По правой стороне от Джерарда идет мальчик лет 7 с маленькой собачкой и мамой. Милая семейка. Мама Джерарду не помешает, а мальчик в его вкусе. Но вкус у него часто меняется. Джерард остановился вместе с ними. Мама пошла в магазин, а мальчик остался снаружи, играя с собакой. Хороший момент.

Он остановился и вышел из машины. Мальчик сазу обратил на него внимание и встал с корточек.

- Пацан, давай я тебе дам 100 баксов наличными, а ты мне поможешь? – Джерард вынул деньги и протянул их ребенку. – Они уже у тебя. Хочешь больше дам? 500?
- А зачем? – тихо спросил он и посмотрел на Джерарда.
- Ты мне поможешь. Идем. Маму я предупрежу.
- Хорошо… - он взял деньги и с собакой сел в машину, ни о чем не подозревая.

Дети…

Джерард облизнулся и, потерев между ног, сел рядом с ребенком. Тот улыбнулся ему и сразу отключился: Джерард треснул его головой об дверь. Собачку он взял и вывернул шею, выбрасывая на дорогу. Его это все уже начало возбуждать, и время зря он терять не будет. Мурашки по телу, дрожь, зрачки расширены. Он завел машину и, как можно быстрее, визжа шинами, поехал прочь от этого места и от мамы, которая может выйти в любой момент. Куда ехать? Он нажал сцепление и, переключив скорость, вжал педаль газа в пол. Время, время, время. Нужно уединенное место. Подальше отсюда. В лесу, где никто никогда не появляется. Где не ступала нога человека, и где листва со стволами будут заглушать крики ребенка и стоны мужчины.

Он пару раз свернул и, выжимая максимальную скорость из своей хорошенькой спортивной машины, остановился на лугу возле леса. Тут хорошо. Темно, хоть глаза выколи. Вот только надо привыкнуть к темноте. Он вытащил ребенка и бросил его возле машины. Высокая трава. Это тоже хорошо. Только вот следы от машины остались. Трава примята, но вскоре должна расправиться. Джерард достал ствол из багажника и сунул его за ремень на всякий случай. Зверье если пойдет? Оглядевшись по сторонам, он взял мальчика за волосы и потащил в лес, делая зарубки на деревьях, чтобы не заблудиться. Глупо. Сейчас ночь, и он может их не заметить на обратной дороге.

Он нашел миленькую полянку залитую свечением месяца и повалил мальчика на заросшее травой бревно. Толстые стволы деревьев со мхом, много бревен вокруг поляны. Отличное место, по мнению Джерарда. Тихое…

Джерард сел рядом с ребенком и вдохнул свежий лесной запах: запах сырой коры, травы и земли. Немного прохладный воздух его освежает, но никак не успокаивает. Его успокоение в этом ребенке. Только в нем. Он должен себя успокоить, перед тем как пойти к Фрэнку и извиниться за тот случай. Он не знает, что на него нашло, и это его немного пугает. Он же его даже не дослушал, а вдруг там что-то важное? Джерард тихо зарычал на самого себя и сжал лодыжку мальчика, оставляя красные следы от пальцев. Его пальцам уже больно, а ноге ребенка вдвойне больнее, но он без сознания и пока ничего не чувствует. Пока…

Ребенок еле заметно пошевелился и тихо болезненно простонал. Когда Джерард заметил, что он очнулся, он ударил его по голове, и тот больно врезался носом в бревно, почти ломая его хрящи. Мальчик громко промычал и зажал нос рукой, причиняя большую боль себе и большую радость Джерарду. Он не знает, что каждый его жест означающий, что ему больно – это возбуждающий знак Джерарду и более жестокое продолжение. Каждый жест, крик, стон и всхлип. И сейчас он тихо мычит от боли в носу. Лопнули сосуды, и потекла кровь. Джерард ужасающе улыбнулся и закусил нижнюю губу, немного посасывая ее во рту. Для него наступает радость, не делимая ни с кем, и упокоение в душе.

