогда не обращал! Да вообще никто не обращал. Джерард и сам с трудом припоминал её имя… Она может раза два подкатывала к ним, чтобы “щёлкнуться на память” – не более того. А теперь, представьте, Уэй надумал на ней жениться! Ничего более нелепого мир не видал…
Если говорить о Лин, то она была не из тех девушек, которые просто так дают пройти шансу мимо. Она жутко любила симпатичных парней и, надо сказать, всегда их добивалась. Хочет он её или нет – уж на одну ночь ей его заполучить удавалось. А уж если парень действительно западал ей в душу (ну, по крайней мере, ей самой так иногда казалось), Лин готова была хоть на Луну ради него на метле слетать.
Она вечно возле кого-то крутилась: то возле Боба (признаться, этот чудак и правда думал, что ей интересно знать, из чего сделаны его барабанные палочки! Он даже инструкцию ей как-то притащил, бедолага), то зависала у пульта звукооператора (кто же не зависал возле красавчика Чарли!), то вешалась на шею к “вокалисту” собственной клики. Как ни глянешь на Линдси –губы у неё в любое время суток раскрашены кроваво-красным, спутанные волосы, забранные обычно в два высоких хвоста, и короткая торчащая во все стороны юбка. Она называла последнее “шотландкой”, чуть ли не килтом! Бог мой, там ю б к о й-то и не пахло! Также у Лин имелась татуировка на всю левую руку – цветная, вообще непонятно что изображающая – ею она тоже невероятно гордилась. Ну и, дабы у вас сложилось полнейшее представление о сей особе, отмечу, что, где бы вы её ни встретили, при ней всегда была сигарета. Постоянно она курила, как трубочист какой. Наверно, хотела казаться этакой “развязной рок-девкой”. Ну да в прочем, она таковой и казалась.
Фрэнк изо всех сил пытался припомнить в её образе хоть что-то привлекательное. Так он припоминал, пока этот образ совершенно в памяти не смазался. Так бывает, когда хочешь вспомнить какую-нибудь мелкую детальку, на которую ты сразу не обратил внимания. Но в одном Фрэнк был более чем просто уверен: ничего в этой Лин ровным счётом не было – только пафос и дешёвая игра на публику. Конечно, некоторых парней привлекают такие раскованные, грубоватые девки. Но Фрэнк не представлял себе, как вот “это” могло привлечь Джерарда! Он был уверен, смой она с себя килограммы тонального крема, пудры, туши, помады и ещё бог знает чего-то, чем она там пыталась придать себе обаяния, - ничего не останется. Ей-богу, ничего! Линдси – самая настоящая пустышка! Такие, знаете ли, в средней школе тоже вечно носят торчащие хвостики, юбки в 15 сантиметров, любят не по годам высоченные каблуки и постоянно жуют клубничные жвачки, ежеминутно раздувая их в необъятных размеров пузыри. И кажется, что за их затушеванными глазками ничего нет, кроме пластмассовой корочки. Знаете, как у кукол – совсем ничего…
И самое грустное, что Джерард вот как раз таких и не признавал. И Элайза, которую он проклял, должно быть, раз уже пятьсот, была точно такой же. Только она, скорее, играла на том, что она “ангелочек” – постоянно делала вид, что смущается, закатывала глазки и мило улыбалась. Линдси, правда, ржала как лошадь и пила, как здоровый мужик, но всё равно была такой же, как и её предшественница.
И вы себе представьте, теперь, после всего, через что Фрэнк прошёл, следуя за Джерардом, он должен был отдать его в лапы этому…чудовищу! Нет, вы не знаете, как это больно и обидно! Но самое нелепое то, что Лин и винить-то было не в чем – уж к кому к кому, а к Уэю она пока не приставала и, скажу вам, даже не думала его заполучить. Он сам надумал взять её к себе, с позволения сказать, в жёны. И знаете, как всё получилось? Вы даже не представляете!
