Джерард и Элайза занимались сексом. По крайней мере, собирались. Не спрашивайте меня, с чего я это взял, потому что понятно ответить я не смогу. Это чувство похоже на то, когда в детстве родители неожиданно покупали тебе мороженое. Вот так, без причины. Ты радуешься, поглощаешь холодный десерт, но в глубине души ощущаешь что-то странное, есть что-то зловеще-пугающее во всей этой спонтанной щедрости. А потом родители говорят, что твоя собака умерла. И покупают еще больше мороженого, в надежде «подсластить» горе. Ты ребенок, но уже понимаешь, что сколько бы мороженого не съел, собаку это не вернет.
Да, что-то вроде того. Я могу быть самым преданным и нежным на свете, но Джерард все равно моим не будет.

Не знаю, зачем я это сделал. Я, правда, не хотел. Я никогда не хотел умереть таким образом, но пока последние граммы крови покидали мое тело, идея не казалась такой уж плохой. Точнее, мне было не важно, найдут меня вовремя или нет.

В этот момент тысячи мыслей роились в моей голове, но зацепиться за какую-нибудь одну, я был не в состоянии. Где-то в этой куче замаячила идея о загробной жизни. Вероятно, скоро я узнаю о Боге всю правду. Зато теперь я точно знаю, что на пороге смерти никому не избежать переоценки своих знаний. Мне когда-то сказали, для того, чтобы попасть в рай, нужно покаяться в своих грехах и принять Иисуса в сердце как Спасителя. Так просто? Я чувствую себя слишком грешным. Наверняка я превзошел все возможные пределы. Норма по грехам вообще существует? Сколько гадости можно сделать до того, как предстать перед Последним Судом? Почему Иисус умер во имя спасения этого гребанного мира? Мира, в котором большинство людей не хотят быть спасенными, чтобы не признавать, что они живут неправильно.
Никто не желает признавать, что делает что-то неправильно. Даже если в глубине души понимает это. От этого мира разит шлюхами и продажностью. Все настолько одержимы своим эгоизмом, что людям плевать на того, кого они ломают, чтобы достичь желаемого.
Иисусу лучше не смотреть на это.
Если бы я был Богом, то давно отвернулся бы от нашего мира.
Я не помню, что еще происходило в ту ночь. Видимо, я потерял сознание и тихонько лежал, ожидая конца. Я не был счастлив от того, что умираю, но и огорчиться не мог. Мне было все равно. И это хорошо.

**********************

Догадайтесь, какими были мои первые слова, когда я открыл глаза.
- Блядь. Я не сдох.
- Да, Фрэнк. Чуть-чуть не хватило, - слышу голос Джерарда. Я даже не стал на него смотреть.
Я хотел дотронуться до своего лица, но не смог этого сделать, потому что он крепко держал мою руку. Другой рукой Джерард аккуратно водил по бинтам поверх моих шрамов. Я все еще не смотрел на него. Судя по всему, я очень быстро оклемался, потому что до сих пор чувствую злость и обиду на Джерарда. В случившемся виноват он. Мы не говорили долгое время, несколько часов, наверное. Люди приходили и уходили. Вся группа собралась вместе, чтобы постоять в неловкой тишине с мрачными выражениями на лицах. Наконец мы с Джерардом остались одни, и я заговорил.

