Глава 2: http://notforsale.do.am/blog/for_what_i_39_ve_done_2/2013-07-08-7593

Саундтрек к первой сцене от canned_brain:)

Low Light Situations - Killer In The Rain

http://pleer.com/tracks/6137968lDJ6

POV Zacky

- Ты шутишь?!  - вскипел я. Самоуверенность этого молодого человека просто поразительна! Дерзко, ещё как дерзко - никто и никогда не пытался договориться с нами подобным образом. А тут… Дерьмо! -  я в сердцах слишком сильно щёлкнул по сигарете, стряхивая пепел, - теперь, догоревшая до фильтра, она лежит на земле. Надо поднять и выбросить в урну. Попутно я продолжил возмущаться вслух. – Парень, ты не журналист – ты юморист.

- Эй, - метнул взгляд исподлобья, мол, не оскорбляй меня и мою профессию. Да больно надо! – Я нисколько не шучу, я говорю серьёзно. Просто назовите мне сумму – я выплачу её, слово корр…, – после небольшой паузы этот, как его там, Майкл Уэй продолжил, уже более трагическим и дребезжащим тоном (видимо, чтобы разжалобить меня). – Если вам мало слова корреспондента государственной газеты, я могу доказать твёрдость своих намерений на бумаге: написать расписку. И вообще…

- Стоп-стоп-стоп! – я поднял руки над головой, выталкивая с каждым словом дым изо рта. – Стоп, остановись. Пожалуйста, - радует, что парень начал лучше на меня реагировать: он буквально замер, весь во внимании. Что хорошо: теперь моя очередь долго рассусоливать на тему что правильно, а что нет. Я взобрался на каменную бровку – так мы с ним стали почти одного роста. – Какое самомнение, парень! Или как это назвать иначе, м? Бесстрашие,… благородство? Ещё какая-нибудь чепуха? - я поднял голову вверх и выплюнул особо мощную струю дыма; парень ловил каждое моё движение. Забавно. – Я даже не знаю, что при всём этом делать с тобой. Будь я при оружии – разговор был бы краток.

- Ты замочил бы меня прямо здесь? – парень остро ухмыльнулся. Но я отвечу острее. И это будет правдой – то, что я скажу.

- Нет, - театрально приподнял брови я, - я пригрозил бы тебе оружием, и ты вынужден был бы пройти со мной туда, куда я скажу. В нашем случае - это машина Мэтта, битком набитая всеми нами. На твоих руках оказались бы браслеты, а сам ты, в итоге, - в подвале дома у одного из нас. Так что обошлось бы довольно мирно, я считаю, - расхаживать по бровке мне надоело, и вот, я неспешно подхожу к журналисту, то и дело прикладывая свёрток к губам и отнимая его. - Ну как? Я развенчал твой миф о том, что люди нашей профессии – кровожадные маньяки? О, - я поднял руку, - только не говори мне, что ты думал о нас иначе.

Майкл хмыкнул с (застенчивой?) улыбкой. Переступил с ноги на ногу, а после таки нашёл, что пропищать:

- Мой брат гораздо более кровожадный, чем, например, ты, - он указал пальцем в мою сторону, и от неожиданности я едва ли не схватился за сердце. Снова. Этот малолетний Холмс уже битый час только и делает, что забавляется с моими расшатанными нервами! – Да и вы, в общем, думаю, не настолько чокнутые, как он.

Но это ещё не всё.  Дальше корреспондент  лирически продолжил мысль о том, что хочет спасти Айеро от мести своего брата. Как вы понимаете, эту историю я уже знал, поэтому вникать во что-то повторно не собирался. Для меня в принципе не представляло большого интереса ничего из того, что за время нашего короткого знакомства успел проронить мальчик. Я лишь стоял с сигаретой в зубах и наблюдал, как он, заложив руки за спину, медленно нарезал круги передо мной, повествуя… 

Да…, наивно, слишком наивно как для корреспондента столь солидной газеты полагать, что в нашем бизнесе могут быть какие-то скидки, помилование, спасение… Что угодно! И непохоже, до боли в костях непохоже, что парень врёт или играет – мне самому в своей жизни приходится в огромных количествах делать и то, и другое, так что такие вещи мне пахнут за километр. Парень же чист передо мной, как новорожденный снег где-нибудь…в Аппалачи. Странно, я думал, таких людей, как он, не выпускают. Может, он ещё слишком молод, в этом его проблема?.. Но вряд ли. В его возрасте я уже чётко понимал, что такому дерьму, как я, будет только одно применение в жизни.  

