назад

POV Frank

Очень много всего случилось. Теперь я лежал в кровати, а не на вонючем диване или пыльном сидении автомобиля, и, кажется, эта бешеная скачка ради выживания ненадолго остановилась. Только для того, передохнуть и продолжить, чтобы я осознал, как немного я уже прошел, и как много мне еще нужно пройти. Я буду бегать, и бегать всю свою жизнь, драться с врагами, и так будет, пока я не умру. Я не дойду до конца дороги своей жизни, или как там, я просто умру в пути, потому что у меня не хватит сил. Конечно, не очень оптимистично, но что я могу сделать? Моя жизнь находится за чертой закона, у меня нет выбора.

Хотя я смог выжить без Пойзона, и достаточно долго – я до сих пор еще пока живу. Я жил в пустыне некоторое время, я пересек горы в одиночку, я проехал весь этот ужасный путь после гор, когда мог погибнуть каждую минуту, я добрался до этого чертового побережья и нашел остальных киллджоев, и теперь я на некоторое время спасен. Надолго ли это? Кто знает, не снимутся ли они с места, пока я буду спать? Они считают меня просто маленьким идиотом, ни на что не способным. Конечно, все, что они говорят мне, звучит не так – они восхищены моей жестокостью к BL и тем, что я смог выжить, - но думаю, они до сих пор считают меня тем, кем считали.

Не знаю. Я так мало знаю обо всем этом мире.  Поэтому я просто лежал в душной комнатке и смотрел на потолок и на стены, завешанные плакатами групп и всяким барахлом, которое можно было прикрепить на стену, полками с перегородками, чтобы не падали книги. Я видел небольшие листовки, рассказывающие о фильме, которые кладут стопками в кинотеатрах. Я видел билеты концертов, которые даже казались мне знакомыми. Думаю, если бы я увидел и услышал те группы, о которых шла речь на этих стенах, то вспомнил бы все. Мне необходимо было что-то, что могло провести меня к моим же воспоминаниям, как тропинка проводит вас между деревьями в густом лесу. Я должен был все это вспомнить. Группы из трех человек казалась мне очень знакомой. У солиста всегда были подведены глаза, я понял, что он солист, потому что он стоял впереди остальных. Другой был похож на грифа, почти на всех плакатах у него были светлые волосы. Третий казался немного двинутым  - хотя, наверное, он таким и был на самом деле. Определенно, я уже видел этих людей. Увидеть бы их еще раз, если они еще живы. Была еще одна группа, которая казалась мне странной – они были похожи на нас. В смысле, на меня, Пати, Джета и Кобру, только там был еще какой-то парень, которого я точно видел не так давно, но я опять не мог вспомнить. Странно, я же уже не ем городскую еду… хотя я придурок просто, я же своровал еду из магазина, а там уж она точно не самая хорошая. Там-то она точно со всеми этими добавками… и не так уж и часто я ставил еду на солнце, чтобы она стала хоть немного безопаснее. Фак, сколько я уже успел забыть? Надо будет спросить у остальных, откуда вся наша еда, и где ее раздобыть, если я опять останусь один.  Хотя я не очень верю, что мне скажут. Но я ничего не теряю, так что можно будет спросить.

Я провел в лагере несколько дней, почти неделю или около того, и, кстати, уже на следующий день, как я здесь оказался, ко мне стали приставать с расспросами.

Первым начал Кобра.  Наверное, каким-то образом подслушав, как я зеваю и ворочаюсь, и, решив, что я уже проснулся, он вломился в комнату и сразу начал сверлить меня взглядом. Я тут же подумал, что сейчас меня выкинут отсюда, и теперь даже обрадовался, что лег спать в одежде. Но он меня не выгонял (пока что).

- Я требую объяснений, - сказал, то есть нет, потребовал он, после чего сел на край кровати, умудряясь  при этом смотреть на меня и не промахнуть свой задницей мимо кровати. Это было почти эффектно.

 - Объяснений чего? – не понял я.

- Где мой брат, - процедил он сквозь зубы, и его взгляд из неприятно-пристального стал колючим. От таких взглядов вам становится очень неудобно, настолько, что вы будете ерзать даже в самом удобном кресле в мире.

