Я помню, как за тобой тогда захлопнулась дверь. Я не плакал, я не знаю, как это делать. Но я прекрасно знаю, что такое кричать. Читать строчки и рыдать голосом, умоляя время пойти вспять и исправить ошибку.
- Я же говорил тебе, что когда-нибудь так и будет. Я и Линдси.. - Не говори её имени при мне, сукин сын! Ты лжешь, ты никогда не говорил мне этого! - Я ухожу.
Любовь ранит, а мы продолжаем жить. Амстердам красив, как никогда, я плыву в ночи, а лодка колышет меня. И я вижу небо звезд, я чувствую запах, я в трансе, я счастлив быть в нём. Это как вдыхать дым из твоих легких и вспоминать апрель. В тот год было холодно, и ты носил белую куртку, а под ней - синий свитер.
- Фрэнки, с Рождеством! - Какого черта ты звонишь мне?! Я ненавижу тебя, жалкий моральный урод! Забудь мой номер и гори в аду! - До связи.
И я слышу гудки, я слышу шум крови и стук сердца в ушах, я испытываю гнев и горечь моего имени, произнесенного твоим голосом. Нежного имени, мягкого голоса, и я ненавижу тебя. Я был бы огнем, сжигая тебя и твою семью, а смрад и черный дым стали бы свидетелями моей любви. Ты не звонил на день рождения, зато набрал на Рождество, но ты мог бы сделать это и через неделю, всё зависит от того, когда тебе больше всего захочется услышать мой голос. Мы знаем, что я люблю тебя, мы знаем, что я не прощу тебя, потому что простил ещё вчера, лежа в ванной и видя Амстердам.
- ...поэтому наша группа должна сделать небольшой отпуск. Ты понимаешь, о чем я. - ... - Я пошел к черту.
Гудки говорят, что ты не позвонишь. Но мысли не могут быть заняты только тобой, есть ещё то, что бьет по мне шлакоблоками, крошит череп, кровь течет по земле. Мне нужно дыхание, чтобы возобновить жизнь. Ты ранишь, как Артемида копьем ранит свою добычу, но я не животное, и ты не хищник, и мы знаем, как сильно я люблю тебя и буду ждать звонка, чтобы послать тебя к черту. Я бы хотел быть в аду, чтобы стать тем, кто смог бы заставить тебя страдать там.
Мы были с тобой в Амстердаме, и ты дышал тем воздухом, и я вбирал тебя кожей. Твои ноздри дрожали, выдыхая пар, а я спешил вдохнуть его. Он был в тебе, возле сердца, и я хочу поймать его, чтобы знать, что я могу стать частью тебя. Холод и камень дорог, темнота зимы, а ты молчал, чтобы я мог смотреть на тебя. Ты нужен мне, и я буду стоять на коленях, целуя твои пальцы и умоляя остаться со мной.
Ты бы любил меня, когда мне было шестьдесят? Если бы у меня не было бы ничего, если бы я потерял всё, если бы не имел лица и был немым? Я знаю, ты любил бы, даже если я не был бы больше красивым.
Хочу ещё одно касание, и ты дашь мне его. Сухое, мягкое и теплое, чтобы я обрел голос. Я трепещу, готов взлететь к небу, прихватив тебя с собой. Любить тебя - как стоять зимой на мосту, чтобы мои легкие превратились в лед, а сердце растопило их.
Ты не звонишь, я не жду, давно сменил номер. Слышал, видел, читал, но не прикасался, могу гладить экран, но бессмысленный бред воспаленной головы перешел грань, и я лучше представлю тебя у себя в кровати. Хуже терять друга, ещё хуже друга, которого любишь.
Не беги за мной, схвати и ударь, а потом уйди, чтобы я знал, всегда знал, что ты не мой, и Амстердам лживый город бесплодных надежд. Мне нужно знать, что ты не придешь за мной. Хочу ударить в ответ, но лодка качается, будто я выпил так много, и небо смешивается, как краски в твоих наборах.
- Любовь ранит. Не звони мне больше. - Я и не звонил.
