Сегодня вечером мама все-таки добралась до меня с расспросами о вечеринке. Все последние дни я старался забыть часть событий того развеселого вечера, но каждый раз находилось что-то извне, что, так или иначе, раз за разом напоминало мне обо всем произошедшем снова и снова. Мне казалось, что я запомнил все свои мельчайшие ощущения и мысли, каждую фразу и взгляд, хотя всё шло к тому, что после такого количества выпитого я вообще не должен был вспомнить и половины. Ну почему, почему мой мозг так глупо устроен? Я ведь худший во всем, что касается запоминания! Я путаю даты дней рождения самых близких людей, номера телефонов у меня перемешиваются до совершенно неузнаваемого вида... Иногда я прекрасно помню лицо и даже цвет глаз человека, увиденного лишь однажды. Но стоит мне задуматься о его имени, как я попадаю в западню своей странной памяти, понимая, что на ум не приходит ровным счетом ничего.
После того, как я рассказал маме основные веселые события моей первой вечеринки, опуская некоторые детали, о которых упоминать не хотелось, я заметил, что мама стала задумчивой, будто хотела о чем-то поговорить, но никак не могла понять, так ли это необходимо.
- Что-то не так, мам? - Нет, Фрэнки, все в порядке. Странная просто вышла история с этой девушкой на вечеринке. - О чём ты? - Выглядит так, будто Джерард специально положил глаз на девушку, которая понравилась тебе.
Я не рассказал маме о том, что произошло между нами в ванной у Уэев, ограничившись только описанием того, как мы с Майки ввалились в комнату и как застали там Джерарда и Мэй. А после плавно перешел на то, как меня силой заставляли пол ночи играть в приставку в виде наказания (почаще бы так наказывали, а?). Поэтому внутри у меня все вопило: "Ну конечно нарочно, мама, этот тип - тот еще засранец!" Но вслух я сказал только:
- Не вижу в этом никакого смысла. - Я тоже. Но мне все это напомнило одну старую историю, - она улыбнулась. - Если честно, это выглядит слишком невозможно, но я почему-то не удивлюсь, если твои друзья и те мальчики - одни и те же люди. - Не понимаю, о чем ты говоришь, - Я смотрел на маму настороженно, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, мне было жутко любопытно, что за историю она вспомнила. А с другой - подсознательно хотелось, чтобы она прекратила. Я поднял бровь, всем своим видом показывая, что весь превратился в слух. - Это была весна, ты еще учился в первом классе. - Мама мягко улыбалась, смотря куда-то мимо меня. Кажется, для неё эти воспоминания были приятны. - Тебе впервые понравилась девочка, и я гордилась твоим выбором - она была такой миленькой! Помнишь, мы часто ходили по выходным через парк после супермаркета. Ты там с ней познакомился... Как же её звали? - Мари, - мрачно ответил я. Несмотря на то, что должен был забыть все это за давностью лет - я не забывал. Слишком ярко все было тогда. И слишком сильно разочарование, которое я испытал. Наверное, потому что это было впервые. - Точно, Фрэнки! Не думала, что ты помнишь.
"Хотел бы я забыть, но ни черта не получается", - грустно подумал я, почесав затылок и слегка откидываясь на подушку, упиравшуюся в спинку кровати. Хотя, конечно, сейчас не помнится все так детально... Скорее - это обрывки образов, переделанных воображением в идеальные, отдельные мысли, яркие, но короткие, ноты чувств и эмоций, что двигали восьмилетним мальчиком. Как хорошо, что память стирает хотя бы подробности наших фиаско и потерь. Иначе люди бы, наверное, просто не вынесли гнёта своей памяти.
- Мама, эту историю я помню, но очень приблизительно, - слукавил я. - Так при чем тут мои друзья? - В тот день, когда ты убежал из парка, - я невольно поморщился, сдерживая неприятные воспоминания, потому что до сих пор не знал, правильно ли я сделал, или дал слабину? - с Мари играли мальчики. Помнишь их? - Довольно смутно, - сказал я честно. - Один из них был чуть старше, а другой - в очках. Я потом подошла к маме Мари, она разговаривала с их бабушкой. Приятная такая женщина. Как же её звали... Элен? Нет... Елена! Точно! - мама была так довольна собой, что вытащила из памяти эту информацию. Я же, наоборот, все больше начинал волноваться. - Мальчиков звали Джерард и Майкл. Я даже немного говорила с ними. Майкл выглядел так угловато, а Джерард невероятно обаятельно улыбался. И, как сказала тогда их бабушка, они приехали из Ньюарка на выходные.
Я чувствовал, как сердце колотится о ребра, и не понимал - неужели маме не громко? Она сидела так близко на моей кровати. Для меня это было слишком громко, оглушительно. Неужели мы уже встречались, хоть и мельком? Какова вероятность, что дети, встретившиеся случайно и при таких обстоятельствах, увидятся и даже станут друзьями через столько лет, да еще и в другом городе? По мне, это было практически невозможно. Но мы, кажется, сделали это? Я решил расспросить ребят обо всем и послушать, что они скажут... Было очень любопытно. И очень странно. На секунду я почувствовал себя втянутым в какую-то дурацкую игру, чёртовых правил которой просто не знал.
