- Бардак у тебя, Майки, жуткий. Не ожидал я от тебя такого. Это странно, ты же у нас вроде чистюля. Хотя, я заметил, что в последнее время ты очень изменился. Настроение у тебя меняется со скоростью моей болтовни, и шутишь надо мной постоянно. Мой хлеб, между прочим, отбираешь – шутки это мой удел. Ну, ладно-ладно, шути, ты всё равно так заумно это делаешь, что никто не смеется. Твои шутки для людей с IQ выше ста. Эх, Майки, твой мозг тебя тяготит, думаешь ты слишком много, поэтому и счастливым нормально стать не можешь. Я вот туповат и вполне себе счастлив. Был когда-то.

 Вообще, раз уж выдалась такая замечательная ночь, давай я тебе кое-что расскажу. Я уверен, тебе будет интересно, ведь я про тебя буду рассказывать. Может, повернёшься ко мне?

- …

Майки не ответил и даже не шевельнулся, но Фрэнки не обиделся. Он сам подвинулся поближе.

- Ну, как хочешь. Так вот. Несмотря на то, что ты у нас такой умник, ты всё равно совершаешь ошибки. Только не спрашивай какие! Ты ведь сам всё прекрасно знаешь. Не знаешь? Окей, как на счет самой главной…

Фрэнки помолчал, словно думая стоит ему это говорить или нет. Спустя несколько секунд, словно на что-то решившись, он резким движением откинул челку и продолжил.

- Ты зря ушел, Майк.  Тогда, из моего номера, после 6 бутылок пива и признаний. Всё могло бы быть иначе, останься ты там, не сбежав как девчонка, не испугавшись самого себя. Не спорю, ты говорил умные вещи. « Фрэнк, это безумие, если кто узнает - мы не переживем, наша группа не переживет. Мы всех подведем» - Фрэнки скривил губы и сдвинул брови так, как это обычно делает Майки.- Только ты наверно не подумал, как же нам будет тяжело. Друг без друга… Можешь не притворяться, я знаю, что тебе было так же тяжело, как и мне. Ты, наверно, думал, что твоя свадьба, твой переезд смогут что-то изменить, да? Нет, как видишь, ты, мистер как-бы-люди-чего-плохого-не-подумали, ошибся.

Фрэнки снова замолк, наблюдая как первые робкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь занавески, всё ближе и ближе подбираются к ним с Майки. Когда тишина уже стала гнетущей в полутемной пахнущей одиночеством комнате, он продолжил. И с этого времени он ни разу не остановился  в своём повествовании. Лучи, уже яркие и жаркие, какие бывают только в начале июльского безоблачного дня, застали Фрэнки обнимающим Майки за талию распластавшись рядом на полу. Он всё говорил и говорил, даже когда кровь насквозь пропитала футболку, а руки Майки, перерезанные валяющейся рядом бритвой, стали совсем синими. Он рассказывал о том, как прятал их фото под подушкой, а по ночам смотрел на неё, как хотел убить Алисию, когда они поженились и ещё много слов и признаний, которые должен был знать Майки за всё то время, что они были рядом, но не вместе. Он не остановился, когда вопли Джерарда за стеной стали практически невыносимыми, когда дверь номера стали выбивать громилы из их охраны. Он рассказывал про домик на берегу который присмотрел, когда холодные слёзы Боба падали ему на лицо, а сам барабанщик бил его по щекам умоляя остановиться, говоря, что Майки уже умер. Фрэнки было сложно, но он продолжал посвящать Майки в свою жизнь, когда Джер прочитав предсмертную записку своего брата, набросился на него и стал избивать. Фронтмэн уже более не существовавшей группы к моменту, когда его оттащили от Фрэнки, уже успел разбить гитаристу губу, что не мешало ему что-то быстро шептать, периодически слизывая кровь. Когда послание Майки, в котором он извинялся перед всеми и в постскриптуме которого был нарисован он и Фрэнки держащиеся за руки, переходило из рук в руки, и до всех медленно доходило почему Майки решил воспользоваться бритвой не по назначению, они, конечно, догадались почему Фрэнки, словно заведенный, что-то говорил, и поняли, что угрозы Джерарда отправить его в психушку были не угрозами, а печальной констатацией факта.

Через неделю все уже были далеко от этого небольшого номера, но он часто снился всем, кто там побывал, в кошмарах, после которых долго лежишь с открытыми глазами, обливаясь холодным потом. Вечером этого душного дня, а если быть точнее, в 11 часов ночи Джерард Уэй искал утешения в компании бутылки виски и своей заплаканной жены, Алисия лежала на спине в своей комнате и представляла Майки живым, здоровым и любящим только её. Рэй, утомленный похоронами своего друга и посещением психиатрической больницы, куда положили Фрэнки, спал беспокойным сном, прижавшись к своей жене. Боб перебирал фотографии, ища старую, но очень занятную фотографию, на которой Майки ещё в очках с длинными волосами и в нелепой шапочке улыбается  и правой рукой приобнимает своего лучшего друга, своего Фрэнка. Сам Айеро в это время, был занят гораздо более интересными делами, чем его согрупники. Он поставил табуретку возле стены и завязал один конец пояса своего больничного халата вокруг трубы. У него уже давно закончились истории для Майки, но он чувствовал, что теперь Майки хочет рассказать ему свои. Сердце Фрэнка учащенно забилось, предвкушая встречу с любимым. Табуретка с глухим стуком упала на пол.

?>?>?>?>