POV Harry
Звонок в дверь я слышу в половине восьмого утра. Мать вашу, только не это. Не сейчас. Я сильнее зарываюсь в одеяло. Даже не думайте — меня нет. От моих бездействий звонки, однако, лишь учащаются. Кто-то решительно настроен разлучить меня с кроватью ни свет ни заря. Бурча проклятия и хватая вещь, отдаленно напоминающую халат, я кое-как встаю и направляюсь вперед по коридору. Главное, по пути не поцеловать стену.
— Кто? — без интереса произношу я, и из-за ужасного похмелья голос звучит как сплошной хрип.
— Человек, которому ты должен три сотни с позапрошлой пятницы, — доносится в ответ.
Я пытаюсь напрячь мозги. Так, сотню долларов я занимал у Реджины три недели назад, две — вчера у Глории, столько же у Ника в среду и еще у Джессики какую-то сумму как раз перед позапрошлыми выходными... Раздается повторный звонок.
— Гарри, ты там умер, что ли?
— Эээ... — с неуверенностью говорю я. — Джессика?
— Иисус Христос. Открывай уже!
Отпирая дверь, я сталкиваюсь со своим другом, который, вздыхая при виде меня, тут же проходит в квартиру. Я смотрю ему вслед — Айеро бодр и опрятен, как всегда. Окидывая взором царящий здесь бардак, Фрэнк оборачивается и останавливает на мне свой взгляд. Я опускаю глаза и только сейчас замечаю на своей шее тонкую резинку с висящим праздничным колпаком.
— Чувак, это было так круто... — начинаю я, когда ко мне начинают возвращаться воспоминания вчерашней вечеринки.
— О, нет, не рассказывай мне, — смеется друг, тут же выставляя передо мной ладонь.
— Ты не понимаешь! — Я взмахиваю руками, мимикой демонстрируя эмоции от вчерашней пятницы. — Это было тааааааак...
Он лишь молча прижимает палец к губам, давая понять, чтобы я заткнулся, а потом произносит:
— Я пришел, чтобы попросить тебя кое о чем.
— Чувак... — Я растерянно чешу затылок, подключая виноватый взгляд. — Друг, я совсем на мели сейчас...
Айеро не дает мне закончить, отрицательно качая головой.
— Я не о деньгах, Гарри.
Надо мной возникает знак вопроса. Я щурюсь, пытаясь предугадать просьбу, однако Фрэнк опережает меня.
— Помнишь, ты как-то говорил мне, что у тебя в гараже стоит старенький Форд?
— Да, пылится уже четвертый год, — киваю я.
Друг какое-то время молчит, смотря на меня. Я долго ничего не соображаю.
— Могу я взять его на какое-то время? И ты мне ничего не будешь должен.
Выпрямляясь, я бросаю на Айеро удивленный взгляд. Тот ждет. Снимая с шеи колпак, я кладу его на стол и в конце концов улыбаюсь.
— Давай пошли, посмотрим на красавца.
Эмерсон-лэйн купается в весеннем солнце. Приятная прохлада проникает в легкие, и мной охватывает мгновенное желание прогуляться до сквера. Перед тем как пойти в гараж, мы останавливаемся, чтобы покурить. Фрэнк крайне спокоен, я вижу это. А еще он явно хочет мне о чем-то рассказать. Когда я докуриваю первую сигарету, узнаю от друга и про увольнение, и про готовящийся отъезд. Слушая его, я понимаю, что не удивлен. Словно такое должно было произойти рано или поздно.
Мы дружили с ним с университета, когда баловались травкой в нашей комнате общежития и были уверены, что откроем общее дело. Мы не мечтали о горе бабок — в молодости зажигаешься от сумасшедших идей, а не от скупых цифр. Хотелось быть независимыми, хотелось выделяться, хотелось протестовать — да что угодно, только не играть по навязанным обществом правилам. Но после окончания мои родители настояли на том, чтобы я устроился в строительную компанию, а Фрэнк, у которого были проблемы с деньгами, в конце концов пошел в фирму по изготовлению кулеров. Я с годами прирос к своей жизни, привык находиться в офисе с девяти до пяти, по пятницам выбираясь с коллегами в клуб, чтобы поиграть в боулинг и выпить пива. Айеро же словно ждал подходящий повод, чтобы выйти из здания, где он сидел за компьютером изо дня в день, и больше никогда не возвращаться. Мы общались нечасто, но старались поддерживать связь, встречаясь в баре раз в пару месяцев. Друг любил порассуждать о жизни, заказывая виски с содовой и всегда выпивая только половину. Сидя напротив, я внимательно слушал Фрэнка, понимая, что он находился рядом, однако его мысли были далеко отсюда. Друг уже давно был готов покинуть город, ему нужна была лишь причина это сделать.
Я ничего не отвечаю, зная, что он и сам понимает, что я не собираюсь устраивать ему допрос. Небрежно бросая окурок, я иду к гаражу и открываю его. Мы с Фрэнком проходим внутрь. Я говорю другу, чтобы тот смотрел себе под ноги, по ходу вспоминая, что уже не первый год планирую провести здесь генеральную уборку. Пыльные коробки, полуоткрытые ящики со всяким дерьмом, спутанные провода от неработающей техники, старые колеса и обшарпанные доски.