«Хватит. Хватит! Пошли вон», - сказал я своим мыслям. Пора ложиться и пытаться уснуть. «Завтра будет ещё тот развесёлый день», - шептало моё шестое чувство на ушко, сворачиваясь на левом плече. Почему-то всегда ощущал своё предчувствие где-то слева, странно, да?
- Пригласи своих друзей на ужин как-нибудь, Фрэнки. Я буду рада с ними познакомиться не только с твоих слов, - мама улыбнулась, выходя из комнаты. – Спокойной ночи!
Мама уже закрыла дверь и поднялась к себе, а я выключил свет и, лёжа под окном без штор, смотрел на тёмное небо. Оно было прекрасно. Оно затягивало. Тёмные мягкие тучи висели так низко, что, казалось, ещё немного – и они упадут сверху на город, и мы все потеряемся или захлебнёмся в этом тумане. Ни одной звезды, никакого света не исходило из них. Только темнота. И спокойствие. Непонятно, что будет завтра. Но сегодня эти тучи были просто одеялом, укрывшим всех нас, и ничем больше. Пришла запоздалая мысль о том, зачем я написал ту странную записку Джерарду? Я сам не понимал, зачем писал это. Это было дурацким секундным порывом. Спроси он меня, я бы и сам не ответил, что имел в виду. Но я бы очень хотел увидеть, как он выглядел, когда читал её. Мне бы это о многом сказало.
***
- Хэй, Майки! Привет! Как тебе погодка? – спросил я друга, прячась рядом с ним под козырёк нашего крыльца и раскрывая зонт. - Да охрененная погода, разве нет? Она будто бы говорит всем: «Идите к чёрту со своей школой!» - Майкл улыбается, натягивая на встрёпанные волосы и без того уже мокрый капюшон. – Ты не проспал. Это так дико, после стольких лет жизни под одной крышей с Джерардом. Начинаешь думать, что вести себя по утрам как он – это нормально для всех людей. - А что он делает? – не смог сдержать я глупого любопытства. Да и к тому же… реально интересно! - Швыряется будильниками и посылает к чёрту. Он никогда не встаёт раньше десяти. Точнее, когда-то вставал, конечно. Но это было так давно, что я уже совершенно забыл – каково это.
Я улыбнулся. То утро, которое я встретил с ним после вечеринки, было милым. Хотя, это было уже совсем не утро, может, в этом всё дело? Представив сонного и неадекватного Джерарда, с заспанным лицом и кругами под глазами, запускающего будильником в Майки и сыпля проклятиями, забирающегося под одеяло с головой, я начал понимающе хихикать.
- Нет, брат, это ни фига не смешно. Это страшно. Он ведь и убить может. Чертовски меткий, когда не целится. Я уже приловчился, закрываю дверь ровно тогда, чтобы в меня не прилетело чем-нибудь тяжёлым. - Зачем же ты его будишь, если это всё равно бесполезно? – не понял я.
Майки повернулся ко мне, и его глаза от удивления стали больше очков, а брови совершили путешествие на самый верх лба.
- Чувак, он же мой брат! Это моя обязанность. Если я не попытаюсь его разбудить – то кто еще будет заниматься этим? Так я даю ему понять, что, чёрт возьми, жизнь не останавливается, что у нас есть дела, что нужно двигаться. А то иногда создаётся впечатление, что он совершенно забывает об этом. Будто бы теряет себя, теряет смысл всего. И собирается находиться у себя за закрытой дверью, пока голод или ещё что не выгонит его из убежища. - Да уж, весело у вас. – Мы шлёпали по лужам, которые текли, пузырились, расходились кругами и жили какой-то своей непонятной никому жизнью. Где-то впереди, через несколько улиц и три поворота, нас ждала старшая школа, привычная для Майкла и непонятная и полная опасностей для меня. Сверху поливало уже не так рьяно, как десять минут назад, но всё так же противно и беспросветно. Думаю, за ночь тучам надоело баюкать этот безразличный ко всему город, и они решили вылить на него всю свою влагу.
На торжественной церемонии, посвящённой началу нового учебного года, мы мельком видели Рэя. Он кивнул мне издалека и пошёл куда-то с другими ребятами, наверное, одногруппниками. Всё-таки он учился на год старше и был в выпускном потоке вместе с Джерардом.
Я посмотрел на Майки вопросительно. Он только помотал головой из стороны в сторону.
- Некогда было, - бросил он сухо. – Не по телефону же извиняться. Это глупо. - Попробуешь сегодня? - Не знаю, - замялся Майки. Отчасти, я понимал его. Очень уж неловко всё вчера получилось, и даже просто начать говорить про такое – уже подвиг. Да и Рэй выглядел обиженным. К такому подойти и извиниться – не так-то просто. – Попробую, если будет случай.
