Эти бесконечные переезды по-настоящему нас выматывают… Я не помню, когда в последний раз высыпался, мы все, кажется, забыли, что это вообще такое… Заставляя себя рано утром открыть глаза, я уже знаю, что не удастся просто поваляться в постели лишний час, что программа на день уже составлена, и придется, хочешь не хочешь, ее выполнять… Встречаясь глазами с остальными, я вижу в их лицах такую же дикую усталость и желание послать все к черту… Но этого еще долго не случится… Хотелось бы верить, что никогда. Потому что усталость и моральное истощение кажутся непреодолимыми только до тех пор, пока мы не выходим на сцену… А там, в этом волшебном месте, которое составляет смысл нашей жизни, все меняется… Когда мы видим тысячи фанатов, которые тянут к нам руки, поют наши песни, заглушая мой голос… В этот момент нас захлестывает такой невероятный прилив энергии, что мы даже не знаем, что с ним делать, как стряхнуть его со своих плеч… И мы снова выкладываемся по полной, недоумевая, откуда берутся для этого силы…

А все потому, что, когда тебя кто-то любит, за твоей спиной как будто вырастают крылья… И становится так легко и свободно дышать… Кажется, что ты летишь… То, что когда-то ты переживал в одиночку, кто-то переживает теперь вместе с тобой… То, что когда-то имело значение только для тебя, важно теперь кому-то другому… Ты не одинок, и это не может не радовать, ты даже улыбаешься чаще, без малейшей на то причины… У твоей жизни есть свидетель… Когда ты счастлив, кто-то еще счастлив за тебя… Когда что-то идет не так, ты знаешь, что тебя есть кому поддержать… Это внушает чувство абсолютной защищенности… Ты кажешься самому себе неуязвимым… Именно так я чувствую себя сейчас… Благодаря Фрэнки…

Беспощадный стилист в попытке распутать мои волосы тянет расческу вверх, и от резкой боли я вскрикиваю и, наконец, возвращаюсь в реальность… Вот так всегда… Начинаю думать о чем-нибудь, и это плавно, совершенно незаметно для меня переходит в мысли о Фрэнки… Потому что я совершенно не представляю, как с ним быть, и, пока не приму какое-нибудь решение, он так и будет продолжать жить в моей голове... Кажется, он занял ее всю, не оставив места ни для чего больше… Что же с нами происходит? - спрашиваю я себя, и не нахожу ответа…

- Вы хотя бы иногда, просто для разнообразия, расчесываетесь? - театрально вздыхает стилист, определенно помешанный на своей профессии. - Еще немного, и ваши волосы превратятся в дреды… Придется сбривать, а вам это вряд ли пойдет, только без обид… То есть, я не спорю, у вас может быть идеальная форма черепа… Но с вашей комплекцией… Я не хочу сказать, что у вас плохая фигура, но если сбривать…

- Я не собираюсь себе ничего сбривать, - грубо обрываю я обещающую быть долгой и нудной речь, и парень, пожав плечами, как будто ему все равно, но на самом деле жутко недовольный и взбешенный тем, что его перебили, замолкает, всем своим видом показывая, как его раздражают неопрятные типы вроде меня, он то и дело закатывает глаза… А я хочу только, чтобы он побыстрее закончил… Я хочу уйти отсюда…

Только ради наших спрингфилдских фанатов я торчу в этой душной студии и готовлюсь к очередной фотосессии… Вроде бы не великая жертва, даже звучит как-то смешно… Но мне действительно приходится постараться, чтобы не заснуть прямо здесь, перед зеркалом, и я еле держусь на ногах… Как бы мне хотелось переложить свои обязанности на чужие плечи, только бы поспать хоть немного… Но, как это ни прискорбно, вокалист у группы только один. Я являю собой бледное, не выспавшееся, но все-таки лицо нашего долбаного коллектива, состоящего из неисправимых лентяев, прикидывающихся трудоголиками… Есть некоторые вещи, которые без меня просто не обходятся. Я не могу из прихоти взять и остаться в отеле, сославшись на то, что у меня болит голова и хочется побыть одному, как это сделали Боб и Рэй… Я давно не решаю за себя… За меня решает моя работа, пусть даже самая любимая…

