Обычный день... Все статично! Любимая жена, чашка крепкого кофе, сигарета и свежая пресса... Это все, что мне нужно с утра. Лин как всегда выглядит превосходно. И как ей удается? Она наливает черный кофе, идет проверять почту. Возвращается с кучей писем и журналов, протягивает мне газету, а сама кидает все остальное на журнальный столик. Ничего нового... На первой странице я замечаю фотографию девочки-подростка… статья посвящалась именно ей... Это Эмма Грин, четырнадцатилетняя победительница чемпионата страны по художественной гимнастике. Почему ее лицо кажется мне таким знакомым? Да и фамилия…Точно! Грин! Джоанна Грин! Моя бывшая одноклассница! И моя первая любовь… Точно! Наверное, это ее дочь! Как жаль… Джоанна умерла 13 лет назад, когда ее дочке не было и года. Действительно, в интервью  Эмма благодарит свою бабушку, у которой она воспитывалась после смерти Джоанны. Без сомнений, Эмма дочь Джоан. Почему-то именно сейчас мне бы хотелось поговорить с ней. Джоанна всегда была очень милой и приветливой, хотя  довольно-таки замкнутой. Она была весьма привлекательна, и этого было достаточно для того, чтобы влюбиться в нее. Но она, по какой-то непонятной причине, еще не пользовалась популярностью у противоположного пола. Мне очень нравились ее волосы. Мягкие и кудрявые… Она выглядела, как дорогая кукла. Она не стеснялась быть собой, но при этом имела больное самолюбие... И расстались мы с ней довольно плохо… Я был взбешен, что ей нагло оказывают знаки внимания, хотя официально она была моей девушкой. Не помню точно истинную причину нашего разрыва, но отчетливо вспоминаю то, как я страдал, как переживал и не находил себе места... А она не долго горевала, по крайней мере, мне так казалось. Быстренько нашла себе нового парня и в 17 лет уже родила от него. Я чувствовал себя крайне подавленно. Я не понимал, почему она так поступила. Зачем она предала меня?

На улице был грандиозный ливень, но я все равно вышел из дому. Лин даже не поинтересовалась, куда я пошел… Я зашел в магазин цветов и попросил 10 красных роз, ровно столько, сколько месяцев мы были вместе. Дождь закончился, и выглянуло солнце. Оно чудесно пронизывало лучами капли на кладбищенской траве. Под развесистыми ветвями столетнего дуба я нашел могильную плиту Джоанны. Я поднял голову и сквозь листья увидел дивное голубое небо. И у меня ненароком вырвалось: «Прости меня, Джоанна! А я тебя уже давно простил…»