Фрэнк Айеро, потрясающей наружности парень, стоял около небольшого дружелюбного бара, собираясь прощаться с человеком по имени Дэн, который только что отсосал ему в туалете. И вечер вроде бы заканчивался неплохо, вот только чувствовал себя Айеро каким-то непристойно грязным, ему было зябко в одной ветровке и мокро в своих уже грязных белых кедах. Хотелось домой, где в ожидании «чёрного дня» стояла бутылка хорошей водки.
-Я отлично провёл вечер! – как всегда дружелюбно, но с капелькой сексуальности, сказал Фрэнк. Ему действительно понравился его милый новый знакомый, который так очевидно и очаровательно соврал о своём имени.
-Я тоже, - улыбнувшись, ответил Дэн, а после минуты весьма приятного молчания добавил: - Ну, что ж, мне пора, - он ещё раз улыбнулся и, неловко оступившись, оставил на губах Фрэнка быстрый прощальный поцелуй, после тут же разворачиваясь и быстрым шагом удаляясь.
Айеро отчего-то хихикнул, и настроение на секунду поднялось, когда умелый свист разрезал на куски такую шумную тишину спавшей улицы.
-Эй, педик! – с другой стороны дороги к нему направлялись немало пьяные и желающие развлечений парни. Фрэнк дёрнулся, оборачиваясь, а сердце резко и бешено застучало, не давая даже сглотнуть. – Ну что, дамочка, подставил сегодня кому-нибудь задницу? – один из парней подошёл к нему вплотную, а второй почти ломался пополам со смеху.
-Да! – ответил Фрэнк. – Передавай папе привет! – нашёлся он, тут же чувствуя, как его ветровка сдавила подмышки от того, что разозлённый парень почти поднял его над землёй.
-Мразь, повтори, что ты сказал?! – парень сильно тряхнул Фрэнка, взбесившись ещё больше, глядя в уверенные глаза своей жертвы. – Такие суки, как ты, наше общество вниз тянут…
-Я сказал, что твой папа чертовски любит вылизать мою задницу после того, как кончит в неё, - с расстановкой и совершенно серьёзно перебил его Айеро.
-Педик ебаный…
Глаза Фрэнка блеснули, и в следующую секунду его кулак вписался в нос высокого ублюдка с высокими моральными ценностями. Тот отшатнулся, отпустив куртку Айеро, и схватился за нос, пробурчав что-то оскорбительное. Но не успел он договорить, как Фрэнк, совершенно взбешённый и вымотанный, кинулся на него, толкая с такой силой, что тот отлетел на пару метров, потеряв ориентацию в пространстве в большинстве из-за принятого алкоголя. Его друг, реагировавший чуть медленнее, постарался налететь на Айеро неожиданно, но его топот было слышно даже в Антарктиде, поэтому в следующую секунду ему между ног прилетел сильнейший удар, который не только вывел его из строя, но и, скорее всего, оставил без потомства.
-Дерьма кусок. Таких, как ты, убивать надо! – парень, чей папа так любит задницу Фрэнка, поднялся с земли, собираясь определённо точно выиграть этот поединок с «бабой». А у Айеро, услышавшего эти слова слишком чётко, вдруг на секунду отказали все органы чувств. Он не чувствовал, как его ударили в скулу, и не чувствовал, как упал на землю. И, скорее всего, он так бы и провалялся, пока его пинали бы, но злость, такая кровоточащая и клокочущая, легко захватила власть над его телом.
-Сука, ненавижу! – он проорал эти слова на всю округу, молнией поднимаясь с земли и снова ударяя парня прямо в нос. Тот от неожиданности и боли мешком свалился на землю, а Айеро, не медля, сел верхом на него, начиная наносить удары по самодовольному лицу.
-Сука, блять, ещё раз подойдёшь, и я убью тебя! Блять, я клянусь тебе! Я убью тебя! – он орал без стеснения, со всей своей мочи, даже не собираясь сдерживать скопившиеся в глазах слёзы. – Я, блять, убью тебя! – снова повторил он, продолжая превращать лицо парня в кровавое месиво.
И он бы продолжал вечность, если бы не крики девушки и сильные руки, оттягивающие его назад.
-Эй, да какого хуя?! – Айеро услышал знакомый голос за спиной, вдруг как будто просыпаясь. Он тут же смахнул рукавом слёзы, позволяя поднять себя на ноги. – Айеро, ты совсем ебанутый что ли? – перед глазами возникло лицо давнего знакомого Фрэнка, Алана, который работал в этом самом баре барменом.
-Нет? – как-то слишком уклончиво ответил парень, чьё сердцебиение не успокаивалось до сих пор. Он провёл рукой по лицу, замечая на ладони кровь: губа была разбита. Его взгляд метался от одной детали к другой, не желая замечать последствия своего срыва.