- Я не знаю, - просто ответил я, пожав плечами. А что я еще мог ему сказать? Я реально не знал, куда делся Пати. Я бы даже сам хотел знать, где он.

- Ты не можешь этого не знать, - он покачал головой, но уверенность понемногу испарялась из его голоса. Что он будет делать, зная, что я тоже ничего не знаю? Только мучиться  от неизвестности. Такой вариант его не устраивает.

Я вздохнул. Кобра – из тех людей, которым плевать на то, что ты физически можешь и чего ты не можешь. Лично меня такие люди всегда утомляли.

- Что ты хочешь, чтобы я сказал? чтобы я соврал тебе? Он ушел, ничего не сказав мне – поверь, я сам был бы счастлив знать, где его носит. Разве ты не рад, что Грейси нашлась?

Это немного усмирило его. Но он не собирался сдаваться.

- Я рад, что она нашлась…

- Что я ее нашел, - поправил я.

- Какая разница? – закатил он глаза, - Она вернулась и это потрясающе, но

вообще-то разница огромная, и такое его отношение ко мне немного задевало: мы же, хм, команда?

при этом ты потерял моего брата. Вы ехали вместе от того города, вы должны были вместе прибыть и сюда. То, что ты потерял одного человека, но нашел другого – не слишком-то обнадеживает. Поверь, мне практически плевать на всех остальных – не считая Грейси и Джета – но я не прощу тебе то, что что-то случилось с моим братом по твоей вине.

- По моей вине?! – воскликнул я, потрясенный такой наглостью. Нет, вы слышали?

- Перестань, Фрэнк. Ты сказал, что он ушел. Только идиот пойдет куда-то еще, кроме этого места, тем более в такое время! – он начал терять терпение.

- Значит, твой брат – идиот! – я тоже терял его.

Я думал, что он сейчас взорвется, разразится ругательствами, будет убеждать меня в том, что нет, я не прав…

…но он просто вздохнул и провел рукой по лбу.

- И что он в тебе нашел? – снова закатил он глаза, вставая и уходя. Правда, перед тем как совсем уйти,  он пробормотал себе под нос, но я тоже услышал: самый безответственный и беспечный типа киллджой, которого я когда-либо видел!

И закрыл дверь. Не думаю, что я очень расстроился на его слова. Я решил, что он все это сказать только потому, что скучает по брату, и нервничает, потому что не знает, что с ним. В отличие от меня, он не видел его еще дольше, так что было бы несправедливо обижаться на него из-за его поведения.

Еще немного повалявшись в кровати, я было собирался встать и чем-нибудь заняться, позавтракать например. Но этого не случилось – стоило мне перевернуться на другой бок и еще немного поваляться в этой приятной мягкости, поглаживая рукой покрывало (да, я даже сюда его притащил, но что я мог поделать – он слишком сильно напоминал мне о Пати – и я не устоял), я заснул снова.

И проснулся только к вечеру. Еще сквозь сон я услышал, как ожил лагерь – жара спадала, и кроме того, все занимались устройством вечеринки: повод для нее, все-таки, был. Я сел и, протерев глаза, посмотрел в сторону окна: между трейлерами мелькали люди, разговоры то были так хорошо различимы, будто говорили прямо в этой комнате,  то стихали, когда болтуны заходили за очередной дом. Кажется, народу в лагере заметно прибавилось. Значит, и праздник будет шумнее. На самом деле, я не очень хотел идти туда и рассказывать всем о своих подвигах. Я хотел поговорить только с друзьями – это будет затруднительно, учитывая настрой Кобры. Да и с Грейс я, наверное, нормально больше не пообщаюсь: она окружена своей новой семьей, которая образовывается у каждого сироты в лагере киллджоев, и ее не оставят со мной, поэтому, можно считать, что все наше общение было тогда, когда я должен был привезти ее сюда. Вообще, как следует подумав, я понял, что и разговаривать особенно ни с кем не хочу. Я хотел поесть и продолжить бездельничать, наслаждаясь таки покоем.

Этот план почти удался; съев свои запасы, которые у меня оставались в сумке, с которой я сюда пришел, я продолжил валяться на кровати, ничего не делая. Мышцы еще болели, но мне было заметно лучше. Скоро  я совсем оправлюсь, и тогда…

И что тогда?