Ребенок лег на спину и успокоился, как только увидел перед собой взрослого мужчину в лунном свете, сидящего напротив него и довольно улыбаясь. Он бегал глазами по его телу, не упуская не единой детали и не единой складки одежды. Для него ребенок стал чем-то сверхъестественным. Чем-то таким, что хочется разрушить, но ты ничего не предпринимаешь, понимая, что не можешь оторваться от этого предмета. Предмета похоти. Джерард сглотнул и дрожащими руками провел по его животу. Приятное ощущение, а мальчику страшно.

- Я, я, - заикается он, подгибая под себя ноги.
- Заткнись, - огрызнулся Джерард, хватая его за ноги и таща на себя. – Только вякни, и я тебя пришибу как таракана, сученок.

Мальчик не на шутку испугался. Челюсть начала дрожать, всякие ощущения уходить из тела; руки впились в бревно, а ноги напряглись, ощущая, как болезненно Джерард сжимает его лодыжку.

- Нет! – заверещал он, вырывая ноги из рук Джерарда – слишком больно он сжимает их, залезая под кости.
- Я сказал, заткнись, - Джерард замахнулся, но не ударил ребенка. Он просто его пугает. Пока. – Только закричи…

Он наклонился к мальчику и заглянул в его заплаканные глаза. Ему нравится этот испуганный взгляд, заплаканные глаза, дрожащие от волнения тело. Так и должно быть – его это заводит на жестокость и не только. Джерард взял мальчика за шею и притянул к себе. Пусть он только запищит и у него изо рта потечет кровь. Сильный удар Джерарда размажет его лицо, и он не сможет двигать челюстью…

Мальчик всхлипнул и Джерард прижался к нему, трясь об него пахом и тихо постанывая от слабого удовольствия. Он стал медленно покусывать его плечо, выслушивая испуганные, болезненные всхлипы. Укусы стали жестче по той мере как Джерард лучше чувствовал мальчика и сильнее терся об него. Страх становился все сильнее с каждой секундой. У мальчика полное непонимание ситуации и безвыходное положение. Все в нем смешалось, и он не знал какому чувству отдаться. Пока он не понимает ни одно действие Джерарда и не знает, как реагировать на это все. Хочется бежать и плакать, но жуткий страх не дает воли эмоциям. Сильные покусывания и пульсирующая боль в ногах и носу. Пока это все. Течение крови он не чувствует – нос онемел и немного распух. Все же он его сломал. Такой удар по затылку. Со всей «любовью».

Джерард стал посасывать мягкую кожу на его шее и массировать свой член через джинсы. Торопиться некуда и надо насладиться каждым моментом этой картины и трагедии. Мальчику приходится терпеть все, что делает Джерард и молчать. Хотя это молчание иногда прерывают испуганные всхлипы. Джерарду это нравится. Все нравится и даже нравится то, что он молчит. Скоро все изменится в его голове. При каждом разе, когда он сжимал свой член, он прикусывал его кожу и другой рукой щипал его кожу на пояснице, после чего поглаживая его и легко целуя в шею. Жестокость, прикрытая нежностью, а это именно то, что всегда делает Джерард. Он делает все грубо, но хочется наоборот. Не получается. Сколько раз пытался и не только с детьми.

Когда Джерард переместил свою ладонь на промежность мальчика и сжал ее, он закричал. Джерард только шире улыбнулся и расстегнул ширинку, начиняя водить своим членом по его животу. Мальчик сидел в ступоре и наблюдал за его плавными движениями рукой. Он даже дышать перестал. Он вспомнил, как родители говорили ему про таких мужчин и, что все это может закончиться несчастным случаем. Но для мужчины он будет очень даже счастливым. Для его ненормальной психики. Для всех это отвращение, неприязнь, а для них полная жизнь кайфа, расслабления. У Джерарда это случается редко. Только тогда, когда ему совсем плохо или он в чем-то сильно себя винит. Это этот случай и останавливать он себя или кого еще не будет. Задумка будет выполнена и отработана на 100%.