Я кивнул, и мы пошли смотреть списки. Сказать по правде, когда рядом с тобой есть человек, на чьё крепкое дружеское плечо всегда можно опереться, не чувствуешь этой концентрированной агрессивности к себе. И тебе уже не кажется, что все смотрят только на тебя и замышляют пакость. Что все знают, что ты новенький, и показывают пальцем в спину. Всё становится проще и понятнее, и я был очень благодарен Майклу за это. Просто за то, что не кинул, что согласился пойти вместе и был рядом везде, куда бы я не пошёл. Я чувствовал себя намного увереннее из-за этого.
У стенда со списками учеников мы, в толпе таких же подростков, стали искать наши фамилии, распределённые по группам. Столбцов было много, буквы то и дело разбегались у меня перед глазами, и я постоянно терял начало нужной строчки. Совсем отчаявшись, я решил и в этом положиться на Майки, он был повыше и читал очень внимательно и спокойно.
- Фрэнки, ты нереально везучая задница! – сказал он наконец, уводя меня из толпы. – Мы на самом деле оказались в одной группе. Это был шанс один к трёмстам, я не понимаю, как тебе это удаётся, - Майки заставил меня улыбнуться, и вдруг, острая мысль пробила мне память – я хотел поговорить с ним насчёт той истории из своего детства. Я не должен был это забыть. - Это не я, - сказал я уверенно. – Иногда у меня создаётся впечатление, что кто-то расставляет передо мной шахматные фигуры в самом странном, на первый взгляд, порядке. Но потом, когда я начинаю ходить, и понимаю, что сейчас играю конём, получается, что этот хаос был выставлен на самых благоприятных для моего хода клетках. И мне это не нравится. - Да брось ты! По-моему, это дар. И им надо пользоваться, – Майки хитро подмигнул мне, увлекая на третий этаж по лестнице мимо незнакомых ребят и девчонок, мимо дверей в кабинеты и окон на улицу, залитых дорожками воды. Я шёл за другом, не чувствуя сопротивления, и не опасаясь тычков в спину – тут у меня всё только начиналось. И это было… обнадёживающе? - Как только пойму, как этим пользоваться – так сразу и начну, - пробубнил я себе под нос.
Когда мы подошли к кабинету нашей группы, там уже почти все места были заняты. Ребята переговаривались между собой, смеялись и что-то обсуждали небольшими компаниями. На нас почти никто не обратил внимания. Мы протиснулись между рядов к столам, за которыми никто не сидел. Один из них оказался у окна, а другой рядом, посередине. Майкл великодушно уступил мне место у окна. Я не успел разложить вещи, как в кабинет зашёл мужчина лет сорока, с бумагами в руках и очень непроницаемым лицом. Этот мужчина был высок, у меня создалось впечатление, что в нем метра два, не меньше. «Вот это дылда», - не промолчало моё эго. Оно тоже было бы не против быть повыше, но что уж тут поделаешь?
- Я мистер Карго Блом, ваш куратор и старший преподаватель. Со мной вам предстоит общаться весь год, по результатам которого вы перейдёте на выпускной поток. Поэтому прошу вас постараться, оставление на второй год – не новая для нас практика, - на этом месте Майки многозначительно посмотрел на меня и повёл бровями вверх-вниз, «смотри, друг, мой брат вошёл в анналы школы». Я только усмехнулся в ответ.
- Давайте пройдёмся по списку и познакомимся, – он начал называть имена, и как-то очень быстро дошёл до меня, я даже не успел толком подготовиться. - Айеро, Фрэнк. – Тишина. – Айеро, есть тут такой? – Майки пришлось толкнуть меня, чтобы я очнулся. - Эээ, да, простите! Это я. Здравствуйте. - Ты новенький? - Эм, да. Переводом из Бельвиля по случаю переезда. - Ясно. Больше не спи в аудитории, пожалуйста. Это может плохо кончиться, – мистер Блом смотрел на меня своими серыми глазами, и его лицо всё так же ничего не выражало. – Добро пожаловать в школу Питера Мартинса*, надеюсь, мы с тобой поладим, - и он продолжил зачитывать следующие фамилии своим сухим безразличным голосом. «Странный тип», - только и мог я подумать.
После знакомства и нескольких нудных вводных лекций мы оказались свободны. Я был очень рад, тело, отвыкшее от долгого сидения, ныло, рука, отвыкшая писать, скрючилась, и пальцы не хотели разгибаться. Я мечтал выйти на улицу, пусть даже под дождь, и чувствовать себя живым. Пусть мокрым, пусть холодным, но живым. Это сидение и писание всегда меня угнетало. Возможно, если бы не твёрдое намерение не расстраивать маму, я бы сам намного чаще проводил свои дни в стиле Джерарда Уэя. Но я не мог себе этого позволить. Не мог и всё тут.
Когда Майки ушёл вниз за ланчем для нас, в коридоре, совершенно неожиданно, я столкнулся с Рэем. Он был очень серьёзным и собранным, я не привык видеть этого добродушного чувака с причёской хиппующего ангела таким, это было неправильно.