Отчего-то стало любопытно на миг – а дерьмо ли жертва, Фрэнк Айеро? Мэтт говорил, что ещё не прочищал его данные насчёт трудоустроенности, судимости. Он кратко занялся лишь Уэем и его семьёй. Но интуиция и, несомненно, опыт подсказывают мне, что с более-менее порядочным обывателем его враг не пожелает сделать такое. Отсюда вопрос: почему Майкл жаждет его спасти? И вообще, какую дружбу можно вести светлому гению с подонком? О чём он говорит? Но ладно, хватит философии от Бейкера.  

Мне нужно решить вопрос посущественнее. Например: и вправду, как поступить с парнем? Совершенно верно, физическая расправа здесь исключена. По крайней мере, не под окнами моего места работы. Да и в целом  это пока что бессмысленно. Есть вариант средней тяжести, почти как я ему описывал: сейчас, прямо сейчас устроить за ним погоню, попутно набрать кого-нибудь из парней, чтобы в один прекрасный момент, когда мой запыхавшийся корреспондент на слабеющих ногах свернёт в очередной угол, ему преградил путь массивный Фольксваген, и – дальше нетрудно догадаться, - четверо нас уж точно смогут и отловить его, и заломить с хрустом руки за спину этому хлюпику. Даже один сможет. Снова-таки, а есть ли причины поступать подобным образом? Я сам слегка шокирован, но корреспондент (несмотря на то, что он корреспондент) не вызывает у меня ни малейшего чувства опасности, ни малейшего! Я привык верить своим ощущениям на сто процентов – они меня не подводят. И 97, 5 процентов уверенности, что, если я сейчас скажу: «Нет, парень, иди домой, сосать палец и напиваться с горя», - он именно так и сделает. Конечно, нельзя откидывать того, что Майкл обозлится (пусть даже и не обозлится – просто захочет взыскать к справедливости) и высрет для своей газетёнки статью о нас.

Между размышлениями я бросал ему реплики, чтобы он не скучал в своём нудном и одиозном рассказе о дружбе, плохом брате и остальном. Себя же я вопросами не столько веселил, сколько снабжал информацией, подтверждающей догадки:

- Когда придёшь домой, можешь начинать садиться за разоблачающую статью, - с насмешкой кинул я (мои слова по-прежнему пропитаны дымом).  

- Да не собирался я ничего писать!  - ну же, я говорил, этот  молодой человек забавный? Он так мгновенно окрасился в цвет помидора, так забавно напыжился, что, будь перед ним стол, он с превеликим удовольствием подчеркнул бы свой гнев ударом по древесине. - Что, не понимаю, что ли: вы меня потом из-под земли достанете!

- Раз так, можешь начинать убегать, - и я томно пустил порцию дыма ему в лицо. Корреспондент даже не закашлялся, только его портрет превратился в сплошной пепельный мираж. Неужели это тщедушное существо курит? – А мы нагоним тебя, уж поверь…, - развлекаю себя придуманным только что развлечением: отравлять парнишку едким дымом. Когда сам он не выражает ни малейшего сопротивления. Посему каждый мой выдох отныне – на его лице. Пошло звучит, соглашусь. – Дальше сам понимаешь, что будет…

- А если мне удастся вырваться?

«…вырваться». На этих словах вырвался не он, а моя сигарета. Корреспондент протянул руку и без зазрения совести выдернул сигарету из моего рта. Видимо, чтобы я прекратил дымить. И считать себя самым умным из нас двоих. Но, увы, последнее в случае со мной невозможно.