Джерард снял с него футболку и простонал из-за того, что он резко почувствовал членом его гладкую, мягкую, теплую кожу на животе. Живот уже мокрый из-за смазки и Джерард для большего удовольствия сжал его в руке.

- Перестаньте, - хнычет паренек, ладонями отталкивая от себя Джерарда.
- Заткнись, сопляк, или выебу, - Джерард улыбнулся самому себе. – Но я это по-всякому сделаю. Я тебя еще потом грохну. Это уже предрешено. Наслаждайся мудак. За Фрэнки!

Джерард сжал его шею, вдавливая гортань внутрь большими пальцами, и удовлетворено улыбаясь. Ему это все надоело, и он сделает главное. То, что делают все.

Он треснул мальчику по голове и перевернул на живот, стягивая джинсы. Мальчик уже всерьез заплакал и Джерард оскалился.

– Только крикни, и я тебя размажу, ублюдок, - он поставил мальчика на колени и встал сзади, наслаждаясь видом его спины. – Сейчас будет больно. Очень больно…

Джерард взял свой член и резко, как можно больнее и глубже вошел в мальчика с гортанным стоном, полного удовольствия. Мальчик закричал от боли, и Джерард схватил его за волосы, со всей силы притянув ее на себя.

- Я же предупреждал тебя…

Джерард резко дернул назад и гортань чуть не порвалась. Мальчик опять закричал, но более тихо из-за такого положения головы и горла. Джерард нащупал один его позвонок и сжал с такой силой, что пальцы невыносимо заболели, не говоря уж о ребенке, который вопил во все горло. Вот тебе и «снайпер».

- Сука, заткнись, или членом рот заткну! – Джерард сделал резкий толчок вперед и закрыл глаза, подбирая для себя ритм грубых, болезненных движений для мальчика.

Травма на всю жизнь. Доказано: если мальчик становится жертвой педофила, то он сам (в большинстве случаев) станет педофилом. Джерард об этом не думал. Он даже об этом не знает. Для него одна цель – получить удовольствие и убить его. Но не просто убить, а съесть.

Мальчик прерывисто кричал между толчкам и соскребал кору с бревна. Он ничего больше не мог делать. Джерард тоже наплевал на его крики, потому что он начал получать от них удовольствие и перестал его бить, сосредотачиваясь на своем деле и не собираясь отвлекаться. Его мягкая, податливая, молодая плоть. Так приятно находиться в этом маленьком тельце, которое еще плотнее обвивает тебя кольцом.

Вместо стонов вылетали невнятные крики вперемешку с ругательствами. Джерард весь оскалился, не отпуская волос мальчика. Все смешалось воедино – крики ребенка, невнятные крики и стоны Джерарда, нарушая ночную лесную тишину и пугая все, что находится поблизости. Ночь превратилась в хаос. Ад для ребенка и рай для Джерарда. Полня несовместимость, но это и неважно.

Мальчик все слабел и слабел. Боль не отступала, а становилась все сильнее и сильнее. Позвоночник, ноги, нос и самая главная боль в заде. Почти ее он сейчас и чувствовал, отбрасывая все остальное. Даже мозг перестает соображать в этих адских муках, которые ему надо пережить. Быть изнасилованным – никто никому не пожелаешь. А это ребенок, который подвергся этому насилию в 7 лет. Память заполнена и эти воспоминания, стереть очень трудно. Не каждый поможет пережить и забыть. Только сочувствовать как всегда. Мало кто понимает.

Джерард отпустил его голову и сжал его талию, что мальчик нашел в себе какие-то силы закричать. Джерард сдавил его всего из-за подступающего оргазма. В предстоящем ощущении он ударил его в спину, что тот всего лишь пискнул и обильно кончил в него, сопровождая это все длинным стоном наслаждения и удовлетворения почти во всем.

