- Ты боишься? - А? - Тебе страшно? Джерард мягко улыбнулся. Младший брат ответил ему нервной улыбкой и пожал плечами. - Да, немного. Наверное. - Всё будет хорошо. - Ты так думаешь? - Я, правда, не знаю, что думать. Только то, что это будет удивительно. Братья обернулись. - Фрэнк, это страшно, - забормотал Майки. - Да, но, - их темноволосый друг прислонился к балконной ограде и глубоко вдохнул полночный воздух – но это будет удивительно. Мы дерёмся за нас, за нашу страну и за все те страны, что так долго были под гнётом. Я нахожу это прекрасным. И горжусь. - Ты гордишься? – рассмеялся Джерард. - Горжусь. А ты разве нет? - Немного волнуюсь. - Джерард Уэй волнуется? - Так же, как и его братишка, - он жестом показал на Майки, стоящего неподалёку и рассеянно грызущего ногти. - Детка напугана? - Просто не хочет уходить. - А Джамия всё время плачет. Говорит, меня убьют. - Ну.… Возможно нас всех убьют. Фрэнк оперся рукой о плечо Джерарда. Тот не отодвинулся. - Мне кажется, это только вероятность. Оба вздохнули. - Не хочешь зайти внутрь? Холодает. Джерард отрицательно замотал головой. - Наверно…. Наверно чуть позже. Я нужен Майки, понимаешь? Ему одиноко. Фрэнк улыбнулся. - Конечно, не торопитесь. Как только за спиной Джерарда стихло эхо шагов, его взгляд стал пустым и потерянным. - Ты в порядке, Майкл? - Не называй меня так. - Я серьёзно. Всё хорошо? - В-вроде да. Какое-то время они оба молчали. - Он любит тебя. Джерард улыбнулся. - А ты любишь его. Старший брат засмеялся: - Не говори глупостей. - Я серьёзно. Рука. Рука… Майки хихикнул: - Да. А ещё то, как вы смотрите друг на друга. Джерард закурил. - Ты считаешь это отвратительным? - Не знаю. Я не знаю, что думать. Всё так ново, Джи. - Ново и пугающе. - Если я умру, не забывай меня. Джерард уставился на брата. - Ты не умрёшь, Майки. Я никогда не позволю этому случиться. - Парни! Это примчался Фрэнк. - Наши…. они хотят, чтобы мы сыграли. - Правда? Фрэнк улыбнулся. Сердце Джерарда пропустило удар – это было неизбежно, каждый раз, когда он видел жизнь, бьющую через край в этих карих глазах. - Ага. Пойдёмте, ребята уже ждут.
ЧАСТЬ 2. ВЕЧЕРНЕЕ УЕДИНЕНИЕ
Завтра. Завтра они уходят. Ночь проходила замечательно. Всем было весело, парни попросили его, Джерарда, Майки и Рэя сыграть пару-тройку песен. Должно было быть весело. Но всё ещё оставалось то разрушительное ощущение, вытеснявшее собой воздух, не дававшее дышать. И хотя многие ломались и плакали, не в его стиле было показывать свои эмоции настолько свободно. Всё-таки контроль был большой частью его жизни. От смутных воспоминаний о коже Джерарда покалывало ладонь. Он сжал руки, похрустел суставами. Вздохнул. В последнее время он очень много вздыхал. Но он действительно не знал, что делать. Что уж говорить. Воспоминания о заплаканных глазах рыдающей Джамии, стоявшей в дверях и обнимавшей его на прощание, выворачивали наизнанку. Фрэнк скучал по ней. Скучал по её голосу, по её улыбке. Но всякий раз, когда взгляд падал на тонкие черты лица Джерарда, он чувствовал, как сердце ускоряет свой бег, а щёки вспыхивают румянцем, как у маленького мальчика. Каждый раз, когда друг смеялся, что-то в его душе взрывалось от радости. Однако все знали, что подобная любовь – это неправильно. И та дерзость с рукой была крайне опасной затеей. Потому что он не знал, как тот мог отреагировать. Но, тем не менее, пошёл на это. Несмотря на риск быть вышвырнутым из армии. Несмотря на риск потерять Джамию и дочерей. Увидит ли он когда-нибудь своих малышек снова? Он вздохнул, уже в который раз. Закурил. Было холодно. Чёрное ночное небо возвышалось над ним. Заставляло чувствовать себя таким маленьким. - Тебе бы курить бросить. Фрэнк не сдержал улыбки, услышав голос Джерарда. - Тебе вообще-то тоже. - Так и сделаю, если когда-нибудь выберусь отсюда живым. Айеро вдохнул. Выдохнул. - Прекрасная ночь. - Так и есть, Джи. – выдох, вдох. – А звёзды на самом деле… на самом деле видят всё в истинном свете. - Что ты имеешь в виду? - Мы такие маленькие. Как пятнышки. Мы ничто, ничто по сравнению со всеми этими звёздами. И даже если Бог существует, то ему плевать, что какие-то немецкие засранцы прибьют нас. Ведь есть целая куча вещей для размышлений. И если он есть, он должен думать о том, как содержать всё в порядке, понимаешь? Планеты должны вращаться, звёзды должны сиять. - Хочешь сказать, ему плевать на нас… на наши задницы? Парни рассмеялись. - Мда, очень мило. - Не знаю. Может быть, ему есть до нас дело. А может, нет. Фрэнк тряхнул головой и пожал плечами, так как они позволили неловкому молчанию расширить пропасть, которая, казалось, появилась между ними. Так близко и так далеко. - Мы завтра уходим. Джерард тоже закурил. - Я знаю, Фрэнк. Знаю. - Тебе страшно? Джерард опустил глаза. - Просто в ужасе. Я боюсь потерять тебя. Или Майки. Или Рэя. Я боюсь потерять тебя…. Краем подсознания Фрэнк ухватился за фразу, запомнил, как она прозвучала, то, как шевелились губы Джерарда, и схоронил где-то глубоко внутри себя. Каким-то шестым чувством он понимал, что эти слова, сказанные почти шёпотом, рано или поздно спасут его жизнь. - Знаешь что, Джерард? Уэй раздавил окурок носком ботинка. - Что? Фрэнк ещё раз глубоко вздохнул, чувствуя нарастающую слабость в коленях, подался вперёд. И, прежде чем Джерард смог что-либо сказать, прижался губами к его губам.
