Эти строчки можно взять эпиграфом к главе, чтоб понять, кого из себя представляет Сэр Де Гранд.
Он представляет не кошку, он представляет дьявольское создание.
Сравнение с домашним животным не говорит о том, с какой мягкостью, силой и грацией он совершает те или иные действия; это говорит о том, с каким азартом, животным интересом и хищностью он расправляется со своей жертвой.
Обмякшее тело Пати Пойзона было поднято из воды, и герцог сразу начал приводить его в чувства.
Задыхающиеся легкие рефлекторно глотнули так необходимого им спасительного воздуха, который тут же вытеснил ненужную воду из организма. Горло Пойзона охватило спазмом, и он закашлялся, выплевывая воду.
Пати был на грани сознания и ему было абсолютно все рано, что с ним будет, но его организм продолжал отчаянно бороться за жизнь. Его тело била крупная дрожь, вода застряла в глотке, а, казалось такой нужный воздух только причинял еще больше боли.
Уильям заботливо посадил несопративляющегося Пати на широкий бортик чаши, придерживая того за за плечи, чтоб он не упал обратно в воду. Герцог даже похлопал кашляющего Пойзона по спине, что, сказать по правде, немало помогало.
Когда воздух в организме стал свободно циркулировать, а мысли в голове Пойзона начали приходить в хоть какой-то относительный порядок, Пати начал потихоньку понимать, что сейчас с ним происходит.
Видя осмысленный взгляд советника, герцог пришел к заключению, что настало время продолжить развлечение. Схватив Пати за горло, причиняя тому немалую боль, он снова опрокинул его в чашу.
Опять испуганные и полные страха глаза, заволоченные слоем мутной воды, сжимающиеся холодные бледные пальцы на напряженных запястьях убийцы, тихий вопль, заглушенный плотностью все той же воды, который, возможно, молил о пощаде: все это приносило такое колоссальное удовольствие Сэру Де Гранду, что того аж передернуло от предвкушения того, что он увидит, когда решит в конец прикончить юнца. Но пока он не торопился с этим, сейчас для него было главным как следует напугать нового советника.
Каждый раз, стоит Пати потерять сознание, герцог тут же приводит его в чувства, освобождая от оков воды, а ощущая слабые сопротивления, снова опрокидывает в воду.
Этот незатейливый процесс он продолжал периодически осуществлять до тех пор, пока в последний раз не поднял полностью ослабленное тело из чаши, понимая, что Пати практически "готов" и дальнейшим "купанием" он от него ничего не добьется.
Пойзон тяжело дышал, стараясь восстановить сбившееся хриплое дыхание. В ушах стоял ужасный шум, боль сдавила виски и ощущался дискомфорт в кадыке. Воздух со свитом проходил в легкие, и дышать было крайне тяжело. План "просто встать и убежать" невозможно привести в жизнь, так как он, сидя на бортике чаши, был прижат к телу герцога.
Уильям же давал Пати прекрасную возможность надышаться перед смертью, тем более, что больше он с ним церемониться не собирался. Герцог держал советника за вздымающиеся с каждым тяжелым дыханием плечи, стоя между его широко разведенных коленей.
Мокрая ткань обтягивала худой торс и узкие бедра Пойзона, чем Уильям тут же не на шутку заинтересовался. Взгляд уловил участок бледной кожи, покрытой мелкими мурашками. Тело под руками герцога дрожало от холода и было напряжено, но не смотря на это сопротивлений Пати оказывать не способен.
Что помешает Сэру Де Гранду воспользоваться возможностью овладеть слабым телом?
Он уверен, что внутри этого тела должно быть горячо и узко, а если постараться причинить больше боли, то тонкие пальцы советника, когда-то цепляющиеся за его запястья, будут еще сильнее сжимать широкие плечи герцога и оставлять на них царапины от ногтей.
А какая гримаса острой боли отразится на этом сейчас безэмоциональном, покрытом мелкими капельками воды, лице?