- Я в интенсивной терапии?
- Вообще-то в реанимации. Но тебя, скорее всего, переведут в психиатрию.
- Правда? – я спросил с раздражением.
- Фрэнк… ты понимаешь серьезность ситуации?
- Не совсем. Нет.
- Фрэнк… ты пытался себя убить.
- Не пытался. Я просто не знал, как остановиться. А еще я напился – это смягчающее обстоятельство. Не думаю, что это можно назвать самоубийством. Ты спал с Элайзой?
Он растеряно на меня покосился.
- Фрэнк… подожди. Какое это имеет отношение к случившемуся?
- Самое прямое. Я тебе все расскажу, только ответь на вопрос.
- Нет.
- «Нет» - ты не спал с ней, или «нет» - ты не ответишь на вопрос?
- Я не буду отвечать, потому что это смешно.
- А. Значит спал. Зато теперь я не буду чувствовать себя таким виноватым.
- Фрэнк, что за херню ты несешь? – Джерард начинал злиться.
- Ты трахался с Элайзой. Да или нет?
- Да… ну, и что ты будешь делать с этим ответом?
- Мы ходим вокруг да около. Хотя, теперь уже ничего не сделаешь.
- Что?
- Какой же ты тупой, Уэй, если до сих пор ничего не понял. Ладно, так и быть, я просвещу тебя… Я люблю тебя, Джи. Сильно. Уже несколько лет. Из-за того, что ты постоянно отшивал меня, я начал резать себя. Только твой брат знал об этом. Потом ты проявил интерес ко мне, и я размечтался. Но оказалось, что ты никогда ничего не чувствовал ко мне, тебе просто было одиноко и хотелось кого-нибудь поиметь. Потом ты переспал с Элайзой, а я оказался здесь.
Джерард ничего не ответил мне и долго молчал.
Я хуево чувствовал себя, но я и есть хуйня, значит все нормально.
Наконец Уэй заговорил.
- Фрэнк… сука… как ты мог подумать, что я ничего не чувствую к тебе? – он прошептал.
Я взглянул на Джерарда. Он стоял с закрытыми глазами, а по его щекам текли слезы.

42.Healing

-Фрэнк… сука… как ты мог подумать, что я ничего не чувствую к тебе? – он прошептал.
Я взглянул на Джерарда. Он стоял с закрытыми глазами, а по его щекам текли слезы.

Я молча смотрел на него некоторое время.
- Ну… вообще-то, это предположение я сделал, когда ты собрался спать с другим человеком. Ты хочешь сказать… что… у тебя есть чувства ко мне?
- Были. И все еще есть. Боже, Фрэнк, прости, - Джерард шептал дрожащим голосом.
- Ч-что? Ты… но спал ты с ней!
- Да. Это была ошибка. Я думал, что не нужен тебе. Я пытался жить дальше. Мне было одиноко, ты так отдалился. Боже, прости, - он еще несколько раз попросил прощения.
- Джи, я не понимаю… ну, почему… - я замер.
- Я не знаю, Фрэнки. Я не знаю! Мне казалось, тебе плевать на меня.
- Что? Мне плевать? Да за последние несколько лет я делал тебе столько знаков, я разве что прямым текстом не говорил, что люблю. Блядь, мы целовались! Не один раз. Не могу поверить, что ты не замечал этого.
Я не знал, что думать. Что чувствовать. Я был поражен его признанием. Может быть, я сам слепой, если не замечал того, что происходит с ним. Но мне также невероятно обидно, что он спал с Элайзой, испытывая что-то ко мне. Голова кружилась от всех этих мыслей, но я не мог прекратить думать.
- Фрэнк… я знаю, это так глупо, мне невероятно жаль. Люди делают глупые вещи, - он посмотрел на мои бинты, - когда хотят что-то или кого-то, кого не могут получить.
Я долго молчал. Размышления не давали мне открыть рта. Да, он спал с ней, но я почти убил себя. Мы та еще «парочка», хотя это не означает, что мы можем быть вместе. Наверное.
- Но ты можешь получить меня. Все эти годы я был рядом. Ты просто никогда не пытался, - я произнес после нескольких минут тишины.
Он ничего не ответил. Джерард разглядывал мои перевязанные руки, слегка дотрагиваясь до запястья. Потом посмотрел прямо в глаза, мы словно впервые друг друга увидели.
Прежде чем я успел что-либо сообразить, он уже целовал меня. Его лицо было влажное от слез, как, впрочем, и мое. Джерард целовал меня страстно, нежно, с любовью. Это был тот самый первый поцелуй, о котором я мечтал. Именно этого я так сильно хотел ощутить все это время. Джерард забрался ко мне на больничную койку и расположился рядом. Осторожно обнял меня, стараясь не повредить повязки. Медленно заправил за ухо прядь моих волос. Одна рука вокруг моей талии, другая – нежно дотрагивается до лица, Джерард заставляет меня чувствовать себя живым.
Я чувствовал его. И не только физически. Я ощущал его мысли, его эмоции. Все передал один поцелуй, от которого я перестал дышать.
Казалось, что мы целовались вечность. Не говоря ни слова. Никуда не торопясь, просто проникая друг в друга, насколько возможно. Возмещая все, что было потеряно за долгое время. Делая это правильно. Поцелуем мы рассказывали то, что чувствовали на самом деле последние несколько лет.
Мы перестали целоваться, когда за окном уже стемнело, и медсестра пришла на вечерний обход. Так как моей жизни ничего больше не угрожало, меня перевели из реанимации в обычную палату. Судя по всему, Джерард не собирался покидать меня этой ночью, он опять заполз ко мне в постель, когда мы остались одни. Мы ничего не делали, Джерард просто держал меня в объятьях и нежно целовал в шею, пока я не заснул.
Я знал, что завтра нас ожидает тяжелый разговор, но эта ночь должна быть идеальной. Мне не хотелось ее портить лишними словами. Я просто хотел чувствовать тяжесть его тела, ощущать его губы на своей коже, слышать его спокойное дыхание. Сейчас он рядом со мной, и я хочу знать только то, что мы оба испытываем одинаковые эмоции.