Что я буду делать, когда буду чувствовать себя превосходно, когда стресс совсем пройдет, когда мне надоест этот покой (кстати, ничегонеделание уже наскучивало)?

Я повернулся на спину, задумчиво глядя в потолок.

Мне надо будет… становиться великим киллджоем. Наверняка Ди уже придумал мне несколько заданий. Будем ли мы ездить на них втроем, или нас посчитают неполноценным и недееспособным отрядом? Или меня скоро выгонят, сославшись на то, что я ходячая неудача? Ха, выходит, даже добравшись до этого дурацкого заветного лагеря, я не могу расслабиться и почувствовать себя в безопасности.

Нужно ли говорить, что я чувствовал себя раздосадованным.

У меня останется только один выход; превращаться в нечто страшное, жестокое к BL и ко всему, что связано с корпорацией Чучела, разрушающее все на своем пути. Нет, я не страдаю мание величия или вроде того, я просто хочу выжить. Я бы не захотел становится таким, я бы всю жизнь был гитаристом, никого бы не трогал и нес только радость и смех, но обстоятельства вынуждают превращаться в безжалостного убийцу. Если каждый станет думать, как я? Если весь мир превратится в сплошную массу из убийств и крови?

Нехорошо, наверное. Да и вообще, самокопание до добра не доведет, поэтому я решил поискать чего интересного в этой комнате; мне очень хотелось пойти погулять, но я не хотел, чтобы ко мне приставали с расспросами, поэтому я дождусь темноты.

Вообще странно, что я раньше не копался на полках. Наверное, думал, что нехорошо вот так лазать в комнате Пати, но ведь сейчас его здесь нет. И я не зря лазил по полкам, закрытым пластиковым стеклом: я нашел немало дисков, названия групп на которых явно будили что-то глубоко в моей памяти. Взяв несколько (штук двадцать), я положил их на кровать и занялся поисками плеера. Я должен был послушать это все, я был уверен, что это поможет мне вспомнить прошлое.

И я искал этот плеер. Я нашел какие-то тетради с записями, но отложил их, решив разобраться с ними позже. То, что я искал, оказалось под кроватью. Она была очень низкой, и поэтому изучить то, что там могло лежать, было непросто, но мне повезло: плеер лежал совсем с краю, его можно было достать рукой, лежа на кровати, особенно не напрягаясь. Наверное, это Пати так его положил в последний раз, когда слушал музыку. Я провел пальцами по кнопкам, представляя, как Пати нажимал эти кнопки, заодно стирая с них пыль. Подключив его, я поставил первый попавшийся диск, вставил в уши наушники, и откинулся на мягкое покрывало.

Я был очень счастлив слушать хорошую музыку в спокойной обстановке. Я, конечно,  думал о том, что мне нужно узнать о моем прошлом побольше, но сейчас мне ничего не хотелось делать – только слушать гениальные творения, созданные людьми, большинство из которых я даже не помню, как выглядят.

Пока я слушал музыку, уже стемнело. Я ведь приехал почти под утро, поэтому проспал часов до пяти вечера. И поскольку я еще не очень хорошо отдохнул, я спокойно забрался под одеяло, теперь уже без одежды, и снова заснул.

Утром, после получаса безделья - просто валялся, не собираясь никуда вставать – я уже подумывал о том, чтобы снова завалиться спать (хотя спать мне уже не хотелось), как кто-то постучал в дверь.

- Гоул, ты не спишь? – поинтересовались по ту сторону стенки.

Я не успел ответить, как дверь открылась. Так постоянно происходит. Это, кстати, был Джет.

-  Завтрак раздавали, - сказал он, заходя в комнату и закрывая за собой дверь, - ну ты и соня, весь лагерь уже давно не спит! 

- Я сам не помню, когда последний раз спал на кровати, так что не ворчи, - рассмеялся я. Несмотря на то, что мы долго не общались, я уже снова привык к нему и Кобре. Что-то подсказывало мне, что мы уже и так знали друг о друге много, и плакаты, на которых, наверное, все-таки мы изображены, явно с этим как-то связаны. Думаю, мы просто не могли не общаться прежде, чем это все случилось.