- Привет, Фрэнк, - сказал он, подходя сзади и хлопая меня по плечу. - Рэй, здорово! Как тебе сегодня на улице? - Меня мама подбросила перед работой, так что нормально, - безразлично ответил он. Будто его задули, как свечу. Фитиль всё ещё дымил, воск до сих пор обжигал пальцы, но света и тепла, которые он всегда щедро распространял вокруг себя, не было. Видеть его таким было чертовски обидно. Нужно было что-то делать. - Придёшь завтра вечером ко мне, поиграем? Я придумал, что взять для новых каверов, да и старые надо прилизать. - Завтра не смогу, прости, Фрэнки, - он грустно опустил голову. – Давай в четверг? Мне пора идти. – И, не говоря больше ни слова, он развернулся и пошёл к лестнице. - Что он сказал? – Майкл налетел на меня сзади, пока я смотрел на удаляющегося Рэя. - На самом деле, почти ничего. Он очень переживает, Майки. Поговори уже с ним. - Я и так знаю! – одёрнул меня друг. – Хватит напоминать об этом. Мне не становится легче, если слышать о своей глупости по много раз в день. - Учёл. Пошли, поедим уже? Вроде дождь закончился. - Тогда на балкон. Там много места, а сейчас, наверное, вообще будет пусто.
Мы вышли на общий балкон, который был чем-то средним между площадкой для отдыха и открытой оранжереей с выходами на третьем этаже. Тут стояли лавочки, а между ними – декоративные деревья в вазонах. Сейчас всё было мокрое, пустое и серое. С листьев невысоких деревьев падали тяжелые капли, оставшиеся после дождя, и шлёпались на каменный пол. Воздух был напитан влагой под завязку, но с неба больше не лило, и было тепло. Смахнув рукой воду с лавочки, Майки постелил свою ветровку и жестом пригласил садиться. Мы начали есть сэндвичи, которые он принёс из столовой, и запивать их колой.
- Мы договорились в четверг поиграть у меня в берлоге. Может, присоединишься? - сказал я, посмотрев на Майки, сосредоточенно жевавшего свой ланч. - Посмотрим.
Я перестал настаивать. В конце концов, я не могу исправить чужие ошибки. Это неблагодарный и, по сути, никому не нужный труд. Если начать этим заниматься, останешься ещё в большем убытке, чем был до этого, и заведёшь себе кучу недовольных друзей. Пусть сами разбираются.
- Пошли сегодня к нам? – Майки смотрел на меня вопросительно, вытирая ладонью губы от крошек. – Может, и Джера застанем. На секунду острая спица мысли снова пронзила мой мозг – «не забыть спросить про историю из детства». - Конечно, пошли. Дома всё равно труба – делать нечего.
Уже идя по улице к дому Уэев, вдалеке мы увидели Джерарда. Он был не один. И этот факт стал для меня неожиданностью. Джерард шёл с девушкой, и рука его нахально лежала на её заднице. Видимо, они недавно вышли из дома и отправились по одним им понятным делам. Почему-то эта картина вызвала во мне волну раздражения, особенно вид того, как беззаботно он болтает с ней, склоняясь к её щеке и касаясь волос своими... Я хотел перестать смотреть на эту парочку, удаляющуюся от нас, и не мог себя заставить отвести глаза. Так, наверное, часто бывает – бессознательно продлеваешь себе отрицательные эмоции, ища в них хоть что-то положительное.
Майки, увидев их, сказал только: «Значит, Джерарда мы не застанем», - и впустил меня внутрь. Есть не хотелось, и мы сразу поднялись наверх, чтобы завалиться к Майклу в комнату.
- Подожди, я руки помою, - сказал он, открывая дверь в ванную. - Я тогда тоже помою, уговорил, - улыбнулся я и протиснулся за ним. - А-а-а! – заорал вдруг Майкл. – Фрэнки дай бумагу! - Какую? - Туалетную, болван! Этот придурок оставил презерватив прямо у раковины. Ему конец. Я говорил, что когда-нибудь убью его? - Не слышал. - Так вот слушай! – Майки вырвал из моих рук бумагу, которую я отмотал от рулона, и убрал нечто, лежащее на раковине, и что я успел разглядеть только мельком, в урну. – Когда-нибудь я пристукну этого придурка! Он вообще ни о ком не думает, кроме себя!
Меня обуревали странные эмоции. Я вдруг представил, что Джерард, возможно, минут десять назад занимался сексом прямо на этом месте. И слово-то какое дикое. Но Джерард. Который. Занимался. Сексом. Это была новая информация для мозга, раньше я и не думал о таком… А сейчас фантазия встрепенулась, и уши отчего-то запылали красным от картинок, проносящихся перед глазами.
- Ты чего застыл? Руки будешь мыть или уже передумал? – Майки протиснулся мимо меня к выходу, и я получил раковину в своё распоряжение. Кое-как отогнав эти откровенные видения, я смог таки вымыть руки и вышел следом.