*********************

Я проснулся поздно, вероятно, около полудня. Когда сознание наконец полностью вернулось ко мне, я ощутил какие-то шевеления рядом.
- Доброе утро, - прошептал Джерард. Я повернулся, чтобы взглянуть на него, а он легко поцеловал меня в лоб.
- Доброе, - я сказал в ответ. Как же приятно осознавать, что он остался и никуда не ушел, пока я спал. Мы еще полежали так недолго, и, в конце концов, Джерард заговорил.
- Полагаю, есть парочка вещей, о которых я должен сказать, - начал он. Я только вздохнул и молча стал ждать продолжения, - … прости, что я переспал с Эл… - мне пришлось заткнуть ему рот поцелуем.
- Все нормально. Я понимаю.
- Эм… хорошо. Но получается, что я был причиной…
- Этого? – спросил я, поднимая забинтованную руку.
- Да. Этого. Ты понимаешь, как мне было плохо? Особенно когда я узнал, что это моя вина. Я никогда не смогу простить себя, - он выглядел таким разбитым.
- Джерард… не надо. Не думай так. Мы все делаем глупости. Я совершил ошибку.
- Но ты повторял эту ошибку, Бог знает, сколько раз! Фрэнк… ты почти убил себя! Только одна мысль о том, что ты мог не дожить до больницы, рвет меня на части. Я так волнуюсь за тебя. Не знаю, как я позволил тебе дойти до такого. Зачем ты делаешь это?
- Не могу объяснить. Просто делаю и все. Мне так больно видеть тебя с кем-то еще и постоянно слышать отказ, и думать, что я безразличен тебе… в общем, порезы помогают заглушить эту боль, - Джерард тревожно смотрел на меня, и я заметил, как он вздрогнул от слова «порезы».
- Мне так тяжело слышать, что я мучил тебя.
- Я сам это делал. Я причина своей боли.
- Но я был виноват, сам того не ведая. Поверь мне.
- Мне не нужно верить, я это знаю, Джи.
- Ты… ты будешь снова это делать?
- Честно? Не знаю. Я просто не хочу больше быть таким как раньше.
И это была истинная правда. Я все обдумал: мне совсем не хочется оставаться человеком, воспринимающим жизнь сквозь призму боли. Нужно найти другой способ справляться с кризисными ситуациями. Мне надоело, что все постоянно волнуются за меня. Надоела вечная депрессия. Я хочу измениться.
- Окажешь любезность? Не пойми меня неправильно…
- Что ты хочешь?
- Ты мог бы… поговорить с кем-нибудь? Проконсультироваться или что-то типа того. Я не хочу, чтобы ты вредил себе, более того… тебе нужно вылечить депрессию.
Я сделал вид, что задумался.
- Хорошо. Я так и поступлю.
Я вовсе не обманывал Джерарда. Мне нужна профессиональная помощь. Может мне даже назначат таблетки, от которых станет лучше, а не просто все равно.
Кажется, все начинает налаживаться. Джерард наконец на моей стороне.
Понятно, что между нами все далеко не идеально. Нужно разгрести еще целую кучу дерьма, что мы натворили, и раскрыть друг другу последние тайны. Я понимаю, что теперь все изменится, правда не уверен, в лучшую или худшую сторону. Что мы будем делать дальше? Может, мы не будем торопиться и дадим друг другу время справиться с нашими проблемами, чтобы в итоге построить нормальные отношения. Или мы выйдем из этой палаты уже вместе. Не важно, на каком варианте мы, в конце концов, остановимся, главное – Джерард поддержит и поможет исправить мою жизнь.
В течение последних трех лет я чувствовал, как моя жизнь разваливается на части. Может быть, наконец пришло время восстановления. Я в самом начале пути и знаю, что предстоит многое сделать, но это все будут хорошие вещи. Я верю.