Герцог почувствовал нахлынувшую на него волну возбуждения, представляя себе подобную картину. Его член ощутимо отяжелел, чем начал причинять некие неудобства.
Какова перспектива вначале отыметь того, кого ты тихо ненавидел, а потом оставить оттраханное и бездыханное тело лежать мертвым грузом на столе? И какой безумец в силах от такого отказаться?
Да, полно риторических вопросов, но на это есть простой логический ответ.
Герцог просто возьмет и поступит так, как задумал.
Пати слабо попытался отстраниться от Уильяма. С каждым вздохом в нем зарождалась жалкая крупица сил, которые он тут же затрачивал на оказания сопротивлений.
Герцог на это лишь истерично засмеялся и схватил того за разведенные в стороны бедра, поднимая его с бортика.
С одной стороны в Пати поселилась в какой-то степени радость, ведь он больше не сидит на чаши, и опасность снова окунуться миновала, но то, как его схватили за ягодицы, и упирающаяся в него чужая эрекция, сбивало его столку.
В следующее мгновение его швырнули спиной на широкую деревянную столешницу, а потом тяжелым грузом навалились сверху.
"НЕТ!" - истерично билось в его голове. Губы разомкнулись в немом крике, но глотка отказывалась воспроизводить какие-либо звуки.
Чужие руки грубо сжимали бедра, одновременно пытаясь стянуть мокрые штаны, что было сделать довольно затруднительно.
"Уж лучше бы убил! Уж лучше бы утопил нахрен!" - страх быть изнасилованным оказался сильнее страха быть убитым.
Пати попытался резко встать, но из-за своего положения ему удалось только лбом ударить герцога в челюсть. Удар вызвал невыносимый звон в ушах, но и противника удалось обезвредить на пару мгновений, чем Пойзон и воспользовался.
Первое, что попалось на глаза - банка с раствором хлора, ее-то Пати и решил задействовать в своем спасении. Дрожащими руками он кое-как до нее дотянулся и, зажмурив глаза, плеснул содержимое в лицо герцога.
Хлорка попала в глаза и в рот Уильяму, чем сразу раздражило слизистую и начала нещадно жечь.
Стараясь не упустить единственной предоставленной возможности, Пойзон буквально выполз из-под Сэра Де Гранда, ведь преграды в виде держащих рук больше не представлялось.
"О, чудеса!" - не верил Пати, мчась на непослушных ногах по широким коридорам дворца, совершенно не разбирая дороги. Ему было абсолютно все равно, куда именно он бежит, главное - подальше от собственных покоев, и чтоб силы предательски не покинули его.
Он бежал, не переставая благодарить Богов за то, что он остался жив и, самое главное - не изнасилованным.
Но всему когда-то приходит конец, вот и сейчас ноги стали подкашиваться, а горло опять охватило спазмом.
Пати обессиленно навалился на стену, чтоб немного отдышаться.
Он скатился спиной вниз, так как совершенно не чувствовал под собой ног, руками он судорожно вцепился в собственное горло, в надежде, что это хоть как-то поможет убавить боль в глотке. Грудь тяжело вздымалась каждым вдохом, перед глазами стоял плотный туман, но это ничто по сравнению с тем, что он только что пережил.
- О, Святые... - послышалось откуда-то сбоку.
Глория стояла немного поодаль от Пати и с ужасом смотрела на него, закрыв рот руками. Весь ее вид говорил о том, насколько она была шокирована наблюдать королевского советника в подобном состоянии.
Съежившись, прямо на полу восседал Пати Пойзон, облокотившись о стеночку. Он сильно дрожал, его кожа была болезненно белой, а губы казались синими.
- Мальчик мой, что с тобой стряслось? Выглядишь так, словно из тебя жизнь выбивали, - ошарашено произнесла она.
"Ох, она даже не представляет себе, насколько права", - подумалось Пати.
- Пойдем скорее.. Ты же весь мокрый! - поняв, что отвечать ей не собираются, женщина помогла Пойзону подняться и, закинув его руку себе на плечо и обхватив за талию, повела его в свою комнату с целью одеть в сухую одежду и обогреть.
