Джерард ещё никого и никогда не приводил в свою квартиру, не позволял видеть эти белые стены, пастельные тона, ходить босиком по мягкому ворсу ковра или холодному паркету в коридоре. Не позволял дышать этим ароматом, который заполнял каждую комнату, этим особым запахом, смесью грозы и холода. Художник чувствовал запах всего, он искренне верил, что пахнет даже воздух, а у воды есть вкус, и никто не сможет его переубедить в этом.
Было темно, но свет из других домов проходил через широкие окна и придавал очертания мебели в гостиной, задевая край ковра и деревянный пол. На душе у Джерарда было тревожно от того, что теперь он был здесь не один – Фрэнк стоял посреди комнаты, разглядывая её очертания в тусклом освещении, сунув руки в задние карманы джинсов. Уэй рассматривает его спину, размышляя о том, насколько красиво будут напрягаться там мышцы под кожей, вспоминая ещё не до конца забытые лекции по анатомии в университете. Художник глянул на неряшливо брошенную куртку мужчины, её плотная ткань неопрятно мялась, а обувь была так же неаккуратно брошена у входной двери. Теперь он впервые был здесь не один, и это чувство основательно перевернуло его сознание.
От чего-то Джерард не чувствовал себя больше в безопасности в своём доме, он знал, что теперь не сможет спрятаться, но так хотелось довериться тому, кто мог оказаться диким зверем. Художник тихим шагом подошел к Фрэну сзади, дыша ему в затылок и не шевелясь, разглядывая красиво загнутые концы волос на затылке. Их кончики касались шеи и, наверное, постоянно щекотали Айеро. Хотелось аккуратно убрать их пальцами, поцеловать мягкую кожу, провести руками по напряженным плечам. Но Джерард просто стоит и дышит, не рискуя делать что-нибудь из всего, что картинками пролетает в его голове.
Художник мягко проводит кончиками пальцев, почти неощутимо, вверх по пояснице, добираясь вдоль хребта к лопаткам, ощущая под подушечками только ткань рубашки. Айеро делает неровный шаг вперед, избегая прикосновения и не оборачиваясь, подходит к распахнутым дверцам массивного шкафа вдоль стены. Джерард лишь вздыхает, придавая себе уверенности улыбкой и так же бесшумно следуя за мужчиной, всё ещё не видя его лица. Фрэнк проводит пальцами по светлой деревянной поверхности пустого мольберта, бережно сложенного и перетянутого специальными жгутами.
-Почему ты не рисуешь? – Айеро оборачивается, пытливо пробегая взглядом по лицу Уэя, снова глядя на мольберт. – Где картины?
-Я рисую, - Джерард улыбается и переступает с ноги на ногу, лениво стягивая свой джинсовый пиджак и бросая его на спинку дивана, проходя мимо Фрэнка и включая бра.
-А где краски и прочее? – мужчина хмурится, часто моргая и привыкая к мягкому, теплому свету в комнате, разглядывая силуэт удаляющегося куда-то художника. – Эй?
-Я рисую карандашом и ручками. А это всё, - Джерард махнул рукой в сторону собранного мольберта и сложенных на нижней полке черных чехлов с пока не известным для Фрэнка содержимым, - в университете ещё было. Моя работа не связана с этим, да и не нравится мне… пачкаться красками. Знаешь, их ужасно сложно отмыть.
Айеро поморщился, снова понимая, что Джерард не так давно окончил университет, что он юноша, а он, Фрэнк, старше, опытнее, должен быть умнее. Должен быть дома, с семьей. Резко выдохнув, Айеро шагает за художником в неизвестном направлении, проходя через арку и оказываясь в кухне, где тоже горит свет. На столе в беспорядке лежат овощи и фрукты, а рядом с ними полупустая корзина из дерева.
-А это что?
-А, пытался красиво собрать это всё, - художник обвел рукой все лежащие перед ним продукты, тут же беспорядочно складывая их в корзину. - Но в итоге понял, что на это совсем нет времени. Спешил на встречу.