Комната Майкла производила совсем другое впечатление, в отличие от комнаты своего брата. Она была более светлая, и перед окном ничего не стояло – диван, на котором спал Майки, был придвинут к стене. Зато на полу посередине комнаты лежал очень мягкий ковёр с длинным ворсом, на который мы и завалились. Я сел, скрестив ноги и подобрав к себе ступни. Сейчас тут, между нами, да и вообще в воздухе вокруг, царило состояние первозданной лени. Время текло медленно и тягуче, за окном было серо, но мы не включали свет. Делать ничего не хотелось. Скорее, даже клонило в сон от такой погоды и от раннего подъёма.
- Слушай, как зовут вашу бабушку? – всё-таки я нарушил тишину, будучи верным обещаниям, данным самому себе. - Елена. С чего ты вдруг заинтересовался? – Майки лежал на ковре в позе морской звезды, и даже не открыл глаз.
Я начал тихо смеяться. В целом, после маминого рассказа, я и так был подсознательно уверен, что тогда, в детстве, это были они. Но сейчас друг подтвердил мои предчувствия, и мне будто полегчало. «Хватит цепляться к реальности. Всё именно так, как есть, и не нужно искать в этом скрытого смысла. Ты его не найдёшь. Живи и радуйся, Фрэнки, и не забывай иногда удивляться – вот лучшее, что ты можешь сделать», - донеслось откуда-то со стороны моего левого плеча, как мне показалось. Это был всего лишь внутренний голос, и он вещал странно разумные для меня вещи. Больше всего мне хотелось сейчас прыгать по комнате, размахивая футболкой, и орать: «Я знал! Я так и знал! Ха-ха-ха!» Но не сегодня. Сегодня слишком лениво. Поэтому я просто опустился на спину рядом с Майки, и тоже закрыл глаза, положив руки под голову.
- Вчера мама вспомнила одну историю из моего детства. Исходя из неё, мы уже встречались семь лет назад, весной, в Бельвиле. - Ты шутишь! – Майки заметно оживился, и даже, если верить ощущениям, повернулся ко мне боком. Глаза я решил не открывать – было так лениво и хорошо, этот день знакомства с новой школой уже был позади. Напряжение отпускало, и почти убаюкивало состояние расслабленности. – Но мы и правда были в Бельвиле как-то раз! Тогда бабуля как заведённая ездила с нами на выходные в разные города по всему Нью-Джерси, это была её «культурная программа». - Что-нибудь помнишь о тех поездках? - Довольно смутно, если честно. Мне было восемь, Джеру – десять, может он помнит лучше. Но мы объехали так много мест, что я вряд ли вспомню что-то конкретное. А ты? Ты помнишь что-то? - Хм, если честно, тоже почти ничего, - я не стал рассказывать, что та история была для меня переломной, и что я очень долго, наивно и по-детски переживал её. – Я просто пробегал мимо, а мама успела поговорить с вашей бабушкой и запомнила имена. Поражаюсь, какая у неё память. - На самом деле взрослые чаще намного лучше запоминают всё, что касается их детей.
Я повернул голову и приоткрыл один глаз. Майки лежал на боку, подперев голову рукой, и смотрел на меня.
- Тебе не кажется вся эта история странной? – спросил я, подавляя зевок. - Не знаю. Я же почти ничего не помню с того времени. Просто совпадение. Мне кажется, такое часто случается.
«Со мной», - добавил я про себя.
- Мама приглашала вас на ужин как-нибудь, хорошо? - О, отлично. Только пусть будет что-нибудь без мяса, ладно? - Договорились.
Мы ещё немного полежали в тишине, и не заметили, что провалились в сладкий дневной сон. Кто хоть раз спал летом под размеренный шум дождя, слышный из чуть приоткрытого окна, когда вокруг царствуют серые тона и неторопливая леность, и кажется, что даже время замедляет свой ход, тот понимает, как же это приятно.
В тот вечер я так и не увидел Джерарда снова.
А через день, как раз в четверг, когда мы должны были играть с Рэем после школы у меня, случилось непредвиденное, и внесло смуту в мою, казалось, довольно спокойную жизнь.
После лекций в школе я не спеша направился домой. Майки убежал раньше, видимо, скрываясь от моего предложения пойти со мной, ведь вечером я ждал Рэя, чтобы порепетировать. Но я уж точно не собирался тащить Майки к себе силой. В моих планах было пообедать, посмотреть кое-что для завтрашних лекций и потом забраться на чердак и до ночи не выпускать из рук гитару.