- Если тебе удастся вырваться - прибежишь обратно. Вот увидишь.

И корреспондент зашёлся нервным смехом, побагровев, кажется, ещё гуще. Отпустить его домой? Пожалуй, это подсказывает мне разум. Отпустить и ощущать, как вслед волочатся наполненные горем, осколками разбитых надежд и иллюзий глаза. Не удивлюсь, ох, как не удивлюсь, если в конечном счёте он, не найдя компромисса со мной и выкупом, бросится в роковой день телом защищать Фрэнка Айеро от судного часа. И Сину придётся отправить на тот свет не одно существо, а целых два…

Но, если честно, я был бы не против продолжить наше с корреспондентом общение. Мне  с ним весело. Я давно не встречал таких трепетно-целомудренных людей. Которых с первого взгляда хочется испортить. И нужно придумать повод, чтобы мы задержались с ним вдвоём подольше. И срочно нужно придумать, так как он уже махнул рукой и – ну что я говорил? – с опущенными плечами готов был развернуть свой зад и уйти на все четыре стороны. Горевать. А может, и писать огненную статью…

Только я затребовал у головы быстрого решения ситуации - она тут же повиновалась и подала  на блюдечке идею. Иногда я просто обожаю свои мозги! Чёрт возьми, я гениален, почему этого никто не хочет признавать?!

- Эй, парень, - Майкл, хотя и не успел далеко отойти, тотчас повернулся всем телом – почуял запах надежды, забрызгавшей воздух своей лживой карамелью. - Ладно, у меня есть к тебе деловое предложение. Не менее деловое, чем твоё - мне.

С каждым словом он приближался, будто балансирующий на тросе. Потом, когда я выдержал нужную паузу, - нетерпеливо кивнул, чтобы я наконец посвятил его в свои условия. К тому времени я уже был без сигареты, и никакой дым не мог помешать нам видеть друг друга чётко, несмотря на сумерки (свет фонарей выхватывал нас из темноты). Слова также были ясны и отзванивали в ушах без примеси дымной хрипотцы или сипа.

- Перепей меня.

Сомнений в том, что доведённого до ручки парня согнёт пополам очередной истерический порыв на грани смеха, ярости и недоумения, с брошенным по воздуху возгласом: «Чтоо?!..», не было. «Что слышал» было бы чересчур уж бородатым ответом, поэтому я как можно спокойнее оттенил свою мысль:

- Или ты с алкоголем не дружишь?

- Нет, дружу, но…, - он необыкновенно забавный. За то время, что мы тут с ним торчим на крыльце, корреспондент ещё ни разу не дёргал плечами, конечностями, не суетился вокруг себя и не сокращался в смехе в таком количестве. И, да, «но…»… что? Что он скажет? – Но, чёрт, это… непрофессионально! Это несерьёзно!

- А профессионально ли, по-твоему, выпрыгивать из куста и пугать честного плательщика налогов (ну, почти честного)? А профессионально ли то, что ты не можешь отстоять своё желание, свою правоту? Ты откидываешь те преимущества передо мной, которые даёт твоя работа.… Тоже мне, самоотречение херово.  

Я позволил себе резко фыркнуть, пусть корреспондент уже поджал губы, нахохлился, как ребёнок, которого отчитывает родитель. Неприятно, понимаю. Когда давят на слабости  - это невыносимо. Но конкретно сейчас нужно прекратить – с него хватит. Того гляди расплачется и потеряет товарный вид. Журналистишка.

- А насчёт несерьёзности… да кто нас заставляет пить несерьёзные напитки? – я даже подарил ему улыбку. – Я рассчитываю только на самые серьёзные. Ну так что, Майкл?  