43.This Could be Life

Я сидел в приемной к своему психотерапевту в надежде, что она поможет разобраться со всеми моими проблемами. Я не был уверен, что визит пройдет успешно. Слишком много мыслей окончательно затуманили мой мозг настолько, что мне не справиться с их потоком самостоятельно.
Хорошей новостью было то, что Джерард наконец-то признался в своих чувствах ко мне. По правде, я до сих пор находился в шоке от мысли о том, как такой слабый человек как я, может привлекать такого идеального человека, как Джерард. Мне неизвестна глубина его чувств. Я же любил его всем существом, несмотря на то, что он так часто причинял боль, разрушал и даже почти уничтожил меня.
Тяжелее всего – сказать «люблю». Я никого никогда не любил. Мне нравились некоторые люди, я даже увлекался пару раз, но никому не говорил, что люблю их до вчерашнего дня. Даже тогда, мне потребовалась целая вечность, чтобы признать это. Мне было нелегко. Я слишком серьезно отношусь к этому вопросу. Мне понадобилось более года сильной симпатии к Джерарду, чтобы наконец понять, что я действительно люблю его. После того, как это случилось, остановиться я уже не мог. У меня было несколько попыток выкинуть его из своей жизни, но все они не увенчались успехом.
Он в моем сердце, всегда там был и останется навсегда. Джерард может расстраивать, злить, игнорировать или даже бить меня, но если он попросит отдать ему сердце, я с радостью разорву свою грудь, вырву оттуда еще теплый, бьющийся комок и подам в окровавленных руках. Я уже делал так много раз. Теперь, когда он действительно принял его, единственной моей просьбой будет никогда не отдавать мое сердце назад. Я ужасно боюсь, что эта хрупкая взаимность пойдет прахом. Мне просто нужно, чтобы Джерард доказал мою неправоту. Хотя бы раз. Докажи, что я не прав.
Я резко оторвался от своих мыслей, когда услышал голос моего консультанта, приглашающий войти. У меня новый доктор, но она очень похожа на предыдущего. Консультант предложила присесть, указав на стул напротив нее. Она говорила мягким, спокойным голосом.
- Так… Фрэнк, полагаю, Вы знаете, по какой причине находитесь в этом кабинете. Ваш друг Майкл рассказал мне о некоторых проблемах. Я здесь, чтобы помочь Вам, Фрэнк… если, конечно, Вы этого сами желаете. Что бы я сегодня не сказала, Вы отправитесь домой и будете делать все, что захотите. Моя задача – помочь принять правильное решение.
Я обдумал ее слова. Мне до сих пор не ясно, хочу ли я получить помощь. Я точно знаю только одно: у меня нет никакого желания оставаться маленьким грустным мальчиком, постоянно причиняющим себе боль, потому что только так способен чувствовать себя живым. Мне нужно отказаться от причинения физического вреда себе. Я уже пытался это сделать, но потерпел неудачу. Меня все еще терзает депрессия, поэтому удержаться будет очень тяжело.
- Честно говоря, не знаю, хочу я помощи или нет… наверное, да… не уверен, - тихо пробормотал я, хотя консультант услышала меня.
- Ладно. Давайте разберемся вместе. Что сейчас творится у Вас в голове?
- Ну, я не хочу больше причинять себе вред… Тем более, что это не помогает. Режу я себя или нет, моя депрессия не уменьшается.
- Думаю, нам нужно сделать вот что: мы выясним истинную причину Вашего депрессивного состояния и устраним ее. У Вас больше не будет необходимости наносить себе раны.
- Да? Хорошо бы, - ответил я, хотя на самом деле подумал: «Удачи, у Вас все равно ничего не выйдет».