 Майки пришлось меня сопровождать. Он бы откосил, но слишком поздно спохватился. Все вакантные места уже были заняты. Без него идти не имело смысла, это было бы уже оскорблением… Так что у него просто не было выбора… А Фрэнки и не пытался уклониться... Он здесь ради меня…

Все эти дни он не отходит от меня ни на шаг…

Иногда, когда я в очередной раз оборачиваюсь и вижу Фрэнки у себя за спиной, мне кажется, что моя тень таинственным образом ожила и трансформировалась в образ влюбленного гитариста… Его трогательное безответное чувство для меня настолько очевидно, что я просто порой не понимаю, как другие могут ничего не замечать… Конечно, они видят, что мы много времени проводим вместе, видят, что мы больше не огрызаемся друг на друга и не ведем бессмысленных споров… Бывает, что друзья Фрэнки звонят мне, когда ищут его, потому что знают, с кем он может быть, и наоборот… Но никто, кроме меня, даже не подозревает, в чем причина такого необыкновенного сближения и взаимопонимания, и я никак не перестану этому удивляться… Ведь все буквально написано у него на лице… То, как он неотрывно смотрит на меня, как осторожно говорит со мной, боясь сказать что-то не то, как искренне радуется, когда я к нему обращаюсь, как будто я делаю ему одолжение... Это подобострастное поведение настолько не похоже на того самовлюбленного Фрэнки, чей эгоизм меня постоянно раздражал, разрушая все хорошее, что я только мог к нему испытывать… У меня такое чувство, будто передо мной сейчас совершенно другой человек… Только маленькие дети способны любить так страстно, хотя их любовь ничем не подогревается… Может быть, я не ошибаюсь, когда называю Фрэнки ребенком… Когда мы взрослеем, наша способность чувствовать атрофируется… Наша душа перестает быть восприимчивой к тому, что может принести боль… Мы становимся слишком осторожными и циничными, потому что не хотим снова страдать… Высмеиваем то, во что в глубине души верим, потому что не хотим выглядеть глупо… Боимся показаться слабыми… А Фрэнки ничего не боится, и это против воли вызывает во мне восхищение… Он с головой окунается в свое чувство, как наивный подросток, и упивается им… Вся его жизнь сейчас сосредоточена только на мне, все его существование зависит только от того, что я скажу или сделаю… И, хотя я понимаю, что это неправильно, что кто-то из нас должен проявить здравомыслие, я уже начинаю к этому привыкать… Мне начинает нравиться внушаемое мне чувство превосходства…

Фрэнки признается мне в любви каждый божий день, бессчетное количество раз… Не так, как это делают другие, обставляя с помпой то, на что долго не могли решиться, а очень просто и естественно… Можно подумать, он желает мне доброго утра или спрашивает, как у меня дела… Мы разговариваем о какой-нибудь ерунде у меня в номере, где он фактически поселился, разве что неофициально, и ни с того ни с сего, совершенно невпопад он просто говорит «я люблю тебя», как будто это в порядке вещей… И так постоянно… Мне никогда в жизни не признавались в своих чувствах так много и так свободно, как будто эти слова ничего не стоит произнести… И когда он говорит это, то вовсе не ждет услышать от меня что-то подобное… Мы оба знаем, что это невозможно… Но он все равно не может молчать… И я слышу эти слова снова, снова и снова…

- Господи, что за убогая краска? Что вы с собой делаете, хотите, чтобы все волосы повыпадали? Еще лет пять, и будете выглядеть, как Брюс Уиллис… В плане лысины… Только вам она мужественности не придаст, это я гарантирую, - обиженный стилист решает отомстить и принимается раскритиковывать во мне все, в чем только можно найти изъян… Он вздыхает с наигранным участием, а я даже не могу в ответ его как-то подколоть… Мое чувство юмора исчезло, растворилось… Мне не хочется никого высмеивать… Мозг отказывается мыслить язвительно… Он перегружен реальными заботами…