— Ты в курсе, что вещи нужно изредка выбрасывать? — произносит Айеро, спотыкаясь о жестяную банку.
— Заткнись.
Оказываясь у машины, я киваю другу, и мы вдвоем снимаем с нее покрывало, под которым она простояла последние несколько лет. Я ласково провожу ладонью по гладкому капоту, а после, гордо складывая перед собой руки, жду реакцию. Дотрагиваясь до знаменитой эмблемы галопом несущейся лошади, Фрэнк присвистывает.
— Ничего себе, это же Мустанг*!
— Ага, — с довольным видом подтверждаю я. — 91-ый год, третье поколение.
Белый кабриолет, на переднем капоте которого можно увидеть две широкие серые полоски, несмотря на свои года, выглядит намного солидней рядом стоящего Лексуса, который я приобрел в прошлом году. Автомобиль имеет мягкий верх из влагонепроницаемой ткани, оцинкованный кузов, кожаный салон и крепкий бампер.
— Пробег? — интересуется друг, внимательно разглядывая машину.
— Около ста пятидесяти тысяч, не больше, — отвечаю я, открывая дверцу и приглашая Айеро сесть на переднее сиденье. — Задний привод, хороший автомат, тихая работа двигателя. Но учти, что слабая стереосистема, и не помешало бы колеса сменить.
Взяв в руки руль, Фрэнк поднимает голову и начинает исследовать глазами салон.
— Почему ты сам на нем не ездишь, Гарри? — он бросает на меня удивленный взгляд.
Я качаю головой.
— Не люблю спортивные машины.
— Почему же тогда не продал?
Отводя глаза в сторону улицы, я вздыхаю и молчу некоторое время.
— Держу в память о Сэме, — наконец произношу я, обратно переводя внимание на друга.
— Это его автомобиль?
— Да, — отвечаю я, — он купил его себе на двадцатилетие.
— Слушай, — Айеро кладет руки на руль и вздыхает. — Ты уверен, что можешь дать мне его?
Я киваю без капли сомнений в глазах.
— Поверь, Сэм был бы рад узнать, что машина его мечты больше не пылится в старом гараже, а выполняет свое предназначение.
Фрэнк смотрит на меня. Я достаю ключи и протягиваю ему.
— Мой брат мечтал пуститься на ней в большое путешествие. Он хотел найти ответы, которые здесь найти был не в силах. Сэм был уверен, что именно этот автомобиль приведет его в места, где его жизнь изменится навсегда.
*
По дороге к дому Айеро мы беззаботно болтаем, предаваясь общим воспоминаниям, как это делают все друзья, которых связывает лишь прошлое. Я закатываюсь от смеха и чуть не вываливаюсь из машины, когда вспоминаю лицо Фрэнка, когда тот осознал, что проиграл спор во время вечеринки в честь дня рождения нашего друга.
— Тебе тогда пришлось нагишом выгуливать огромную псину Мартина, а когда она с возмущением вырвалась, ты, свалившись, вляпался в ее дерьмо! — хохочу я, схватившись за живот.
— А ты как-то перепутал комнаты и умудрился залезть в окно к семидесятилетней мисс Андерсон! — смеется он, следя за дорогой. — Гарри, ты уснул в ее кресле-качалке!
— Она грозилась подать на меня в суд, нафантазировав, что я хотел ее изнасиловать! Знаешь, как мне было страшно сесть за совращение престарелых преподавательниц!
Когда автомобиль останавливается на Спрингфилд-авеню, я первым выхожу из салона и отправляю сообщение своему знакомому Алану, предупреждая, что немного опоздаю на нашу сегодняшнюю встречу. Потом мы с Айеро проходим в здание и поднимаемся на лифте четвертый этаж.
— Заходи.
Фрэнк, не разуваясь, направляется вглубь своей тесной квартирки и проверяет сообщения на автоответчике. Теперь моя очередь озираться. Похоже, друг тщательно приготовился к отъезду. Все лишнее убрано. Если не считать стоящих в ряд коробок, везде порядок. Кажется, что помещение уже готово принять нового жильца.
— Много вещей берешь с собой? — спрашиваю я.
Айеро кивает в сторону одной из коробок.
— И это все? — удивляюсь я, сразу представляя, сколько бы взял сам.
— Здесь все самое необходимое, — пожимает плечами он.
Вздыхая, я присаживаюсь на стул и поднимаю взгляд на Фрэнка. Я собираюсь кое-что сказать. Как только друг сообщил о своем отъезде, я понял, что у меня есть шанс сделать одну важную вещь.
— Какой у тебя маршрут?
— Без понятия, — коротко ухмыляется Айеро, усаживаясь напротив. — Пока выбираю между трассами 78 и 80, а дальше как пойдет.
Я, вздыхая, переплетаю пальцы.
— Ты помнишь Мэнди?
Одного имени хватает, чтобы Фрэнк все понял. Он молча кивает.