Не то, чтобы я сильно сомневался в ее профессиональных навыках, я был больше уверен в глубине своих проблем. У меня не хватит сил отпустить депрессию, ставшую большей частью моей жизни. Может быть, я пока не готов это сделать.

- Ну что, начнем с начала? Когда это случилось первый раз? Что послужило причиной?
Я надолго замолчал, обдумывая с чего начать. История была настолько длинной, что я сомневался, хватит ли мне времени все рассказать. Консультант, казалось, прочитала мои мысли.
- У нас будет столько времени, сколько нужно.

Я глубоко вздохнул и начал рассказывать. Большую часть времени я говорил о Джерарде. Я поведал все об этом человеке и о моих чувствах к нему, о том, как сильно я его любил, несмотря на то, что он рвал меня на части. Меня просто тошнило эмоциями. Я рассказал, как невыносимо быть отвергнутым снова и снова, и как меня окончательно доконала надежда, разбившаяся вдребезги.

Я не утаил фактов из прошлого, ставших отправной точкой моего нынешнего состояния. Рассказал о двоюродном брате, покончившим жизнь самоубийством, и о том, что сам недавно узнал о своем детстве.

Должно быть, моя исповедь длилась не менее двух часов. Она ни разу не перебила меня, дала полностью выговориться. После того, как я закончил, она задала мне один-единственный вопрос, на который пока ни у кого не хватило смелости.

- Почему Вы пытались убить себя, Фрэнк?
- Я никогда не пытался покончить с собой. Я видел, что сделала смерть брата с нашей семьей. Мне не хотелось бы уничтожить родных окончательно. Я… я просто был так зол и обижен на него. Я решил напиться и… не смог вовремя остановиться.
- Что конкретно он Вам сделал?
- Он встречался с этой девушкой…
- Что Вы чувствовали на тот момент?
- Во-первых, мне было больно. Чертовски больно. Он вселил в меня надежду. Он целовал меня! И не один раз! А иногда Джерард вел себя так, будто меня не существует. Хотя он и говорит, что я ему дорог, но… я не знаю, как это объяснить. Мне кажется, что он врет каждый раз, обращаясь ко мне. От этого тоже больно. А может быть, все случилось из-за того, что я пытался отрицать свою любовь. И вот я здесь, пытаюсь успокоить его, говорю, что дело не в нем. Хотя мое самовредительство целиком и полностью вина Джерарда. Сейчас мне еще больнее, я просто умер внутри, когда услышал, что он переспал с той сукой. Мне все еще трудно поверить в его чувства. Кажется, он использует меня, чтобы избавиться от своего одиночества.

Я сам не понял, что это было. Похоже, все мои так долго сдерживаемые мысли рванули наружу, сметая все преграды на своем пути.