Вот интересно, минута «на подумать» - дань традиции или же он действительно колебался? Склоняюсь к первому. Склоняюсь к тому, что журналистишка давно для себя всё решил, просто его гложут последние сомнения: он не знает меня, он будет пить с незнакомым человеком, и, на секундочку, где гарантии, что я, убийца и мерзавец, сдержу своё слово? Если бы этот Майкл был умнее, он бы уже давно удрал отсюда куда подальше. Или вообще бы не совался с подобными просьбами. Но нет, Фортуна, если не всегда, то в большинстве случаев на стороне как раз мерзавцев. Потому что Майкл поднимает на меня серьёзный взгляд и протягивает ладонь для рукопожатия. Не менее деланное, серьёзное «согласен» освящает наш с ним творческий союз на эту ночь. А может, и не только на эту – как моё настроение покажет. Напоследок я ещё что-то сладко пропеваю про «слово честного предпринимателя», чтобы Уэй растаял хоть на то время, когда он стоит передо мной, нервно измотанный, похоже, голодный и (таки я уверен, что он держал сигарету во рту больше двух раз в жизни) жаждущий никотина.  

- План таков: и ты, и я идём в супермаркет на углу, берём там самый большой пакет и набиваем его спиртным. Еды, конечно, тоже желательно прикупить. Идём по отдельности, так как я должен заскочить в бар, сказать парням, что сегодня не составлю им компанию. Короче говоря,…через сорок пять минут – у фонарного столба на перекрёстке, напротив супермаркета. С пакетами. Ясно?

Получив инструкцию, парень усиленно закивал, и не успел я и глазом моргнуть, как увидел лишь прямоугольник серого пальто, отдаляющийся от меня со скоростью звука. На прощание корреспондент ничего не сказал – я ему успел настолько опротиветь своими кознями, что, понятное дело, ему не хочется покамест и думать обо мне усиленно – не то что прощаться. Ну и пусть.

По привычке отправив свежую сигарету в рот, я на миг одумался. Хм, одну за одной – нет, я не баба в депрессии. К тому же, последнюю.… Ай, да хрен с ним, всё равно свежую пачку покупать.

Вот так, раскуриваю под фонарями, обхожу громоздкое и уродливое в вечернем свете здание. Готовлюсь воспринять глазами убойную порцию иллюминации с главной улицы, где фары, более ядрёный фонарный свет, где реклама и вывески. И безумный блеск в глазах прохожих, которые в такое время, по большей части, пересекают улицу, чтобы попасть в «Вавилон». Шлюхи, наркоманы, сумасшедшие, педики, преступники, несчастные жертвы этой жизни…

А я? Обо мне спросите? А у меня просто хорошее настроение, я вам скажу. Даже отличное.

***

POV автор

Друзья существуют в частности для того, чтобы было кого прощать за мелкие прегрешения вроде опозданий. Менее охотно можно простить отказ брать трубку и  автоответчик.

По столу растасованы три стакана. На дне первого сизым озерцом переливается джин в прожекторных лучах. Шоу ещё не началось, но вокруг то и дело бродят девушки в белье, со всем, что присуще слабому полу: визгом, каким-то нервным перевозбуждением, плохо застёгнутыми бюстгальтерами, из которых так и норовят выскочить тяжёлые, обвисшие груди.

Второй стакан объединяет в себе содержимое первого и третьего, разве что компоненты немного отличаются, но суть в другом. В посредничестве стакана между крепким алкоголем и сладкой газировкой. Ром-кола, разбодяженная льдом. Стройные, как лошади, девушки (эти слова можно воспринимать с иронией, поскольку не на каждого Пегаса вам бы захотелось указать с восторженным воплем: «Какая грация!») повсюду: у барной стойки, воркуют с, да-да, тем самым парнем, который с ирокезом и гей, на диванах  - в обнимку с некоторыми зрителями, обсуждая цену за «шоу после шоу».