- Ерунда, Пойзон вообще мог до обеда спать, - махнул он рукой, присаживаясь на край кровати.

- Мне так не показалось, - пожал я плечами.

- Он всегда так. Или встает очень рано, или встает очень поздно, - теперь уже рассмеялся он, - кстати, вот твой завтрак, - он протянул мне бумажный пакет, в котором было что-то теплое.

- А ты?

- А я себе тоже взял. Ты не против, если мы позавтракаем вместе?

Он слишком очаровательно улыбался, чтобы я смог ему отказать.

- А Кобра к нам не присоединится?

- Он не любит есть на людях, во всяком случае, избегает этого, когда может. Ты не беспокойся за него, у него полно  странностей, - сказал он.

- Ясно, - кивнул я, хотя мне ничего не было ясно. Я был очень голоден, поэтому я же открывал пакет. Там внутри был сэндвич с курицей, еще теплый, как я уже говорил, и бутылка минералки. Замечательно.

- Почему Ди сказал, что вы мертвы? – вдруг спросил я.

- У него такие шутки. Или он просто хотел подстегнуть интерес Пати, чтобы он приехал сюда, желая узнать, как мы умерли и из-за кого. Он такой – ему всегда надо кому-нибудь отомстить, иначе никак.

- Но он как-то не особенно стремился сюда попасть, - хмыкнул я, - когда он оставил меня, казалось, что он рад от меня избавиться, и что не рад ехать сюда, будто нашел чем заняться в том тупом городе.

- Может, он просто попался, и поэтому…

- Нет, я знаю, Джет, это не так – он просто ушел. Он просто оставил меня одного.

Мы оба замолчали.

- Я уже почти ненавижу его за этот поступок.

- Да ладно тебе, это же Пати…

- Да хоть русский клоун, когда я найду его, он заплатит за то, что он сделал! – почти закричал я, - он не просто оставил меня, он бросил меня там, где могли поймать, я ничего не умею, а он заставил меня выживать там, где даже такие как он попадаются, что уж говорить обо мне! Он как будто пытался убить меня, я был обречен!

- Но это пошло тебе на пользу.

- Все равно. Мне плевать, что ты скажешь – у меня уже есть цель.

- И ты опять пойдешь один в пустыню? Без нас? Без лагеря?

- Еще как пойду. Я уже могу справиться.

Он задумался.

- Ты это серьезно решил? В смысле, одному в пустыне очень опасно…

- Да, я в курсе.

- Ты становишься похож на Пойзона, - сказал он мне, таким тоном, что, казалось, он этого не одобряет.

- Ничего подобного, - пробурчал я. Я, конечно, признавал и сам, что немного я на него похож, но я не хотел быть, как он. Особенно, что касалось плохих качеств, а их у него было полно.

- Наверное, на этом мы пока закончим разговор о нем, ладно? – аккуратно так спросил Джет, и я обрадовался, что он так хорошо умеет чувствовать, о чем я правда не хотел ни говорить, ни даже думать. Наверное, с кем бы он раньше не тусовался, он был мудростью и благоразумием всей компании. Вот что я только что подумал?

- Да. Только не о нем, - согласился, и мы действительно о нем больше не говорили. Зато я все время думал о нем. Я думал о её манере говорить, кривя губами и иногда показывая зубы, и еще его язык, который все время что-то делал. Я думал о его сипловатом сопении, когда он спал и не мог контролировать свое дыхание – в остальное время у него получалось скрывать звук, с которым он дышал, если он не злился. Я ел этот бутерброд с курицей, и вспоминал, как обычно ест он. Так, стоп, я не должен обо всем этом думать: кто знает, куда меня заведут собственные мысли? Поэтому я решил полностью сосредоточиться на еде и еще на разговоре с Джетом, только уже не другую тему.

Но потом  мы, пусть и не хотели этого, снова вернулись к той теме, которую решили не вспоминать.

 - Я думаю, что тебе не стоит искать его. Никогда. – Серьезно сказал мне Джет.

Это его «никогда» звучало очень жутко.