Иногда я сам себя ненавижу за то, что не могу ответить Фрэнки взаимностью… Я постоянно думаю об этом и мне хочется дать себе пощечину… Разве он не заслуживает того, чтобы его любили так же сильно? Скорее, это я не заслуживаю такого отношения… Но так всегда бывает, это закон природы, я не могу его изменить и делать что-то только потому, что это мне кажется правильным… Я не могу себя заставить… Не могу врать о том, чего не испытываю… Не могу притвориться даже на время, чтобы сделать ему приятное… Нет, я не люблю Фрэнки… То, что я испытываю к нему сейчас, скорее похоже на смесь жалости, нежности и какой-то нездоровой, едва ли не отеческой заботы… Может быть, есть что-то еще, чему я пока не могу подобрать название… Но это и близко не похоже на любовь…

Почему же я терплю Фрэнки рядом с собой? Хотя, нет, не так… Почему мне НРАВИТСЯ его постоянное присутствие где-то рядом, его безграничная преданность?.. Я думаю, что знаю ответ на этот вопрос. Но то, как сухо и бесчеловечно он звучит, пугает меня и заставляет вздрогнуть… Эгоизм делает с людьми отвратительные вещи… Только из-за него мы дурно обходимся с теми, кому дороги… Трудно не воспользоваться тем, кто тебя любит… Особенно когда тебе протягивают эту любовь вот так, суют ее тебе под нос, разрешают сделать с ней все, чего тебе только захочется…

Совсем недавно я мечтал о том, чтобы всего этого с нами никогда не случалось… Чтобы не было ни Чикаго, ни Смешливой, ни того вымученного разговора… Чтобы все, что произошло, оказалось просто сном, над которым на следующий день можно будет всем вместе посмеяться за банкой пива… Я столько раз успокаивал себя тем, что это просто наваждение… Что рано или поздно все вернется на свои места… Что любая, даже самая сильная привязанность когда-то проходит… А сейчас меня тошнит от самого себя… Потому что я не хочу, чтобы она проходила… И если бы мне действительно предложили вернуть все на свои места… Не уверен, что я бы согласился…

Вот она, любовь Фрэнки, лежит у меня на ладони, обжигает мне кожу, горячая и живая… Я могу распорядиться ей, как мне угодно… Могу делать с ней все, что мне взбредет в голову… Могу заботиться о ней и беречь ее. Сделать так, чтобы она стала еще больше и сильнее… Именно этого мне почему-то так хочется сейчас, но что я буду с ней делать, когда она станет необъятной?.. Может быть, лучше сразу сжать пальцы и раздавить ее… Сделать что-нибудь, что тут же ее убьет… Поступить жестоко сейчас, чтобы потом не было еще хуже…

Со мной никогда не случалось ничего подобного… И с Фрэнки, я думаю, тоже… Новизна придает происходящему особенный пряный привкус, от которого невозможно не получать какое-то извращенное удовольствие… Но суть остается сутью… Хорошо может быть при таких условиях только кому-то одному. И этот кто-то не Фрэнки… Именно поэтому я не могу заставить себя что-то предпринять… Как бы я не поступил, я только сделаю ему больно… Но затягивать не имеет смысла… Если обрубать, то сейчас… Чем раньше, тем лучше для него…