В третьем стакане шипит, клокочет  и будто бы борется Спрайт. Синяя трубочка – мачта сверженного крушением корабля, торчит из-под льдин. Здешние дамы чрезвычайно милы - например, одна и та же прелестница может работать одновременно официанткой, танцовщицей и шлюхой. Заведение без жёстких правил насчёт занятости. Делай что хочешь – только приноси деньги в кассу, и как можно больше. Что не менее любопытно – иногда к понравившемуся телу не нужно и подходить самостоятельно: оно само, будто почуяв твои намерения, или же с целью разбудить их в тебе, приплывёт прямо в руки. Ну и что, что вон та девушка с бабочкой на шее, в переднике (кроме этих двух предметов одежды, белья и туфель, разумеется, любая другая одежда отсутствовала) и с дурацким каштановым хвостом подходит к их столику уже второй раз за вечер? Трое мужчин, переводя взгляды друг на друга, без слов пытались разобрать, кто же на этот раз согласен взять на себя непростую миссию. Отказать девушке. Что-то в последнее время путаны стали до ужаса назойливыми. Но, однако, отказать нужно деликатно - кто их, стерв, знает. Мало ли на что способны обитательницы «Вавилона». Не хотелось, скажем, проснуться одним прекрасным утром с полностью расцарапанным лицом или же держа в руке отрезанный и окровавленный собственный половой орган. Ещё пару шагов, и бедро девушки упрётся в столешницу, а «вопрос мира и дипломатии» так и не решён. Трое уже откровенно посмеивались, и издалека девушка сочла их лукавый смех за хороший знак. Её купят. На деле же…

- Синистер, - Мэтт остановил взгляд на нём, говоря с шёпотом иронии и прикрывая рот ладонью, - похоже, честь выпадет тебе. Сегодня я категорически пас.

- Я тоже пас! – Джонни поднял руки над головой, а после плотнее прилепил ладонью к носу широкие чёрные очки. «Меня не трогать».

- Жуть, как раздражают, - сквозь зубы, но прежним юмором прошипел Мэтт, когда девушка с меню в руках уже стояла за его спиной.

Брайан неспешно кивнул друзьям. Губы собрались в ухмыляющуюся ниточку, отчего точёные черты лица стали ещё выразительнее. Девушка должна обратить внимание на него, того, кому «выпала честь». Да и разве это сложно – отказать шлюхе, использовав немного актёрского мастерства? Брайан так не считал, поэтому с улыбкой удовлетворения отозвался на эту «миссию». И, стоит сказать, первый и несомненный успех случился моментально – они неотрывно смотрели друг на друга. Точнее, она.

- Мистер, что же вы так? Друзья при солидных напитках, а сам вы - цедите весь вечер один «Спрайт». Не пора ли перейти к чему-то покрепче?

Ах, даже напрочь забыла о том, что планировала проявить внимание ко всем обитателям столика и предложить закуску – на нём не было никакой еды, одни напитки.

Брайан пододвинулся ближе, проехавшись локтями по крышке стола. Стеклянные стаканы, будто недовольные, разъехались по столу, уступая «дорогу».

- Спасибо, очень любезное предложение, но я…не пью, - пальцы бегали по подбородку. Сам Хейнер мастерски делал вид, что во все глаза осматривает тело в фартучке, из-под которого, конечно же, выглядывало занавешенное красным бюстгальтером нечто. И надо быть не меньше, как совсем глупой курицей, чтобы думать: это нечто, эта женская выпуклость – не самая маленькая на свете, но далеко и не самая сочная, - может всерьёз привлечь чьё-то внимание. Впрочем, как и тельце целиком. Таких как она – пруд пруди, разве что в пруду под названием «Вавилон» есть более старые и дряблые рыбки. С первого взгляда на них принимаешь на сердце истину: шлюхи – явно из тех, чья душа продана: у них пустые глаза.

- Вы уверены? – и голос – зомбированный. Будто у робота. Но она считает, что голос звучит томно, завлекающе. А эти пальчики, напнутые над столешницей, - девушка, как и следовало ожидать, немного привалилась на стол, - между ними не хватает перепонок. Как у летучей мыши или сирены. Шлюха – не человек: существо.  

- Уверен.