- Это еще почему? – я был взволнован, раздражен и немного напуган, поэтому мой голос звучал очень даже сердито.

- Потому, что ты его не найдешь, - он смотрел на меня еще некоторое время,  а потом стал смотреть в стену.

- Что это значит? Хватит говорить всякими неоднозначными фразами, мы не в кино, скажи все как есть, - я начал злиться.

- Господи, Гоул, неужели ты не понимаешь? – он снова повернулся ко мне, так резко, что я уже было, собирался отскочить назад. – Ты никогда не задумывался, почему он еще не здесь? Почему он не приехал сюда раньше тебя, или же позже? Ты, может быть, и не знаешь, но он был бы уже здесь, если  направлялся сюда. И кроме этого места ему некуда идти, только сюда! Ты, может, так не считаешь, но даже без машины он умудрится передвигаться быстрее любого из нас. И почему он оставил тебя? Думаешь, просто так? Может быть потому, что он задумал совершить что-то, с чем ты не справишься, и погибнешь? И сейчас его отсутствие – тому доказательство.  Он бы догнал тебя, будь уверен. Если конечно ты не придумал эту историю, а на деле сам…

- Что?! Как ты мог так подумать обо мне?! – это взбесило меня больше всего. Он думал, что я убил Пойзона? Нет, вы слышали?! Это неправда! Как он может подозревать меня в таких вещах?

- Я просто предполагаю, и все, - оправдался он, - но я верю тебе, поэтому, как я уже сказал, если бы с ним было все в порядке, то он бы или догнал тебя, или был здесь.  Но он не сделал ни того, ни другого. Он умер, Фрэнк.

 Что вообще такое несет? Он понимает, что только что сказал? Какого черта он это сказал!? Пати не мог умереть! Я знал, что не мог. Это невозможно – у него всегда все получается, он не умер даже тогда, когда его попытались убить тем же способом, каким удалось угробить сотни человек, и сейчас, после какого-то жалкого задания, которое он сам себе и придумал, он не мог умереть! Не мог! Я не верю и никогда не поверю!

- Вижу, ты мне не веришь, - покачал головой Джет, вздыхая, - но это так. Он не придет. И ты его не найдешь. Разве что то, что от него осталось.

- Ты не прав! – возразил я. Потому, что он был не прав. Я точно знал, что все не так. Хотя…

Черт.

Все, что он сказал, было правдой, как основные законы физики или что-то такое же понятное и вечное; ему нечего больше делать в пустыне. Он должен был приехать сюда. На этой машине или без нее, не знаю, может, он вообще умеет управлять вертолетом или самолетом. Он должен быть здесь. А его здесь нет. Он или провалил свое задание, или выполнил его, но все равно ничего не сможет нам рассказать, так что в обоих исходах нет ничего хорошего. И все же, если бы ему нужно было что-то сделать – почему он не предупредил меня? Я мог бы как-то помочь ему… или он думал, что я потащусь за ним, как маленький ребенок, который берет на себя обязанности вашей тени? Он должен был сказать мне. Предупредить меня. Еще один минус ему.

И опять же…

«Я сейчас должен… кое-куда зайти. Тебя не должны там видеть – они убьют тебя. Хотя, они и меня могут убить, но это неважно…»

Это я не прав. Он предупредил меня. Он не должен был этого делать, но он  это сделал. А я тогда ничего не понял. Ничего из того, что он пытался донести до меня.

«Поэтому я могу не вернуться...   Пообещай мне, что выживешь, во что бы то ни стало»

Что, это было прощание? Это он так сказал мне «до свидания»? и этот поцелуй. Я говорил, что он был не такой, как все остальные, до него?

 «…мы, наверное, видимся в последний раз ...  я хочу, чтобы с тобой все было в порядке. Я хочу, чтобы ты жил. Ты сможешь спасти себя, Фрэнки?»

Сейчас, я, наверное, готов расплакаться. Я так верил в то, что он говнюк, я так надеялся, что весь этот цирк – просто его глупая обида на то, что я «отверг» его, хотя я этого не делал, это было только похоже на то, как если бы я действительно это сделал. Он не обижался на меня, он не подставлял меня, он не бросал меня, чтобы посмотреть, что я сделаю. Я все придумал, лишь бы не верить  в то, что тот день мог быть последним, когда я видел его, я сделал все, чтобы избежать боли и чувства утраты. Это я говнюк, не он. Мы будто поменялись местами.