-Ко мне? – Фрэнк прикусил язык, тут же нахмурившись и сосредотачивая взгляд на высоких стульях возле обеденного стола.
-Нет, к брату, - Джерард улыбается, и Айеро прекрасно слышит это по его голосу, чувствуя укол обиды внутри.
-А почему все твои, - Фрэнк неопределенно повел рукой, пытаясь объединить все предметы, которые вертелись в его голове, во что-то единое, - художественные принадлежности лежат в гостиной? Разве для этого нет мастерской?
-Она не нужна мне. Я рисую на простой альбомной бумаге за столом, - Уэй хмыкнул, поворачивая корзину с пестрыми овощами и фруктами немного влево, наконец оставляя её в покое.
-Ясно, - Фрэнк вздыхает и замирает в проходе между гостиной и кухней, глядя в пол и не поднимая глаз, готовый поклясться, что может прощупать неловкость в воздухе.
Оба молчат, тихо, беззвучно дыша. Один смотрит в пол, а другой смотрит на него, совсем мягко улыбаясь, заботливо давая ещё несколько минут, чтобы привыкнуть. Мысли атакуют Айеро, мешая расслабиться или сосредоточиться на чём-то одном, роем вертясь в голове. Он чувствовал себя не в своей тарелке, хотелось уйти и поскорее. Пахло мандаринами и ещё чем-то свежим.
-Иди сюда.
Неожиданный шепот заставляет Фрэнка напрячься и отпрянуть от оказавшегося совсем близко Джерарда, отступая в гостиную.
-Дурак, осторожно, - художник хватает Айеро за локоть, не давая споткнуться о ковер позади.
Фрэнк снова смотрит в глаза Уэя и теряется, не находя ни единого слова в своё оправдание. Неважно, какими путями, но он оказался здесь. И ему нравится здесь. Хочется быть там, где есть художник, хочется ещё раз оглядеться по сторонам и остаться в этом спокойствии, в этом минимальном количестве вещей. Здесь было необъяснимо спокойно и легко, и всё это вдохновляло на жизнь. Жить становилось легче.
Художник видит каждую черточку его лица так же хорошо, как сам Фрэнк видел лицо юноши тогда, на мосту. Хочется целовать его, влажно и долго, мягко и коротко, хочется сделать это прямо сейчас, ощутить, насколько они могут быть мягкими и насколько грубыми. Хочется понять его, хочется взять маленькую частичку и забрать себе, всегда носить с собой и никому не отдавать, никогда не возвращать. Джерард уверенно наклоняется вперед и почти целует мужчину, когда тот снова отстраняется назад, резко дернув рукой и таки спотыкаясь о палас.
-Я же сказал, отвали от меня, - Фрэнк шумно дышит, но с места не двигается, словно с интересом ожидает дальнейших действий художника.
-Ладно, Фрэнк, успокойся, - Уэй аккуратно отпускает руку Айеро и облизывает губы, так и не получившие поцелуй. – Знаешь, у меня есть идея.
-Мне это уже не нравится, - мужчина напряженно хмурится и отступает в сторону, давая художнику пройти мимо него к музыкальному центру у стены.
Брюнет недолго крутится там, спешно рассматривая и перебирая коробочки с дисками, наконец выбрав подходящий. Музыка звучит тихо и местами неразборчиво, но Фрэнк продолжает быть напряженным, абсолютно теряясь в ситуации и в себе. Нет причин быть тут, но он хочет быть здесь, но почему-то злится на Джерарда за это. За свою слабость, и Айеро знает это. Знает, что не прав, они оба знают это и просто пытаются справиться с этим.
Художник снова оказывается рядом и неожиданно берет руку Фрэнка в свою, вторую опуская на его поясницу и подталкивая ближе к себе.
-С ума сошел? – Айеро дергается, стараясь вырвать руку из цепкой хватки Уэя, пусть и без особого сопротивления.
-Давай просто потанцуем, тебе понравится, - Джерард широко улыбается и успевает коротко, неуловимо поцеловать напряженного Фрэнк, действуя на него ошеломляюще, заставляя расслабиться и поддаться.