Джонни и Мэтт в то время прятали лица: один  - за очками, второй – за низким наклоном подбородка. Потому как было что прятать – разрывающий нутро смех. Но нет, нельзя было выпускать его наружу, ведь это испортит всё Брайану. Посмеются после, втроём и так громко, как только пожелают. Хотя… трудно сдерживать вообще что-либо, когда лицезришь следующее; Хейнер сам чуть не перечеркнул свои старания от потребности выплеснуться хохотом:

Золотая звёздочка. Золотая звёздочка-пайетка слетела с красной ткани, когда девушка вдруг шевельнулась так, что содержимое её бюстгальтера подпрыгнуло (или она просто вздрогнула, когда решилась коснуться локтя своего возможного клиента). А смех в том, что звёздочка угодила… прямо на дно стакана со «Спрайтом». Какая ироничная аллюзия на звёзды, падающие с ночного неба в океан. По крайней мере, так говорят люди, что звёзды падают и на них можно загадывать желания. Но в жизни всё не так – звёзды-то падают, но… с женских сисек. В стакан со сладкой водой, в котором начинает сворачиваться кислым слюна, убивая пузырьки.

Девушка расцвела красными пятнами, поняв, что грандиозно напортачила, но камень тревоги перестал давить в горле после того, как она услышала:

- Однако я бы хотел у вас кое-что спросить, вы не против?

Джонни не выдержал и отвернулся; с силой впечатанный в губы кулак, может, и предохранял рот от вздоха, но смех вырвался через нос. Хорошо, что от этого напряжения не полопались сосуды и не выстрелила кровь. Сандерс также позволил себе фыркнуть, когда понял, что «опасность навредить» бесследно миновала – девушка не реагировала ни на что и на ни на кого вокруг, взгляд намертво въелся в одну точку. И было очень трогательно наблюдать, как уголки губ на этом давно умершем лице из чуть-чуть приподнятых в окрылённой улыбке медленно опускаются вниз. Робот, не иначе. Как в замедленной съёмке.

- Вы случайно не знаете, куда пропала Сандра? – в отличие от официантки, Хейнер был сама подвижность и сама реакция. Даже повёл рукой в воздухе для выразительности мысли. – Сандра, она танцует здесь. По крайней мере, танцевала. Но что-то не видно её уже давно… Ей нездоровится?

Мужчины за столиком, кроме Хейнера, уже в открытую хохотали: Мэтт при этом чуть ли не до мозолей потирал переносицу, мол, какой ужас, какую комедию я наблюдаю, а Джонни широко раскрыл рот,  выпуская по меньшей мере неприятный гогот. Причины у «прорыва» были две. Первая, конечно же, веселила безумно, так что и в горле «дипломата»-Брайана перекатился смех.

Наблюдать за женщиной, которая в своих мозгах явно хочет выдрать волосы другой женщине, - это улёт для мужского глаза. Отмороженное лицо официантки начало подёргиваться, что совсем искажало её небезупречный вид.

- Я не знаю, где она, - еле пробормотала та.

- Жаль, жаль, - мужчина свободно откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. – А мы с ребятами очень любили её выступления.

- Я так поняла, меню вам не требуется? – официантка резко схватила со столика книгу; Хейнер лишь отрицательно покачал головой, и мужчины повторили его жест.

Нужно было видеть, как девчонка отлетела от столика, будто бы он был обсажен колючей проволокой или вроде того, а за ним восседали боевики-террористы. Каблуки коверкали её нетвёрдый шаг. Лошадка ускакала прочь в своё стойло, цокая копытами. Приблизительно так отозвался об отбытой только что сцене кто-то из друзей.

Но, в самом деле…., шлюшка не может знать, где Сандра и что с ней. В курсе этого только хозяин заведения, стареющий толстый мексиканец (кстати, тоже в фартуке, так как сейчас проводит время на кухне заведения, после чего наденет дешёвую пёструю чешую и предстанет перед сомнительной публикой уже в роли конферансье, объявляя стриптиз-номер). Он как раз стоял у барной стойки, раздавал очередные указания парню с зелёным ирокезом. Как только взгляды его и Сандерса ненароком встретились, мужчины помахали друг другу в знак приветствия с натянутыми улыбками. Да уж, он был в курсе всего. В том числе, куда, бывает, деваются постоянные посетители заведения, а также его работницы. Навсегда деваются.

