Да ладно, будто вы не разу не были на Пригородном кладбище в канун Дня всех святых. Но ночью? Ох, как бы не так. Перспектива проторчать здесь до полной темноты (притом, что сторож закрывает центральные ворота в десять вечера, и потом куда-то сваливает) не радует ни меня, ни Майка. И вот мы, трясущиеся и слишком уж беспокойные, как для двух парней, решивших просто навестить дохлых родственников или не родственников, спускаемся с холма. Пологий, но скользкая земля будто бы так и хочет вывернуть сухожилия нахрен, и еще, чтоб идущий обязательно грохнулся и нарыл носом грязи. Поэтому Майк держит меня под локоть, и так мы идём. <br><br> Почему меня? Знаете, я нервничаю. Обстановка вокруг – более, чем привычная: с детства знаком с каждым уголком этого кладбища; правда, в том самом детстве, я определял его всего лишь, как местечко для игр. И думал, что буду играть там всю жизнь. Впрочем, почти так и случилось… - Ааай! – нас с силой потянуло вниз, и с подножия холма мы не сходим – сбегаем. - Да что ж такое?! - Майки, ты опять? – странно, но брат всю дорогу спотыкается. Ровно с того момента, как нами был переступлен порог склепа, и мы двинулись в обратный путь. Это - вторая причина моих гуляющих нервов. – Майки?! - Успокойся. Пожалуйста, - голос еле слышен, больше видны вываливающиеся изо рта клубы пара. Он по-прежнему прижимает мой локоть, и становится неясно, кто кого ведёт по широкой асфальтированной дороге, достаточно различимой в темноте на фоне серых стройных рядов надгробий. – У тебя сердце колотится. - Я спокоен. <br><br> Будь бы я на его месте – тут же возразил бы в ответ, но Майк поступает вернее: резко дёргает за локоть, заставляя остановиться, и на миг прижимается холодными, скользкими, как земля, губами к моим. Это лучшее успокоительное, он знает. Теперь я бешено хочу тепла, я хочу получить тепло! Раскрываю рот и пускаю пар на его губы. Так гораздо лучше. Влажное скольжение прерывается тихим, но настойчивым: «Пойдём», и мы сейчас снова должны будем тронуться по блестящему асфальту. Ровно год назад, ровно, погода была удивительно такой же. Я разворачиваюсь, и – блять! – ноги подкашивает, будто бы кто подножку подставил. Но я не падаю, нет. Спотыкаюсь. <br><br> Итак, ровно год назад мы с Майком так же направлялись, минуя кресты и скособоченные могилы, к выходу, от одного из склепов – целое множество усеивает проклятый холм. Там спит наш друг, и сегодня ему могло бы исполниться – подумать только – 24 года! Если со стороны кажется, будто мы пришли навестить Фрэнка… - что ж, судьба благоволит нам. Пока благоволит. - Знаешь, о чём я думаю? - Ну? – брат наклоняется к моему лицу ближе, чтобы лучше расслышать. - Допустим, год назад наш эксперимент не удался, но… - Джи, - произнося моё имя, Майк с осторожностью осматривается – вдруг кто поблизости. Однако, нет. Мы – единственные посетители кладбища. Фух, а дорога кажется бесконечной! - тебя, конечно же, гложет то, что случилось с Фрэнком. И, поверь, мне тоже далеко не всё равно. Потому, что это и моя работа тоже. Мои чертежи оказались несовершенными, мои, если помнишь!, - брат как-то жалобно взглянул на меня.- Ты должен понять: Фрэнк – наш друг, но испытание он не прошёл. Не-про-шёл! Шаришь, как его разорвала моя машина тогда? Это правда: нам пришлось по кусам собирать его тело и, распихав по нескольким пакетам, подкинуть в первый попавшийся незапертый склеп. - Так вот, Джи, я обещаю тебе: из кожи вон вылезу, а найду, как улучшить механизм, и тогда, поверь мне, – результаты будут лучшими, чем мы только можем ожидать. Фрэнк не лежит сейчас в том склепе – наверное, его останки похоронили на соседнем с Центральным кладбищем участке, где зарывают неопознанные трупы. <br><br> Но мы с братом решили прийти именно сюда. Что сказать, Фрэнк до сих пор не выходит у меня из головы. <br><br> Уловив в пространстве угольного неба витиеватый силуэт, мы устремляемся к нему с одинаковым рвением. Будто боимся, что ворота и вправду могут быть уже закрыты. Крюки пальцев хватаются за решётку – нужно опереться, отдышаться. Я, чуть согнувшись, с напором вдыхаю и выдыхаю, но тут, волочившийся по земле взгляд, с ужасом натыкается на… - Майк, посмотри, посмотри, твои джинсы! Майк нагибается и звучно ахает. На светлых джинсах, в районе обеих лодыжек, – два чётких тёмных отпечатка человеческой пятерни. - Что за?.. – Майк поднимает голову и сам цепляется за решётку, дёргает её на себя, а я с интересом, замешанным на страхе, силюсь разглядеть что-то на своих тёмных джинсах. И, вот, серый землистый след…пятерни. - Так что ты там говорил про год назад? - Я не…я не по… В моё сердце словно выстрелили. - Джи, - не унимается Майк, как-то слишком судорожно колотя решётку. - Что? – омертвевшим голосом. - Они закрыты… <br><br> И я улавливаю одним ухом какой-то приглушенный хрип справа от себя.
уже отгадано,но все равно хочется откомментить и поблагодарить Автора очень интересный и неординарный фик, хорошее написание,хотелось бы увидеть такое в миди/макси спасибо
. 