"Подумать только, эта женщина мне никто и общалась со мной всего-лишь несколькими фразами, а так искренне готова мне помочь", - думал советник, еле волоча ноги за собой, но все же остался безмерно ей благодарен.
***
Ночь Пати провел в комнате служителей. Ему была предоставлена одноместная кровать и длинная ночная сорочка, чем-то напоминающая современную рубашку.
От омовения он отказался, решив, что на сегодня с него достаточно. Вместе с ним в комнате ночевала Глория, так как он безмолвно попросил ее остаться. Та не стала ему отказывать и постелила себе на другой кровати, невольно вспоминая, как она когда-то ночевала со своими маленькими детками, когда они боялись оставаться одни в комнате во время грозы.
Пати наивно полагал, что будет спать, что называется, "без задних ног", но на протяжении всей ночи не мог сомкнуть глаз.
По всей видимости он еще не отошел от шока, продолжая переживать пережитое.
Мысли беспорядочно вились в его голове, начиная с конфликта с Его Величеством и заканчивая сценой в комнате омовения.
Утопление и убийство - это отдельная история, и Пати безмерно счастлив, что все закончилось со счастливым концом.
Особого внимания требует ситуация с королем.
Пати признает, что ни за что сорвался на него, но и его тоже можно понять. В конце концов никто не заставлял Его Величество проявлять настолько много внимания.
Но, положа руку на сердце, если Пати увидел в словах короля некий подтекст, то это может значить только одно.
Что внимание Фрэнклина не оставляет Пойзона равнодушным. Пати знает, каким бы строгим Его Величество не хотел казаться, доброту и искренность своих поступков он не в силах скрыть.
Пати сделал самое сложное - он признался себе, что ему приятно излишнее внимание короля к своей персоне, жаль, что понял он это слишком поздно. И до абсурдности было обидно, что в момент, когда его пытались утопить, а потом и изнасиловать, его не покидали мысли о том, что "придет, блять, принц на гребанном коне и спасет его".
Но этого не произошло.
От этого и обидно.
В момент, когда ему было худо, король об этом даже не имел ни малейшего представления.
Пойзону ни сколько хотелось быть спасенным королем, сколько желал просто увидеть Его Величество. Он думал, что те были последними мгновениями его жизни, и это единственное, что он хотел - всего лишь увидеть короля. То, как им пришлось распрощаться, ему не нравилось, ведь отправляясь на тот свет, люди хотят, чтоб о них плохого не вспоминали, поэтому напоследок он думал... извиниться?
Возможно.
Но, так как король не пришел в минуту прощания с жизнью, у Пати появился стимул выжить.
Он решил, что обязательно выживет и скажет пару ласковых Его Величеству за то, что он не пришел, когда так нужен был.
На утро Пати снова не мог вымолвить ни слова, да Глория и не стала приставать к нему с расспросами, лишь вручив ему сухую одежду и пожелав Благословения.
Об инциденте с Герцогам Пати старался не вспоминать, сейчас его волновал более важный вопрос - как вести себя с Его Величеством? И что ответить, если тот спросит, что случилось с голосом?
С голосом-то все в порядке, вот только горло немного першит...
- Рад тебя... кхм... видеть, - дав себе установку не вспоминать о вчерашнем конфликте, Его Величество хотел было поприветствовать только что вошедшего в Трапезную Пати, но вот только при его виде, слова начали даваться ему с трудом.
Так как советник пренебрег зеркалом во время утренних сборов, то он, возможно, не догадывается о темных круга вокруг опухших глаз, о мятой одежде, которая утратила свою свежесть, но самыми ужасными были ярко-фиолетовые следы на шее, которые не скрывал рваный ворот блузы.
- Добр... - но Пати тоже не удалось поприветствовать короля, так как раздраженное горло охватило спазмом, заставляя Пойзона закашляться.