- Так Вы чувствуете его вину в том, что чуть не убили себя? – спросила она все еще мягким и тихим голосом.
- Да… это плохо?
- Понимаете, Джерард в праве делать то, что хочет. Ведь Вы не говорили ему о том, что причиняет Вам боль. Думаю, вряд ли его можно будет привлечь к ответственности за случившееся. Может… не поймите меня неправильно, но, быть может, Вы сами себе злейший враг. Вы один заставляете себя страдать.
Мне потребовалось несколько минут тишины, чтобы переварить последнюю фразу. Она права. Я никогда не говорил Джерарду о том, что он причиняет мне боль. Не хотел заставлять его страдать. Тогда какого черта я сижу тут и обвиняю человека за то, что сам совершил?
- Видите ли, Фрэнк, порезы – это просто раны, и ничего более. Это самовредительство. Это не помощь, не наказание, и не месть. Просто повреждение кожи. Все остальное - плод Ваших тревожных мыслей. Если хотите, можете заменить лезвие чем-то более здоровым и назвать это помощью, наказанием, местью, чем угодно. Раны останутся только ранами и никогда не решат Ваших проблем.
Мне нечего было ответить. Во всех ее словах есть смысл. Только боюсь, у меня не хватит сил произвести замену.
- Насколько я поняла, последние таблетки Вам не подошли?
- Нет.
- Я бы назначила другой препарат. Есть много разных лекарств, не все Вам подойдут. Нам просто нужно найти самый эффективный. Вы к этому готовы?
- Наверное …
- Хорошо. Может быть, Вы хотите еще что-нибудь сказать?
- Нет, не совсем. Я выговорился, мне стало легче, - сказал я. И я не врал. Ей мне больше нечего сказать, в отличии от Джерарда.
Я покинул кабинет психотерапевта с новым рецептом на антидепрессанты. Надеюсь, второй опыт будет удачнее первого.

********************************************

Мне наконец разрешили покинуть больницу, но только при условии, что Майки будет присматривать за мной, проверять, принимаю ли я таблетки, избавился ли я от лезвия.
Это было самым трудным: показать, где я храню бритву, а потом смотреть, как Майк выбрасывает ее. Это был первый день моего выздоровления. Дальше будет еще тяжелее.
Я чувствовал себя наркоманом в реабилитационном центре, что, по сути, было недалеко от правды. У меня есть зависимость, и я собираюсь с ней бороться.

Атмосфера в группе стала невыносимой, когда все узнали о моем недуге. Эти нервные взгляды и постоянные вопросы «Ты в порядке?», «Ты уверен, что все хорошо?». Джерард был хуже всех. Я чувствовал вину за то, что взвалил на него ответственность за случившееся. Нам нужно было поговорить.

Разговор случился пару дней спустя в дальней комнате нашего автобуса. Кажется, все самое важное в наших жизнях обсуждается именно там.