Сандра вот уже около двух недель подевалась навсегда в дубовом гробу. А всё потому, что заразила ВИЧ-инфекцией одного состоятельного завсегдатая клуба. Обычная история. «Ну вот, хвала, не очередной заказ на больную шлюху, которая сломала жизнь какой-нибудь большой шишке. Наконец-то что-то поинтереснее», - так отозвался Заки о заказе Джерарда Уэя, только услышав его суть.

Это вторая причина для усиленного хохота. Ты знаешь то, о чём не догадывается никто вокруг. Кроме, снова-таки, хозяина заведения. Он знает об этом так же, как и ты, - не догадывается - твёрдо знает как дважды два и смерть неизбежна.

Но, может, женщину постигла и лучшая участь – умереть от быстрой пули, чем разлагаться на помойке.… Без работы, без клиентов, без кого-либо, кто захотел бы помочь. Без шансов.

Последние приготовления к шоу, которое должно начаться через десять минут. Заметно поубавилось количество снующих разноцветных бюстгальтеров и треугольников под ними. И женский галдёж тоже поутих – зато прибыл новый виток голоса: сальные переговоры мужчин. И смех такой же. Никто не увидит сейчас на сцене ничего особенного, однако, все в предвкушении. Кроме, как обычно,…

Инцидент с официанткой неплохо отвлёк их от напряжённого ожидания своего четвёртого друга. Теперь же, когда пошевеливались золотистые кулисы, память топором резанула мозг. Был даже повод для беспокойства – Заки отсутствует около часа. Ни одного звонка. Как этого раньше никто не заметил – что около часа? И телефон -… отключен.

- Шоу через десять минут, - выгнув запястье с внушительным циферблатом часов, Мэтт провёл рукой перед лицами друзей. От непринуждённого веселья не осталось и следа – все взгляды были встревоженными, выражения лиц  - бдительными. Никто не решался выводить опасения на свет во избежание паники. Ведь, скорее всего, предприниматель в следующую минуту, по своему обыкновению, метеором заскочит в зал с глупой извиняющейся миной.

Как сейчас.

- Вэндженс, твою мать!! – не рассчитывая голоса, на весь зал прокричал Брайан, пока предприниматель неуклюже лавировал в полутьме между столиков в попытке отыскать свой. Его самого в темноте трудно было не узнать – белая рубашка (хороший отбеливатель), ну и разве спутаешь с кем-то эту вечную торпеду, Заки Вэндженса? (В публичных местах  они обращались друг к другу только по придуманным именам). Взгляды посетителей, разумеется, сразу же приковались к нему – какая там сцена, эх…  - Ты чуть на шоу не опоздал, придурок! – такое громкое обращение должно было немного пристыдить предпринимателя.

В итоге всего, полутьму зала прервал длинный белый луч прожекторного света, по диагонали перекраивающий потолок. Так что вскоре Бейкеру удалось отыскать парней.

- Тшш, умоляю, только не орите, - он прислонил указательный палец ко рту.

- Ну и как это называется? – тут же наткнулся на не терпящий оспаривания каменный тон Сандерса. – В чём дело, Заки? Мы с тобой вместе выходили из офиса, куда ты делся потом?

- Почему до тебя нельзя дозвониться? – продолжил экзекуцию Хейнер.

Оба даже приняли одинаковую позу – сурово скрестили руки на груди. Джонни же шепнул что-то ободряющее опоздавшему, и у предпринимателя в тот час, как он это называл, в голове «перемкнуло». Пусть даже они и твои друзья, а всё же гневить ребят с такими ручищами и грозными лицами – себе дороже. Заки поправил бабочку на шее, зашёл за спины Мэтта и Брайана  и немного приобнял их за плечи:

- Дорогие папочка, - повернул лицо в сторону одного, - и мамочка, - затем другого, - простите меня, пожалуйста, за то, что я такой плохой сын, и бла-бла-бла…

- Ты просто шут! Ты знаешь об этом?– сбрасывая с себя руку Бейкера. Мэтт.  