Все бы ничего, но только дыхание не хотело приходить в норму, и от кашля Пати начал буквально задыхаться.
"Это на меня король так действует?!" - в панике подумал советник.
- Что случилось? - король тут же поспешил к Пати, заставляя того сесть на стул и протягивая ему свой бокал с водой. - Принесите бальзам для Сэра Пойзона, живо! - Король был не на шутку напуган, если раньше он чувствовал злость к советнику за его недавнее поведение, то сейчас он был готов простить ему все, что угодно.
А сам Пати уже отошел от приступа кашля, и никакой бальзам ему не нужен, когда на него смотрят больше не злые глаза короля.
"Я - идиот?" - спросил сам себя Пойзон, смотря влюбленными(?) глазами на переживающего короля, отмечая, что ему приятно осознавать, что за него волнуются.
- Чему ты улыбаешься? - настороженно спросил Его Величество, подавая тому бокал с только что принесенным Кристофером бокал с бальзамом.
- Ничему, - промурлыкал Пати, пряча глупую улыбку в бокале.
А значит ли это, что все будет хорошо?
Пати было глубоко плевать. Вчерашний конфликт исчерпан и король на него больше не злится.
***
После того, как по деликатной просьбе короля Пати привел себя в порядок, мужчины направились на прогулку. Вести разговор на свежем воздухе Его Величеству показалось прекрасной идеей. На вопросы о том, что же все-таки утром произошло, Пати отвечал неохотно и всячески старался увильнуть. Ему не хотелось говорить об этом. А что бы он вообще ответил? Что "твой, простите, ВАШ герцог в моих же собственных покоях меня чуть не грохнул, а потом хотел лишить невинности?"
Пати посчитал, что этот момент лучше опустить.
- Сегодня будет очень важный для тебя день, Пати Пойзон, - оповестил его король. Они прогуливались вдоль дворца, стараясь находиться в тени здания. - Во дворец прибудут очень важные гости с целью обсудить территориальные и экономические вопросы. Но все это планируется проводиться в неформальной обстановке, поэтому вначале фуршет, а потом все остальное.
- Это планируется не просто ради фуршета и переговоров, правда? - недоверчиво переспросил Пати, теребя в руках веточку, только что сорванную с кустарника по дороге.
- Ты прав. Сегодня ты впервые предстанешь перед всей королевской свитой в качестве моего нового советника.
- То есть?
- Это прием в честь тебя, Пати, - стараясь скрыть улыбку, сообщил правитель.
- Серьезно? - Пойзон-таки уронил веточку.
- А чему ты удивляешься? Пора уже начать заниматься серьезной работой, тем более, что во дворце все уже проинформированы об этом, включая слуг и герцога.
- Но...
- Это встреча с другими королями и их советниками. На самом деле это очень важно. Все, что касается внешней политики, обсуждается непосредственно в присутствии представителей и правителей королевств, а так же их визирей. На прошлом съезде, который проходил на территории королевства Нюрбэрэй, было принято решение, что по истечению срока действия принятого договора, следующий съезд будет проходить на территории королевства Скайлинз.
- Но так... это... Причем же тут я? - действительно, если это обсуждалось ранее, то почему прием именно в честь Пати?
- Потому что так совпало, что съезд королей придется на территорию Скайлинз, а запланированный мной прием в честь нового советника как раз совпал на эту дату. Это потрясающая возможность набраться опыта, Пати, поэтому я и решил совместить эти даты.
- Съезд и прием в один день?
- Да, соглашение договора и при этом никакой официальщины.
- Я мало что понимаю в политике, Ваша Светлость, - проговорил Пати. Съезды, приемы, политика никогда ранее его не касалась. Единственное, у него имелись потенциальные проблемы с законом, и то это уже в прошлом. Точнее в будущем.
Настроение отличное, погода радует, непринужденная беседа с королем - день что надо!
Но вот эта встреча "два в одном" что-то никак не вселяет в Пати никакого доверия...
он же знает, что Герцог никуда не денется?))
Автор, лови 