-Да! На моём месте могли быть фараоны! Совсем ёбнулся, - бурча, Алан потащил своего знакомого обратно в уже закрытый бар, попутно доставая ключи от входной двери.
-Но их же не было! – почти оптимистично, но тяжело пробубнил Фрэнк. Только что его жизнь на ближайшие две недели была испоганена. Ему, блять, хотелось уже пойти домой, и он совершенно не понимал, зачем нужно идти в бар и почему он так покорно следует за знакомым. Но, осознав глупость своих действий, он лишь продолжил делать то, что делал, пока его усаживали за барную стойку и наливали ему виски.
Голову его заполнил туман из событий последних нескольких часов. Сознание стало мутным и каким-то тягучим, а реальность вдруг превратилась в проекцию чего-то почти невидимого.
Фрэнк Айеро почувствовал себя ничем.
И всё вроде бы ничего, если бы не голос, эхом раздающийся то там, то здесь.
-Не мог бы ты заткнуться? – Айеро, даже не поднимая головы, совершенно беззлобно и уставшее выплюнул эту фразу, и не надеясь на то, что Алан действительно замолчит.
-Не могу, Фрэнк. Я не могу заткнуться, - Айеро почувствовал, как Алан сел где-то рядом. – С тобой ведь всё не так, да? – как бы осторожно, но с совершенно твёрдыми намерениями, задал вопрос парень.
Айеро задумался всего на секунду.
-У меня всё в порядке, - он пожал плечами и всё-таки протянул руку для того, чтобы взять стакан с виски. – Ты не мог бы вызвать мне такси? Я домой хочу, - Фрэнк поднял голову, заглядывая прямо в глаза Алану, который с каким-то жалостливым вздохом кивнул и полез за мобильным в карман. – Постой, - вдруг с Айеро как будто спала пелена бессознательности, и он оживился. – Я точно помню, что слышал женский голос.
-Это была Эн, - безразлично и тихо ответил Алан, уже прижимая дешёвую трубку к уху.
Фрэнк снова кивнул и, потеряв всякий интерес, провалился в бездну непонятно чего, в которой проводил большую часть своего времени уже почти полтора года. У себя в голове он хотел разглядывать безответственно красивые пейзажи, но перед глазами маячила лишь одна туманная и обмоченная в воду старая фотокарточка, сделанная на Полароид. Он пытался разглядеть в ней хоть что-то, хоть самую незначительную в мире вещи, но ничего не получалось, поэтому он снова переставал фокусироваться
на мелочах, имея перед собой лишь представление о серости.
-Что там произошло? – Алан спросил без надежды услышать ответ, и был абсолютно прав. Ответом ему была тишина. Фрэнк смотрел прямо на дно своего пустого стакана и молчал, представляя своё одиночество, пытаясь игнорировать присутствие
кого-то ещё. – Пойдём, такси уже скоро будет.
Услышав это, Айеро встряхнул головой и поднялся с места. Он еле различал дорогу перед собой и совершенно не думал о том, что те парни могут быть на улице со своими друзьями.
Но на улице никого не было, лишь остатки крови на асфальте могли бы напомнить о том, что здесь произошло. Остатки эти, как и всё остальное сейчас, Фрэнк проигнорировал, на автомате доставая из кармана измятую пачку сигарет и зажигалку.
-Думаю, тебе нужна помощь, - сделал ещё одну попытку Алан, вставая рядом с Айеро и немного морщась от запаха табачного дыма.
-Нет, всё в порядке, я просто устал, - вдруг Фрэнк повернул голову к знакомому и пластмассово ему улыбнулся, выглядя действительно уставшим и вымотанным. Сейчас больше, чем обычно.
-Ты можешь… - Алан хотел развести речь и действительно постараться помочь, но свет фар такси его перебил, а после и Фрэнк, приобняв и поблагодарив его, сел в машину и без каких-либо замедлении уехал, выбрасывая на ходу сигарету и оставляя своего знакомого с лишними и ненужными мыслями.
Айеро же погрузился в себя, разглядывая пролетающие мимо дома, даже не думая о том, чтобы так тщательно рассмотреть свои проблемы. Бессмысленность он ощущал даже телом. Пустота, серость и забытость так давно преследовали его, что это преследование превратилось в крепкую дружбу. Радость же стала незащищённым сексом на плохой вечеринке.
Машина тем временем подъехала к многоэтажному дому, одному из миллиарда таких домов, и остановилась около подъезда.
Раньше это место было особенным.
Айеро, не глядя вытянув купюры из кармана, отдал их водителю и потянулся прямо к своему дому.