Мальчик бездыханно упал на живот и закрыл глаза. Он вот-вот потеряет сознание. Джерард вышел из него и, довольный собой, усмехнулся этому виду.

- Слабо, слабо, - дыхание сбито, голос охрип. – Я все слабо сделал. Но это еще не все.

Он хрипло засмеялся и пнул мальчишку в ребро, от чего тот зажмурился и стал тихо рыдать. Ноль ощущений сейчас. Только беспомощность.

- Вставай, – приказал Джерард и застегнул джинсы. – Я сказал, встань, ублюдок!

Ребенок будто и не слышал его слов. В ушах звенит, и тело его не слушается. Еще и эти рыдания, которые оказывают сильное давление на мозг и череп. Нос сломан, и дышать трудно. Кровь, сопли. Он плачет…

- Все приходится делать самому! – Джерард схватил его за руку и кинул на холодную траву. Он взял его вещи, повесил себе на руку и, взяв мальчишку за руку, потащил к машине.

Всю дорогу мальчик почти без боли терпел то, как корни бьют его спину, голову. Как пыль и грязь летит в лицо, и как Джерард иногда резко дергает его за руку, до мерзкого хруста в ней.

Джерард выругался возле машины и кинул мальчишку в багажник, затыкая рот тряпкой, чтобы не кричал. По дороге он точно замерзнет. Джерард сел в машину, вырулил на дорогу и погнал домой.

- Почему я такой идиот?! – вопит Джерард в машине и смотрит на себя в зеркало заднего вида. – Почему я никогда никого не слушаю?! Не думаю о последствиях! Ни о ком не думаю! – он немного затих и покачал головой. – Сейчас бы все было хорошо. Мой ебанный мозг. Будь я чуть-чуть бдительнее и отзывчивее. Выслушивал бы Фрэнка до конца и держал свои гребаные обещания! Он сейчас был бы со мной, и я на него опять не кричал бы… Гори огнем, Джерард. Да… гори я огнем.

Джерард усмехнулся и подогнал машину. Хочется поскорее оказаться дома и доделать дело. Он все же проголодался.

Всю дорогу он думал о себе. Изменяться ему или нет. Он осознает все свои ошибки, но до этого об этом не задумывался, и просто пытался найти дурацкие оправдания, почему так вышло и, что он невиновен. Сейчас его мысли зашли глубоко, и он сам хочет справиться, чтобы этого больше никогда не повторилось. Но это сейчас. А потом все как обычно повторится и начнется все сначала. Он забудет об этих мыслях, об обещаниях, любви и натворит глупостей, которые медленно убивает окружающих его людей. Он их сам убивает, но не подозревает об этом или просто плюет на это, не считая это чем-то важным. Как всегда и как это на него похоже. Но он дал самому себе обещание измениться. Интересно вот только, сколько он продержится?

Ночь. Народу в городе немного поубавилось. Совсем чуть-чуть. Это Джерарду и мешает. У его нового дома слишком много народа, и поэтому придется ехать на «базу». Там мало кто ходит. Слишком опасные, темные места. Да и его с голым ребенком на руках не заметят. Людей в этих краях мало чего интересует, и Джерарду это нравится. А как бы ему не нравилось? Так же лучше? Для его работы хорошо, а он ее что-то забросил. Только сейчас вспомнил о детях, хотя у самого мог бы быть ребенок. Папа педофил…

Хобби…

Он припарковал машину и остановился возле багажника. Осторожность не помешает. Он осмотрелся по сторонам и, не обнаружив рядом людей, открыл его. Ребенок кажется без сознания и хорошо. Джерард вытащил его, положил на асфальт, закрыл багажник и взял на руки. Теперь пора приступать к другому делу, хотя повторить он бы не отказался.

Он открыл дверь и быстро кинул ребенка на диван. Облегчение. Полдела сделано.