 - Арни, что ты творишь?! Это слишком ярко! - фотограф отдает последние распоряжения по поводу света и грима… Мое лицо как будто окаменело под толстым слоем тонального крема, призванного скрыть следы бессонных ночей. Ничего не поделаешь… Кому в наше продажное время нужен натурализм… Встряхнув головой, чтобы прогнать напавшую на меня дремоту, я решаю быть профессиональным и, поблагодарив стилиста за его неоценимую помощь и заботу, иду на площадку, чувствуя на себе взгляды декораторов, гримеров, осветителей и тех, кто просто работает на побегушках и таскается с огромной стопкой конвертов, папок и файлов в трясущихся руках… Хватит думать о всякой ерунде… Так и с ума сойти недолго… Просто делай, что от тебя требуется, не забивай себе голову…

- Работаем, - отдает приказ фотограф, и я слышу первый щелчок фотоаппарата…

Свет все равно слишком яркий… Я пытаюсь не щуриться и смотрю мимо камеры, туда, где маленькая студия живет своей жизнью… Все эти люди… Казалось бы, что они здесь делают, когда нужно только нажать на кнопку пару раз, и фотографии готовы… С этим и в одиночку можно справиться… Но людей здесь столько, что глаза разбегаются... И все чем-то заняты, и ни у кого нет времени… Они все бегают туда-сюда мимо единственно неподвижного Майки, и все это напоминает сцену из фильма, когда кто-то замирает на месте, а вокруг используется ускоренная съемка… Майки уже отстрелялся. Теперь он может, развалившись на студийном диване и блаженно попивая капуччино, со спокойной совестью наблюдать за тем, как я «работаю»... Только кофе не поможет, это проверенный факт. Когда он вернется в отель, то тут же завалится спать, я его знаю… Я отворачиваюсь, чтобы не видеть этой его довольной ухмылки, и думаю о том, что осталось совсем чуть-чуть… Что сейчас на меня переведут максимум две пленки, и можно будет с чувством выполненного долга уйти отсюда… Прогуляться по Спрингфилду, напиться в очередной раз… Поразмышлять кое о чем… Кое о ком…

Мысли о Фрэнки не оставляют меня ни на секунду, это становится невыносимым… Что бы я ни делал, с кем бы ни разговаривал… Когда я рисую, когда пытаюсь писать песни… Фрэнки просто отказывается выходить из моей головы… Даже сейчас я не могу толком сосредоточиться… Хотя от меня почти ничего не требуется… Стой себе и изображай крутого рокера… Но я даже этого не могу… Потому что я чувствую, как он смотрит на меня… Я чувствую среди всех этих взглядов, направленных в мою сторону, один особенный, который не дает мне расслабиться…

Так оно и есть… Снова повернув голову в сторону Майки, я вижу, как Фрэнки садится рядом с ним, улыбаясь до ямочек на щеках, и, чуть наклоняясь вперед, впивается в меня своим жадным обожающим взглядом, от которого по моей спине начинают бегать мурашки… Он что-то говорит Майки и при этом смотрит на меня с такой любовью, что я замираю на месте и какое-то время тоже, только без выражения, смотрю на него, не в силах отвести взгляд от его лица, которое никогда прежде не казалось мне таким притягательно-красивым, как сейчас…

Только подумай об этом, Джерард… Ведь это для тебя он всегда был просто Фрэнки… Забавным лучшим другом, который может развлечь и прогнать грустные мысли… Который привносит в твою жизнь разнообразие и заставляет тебя смеяться… А для сотен тысяч сумасшедших фанатов по всему миру он - образец совершенства, идеал, на который они хотят быть хоть немного похожими… Его плакатами увешаны все стены в их комнатах… Они буквально молятся на него… Считают его безупречным… Наивно надеются на то, что когда-нибудь смогут увидеть его вблизи, и, если повезет, прикоснуться к нему… Он приходит к ним во сне, они пишут ему письма и сочиняют для него стихи… Делятся друг с другом своими переживаниями и мечтами, которые никогда не сбудутся… Потому что для них он недосягаем… У них нет ни малейшего шанса… У них нет даже возможности попробовать… А ты можешь делать с ним, что хочешь… Для тебя он всегда свободен, ради тебя он на все готов… Можешь пользоваться им, это бесплатно. Он целиком и полностью твой…