-Парень, сдачу забыл! – мужской слегка раздражённый голос послышался ему из-за спины, но Фрэнк никак не отреагировал, доставая их кармана ключи и скрываясь в темноте плохо пахнущего подъезда. Как же он хотел услышать причитания насчёт этого самого запаха. Как же он, блять, хотел. Но слышал вокруг себя лишь свои ненавистные шаги, звук движения лифта и отдалённый смех из чьего-то слишком громкого телевизора.
Через минуту, совершенно этого не заметив, Фрэнк оказался напротив двери в свою квартиру. Ещё через двадцать секунд он захлопнул эту дверь за собой. Исчез звук его шагов. Исчез звук движения лифта. Осталась тикающая часами тишина. Остался холод не закрытого утром окна и освещённая уличным фонарём комната перед его глазами.
-Ненавижу! – ненависть и боль вдруг волной накрыли Айеро. Он почувствовал слезу на его щеке, а руки сжались в кулаки.
Невозможно было удержать движение внутри себя. Из глотки парня вырвался короткий крик, сопровождающийся сильным ударом по стоящим на маленьком столике вещам.
Освобождение.
Продолжая орать, плакать и поддаваться чувствам, Айеро кинулся в комнату, сметая всё на своём пути.
-Ненавижу, блять, ненавижу. Забери меня, сука, забери меня отсюда! – он кричал то, что срывалось у него с языка. Ярость же вытеснила из головы всё, что было можно. И он почти наслаждался этим состоянием, совершенно и прекрасно понимая то, что за этим последует.
Воспоминания.
Тяжким гротескным грузом повиснувшие у него на шее.
Память.
Память, которая выгрызает всё хорошее. Память, заставляющая биться в агонии, заставляющая умирать, переживать одно и то
же снова и снова.
-НЕ ХОЧУ! Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ! – Фрэнк схватился за голову, крепко и болезненно сжав пальцами волосы, и упал на колени посреди хаоса вещей.
Развал среди разгрома. Гармония. Жизнь.
Он не хотел. Нет, нет, нет, нет, нет, он, блять, не хотел помнить. Он слабый, он грёбаная тряпка, он ничто, но он хотел забыть. Хотел забыть или умереть. Но он просто не мог. Не то, не другое. Он в ловушке из собственных назойливых чувств. И ловушка эта – самое крепкое, что есть в мире.
Он ходит по кругу. Он не помнит, где начал, и не знает, где хочет остановиться.
И воспоминания.
Он помнит его привычки, помнит его тепло, помнит его любовь. Хочет вернуть. Хочет отдать всё за то, чтобы вернуть это.
-Господи, мне так плохо без тебя, - Фрэнк шипит себе это под нос, раскачиваясь туда и обратно. Он вдруг чувствует непреодолимую слабость в конечностях и почти падает на пол, в последний момент успев опереться руками и не разбить себе нос. Он вдруг почувствовал себя грёбанным капризным ребёнком.
Отвращение к себе. Резкое отвращение.
От жалости к себе его лёгкие снова сжались потоком ярости. Вдруг его лицо стало камнем, лёгкие залились бетоном, и он поднялся на ноги. Испытывая сильное головокружение, он шёл на кухню, намереваясь напиться.
На входе в кухню Фрэнк подзадержался: не мог найти выключатель. Парень водил рукой по стене минуты две, в конце концов обнаружив то, что, оказывается, это была не та стена. И, возможно, это могло бы разозлить его, как и любого другого, но не сейчас. Слишком плевать на такие раздражающие мелочи извне, когда чертовски огромный раздражитель – это ты сам.
Бутылка водки оказалась неполной, а Айеро не мог и вспомнить, когда открыл её. Скулы его периодически сжимались, скрывая явные порывы боли и злобы. Он попытался достать рюмку из шкафчика, но та, безжалостно громко прозвенев, ударилась об пол, окропляя пол маленькими осколками. Такими, в которые когда-то превратился Фрэнк.
Доставать вторую парню не хотелось, поэтому он уселся за стол, собираясь пить прямо из горла бутылки. И Фрэнк сидел там, на кухне, совершенно один, пытаясь не вспоминать того, кто обычно сидел напротив, снисходительно, зло, радостно, влюблёно улыбаясь.
Но он просто не мог.
Это было то состояние, когда теряешь контроль над своими мыслями, идеями, чувствами. Над самим собой. Ты вообще собой не обладаешь. И ничто не может остановить это. Даже чёртово подобие Бога, свисающего на нитках с небес, плюёт в лицо твоим молитвам. И если даже Бог – всего лишь провальная марионетках в руках людей, то какая роль остаётся тебе?
Заткнись. Просто заткнись и следуй. Может быть, ты к чему-нибудь придёшь.
|