Было то время после обеда, когда улицы снова становятся пустынными после наплыва людей, спешащих на ланч и потом обратно, на свои рабочие места. В нашем районе было не много офисных зданий, но они были. Я шел не торопясь, с наслаждением вдыхая еще не желающий остывать воздух и радуясь этой пустоте вокруг. Проходя мимо очередного тупика между домами, я краем глаза уловил там движение и приглушённые звуки драки. Тихо вернувшись и выглянув из-за угла, я увидел пару чернокожих ребят, прижавших кого-то к стене и увлечённо орудующих кулаками. Из-за баков с мусором невозможно было разглядеть, кто там был, но у меня всё равно неприятно засосало под ложечкой, так хлёстко и противно раздавались звуки, отскакивая от стен ближних домов. Я уже хотел было отойти за угол и заорать: «Полиция! Сюда!», чтобы хоть как-то напугать этих хулиганов, но в этот момент избиваемого подняли повыше и над баками я увидел разукрашенное лицо Майки. Всё внутри меня рухнуло в этот момент куда-то в кишечник, а к горлу подступила тошнота. Ни одной мысли не осталось в голове, я стоял, как истукан, судорожно пытаясь хоть что-то придумать. Глаза огляделись вокруг и выцепили обломок водопроводной трубы в метре от меня. Не знаю, чем руководствовался мой мозг. Наверное, просто инстинкт сохранения напрочь отключился, потому что эти ублюдки, которые были старше и крепче нас двоих, вместе взятых, избивали моего друга! Я схватил этот обломок и, стараясь не сильно шуметь, понёсся к этим мудакам со спины, успев со всей силы и ярости заехать ближнему трубой под коленки. Он упал, но я понимал, что это ненадолго. Второй среагировал быстро, и, отпустив тут же осевшего вниз Майки, переключился на меня. Я получил сильный удар в плечо и по ноге, но этот сукин сын плохо прицелился, и это спасло меня от тяжелых последствий. Чуть разогнавшись, я впечатался головой ему в живот, и тот согнулся пополам от боли, но я тут же получил два оглушающих удара по скуле. Это было чертовски больно! Я взвыл и со всей своей злостью зарядил этому мудаку коленом в пах. Он, наконец, осел на асфальт и выбыл из игры на какое-то время, но сзади уже встал первый и намеревался продолжить. Я быстро крутанулся и трубой с размаху врезал тому по коленям. Мне надо было выгадать время, чтобы вытащить Майки – это всё, о чём я думал тогда. Он взвыл и свалился у стены, обхватывая явно покалеченные ноги. Я не раздумывая кинулся к Майклу, поднял его за шиворот (Матерь Божья, в каком он был виде! Меня даже передёрнуло) и, взвалив на плечо, постарался как можно быстрее свалить оттуда. Друг еле-еле передвигал ногами и не слишком помогал мне в этом.
- Ты заплатишь за это, ублюдок! – неслось нам вслед, но я даже не оборачивался. У меня была максимум минута, чтобы успеть дойти докуда-нибудь и просто укрыться, спрятаться на время вместе с Майклом. - Скоро мы и до твоего братца доберёмся, Уэй, не забудь передать ему, говнюк!
Мы шли по пустым улицам, и я судорожно пытался понять, что же делать? Скоро время истечёт, этих козлов отпустит, и они могут решить догнать нас и продолжить с того места, где закончили. Скула наливалась гематомой и сильно болела, но, видя краем глаза заплывшее лицо Майки, я думал о том, какая это ерунда, моя скула, и не понимал, как он может молчать. Наверняка он испытывает жуткую боль. Но этот парень упрямо смотрел вперёд чудом уцелевшим правым глазом и, как заведённый, медленно, но верно переставлял ноги. Левый почти полностью заплыл налившимся синяком, скула опухла, и именно на это я любовался, пока тащил его на себе вперёд по улице. Не знаю, что бы произошло дальше, но судьба явно ко мне благоволила. Или это ангел-хранитель Майки спохватился? Поздновато, придурок, но всё равно спасибо. Из-за угла на нас почти наткнулся Рэй с гитарным кофром за спиной. Мы остановились, тяжело дыша, и не могли сказать ему ни слова. Всё-таки, я был мелким, а Майки – довольно тяжёлой ношей для меня. Моё дыхание сбилось, и я никак не мог его выровнять.
Рэй только секунду стоял, испытывая шок, а потом быстрым рывком оказался под правым боком Майки и, взвалив на себя его руку, поковылял с нами дальше. Рэй был высоким и в хорошей форме, теперь я был уверен, что никто больше не подумает нас догонять. Идти стало намного легче, ведь Торо взял на себя половину, если не больше, веса Майки. Тот только тяжело и громко дышал, и несколько раз сплюнул кровь себе под ноги.
- Какого чёрта тут произошло? – не выдержал Рэй. - Потом… - выдавил я через пересохшие губы на выдохе, и друг понятливо замолчал.
До дома Уэев мы доплелись молча, молча зашли внутрь, если не считать того, что Майки начал иногда стонать. Рэй тут же ускакал в ванную, видимо, он хорошо знал, где и что лежит в этом доме, а я дотащил Майки до дивана в гостиной, помог ему устроиться и сам уселся с краю на пол, запрокинув голову на диван. Майки лежал, прикрыв нетронутый глаз, и только грудная клетка тяжело ходила вверх-вниз.
