Они сидели за столиком в баре, веселились и обсуждали против воли Рея его новую подружку.
- Как говоришь, её зовут. Криста? Что за странное имя для девушки, - никого не стесняясь, Фрэнки засмеялся в полный голос.
- Фрэнк, я ещё пока добрый, кто знает, может через пять минут моё настроение ухудшиться, и я…
- Рассвирепеешь и будешь рвать и метать, я угадал? – перебил его Айеро, видно он угадал, за что и был наказан куском хлеба, брошенным в его сторону. Рей метко попал ему прямо в нос, но вместо того, чтобы разозлиться, Френк пуще прежнего стал веселиться, его острота попала куда следует и по нужному адресу. Рей взял новый ломоть хлеба, в надежде хотя бы им перевоспитать своего непоседливого друга, всё-таки двадцать восемь лет не сильно ушли от двадцати четырёх. Видя дурачества друзей, Майки начинал злиться, к тому же он сидел аккурат по середине «детишек» так что, то и дело брошенные мякиши и хлебные корки весьма часто его задевали, дико этим раздражая. Он терпеливо, на сколько это было, возможно, сидел и ждал пока это всё прекратиться. Боб же, напротив, с интересом наблюдал за хлебной баталией, тихонечко улыбаясь себе под нос. Только один человек в этой компании, словно не существовал. Попивая виски, Джерард сидел молча и смотрел куда-то в сторону. Второй день его не покидало странное чувство – смесь тревоги, радости, грусти, пустоты и отчаянья, оно, как снежный ком, нарастало и нарастало. Какое-то плохое предчувствие…
Интуиция подсказывала ему, что что-то в скором времени должно произойти, и почему-то его не покидала мысль, что это что-то не предвещает ему ничего хорошего, напротив, будет буря, много страданий, боли, слёз, а ещё он точно знал, что это кардинально изменит всю его жизнь. Если подумать, то это даже и неудивительно, достаточно было просто взять любую газету и убедиться в этом. Мало того, что его не переставая мучило ощущение скорой смерти, как масло в огонь подливала нестабильная (это ещё мягко сказано) обстановка в мире.
В баре было душно и сильно накурено, от этого у Джерарда быстро разболелась голова. Стало жарко. Прислонив прохладный стакан ко лбу, он попытался силой мысли унять тупую боль в висках. Его веки сами собой опустились. В голове моментом пронеслось: «Надо подумать о чём-нибудь хорошем и приятном». Но кроме выпивки и сигар в голову ничего путного не лезло, поморщившись, он попытался прогнать призраков прошлого. «Ну, давай же, я знаю, ты можешь». Расслабиться всё же не получилось. Вместо этого в голове зашумели чьи-то голоса, послышались ревущие звуки пуль, снарядов, шум моря, кругом чернота, много бегущих людей, топот, стоны, крики, боль, кровь, смерть и… её глаза. Но он не успел увидеть то, что должно было произойти дальше - со стороны послышались настойчивые призывы его брата.
- Джерард, Джерард, - Майки потрепал его за плечо. – Хватит спать. Если ты им сейчас же не скажешь прекратить, то я за себя не ручаюсь.
Он подскочил на месте, видение тут же пропало, ускользнуло, как вода сквозь песок. Было такое чувство, словно какую-то его часть силой выдернули из него прямо у него из-под носа. Открыв глаза, Джерард с удивлением начал разглядывать своего брата, всё ещё не понимая, где он находится, он осторожно переводил взгляд с одного на другого. Сознание медленно подсказывало ему, что это был бар, что это его друзья, что это его брат. Всё нормально, всё хорошо, ты жив, здоров, и эти картинки в голове, так невольно показавшиеся тебе отражением реальности, всего лишь плод твоего больного и не выспавшегося воображения.
Голова всё также болела. Поставив виски на стойку, он всем корпусом развернулся в их сторону.
- Ааа…я что-то пропустил? – Джерард тряханул головой, сбрасывая тем самым с себя остатки наваждения.
Рей с Фрэнком засмеялись. Зыркнув на них, Майки недовольно скрестил руки на груди. Боб ухмыльнулся и ответил за всех:
- Майки просит тебя утихомирить наших младенцев, а то он это сам сделает. Но ты же знаешь, какие у него бывают методы, - чтобы спрятать улыбку, Боб отпил от стакана, единственное, что его сейчас выдавало, так это его лучистые голубые глаза, говорящие о том, что их хозяина изрядно забавляет поведение не столько расшалившихся детей, сколько их строгой мамочки. Джерард это понял. Да, действительно, со стороны это выглядело весьма комично – два взрослых парня, кидающиеся хлебом, третий, сопя, пускает в их сторону гневные взгляды. Эх, какие же они всё-таки ещё дети, но, пожалуй, кроме Боба, он единственный среди них кто походил на взрослого и трезвомыслящего человека. Сейчас Джерард лишний раз в этом убедился. И чтобы не связываться с Майком, он решил ему подыграть:
- О, да, а ну, утихомирьтесь, - он картинно погрозил им пальцем, вызвав у Френка и Рея новую бурю смеха и вместе с этим новые негодования брата. Сузив глаза, Уэй младший раздражённо обратился к нему:
- Очень смешно, Джи, тоже мне старший брат называется, ты… - но он не успел договорить, как в бар вбежал мужчина, размахивая руками, он пытался что-то сказать, но так как он говорил быстро и невнятно, то никто ничего не понимал. У незнакомца бешено горели глаза, левый глаз дёргался, его всего колотило, он походил на сбежавшего сумасшедшего. Посетители бара мигом повернули к нему головы. В груди у Джерарда что-то ёкнуло, опять это чувство, оно возникло сразу же и возымело наконец-таки свой эффект. К горлу подступила тошнота.