Господи, как же тяжело поверить и понять то, насколько же ты ошибался! Это все равно, что сдвинуть гору! Я все равно не могу поверить во все это. Я был слишком уверен в том, что я пойду искать его, найду, и не знаю, первое время я хотел побить его за эту дрянь, но теперь, если бы я только мог найти его, я бы бросился обнимать его и целовать, я бы рыдал, как девчонка, я бы ползал перед ним на животе, мне было бы плевать на свою гордость, плевать на стыд, плевать на все эти обиды и подозрения, плевать на все – я бы просто был счастлив, что он жив. Но теперь уже поздно. Потому что мы никогда не увидимся.

«Увидимся»

Он так сказал, прежде чем повернуться ко мне спиной и пойти навстречу своей смерти, или судьбе, или как это еще обозвать. Это был такой прикол, я думаю. Наверное, то, что я тогда не готов был к серьёзным отношениям, все же, обидело его. Нет, не так, давайте говорить честно – это я его обидел. Он знал что умрет, или, если выживет, то будет скрываться, но я буду думать, он мертв, поэтому он так сказал – чтобы я мучился и довольствовался этой пустой надеждой. Это была шутка.

И, конечно же, эта мысль потащила за собой все остальные; ничего  он такого опасного не собирался делать – он просто хотел напугать меня, отомстить мне, за то, что я оттолкнул его.  Вот тут Джет оказался прав - он такой: ему всегда надо кому-нибудь отомстить, иначе никак. Весь этот спектакль – для меня? С ума сойти. То есть, не такой уж он и благородный и хорошенький, как я уже успел подумать. Он - коварная и мстительная даже по мелочам задница. Вот кто он.

Теперь я еще больше хотел найти его. Теперь я снова не верил, что он мог умереть. Может Джета он и провел, и всех остальных, всех живых киллджоев до единого, но не меня – я разве не говорил, что собираюсь стать намного круче, чем он? Вот я это и делаю – не верю в эти его драмы и прочую чепуху, с помощью которой он надеется проучить меня. Ничего не выйдет, Пойзон. Я не такой идиот, чтобы поверить в это.

- Ты в порядке? – аккуратно спросил Джет. Наверное, я думал довольно долго.

- Конечно, - кивнул я, быстро придя в себя.

- Тебе бы следовало заглянуть к Ди, - сказал он мне.

- Зачем?

- Всегда есть для этого повод, уж поверь. А не придешь – он потом на собрании долго будет ругаться, почему это он должен бегать за нами, когда у него не работают ноги, а мы носимся, как оглашенные, - судя по его лицу, он как раз никогда не заходил к Ди, мало того, вряд ли об этом жалел. Да и мне не очень хотелось к нему идти: выслушивать его шуточки, как это я потерял такого здорового парня, как Пати, да еще не знаю, где он? Нет, спасибо, Кобры с меня хватит.

- Я не пойду, - спокойно ответил я.

Джет пожал плечами. Думаю, он и не ожидал услышать от меня что-то иное.

- Как знаешь, - ответил он.

Мы еще немного поболтали о всякой ерунде, а потом он пошел в свою комнату, но перед этим напомнил, что праздник будет устроен этим вечером, и меня там, скорее всего, будут ждать.

Пожалуй, нужно встать, одеться, выйти на улицу и заняться чем-нибудь. Может, я смогу подружиться с кем-нибудь – то, что лучше иметь больше друзей, чем врагов, я уже хорошо усвоил. К тому же, раз уж я намерен пользоваться услугами этого лагеря, мне нужно больше знать о его обитателях, чтобы избежать неприятных ситуаций. Правда, последнее знакомство с одной из фанаток Пати закончилось очень даже неприятно. У меня даже было такое ощущение, что однажды, очень не вовремя, она еще попадется мне на пути.

Стоило мне выйти наружу, показаться под лучами жгучего солнца, которое тут же начало подогревать меня, как минимум две трети всех взглядов мигом обратились ко мне. Ну вот, началось.