-Который час? – Айеро шепчет, уже не способный говорить громко, улавливая мягкую мелодию в пространстве, начиная следовать за движениями художника.
-Просто танцуй.
И они оба медленно двигаются по кругу в гостиной, глядя друг другу в лицо и пребывая в известном только им мире. Кто-то из них испытывает что-то новое, невообразимо странное и где-то даже дикое, необъяснимое. Кто-то из них любит смотреть на это лицо, любит эту знакомую мелодию, хочет и будет, испытывает своё терпение.
Они снова целуются, на этот раз оба, действуя жадно и отрывисто, толкаясь и нащупывая застежки и пуговицы на одежде, уже не замечая никакой музыки и прячась от света в спальне. Фрэнку страшно, страшно хочется и страшно так спешить. Боязно от собственного желания и мужских рук на своих бедрах, его пробивает на нервную дрожь внутри, но уверенные, нежные и всё же настойчивые ласки, линии, по которым прошлись руки художника, словно делают его мягче. Айеро хочется стать пластилином и лепиться в маленькую фигурку, такую, как захочет Уэй. Хочется запомнить, где и как прошлись его ладони, повторить каждую линию плавным изгибом и забыть, как страшно и как отвратительно всё это может отказаться, если только включить свет. Ему хорошо.
~~~
Джамия не спала всю ночь, прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся с улицы. Она весь вечер не выпускала из рук телефон, терпеливо ожидая, когда же Фрэнк перезвонит, она просто сидела и ждала, когда же знакомый звук резины по гравию известит о том, что муж вернулся домой. Нестор была встревожена, ведь Айеро никогда раньше не игнорировал её звонки или же обязательно перезванивал. Но женщина имела терпение, а поэтому продолжала ждать, не спеша тревожить его друзей или звонить на работу. И так проходили часы, близившиеся к рассвету.
В коридоре тихо заскулила собака, а с улицы наконец послышались такие знакомые, такие родные и такие нужные сейчас звуки. Фрэнк приехал домой. Джамия, шумно выдохнув и потирая пальцами покрасневшие то ли от слёз, то ли от нервов, то ли от бессонной ночи глаза, поднялась со стула и вышла из кухни в прихожую. Несколько коротких минут тишины, и дверь отворилась, впуская в дом изрядно помятого и на вид сонного Фрэнка.
-Фрэнк, - Джамия шепчет громко, со всей свойственной женской натуре тоской и надеждой, подходя к мужу и не настойчиво, но с такой нуждой и лаской обнимая, что у Айеро сжимается горло.
Мужчина тихо прикрывает за собой дверь, пока две проснувшиеся от шума собаки уже трутся о его ноги и прыгают рядом. Фрэнк обнимает любимую жену в ответ, чувствуя весь стыд и ужас внутри себя, ощущая, какие грязные его руки, какой грязный он сам. Горечь и вина сковывают его голос цепями, не позволяя вымолвить ни единого слова. Фрэнк чувствует, как бьется её встревоженное сердце, ощущает на себе все её эмоции.
А Джамия только вдыхает запах любимого человека полной грудью, ощущая только знакомый аромат одеколона и ничего чужого. Она спокойна. Она верит.
Это очень... цепляющая глава. Я помню, как ты говорила, что спустя некоторое время мы увидим, как больно бывает женскому сердцу. Ну, что ж, дождались. Мне искренне жаль Джамию; в твоем фанфике она получилась такой теплой, домашней и милой. Меня немного раздражает поведение Фрэнка: он слишком запутан. Черт. У меня, как и у Бимбы, просто слов нет. Спасибо за то, что главы выходят регулярно
кажется, все плохо. то есть нет, все это волшебно просто, потрясающе, и хочется, чтобы никогда не кончалось, но при этом кажется, что ни к чему хорошему события не приведут. и Фрэнк так мучается. он ведь скажет ей? скажет? он ведь.. из честной семьи. был. или нет? и жалко сейчас всех. ну, кроме Джерарда. все еще не понимаю, что именно им движет. хотя он и завораживает, да.