Через несколько минут мужчина успокоился, и смог внятно и разборчиво объяснить, что же всё-таки произошло. Лучше бы он этого не делал…
- Японский флот напал на Пёрл Харбор. Война…война…она докатилась и до нас, - от бессилия он тот час же рухнул на стул, стоявшие рядом люди, ринулись приводить его в чувство.
Джерард не верил своим ушам. А ведь он знал, знал, вот оно, его интуиция не обманула, их ждёт война, всех ждёт, жестокая и кровопролитная. Кругом сразу же стало шумно, всё с охотой смаковали подробности этой новости.
Они ничего не понимали, это же был конец, конец их жизни, всё, хлипкое мирное существование закончилось, оно лопнуло, как мыльный пузырь. Теперь каждый сам за себя. Возможно, завтра кого-то из этих людей уже не будет на этом свете, скоро мы будем за той чертой, скоро мы поймём, если уже не поняли, что не хозяева даже своей собственной жизни, она не наша, мы только взяли её взаймы, а теперь пришло время отдавать долги. Что же мы наделали…
Ему стало дурно. Вскочив со стула, Джерард стремглав побежал на улицу, он не мог сидеть здесь и слушать ЭТО. За ним ринулись все остальные. Пробежав пару кварталов и завернув за угл, он наткнулся на кирпичную стену, это был тупик. С тяжёлым сердцем Джерард подошёл к бакам с мусором. Сев подле них, он уткнулся лицом к холодному кирпичу. Сейчас он предпочёл бы заснуть, но глаза не хотели закрываться, тогда он стал прогонять в памяти всё то, что он ещё не успел сделать. В этот день ребята так его и не нашли. А завтрашнее утро встретило всех пятерых повестками в армию. Вот и встретились два гордых одиночества… ***
Каждый из пятерых по-разному воспринял то, что им предстояло пережить, каждый чувствовал своё, для каждого это было его испытанием, никто из них не знал, что их ждёт там – долгая жизнь или мучительная смерть. Но они точно знали, что будут вместе до конца, чтобы не случилось, как бы не было сложно, другой отдаст жизнь за другого, они чувствовали и были убеждены в этом, и именно эта мысль давала им силы идти дальше и не оглядываться. Их близкие и родные тоже по-разному отнеслись к случившемуся. Боб молча попрощался со своей девушкой, попросив не ждать его, чтобы, если вдруг, боль утраты не была так убийственна, и чтобы она смогла начать жизнь уже без него и с чистого листа. От этого признания она только сильнее разрыдалась, Боб оставался честным и трезвомыслящим при любом раскладе и до самого конца. Родители Фрэнка со слезами гордости проводили своего сына, дав напутствие, всегда оставаться мужчиной, быть смелым, но не бросаться за подвигами, награды всегда найдут своего героя, глупого – могила и просто оставаться человеком. Криста долго не отпускала Рея, она на коленях умоляла его не уезжать, на что он ей ответил, что презирает дезертиров. Это, однако, ни сколько не убедило, а напротив, укрепило её в своём решении. В конце концов, под общие крики и возгласы она всё же сдалась. Они долго прощались. Её поцелуи бешено блуждали по лицу Рея, запоминая кожей губ каждую его чёрточку, каждый его изгиб, каждый его контур. Она плакала и одновременно пыталась улыбаться, Рей с огромным усилием старался делать тоже самое, он хотел, чтобы его Криста запомнила его именно таким – улыбчивым и смешным, таким, каким она его встретила в первый раз, таким, каким она его полюбила. Не хотя, разомкнув объятья, она напоследок его перекрестила. Смотря на всех них, Джерард сходил с ума. Он по-белому завидовал Рею и Кристе, Бобу и его девушке, родителям Фрэнка. Его и Майки провожали с какой-то обречённостью, мать, не переставая, плакала, отец только молча обнял их, ни единого слова, только чувства и эмоции.
Он должен держаться, хотя бы ради своего брата, если не для себя, то только ради него. Без спорно, в их маленькой группе он был лидером, и от него в какой-то мере зависел весь климат их компании. Он был их опорой, а они его каркасом, а вместе они были единой конструкцией, где всё взаимосвязано и не делимо. Им было очень тяжело и трудно, всё-таки они же шли на верную смерть, они потенциально уже трупы. Но как верно подметил Рей – «я презираю дезертиров». <A href="http://notforsale.do.am/blog/2008-08-12-111">Часть 2</A>
|