- Приступаем… - лениво произнес Джерард и подошел к шкафу с оружием. Немного постояв возле него и посмотрев на оружие, он выбрал свой любимый охотничий нож и подошел к мальчишке. – Пора.

Он опять взял мальчишку и потащил в ванную.

- Давно хотел это попробовать.

Он положил ребенка в ванную и склонился над ним, целясь ножом на грудь.

Он ведь еще живой, но это неважно.

Джерард сделал первый глубокий надрез, и из груди пошла кровь, заливая бока мальчика и заполняя дно ванной. Руки дрожат, порезы неровные. Джерард протер нос и взял его руку. Шмыгнув носом, он взял его кисть и стал отрезать по пальцу с каждой руки. Большой, указательный, средний… Он клал их в ванную, чтобы потом взять. Когда кисти были без пальцев, Джерард оставил в покое его руки и приступил к ногам. Там кости. Широкие, тяжелые кости. Без проблем. Джерард раздробил их ножом, и затруднений не было. Вся ванна уже в крови, запах крови. Если вдохнуть через рот, то тебя начинает выворачивать, и ты чувствуешь вкус крови на языке. Почти как змея… Только слабее.

Он резал от колена. Резал те места, где много мышц. Это вкуснее. Ноги, пальцы, солнечное сплетение, шейка. Он это все не съест, но ему хочется. Хочется так, как хочется только психам. Он себя не боится, ибо не осознает то, что делает, а это уже знак на то, что ты ненормальный. Джерарду место в психушке. Не в тюрьме, а именно в психушке. Ему надо лечиться: он слишком опасен, когда разочарован, зол или виноват перед самим собой и любимыми. Еще он очень мстителен, хотя недавно слишком быстро простил убийцу своей семьи.

После почти всей работы, Джерард дополз до толчка, и его вырвало из-за запаха крови. Это невыносимо… Немного отдышавшись, он включил холодную воду, чтобы смыть кровь и освежить ванную. Пусть все уходит, пока он перетаскивает части тела на кухню, чтобы разделать, снять кожу.

На кухне он откопал чистую посуду и на сковороду вывалил 5 пальцев и в кастрюлю 5. Он посмотрит как лучше. Пальчики… Детские пальчики. С кожицей.
До того, как он поставил их готовить, он взял одну ногу и стал снимать с нее кожу, оставляя только розовые мышцы и красные жилы, которые похожи на червяков или земных многоножек. Он разрезал ее на 4 части, порезал и стал готовить как курицу. Он знает, как готовить людей? Нет. Только импровизация.

Пока ноги готовились, он пошел в ванную и порезал туловище уже мертвого ребенка вдоль. От горла и до паха. После того, как тело было разрезано, он одним разом вынул все внутренние орган и кинул их рядом с телом. Само тело он там не оставил. Он нашел большой мусорный пакет, расчленил тело из последних сил и кинул остатки в него. Меньше мусора в квартире. Намного меньше. После того как тело было в пакете, он вернулся в ванную и взял кислоту из-под ванной – 4 канистры.

- Аля Джеффри Дамер! – воскликнул он и стал поливать внутренности этой кислотой.

Кислота не предназначена для того, чтобы разъедать ванную, железо и всякие другие подобные материалы. Только мягкие. Живые или уже мертвые…

Пока кислота делает свое дело, Джерард пошел на кухню и сбил рукой все то, что начал готовить или только приготовил. Такая ярость на него нашла. И злился он только на самого себя. То, что он изверг, убийца, бесчувственный и никому ненужный. Отчаяние, злость и одиночество.

- Я должен вернуть Фрэнки, - сказал он себе и глубоко вздохнул. – Надеюсь, что последний раз.

Он положил последние останки в пакет и сел за стол, закрывая ладонями, лицо и погрузился глубоко в себя, не давая не единой эмоции. Джерард обычно все держит в себе и очень, очень редко все выдает. И кажется, тот раз с Фрэнком был последним его срывом. Ни одной слезы из него больше не выльется. И то это были какие-то нервы…