- Фрэ... принеси воды, - донеслось до меня сверху нечто, похожее на голос друга.
Я тут же поднялся и, налив в кухне стакан воды, вернулся к дивану. Майки пришлось помочь держать голову и кружку, чтобы он смог попить, костяшки пальцев на его руках были ободраны до мяса и пальцы почти не сгибались.
- Твою мать, за что они тебя так? Как ты, Майки? Может, в больницу надо? – я начал паниковать, потому что выглядел он на самом деле очень нехорошо. Запёкшаяся мешанина из крови на скуле, заплывший глаз, ободранные пальцы, губы, покрывшиеся кровяной коркой и, наверняка, несколько обширных гематом под футболкой. Я почти плакал, смотря на него. Никогда еще я не видел близких для себя людей в таком состоянии. Меня начало трясти, но тут мне на помощь пришёл невозмутимый Рэй с каменным лицом и кучей всякой медицинской фигни в руках и начал колдовать над Майклом. - Иди на кухню и сделай крепкий чай, Фрэнки. Не впадай в истерику, хорошо? О, стой, я обработаю твоё лицо быстро, и пойдёшь.
Он чем-то влажным несколько раз провел по скуле, после чего немного защипало, и отпустил меня.
На кухне я немного отошёл. Иногда было слышно, как стонет Майки. Я старался не отвлекаться от своего задания и медленно, методично выполнял все действия. В моей голове крутились разные мысли, в частности, я вспомнил, что кричали те мудаки, и что это было что-то про Джерарда. Я понял, что совсем запутался. Вскипятив воды, я заварил огромный чайник крепкого чая и решил всё-таки пойти к ребятам. Подойдя к холлу, я увидел, как Рэй стоит на коленях около дивана, склонившись и опустив голову на грудь Майки, а тот гладит его по волосам рукой с перебинтованными негнущимися пальцами. Несколько секунд я постоял, не решаясь зайти, а потом, кашлянув, спросил:
- Закончил с перевязкой, Рэй? Чаю попьём?
Рэй быстро поднял голову и встал с колен. Он выглядел смущённым, а ресницы были мокрыми. Он провёл руками по глазам и сказал:
- Да, давай я помогу.
Мы ушли на кухню, налили чай и взяли пачку какого-то печенья. Майку налили ещё воды.
- Как он, Рэй? - Уфф... – друг устало выдохнул и провёл пятернёй по волосам, немного запрокинув голову, - в целом нормально. Знатно его отметелили, конечно. Сегодня договорюсь с мамой, надо будет завтра свозить его в клинику и сделать снимки, чтобы не было никаких переломов. А так… Не знаю. Я сделал всё, что умел. Какого хрена с вами произошло, Фрэнк?!
Мне пришлось кратко пересказать ту часть, участником которой я стал. Больше я ничего не знал, и мы, взяв кружки и печенье, пошли в гостиную к Майки, надеясь вытрясти из него хоть что-то.
Он смотрел в потолок здоровым глазом, и даже повернул голову к нам, когда мы подошли.
- Фрэнк, Рэй… спасибо... – тихо сказал он, едва шевеля разбитыми губами. - Просто помолчи, чувак, хорошо? – Рэй поставил кружки на низкий столик у дивана и сел рядом на пол, прямо на колени. Я последовал его примеру, сидеть на ковре было приятно. Мы молча попили чаю и похрустели печеньем, а потом напоили Майки водой. - А теперь выкладывай всё, - не выдержал Рэй, едва Майкл допил воду. Он немного ожил и дышать стал намного спокойнее, обработанное лицо уже не пугало мешаниной ссохшейся крови. – Если эти ублюдки, что напали на тебя, из чёрного гетто, надо будет заявить в полицию. Они давно обрабатывают тот район. - Нет! – поспешно сказал Майкл.
Немного помолчав, он начал рассказывать. Майки говорил медленно и с большими остановками, выравнивая сбивающееся дыхание, после чего снова продолжал. С каждым словом мы с Рэем всё больше приходили к мысли, что сегодня тут будет ещё один покалеченный.
Рассказ Майки сводился к следующему. По дороге из школы к нему подошли те парни, что-то говоря про Джерарда. Только поэтому он вообще остановился. Оказалось, почти месяц назад Джерард покупал у их банды небольшую партию качественной травки, но не расплатился до конца. Они ждали до срока, а потом ещё немного, но тот не выходил на связь и не приносил остаток денег. Тогда они сами пошли за деньгами. Слава богу, они не знали точного адреса Уэев, знали только школу, в которую он ходит. Но он там не появлялся. Зато там был его брат, через которого они и решили передать послание. А чтобы было понятнее – подкрепили слова делом. Эти выродки прекрасно знали, что нет смысла поджидать самого Джерарда: когда делают плохо и больно любимым и родным людям – это всегда больший удар для человека, нежели собственная боль. Я застал их где-то на середине «разговора». Я даже и думать не хотел, что было бы, задержись я попить кофе в столовой или пойди я другой дорогой. Тошнота снова комком подошла к горлу, и я еле собрался с силами, чтобы прогнать её. В глотке осталось отвратительное послевкусие, и я налил ещё чаю.