После полутора месяцев бестактнейшего отсутствия в городе, Фрэнку пришлось-таки вытащить своё несчастное тело на одну из закрытых вечеринок. По крайней мере, Боб не зря старался, часами его упрашивая – что делать, такова жизнь звёзд: надо же хоть как-то давать о себе помнить. Вообще, это и вечеринкой-то назвать нельзя было. Обычное столпотворение: несколько знакомых музыкантов, пара влиятельных продюсеров, ну и журналисты для соли. Ровным счётом ничего особенного в этом мероприятии не было, но Боб всё-таки уговорил Айеро его посетить. Так вот. Дело в том, что Фрэнк знал: на этой пати будет и Уэй. Вот это его и напрягало. Видите ли, малыш уже неделю сидел чуть ли не в своей комнате, не подпуская к себе даже жену. Дождь? Холод? Эпидемия? Террористы? Атомная война?! Нет, всё было куда хуже. Фрэнк боялся выйти из дома и случайно где-нибудь наткнуться на Уэя. Он его не мог ни видеть, ни слышать. Право, он никого в жизни так не проклинал, как его, и опасался, что не сможет сдержаться от жестокой кровавой расправы. Не то, чтобы убийство… У Фрэнка прямо-таки кулаки чесались, чтобы набить Джерарду его наглую рожу! Стоит его понять, друзья – нелегко любить мужчину, да ещё и полуженатого, да ещё с учётом того, что ты сам немножко…женат.
Но в тот день ему почему-то захотелось развеяться. В любом случае, Фрэнк уже плевать хотел, как там дальше развернутся события. Наверно, он просто чувствовал, что ему следует быть именно в том клубе и именно в тот день и час. Дело в том, что там была и Лин. Фрэнк сразу же её распознал: кто же ещё мог снарядиться посреди такого омерзительно холодного февраля в шотландку? Она стояла возле барной стойки, бесцеремонно расставив ноги, и самым наивульгарнейшим образом выпускала из ядрёно-красных напомаженных губ клубы сизого дыма. Надо сказать, Фрэнк сейчас ожидал увидеть где-нибудь неподалёку и Уэя. Но его не было, хотя Боб сказал, что он уже здесь. В прочем, Фрэнки решил воспользоваться ещё одной возможностью и попытаться-таки разглядеть эту самую Линдси. Правда, он никогда бы и не поверил, что будет так много думать об этой девчонке!
“Положим, она стройная. Ну да… Не зря надевает юбку покороче – ноги всё-таки прямые. И вообще, видимо, накачанная она здорово. Но, чёрт возьми, одень её в джинсы – это же просто какой-то МУЖИК! Господи, она не даст ему ни грамма ласки! Она же дешёвка, это видно с первого взгляда! Неужели Джерард и правда рехнулся…”
Тут Лин решила усесться. Причём не на табурет, а прямо на стойку, скинув с неё ногой пару стаканов. Уложила ноги в непередаваемо гадкую позу и продолжила курить, гогоча что-то в ответ такой же “задорной” подружке. Фрэнк почувствовал, как к горлу подступает комок и, дабы не блевануть прямо перед собою, поспешил развернуться в противоположную сторону. Сами понимаете, по его лицу в тот момент много чего можно было сказать… Но, что стало с этим лицом, когда, развернувшись, Фрэнк увидел прямо перед собой никого иного, как самого мистера Уэя...
Джерард, оказывается, сидел с ним за одним столиком и вызывающе палил ему всё это время в висок. Всё-таки Фрэнк первым делом обрадовался, когда почувствовал его присутствие, и нечаянно улыбнулся. Джерарду и повторять за ним не стоило: он и так давно улыбался безо всякой видимой на то причины.
- Приветик!
- И теб… - Фрэнк осёкся, мигом нахмурившись. Тут ему и припомнилось невзначай, как сильно он ненавидит этого “белобрысого ублюдка”. Он вцепился в стакан с виски и развернулся назад, к Линдси. Зрелище там было, конечно не из приятных (без пяти минут невеста мило “трещала” с барменом, доходчиво поясняя, куда ему следует идти), но, поверьте, Айеро готов был часами наблюдать за вот ЭТИМ, лишь бы Уэй его не трогал.
“Пожалуйста, отсядь отсюда. Отсядь, пожалуйста. Я тебя прошу. Я тебя УМОЛЯЮ, отсядь.” – повторял Фрэнки как молитву, чуть ли не зажмурив глаза. Не тут-то было! Через пару секунд (они Айеро показались целой вечностью) чья-то дерзкая рука ткнула ему двумя своими пальцами в бок:
- Э-эй, Фрэнки…
Кто же ещё это мог быть! И самое обидное оказалось то, что Джерард говорил так, будто ничего между ними ровным счётом за последние два месяца не произошло. Фрэнк в злости дёрнул плечом, давая Уэю понять, что он сегодня не в настроении “болтать”. Как ни странно, тот замолчал. Но, как вы понимаете, ненадолго. Фрэнк жадно палил прямо перед собою, на барную стойку, где уже и Линзи-то не было, и больше всего на свете боялся развернуться и снова наткнуться на Джерарда. Хотя, по правде сказать, ему было жутко интересно, чем он там занимается, ибо стол ходуном ходил. Не секрет, что Уэй – любитель отличиться. Плевать ему было, есть здесь ещё люди или нет – он делал то, что ему в голову приходило, действительно, не играл на публику, нет. Так вот, они с Фрэнки оказались за одним столиком. Причём Джерард решил развернуться на стуле таким образом, чтобы спинка оказалась между его ног, а локти легли задними костяшками прямо на стол. Уэй чуть ли не лёг спиной на этот несчастный столик. А Фрэнк всё так и сидел, будто ему действительно интересно было наблюдать за тем, как в другом конце зала раскуривали кальян, и пытался никак не обращать внимания на соседа.