- Джи… с тобой можно поговорить? – спросил я, закрывая за собой дверь в комнату.
- Конечно. Что стряслось? – он схватил меня за руку, как только я сел рядом. Это дало мне смелости продолжить.
- Я знаю, что ты винишь себя во всем. Я поступил по-свински, свалив на тебя ответственность. Но на самом деле, я не виню тебя. Поэтому, пожалуйста, перестань мучить себя.
- Но… я заставлял тебя страдать. Постоянно.
- Только ты не знал об этом.
- Все равно…
- Джерард… пожалуйста. Просто не вини. Мне не нужно это. Я не могу смотреть, как ты казнишь себя.
- Фрэнк… есть еще кое-что.
- Что именно?
- Мне было так больно, когда я узнал.
- Что ты узнал?
- Прямо посередине ночи, когда я спал после… ну, я спал с ней, мне позвонил Майк. Он сказал, что нашел тебя в ванной в луже собственной крови. Я приехал в больницу так быстро, как смог. Но меня не пустили, тебе делали реанимационные процедуры. Когда я наконец увидел тебя … ты был похож на труп. Все эти бинты на твоем теле, я не мог поверить глазам. Мне было страшно подумать, как долго ты этим занимался и ни разу не пришел поговорить со мной. Это самое ужасное. Ты никогда не доверял мне, - он уже почти плакал, когда заканчивал фразу.
- О каком доверии ты говоришь, Джи? Сначала ты игнорировал меня, потом злился из-за того, что я общаюсь с твоим братом больше, чем с тобой. Потом ты пытался поцеловать меня, правда, сказал, что это нихера не значит. Что дальше? Ты завел меня и почти трахнул, но все еще утверждал, что ничего не было. А потом ты сказал, что даешь Элайзе еще один шанс! Мне нужен был шанс! Только один. И я не смог справится с этим. Даже несмотря на то, что ты не виноват в том, что случилось со мной, Джи, не говори мне о доверии!
- Фрэнк, все эти поцелуи очень много значили. Понимаешь, очень! Но ты всегда отталкивал меня. Говорил, что будешь жалеть потом! Я думал, ты никогда меня не хотел.
- Мне казалось, что ты просто хочешь перепихнуться и тебе плевать на меня. Вот почему я отталкивал. Я выдержу, если не буду с тобой, но быть использованным мне не хочется! – мы были на грани, голоса звучали громче с каждым предложением.
- Если я бы хотел просто оттрахать тебя, то сделал бы это в овраге!
- Тогда я первый полез к тебе. Зачем мне так делать, если я был бы холоден к тебе?
- Ты был один, страдал и хотел доказать себе, что больше не боишься! По крайней мере, ты мне так сказал.
- Но ты все равно с ней переспал!
- Потому что пытался двигаться дальше! Мне невыносимо было думать, что я не интересен тебе!
Не знаю, что на меня нашло, руки действовали отдельно от головы. Я обвил рукой его за шею и притянул к себе так близко, как мог. Я целовал грубо, кусая губы, вкладывая в эти раздраженные ласки всю свою страсть. Джерард вцепился пальцами в мои бедра и так сильно вжался в меня, что я почти запрыгнул на него.
- Фрэнк… - он стонал между поцелуями.
- Ммм, – его рот не позволял ответить развернуто.
- Никогда… так… не делай… больше… - я слышал обрывки слов, смешанные со вздохами и постанываниями.
Я ничего не ответил. Не хочу давать пустых обещаний. Мне не известно будущее, зато я предельно остро ощущаю настоящее.
Казалось, воздух вокруг начал плавиться. Он – то единственное, что сейчас имеет хоть какой-то смысл. Я нуждался в нем. Мне необходимы его ласки, и я должен знать, что Джерард также сильно хочет моих. Мы были двумя несчастными мальчиками, ищущими какой-то ответ друг в друге. Скорее всего, нам никогда не удастся исправить ошибок прошлого, да это и не важно совсем.
Я понял: сейчас происходит то, чего я всегда хотел. Минуту назад мы готовы были разорвать друг друга на части, а сейчас создаем нас заново, чтобы стать ближе и сильнее.
Наши отношения прошли свою низшую точку, теперь только вверх. Еще многое предстоит сделать для полного выздоровления, но первый шаг уже пройден. Это то, чего я так долго ждал.
Джи настойчиво проникал языком мне в рот, видимо, считая, что я в полной мере должен насладиться сигаретно-кофейным вкусом. Это было прекрасно. Он сладкий и горький одновременно. Я еще крепче обнял его, а Джерард запустил руку в мои волосы и слегка потянул назад, оставляя мою шею незащищенной. Он прикусывал кожу и сразу же целовал покрасневшее место. В этом весь Джерард со своей извечной любовью к вампиризму. Если он захочет попробовать на вкус мою кровь, думаю, я не буду против.
Все же мне не хотелось заходить слишком далеко, уж очень настороженно я относился ко всей этой новообретенной романтике. Мы продолжали целоваться, пока в итоге не заснули в объятьях друг друга. Последняя мысль, пришедшая мне в голову, – я бы мог так жить.

http://notforsale.do.am/blog/this_is_where_i_scream_from_chapters_44_47/2011-04-03-1745