ЧАСТЬ 3. ДОЖДЬ
- Двигайтесь, ну же! Быстрее! Шевелитесь, салаги! Идёт дождь. Рэй нервно сглотнул. Оказалось, он в одном строю с Майки. Младший Уэй был мертвенно бледен, измотан, его тело практически ходило ходуном. - Майки? Парнишка улыбнулся. - Да, Рэй? - Всё будет хорошо. Тот горько рассмеялся. - Почему все говорят мне, что всё будет хорошо? Не будет, Рэй. Ни хрена ничего не будет хорошо! Захваченный врасплох Торо вздохнул и замолк. Он был уверен, что Майки плачет, но из-за дождя не мог сказать точно. - Я… - Ни слова. Рэй попытался тронуть его плечо. Майкл уклонился от его руки, сжав ружьё. Напряжение нарастало. В каких ебенях шляется Джерард, когда он так ему нужен? Он ненавидел моменты, когда Майки становился недружелюбным, практически уходил в себя, и единственным, кто мог говорить с ним – единственным, кому он это позволял – был брат. - Ну же, Майки… Майкл сжался, но ничего сказал, так что Рэй решил не давить на него. Было сыро, и никто не был настроен ссориться, не говоря уже о драках. Торо пошевелил ногами, надеясь согреться. Фрэнк сидел, скрестив на груди руки. Пройдёт наверно целая вечность, пока они, наконец, погрузятся в эти чёртовы лодки. Он изнывал по телу Джерарда, вкусу его губ и ощущению языка на коже, и – Нет. Нет. Джамия. Ваши дочки. Думай о них. Думай о них. Вот только что же он испытывает к Джерарду. Что он испытывает к Джерарду? Он зажмурился до боли в глазах. - Бля… Колени Майкла подкосились, он наклонился. Его начало рвать. Рэй присел рядом и убирал ему волосы с лица. - Пусть всё выйдет, дружище. Так будет легче. - ПОШЁЛ НА ХУЙ! Майкл глубоко впился ногтями в щёку Рэя. Голова Рэя резко откинулась назад, а напряжение всех тех дней и ночей вырвалось ударом кулака по челюсти Уэя. Когда Майки опрокинуло ударом, все резко замолчали, и осознание того, что же он натворил, поразило Торо. - Господи бля Иисусе… Майки… Майки, прости. - Убери свои руки от моего брата. Джерард встал возле постанывающего Майки, схватившись за оружие и опасно оскалившись. - Джи… - Приблизишься к нему хоть на шаг – я снесу тебе башку. Только не Майки. Можешь бить любого, кроме Майки. Майки это святое. Майки нужно защищать и оберегать. Фрэнк помог Джерарду оттащить брата. Боже. Боже. Боже. Он плевался кровью. Боже. Рэй чувствовал на себе взгляды окружающих, их молчаливое осуждение. - Майки… Джерард отвёл его протянутую руку. - Заткнись, Рэй. - К порядку! Солдаты, вернулись в строй! Лейтенант сгрёб Торо за плечи и вытолкнул из сформировавшегося возле них круга. Майки стонал от боли и ужаса. Джерард чувствовал нарастающую злобу и панику. Фрэнк тихонько сжал его плечо. Потаённый жест. Невидимый для всех, кроме него. Он улыбнулся. Фрэнк в последний раз закрыл глаза, и пока Джерард помогал хромающему Майклу встать в строй, поцеловал кольцо, несколько лет назад подаренное Джамией в знак вечной неугасимой любви. Вечная любовь. Он прижался губами к уху Джерарда. - Я люблю тебя. Три слова шёпотом, но сколько они значат. И, быть может, всемогущий Боже присмотрит за нами в это время боли. Аминь.