Но через пару секунд Фрэнку всё же пришлось лицезреть очки последнего прямо у себя под носом – умудрился-таки этот наглец проскользнуть у него под локтями! Айеро пришлось поднять руки с крышки стола, ибо мистер Джерард пожелал уложить на это место свою блондинистую башку. На нём снова были его очки, и он улыбался во все щёки.
- Чего пьёшь?
- Чай.
- Со льдом? Понятно… Слушай, Фрэнки. Я тут видел кактус неподалёку. Не твой?
Фрэнк недовольно повёл бровью, покосившись Уэю на руки – его правая ладонь сжимала стакан с апельсиновым соком: видно, Джи был трезв. Тогда с какой стати Он снова отпускал дурацкие, вообще непонятно на что намекающие шуточки?
- Чего? – промычал-таки малыш, с недоумением прослеживая широкую улыбку на лице Уэя.
- Ничего… Ну я просто подумал. У тебя видок такой, будто у тебя в заднице – кактус. – Джи тут не выдержал и рассмеялся собственным догадкам – ну прямо как пятиклассник какой!
“Придурок…” Фрэнк злобно скрипнул зубами и отпил виски.
- В чём дело? – Уэй так захлопал ресницами, что, право, будь он бабочкой, давно бы уже взлетел. – Плохое настроение? Проблемы в семейной жизни? Импотенция? Бетмен всегда готов! Он вас спасёт! – видимо у него было шикарное настроение. Джерард чего-то свистнул. Его лицо снова на мгновение въехало в обзор Фрэнка и медленно проползло на место. Видимо, он демонстрировал своё супергеройское выражение лица – ничего не скажешь, очки ему как раз-таки шли, как никому другому. Надо сказать, Уэй отличался заводным характером – никто так не умел поднимать настроения, как это делал он! Он без остановки нёс всякую чушню, совсем не задумываясь о смысле, но именно это и заставляло улыбаться. Забавно у него это получалось… Признаться, окажись автор на месте Фрэнки, он не выдержал и лопнул бы со смеху после первой же “шутки” про кактус. Но Айеро только бровью повёл: уж очень он был зол. Ух, как же он был зол! И не подумайте, что Фрэнк малодушно ломался, как девчонка – он и в самом деле не желал видеть Джерарда.
Но тот и не думал отвязываться. Кто знает, что могли значить его действия, но он вёл себя так, будто его действительно интересовало положение Фрэнка.
- Малыш не в духе?
“Ублюдок. Её ты тоже так называешь – “Малыш”?! ”
- Фрэ-энки! – Уэй пытался закинуть руку ему на плечо. – Хватит дуться! Я ненавижу, когда люди грустят в моём присутствии! Скажи, чего стряслось? Давай! Мы же всё-таки… приятели… Я тебя всегда пойму!
Ух, как Фрэнк сейчас бесился! Мало того, что Джерард выглядел чертовски привлекательным – особенно это стало заметно после того, как Фрэнк женился – так он ещё, судя по всему, решил сыграть Мать Терезу! Скажите, разве это вообще не жестоко? Почему он не мог быть ТАКИМ раньше?! почему раньше он не садился с ним за один столик и не пытался развеселить? Почему он никогда не начинал откровенных разговоров? Почему он был такой далёкий и холодный, когда Фрэнки так его х о т е л? Но нет! Зато сейчас, когда Айеро, чёрт возьми, женился, подсознательно потеряв свободу действий, он вдруг оказался так близко! Вот он, твой Джерард! Ты даже можешь потянуть его за нос, и он ничего тебе за это не сделает, Фрэнки! Увы, может, это и был как раз тот момент, когда можно было улыбнуться своей смущённой улыбочкой и навсегда влюбить Джерарда в себя, но Фрэнк уже не мечтал об этом.
Дальше>>
|
я и так, когда читаю этот рассказ, ловлю себя на том, что верю, как будто так оно все и было))) 