- Однако и увы, - свободно продолжил предприниматель, - сегодня я не смогу составить вам компанию в глазении на голых тёть.  

Лица сразу же вытянулись в недоумении.

- Почему это? – Сьюард приподнял очки.

Но мужчина предпочёл не отвечать. Он лишь с ухмылкой обошёл столик – чтобы друзья могли хорошо его видеть. Когда терпение каждого сместилось к пределу – это можно было прочесть по глазам, - предприниматель тихим загадочным голосом повёл:

- У меня есть шанс провести сегодня время с одним очень хорошим молодым человеком.

Закари знал, что они отреагируют на слова так. Теперь каждый был похож на Брайана, когда тому объявили о его нелицеприятном задании. И, да, Хейнер не преминул «наброситься» первым, отчего Бейкер закатил глаза и хлопнул себя по лицу:

- Заки, я…я думал, ты давно с этим завязал! – клубы «праведного гнева» вытесняли воздух из лёгких, так что дыхание подтачивало слова. Остальные мужчины бросали себе под нос ругательства, но ни одно из них не было ни разборчивым, ни поучительным для предпринимателя. Свежие сигареты, ожесточённый звон стаканов, приземляющихся на крышку стола. Всплеск завершился перчёным комментарием:

- Мэтт, лучше бы ты вверил работу ему. Заки был бы просто счастлив на задании, где нужно возиться с парнем.

-Все высказались? – Бейкер и себе позволил повысить голос. – А теперь прошу слушать меня внимательно, - его взгляд в упор остановился на начальнике. - Мэтт, тебя эта информация касается в первую очередь. Парня, с которым я встретился полтора часа назад, зовут Майкл Уэй. Да-да, Уэй, брат, - шёпотом и чуть наклонившись вперёд, - Джерарда Уэя.

- Как? Подожди, что?..

- Вот так вот. Этот парень – корреспондент «Opportunity Day»…

Дальше Заки изложил подробности своего знакомства с Уэем-младшим. Где-то на задворках сознания был зал, и начиналось шоу, и толстоватый мексиканец объявлял первый похабный номер в микрофон, и от этого звука могла преспокойно заструиться серистая кровь из ушей. Но любые внешние факторы, раздражители – всё не имело никакого смысла…Заказчик, Джерард Уэй, нарушил договор о конфиденциальности – он посвятил своего младшего брата в готовящееся преступление. Помимо всего прочего, его младший брат – писака, и кто знает, что взбредёт ему в голову? С одной стороны, с Уэем не было подписано никаких бумажных договорённостей (Сандерс полностью исключал их наличие, так как любая бумажка – это прямейшее доказательство. Все сделки заключались в устной форме, а выполнение заказчиком своих обязанностей отслеживалось по многим каналам – потому в бумажных договорах нужды как таковой не было). С другой стороны, художник наплевал на обещание, и нужно показать ему, что с теми, с кем он связался, шутки плохи. Мэтт перестал негодовать по поводу уединения Заки с корреспондентом – как и сам предприниматель, он увидел в этом значительную выгоду. Располагающий опасной информацией «журналистишка» будет под чутким присмотром Бейкера. В заложниках в своём же доме. Правда, решительно не понимая, что он в заложниках. Заки способен одурачить, наверное, даже бога на небесах – что уж говорить о наивном пареньке, тем более, если мужчины возьмутся за выпивку, как планировал предприниматель.

Но вот что делать с самим Джерардом? Который, в отличие от своего братишки, кажется чем-то непоколебимым. И речь не идёт о силе, ни в коем случае. Уэй – существо наподобие таракана. У него своё восприятие мира и свои способности к выживанию. Он из тех, кого бесполезно травить химией или распинать мухобойкой просто потому, что ему плевать. У Джерарда есть его самая большая драгоценность – помрачение ума, которое иногда может оказаться сильнее физической силы. И может защитить увереннее, чем кров дома, чем слой брони под одеждой или на сердце, чем руки любящего человека…

Глава 4.1: http://notforsale.do.am/blog/for_what_i_39_ve_done_4_1/2013-08-19-8157