- В чем дело? - я слышу возмущенный голос фотографа и как будто просыпаюсь ото сна… Фрэнки, что ты со мной делаешь… Не смотри на меня так, отвернись, закрой глаза…

- Все нормально, - смущенно говорю я и пытаюсь снова встать в позу…

Но у меня ни черта не получается… Я думаю все время не о том… Не могу заставить себя двигаться под этим взглядом, который нежно скользит по моему телу сверху вниз, бесстыдно рассматривает, не упуская ничего… Он сковывает меня своей откровенностью… Заставляет чувствовать себя раздетым…

Фотограф в очередной раз меняет пленку… По его угрюмому морщинистому лицу нетрудно заметить, что он не особенно счастлив… И мне самому все страшно осточертело… Никто, кроме меня, не понимает, в чем проблема… И это составляет еще большую проблему, вот какой каламбур… Если буду продолжать в том же духе, нам придется заночевать в этой дурацкой студии в попытке сделать хоть один стоящий снимок… А Фрэнки ни на минуту не отведет взгляда, можно подумать, он видит меня последний раз в жизни и пытается запечатлеть в памяти мой прекрасный образ… И никто ни за что не догадается выставить его за дверь… Поэтому, в конце концов, я не выдерживаю:

- Фрэнки, ради бога, уйди отсюда! - я говорю это громко, приказным тоном, самому противно себя слышать… Но я просто не могу так больше… Моя голова сейчас взорвется…

Все, кто до этого был безумно занят и занимался своими делами, поворачиваются в мою сторону с нескрываемым любопытством…Майки смотрит на меня укоризненно, не понимая, что со мной случилось… Если бы я сам это понимал, было бы уже неплохо… Только Фрэнки, кажется, ничему не удивляется… Если бы я был на его месте, то, наверное, уже давно запустил бы в меня чем-нибудь тяжелым… Или, по крайней мере, сказал что-нибудь нецензурное… Но он не делает ничего подобного… Совсем наоборот… Даже не бросив на меня своего фирменного обиженного взгляда, которого я от него ожидал, он просто послушно встает с дивана и, пообещав подождать снаружи, неспеша направляется в сторону выхода… Вот так легко… Никак не привыкну, что мне не нужно его уговаривать что-то сделать… Достаточно сказать один раз, он все понимает и никогда не спрашивает почему и зачем… Моего слова вполне достаточно… А иногда и говорить не приходится…

- Я тебе тоже мешаю? Не можешь сконцентрироваться, неженка?-  видимо, Майки решил, что я просто строю из себя капризную фотомодель, которая прикрывается мелкими неудобствами, чтобы скрыть собственную бездарность… Пусть так и думает, я не стану его переубеждать…

 …В любом случае, после ухода Фрэнки мы все сделали очень быстро… Пара бесполезных замечаний, еще одна использованная пленка, и фотограф нас отпустил, сообщив, что всем доволен… Ощущая всем телом долгожданную свободу, я решил, что не будет сегодня никаких прогулок по городу и никакой выпивки… Будет только крепкий сон, который я заслужил по праву, и который у меня никто не отнимет…

Фрэнки ждет у парадного входа… Прислонившись спиной к грязной кирпичной стене, он смотрит на проезжающие мимо машины и курит… В последнее время он только и делает, что курит без остановки… Стоит оставить его одного ненадолго, как полпачки таинственным образом исчезает… Представляю, во что превратились его легкие за прошедшую неделю…

- Фрэнки, брось эту дрянь, - зачем-то говорю я, понимая, что не имею никакого морального права ему в этом плане советовать… Кто-кто, а я в последнюю очередь могу послужить примером здорового образа жизни… Но Фрэнки и не думает напоминать мне об этом и решает не уточнять, сколько я сам выкуриваю в день… Вместо того, чтобы послать меня к черту, он только делает последнюю затяжку и так же послушно бросает сигарету в железную урну… Потому что я сказал ему это сделать…