Входная дверь хлопнула, и из прихожей раздался голос Джерарда:
- Майки, я пришёл! Есть кто дома?
Рэй посмотрел на меня глазами, полными ярости, и медленно поднялся с пола.
- Не перегни палку, - только и успел сказать я, а Майки тихо попросил: - Не надо, Рэй...
Но тот уже вышел из гостиной и направился к прихожей.
- О, привет, Рэй! Не знал, что ты … - Бац! – раздался звонкий шлепок удара. - Шурх! – послышался звук падения. - Фрэнки, останови его! – тихо, но требовательно сказал Майки.
Я закрыл глаза, посчитал до трёх и пошёл к входной двери. В коридоре Рэй нависал над почти лежащим и ничего не понимающим Джерардом, одной рукой крепко держа в кулаке его рубашку, а другую он занёс для нового удара. Никогда я не видел Рэя таким. Он был зол, он просто горел яростью, глаза были почти как у безумца, а губы скривились. На лице Джерарда наливался синяк, оставленный горячей встречей Рэя, и я думал, что хочу добавить, пока не увидел его глаз. Он был напуган, он был в шоке, он совершенно не понимал, что происходит… Возможно, он сам никогда еще не видел Рэя в таком состоянии. У него был вид, будто он сейчас заплачет от обиды. Мне тут же стало очень жаль его, в конце концов, он ещё не знал, что произошло.
- Хватит, Рэй. Отпусти его, - я старался говорить спокойно и негромко, чтобы слова дошли да замутнённого яростью разума Рэя. Джерард перевёл взгляд на меня и спросил дрожащим голосом:
- Что происходит, Фрэнк?
Кулак Рэя еще некоторое время висел над Джерардом, но через секунду Рэй уже сдулся и, без слов отпустив рубашку и поднявшись на ноги, ушел в холл.
- Майки сильно избили два чернокожих мудака по пути из школы. Ты ведь понимаешь, что происходит?
Глаза Джерарда расширились от осознания сказанного, я, кажется, даже почувствовал, как его сердце пропустило пару ударов, а лицо побелело и замерло маской шока. Еще секунду он полулежал на полу, а потом резко вскочил и, оттолкнув меня к стене, понёсся за угол, где только что скрылась понурая спина Рэя.
Глава 9 _______________________ *название школы выдумано, но суть в том, что обычно школы в США носят имя одного из своих лучших выпускников, а не порядковые номера.
Снова пофлужу немного. Фуух (облегчённо выдыхаю), вот такая вот получилась глава. До сих пор прихожу в себя после неё. Надеюсь, она будет производить именно то впечатление, с которым я писала. Такой небольшой переломный момент в истории этих ребят. Который ещё сильнее свяжет их друг с другом, и заставит некоторых личностей стать искреннее и иногда замечать тех людей, которые вокруг тебя и которым не всё равно. Глава писалась хорошо, но больно. Поэтому в 2 дня не уложилась. Приятного чтения и спасибо всем, кто сопереживает.
Оу, чёрт. Забыла написать небольшое историческое пояснение. Ньюарк середины 80-х - середины 90-х представлял собой не очень радостное зрелище. Почти половину города (если не больше) оккупировали чёрные общины, и некоторые районы фактически были гетто, беднота, множество брошенных зданий, заколоченные окна. Это случилось после того, как темнокожие рабочие устроили "восстание" против своих белых работодателей, и в итоге, многие бросили всё и уехали из города, а люди остались и без работодателей, и без работы. Но в то же время существовало несколько районов, куда темнокожие даже не ходили, там жили довольно спокойно. Это были районы даун-тауна (центра), несколько жилых районов и территория студенческого городка Университета Руттгерс (очень обширная, к слову, территория, город в городе). Там полиция ещё как-то справлялась. Коренным образом ситуация поменялась в конце 90х. Благодаря государственным субсидиям, некоторые районы города полностью смогли выкупить и устроить там тотальную чистку - сносили старые брошенные здания, реставрировали то, что могли, открывали кафе, магазины и офисы. Город начал приобретать тот вид, который он имеет на данный момент. К слову, у многих американских городов подобная история. Некоторые из них только сейчас приобретают ухоженный и приличный вид.
я решила оставить комментарий *в кои-то веки* мне очень нравится задумка и развитие сюжета,с нетерпением жду новых глав,хоть они и выкладываются в разы чаще,чем что-либо другое как и всем ненасытным читателям,мне мало и я ожидаю проды с: Вам удалось закончить на таком интересном месте и сохранить интригу,люблю её спасибо большое :"
zombie_ann, спасибо огромное, что написали! Это безумно радует, когда узнаешь, что есть читатели, которые очень ждут! Я, в свою очередь, тоже очень жду того времени, когда все готово и пора выкладывать - иногда волнуешься, как на экзамене Спасибо за отзыв, постараюсь держать обещанный темп!
