Движение по касательной вверх.
«Где ты?» - всё чаще и чаще в моём телефоне. Я знаю, что у друзей кожа так не горит от прикосновений. Может, мы просто особенные? Очень хочу в это верить. И буду, пока могу. И пока можешь ты.

Всё выше и выше.
Мы всё так же сидим в кино. Спорим, кто пойдет за попкорном. Нет, ты не должен держать меня за руку в темноте кинотеатра. Мне совсем не страшно. По крайней мере, не было, пока ты не сжал мою ладонь. Друзья не проводят нежно рукой по щеке, я знаю, просто у тебя прядь из-за уха выбилась. Это ничего не значит. Я хочу это сказать, но воздух застревает в горле от твоего взгляда. Давай притворимся, что это была просто благодарность. Пожалуйста.

Очень высоко.
Мы смотрим слишком долго. Ты - на мои пальцы, перебирающие струны гитары, я - на жилку на твоей шее. Хочу дотронуться до тебя, но только спрашиваю, почему ты отклоняешь звонки Лин. От твоего ответа становится страшно за нашу судьбу. «По той же причине, что и ты отклоняешь звонки Джамии». Захлопываешь крышку телефона, и мы ещё минуту стоим в молчании, пока Майки не зовёт нас выпить после работы. И мы оба отказываемся.

Мы наверху.
Становится невыносимо больно и стыдно. Мы ведь клялись в любви, но другим. Мы уверяли всех, что такого не может быть. Мы ведь убедили всех.
Кроме себя.
Я хочу, чтобы ты меня оттолкнул. Чтобы сказал: «стоп!». Это неправильно. Нечестно. Зачем же всё крепче и крепче прижимаешь и пишешь "люблю" языком по шее?.. Я мало знаю о настоящей дружбе, но я уверен, что друзья не шепчут имена друг друга как молитву. Не задыхаются от нежности. Не целуются так страстно. Они вообще не целуются.

И снова…
По домам – как по углам. Забьёмся в укромное место. Передышка. Будем плакать. Одинаково горько и обреченно. День, неделя, две…Семья, друзья, поклонники. Они нас не простят. Будут осуждать. Им будет больно. И поэтому снова вниз.