С Мэнди Эймс судьба свела меня еще восемь лет назад на выпускном вечере в школе. Кто-то пролил мерзкий пунш на пол, и миниатюрная девушка, поскользнувшись на своих тонких шпильках, с криком упала около меня. Я до сих пор помню ее красивые глаза ярко-синего оттенка, длинные кудрявые волосы, тонкие руки и точеную талию. Тогда я решил, что она похожа на куклу-балерину в своем пышном платье цвета фуксии. Боясь, что девушка что-то сломала, и просто желая начать знакомство, я немедленно взял ее на руки и понес на воздух. Там мы разговорились на всю ночь, раскуривая косяк, и в конце концов переспали в квартире ее друга. Мы виделись еще пару раз, но вскоре Мэнди уехала в другой город, а спустя год я узнал, что девушка растит 4-месячного сына. Я тогда сделал один короткий звонок, чтобы убедиться в своих догадках, и пропал, не желая брать на себя ответственность. Я считал, что будет просто, но совесть не давала мне нормально спать эти годы. Когда начал зарабатывать, узнал их новый адрес и стал отправлять чеки. Впрочем, ни один Мэнди так и не обналичила.
— Ты не думал, что она давно вышла замуж и не хочет воротить прошлое? — спрашивает Фрэнк.
— Если у них все хорошо, я не стану их тревожить.
Все восемь лет я жил с мыслью только о Мэнди и нашем сыне. Столько раз хотел сорваться и поехать к ним. И каждый раз понимал, насколько это эгоистично — взять и вторгнуться в их спокойную жизнь. Слишком много времени прошло, чтобы они приняли меня.
— Друг, пожалуйста, — произношу я с мольбой в голосе. — Ты знаешь, как я мучаюсь от своего решения, принятого после того звонка. Я не должен был так поступать.
Айеро спокойно смотрит на меня.
— Мне просто нужно знать, — продолжаю я, делая тяжелый вздох. — Вы с Мэнди когда-то жили в соседних домах, так или иначе, знаете друг друга. Она не будет скрывать от тебя правду.
На некоторое время воцаряется молчание. Я опускаю взгляд на свои руки и сжимаю губы. В эту секунду я понимаю, как сильно хочу увидеть Мэнди и своего сына. Я бы бросил все прямо сейчас, рванул бы в путь вместе с Фрэнком, если бы... если бы не был собой. Если бы не был вечно сомневающимся Гарри Нельсоном.
— Где они живут? — вдруг доносятся до меня слова.
Я не сразу осознаю их смысл. Только поднимая голову и замечая перед собой улыбку друга, я улыбаюсь в ответ и отвечаю:
— В Чикаго.
Айеро тут же встает и дает мне знак, что сейчас вернется. Прослеживая за ним взглядом, я вижу, как он заходит в одну из комнат и возвращается оттуда с большим свертком. Кладя его на стол, расправляет, разглаживая углы, и мы склоняемся над открывшейся перед нами картой Соединенных Штатов. Мятая и потертая местами, зато подробная, на ней прописаны все крупные города и номера трасс.
— Вот здесь.
Я быстро нахожу Чикаго, в то время как Фрэнк тыкает пальцем в место, где написано Саммит. От Нью-Джерси до Иллинойса 1250 километров.
— Покажешь малышу Штаты, — произношу я, вспоминая припаркованный Мустанг.
Айеро ничего не отвечает, только кивает. Сворачивая карту, достает телефон и делает какие-то заметки.
Наблюдая за ним, я в очередной раз понимаю, что никогда бы не решился на такое. И не только я. Большинство из нас, проводящих время в душных офисах, попивающих кофе без сахара, чьи следы непрестанно остаются на белых бумагах и выглаженных манжетах. Мы, делающие одно и то же изо дня в день, улыбаясь одним и тем же людям, нажимая на одни кнопки и поправляя те же галстуки, никогда бы не рискнули сделать шаг в другую сторону, свернуть с привычного пути, прочерченного пунктирными линиями. Люди с образованием, но без вызова. Нам проще подстроиться, чем пойти против или вовсе выпасть из общей массы. Люди системы, плюсы и минусы которой постоянно обсуждаются, но где всегда побеждает стабильность. Легче выбирать постоянство — за него не нужно бороться. Проще влиться толпу — главное, не отличаться.
— Когда планируешь выезжать? — интересуюсь я.
Фрэнк бросает взгляд на наручные часы.
— Через десять минут.
Одним движением засовывая телефон в карман брюк, он решительно направляется в ванную, откуда возвращается с парой вещей.
— Можешь пока вынести эту коробку? — друг показывают на пол.
Я выполняю просьбу и покидаю квартиру, оставляя Фрэнка наедине с самим собой.
Погода в Саммите отличная. Я жмурюсь от яркого солнца, когда опускаю коробку на заднее сиденье машины и тянусь за сигаретой. Подмигивая двум брюнеткам, проходящим мимо, размышляю над тем, что произошло за последнюю пару часов. Странное утро: приход старого друга, возвращение к жизни Мустанга, воспоминания о брате, любимой женщине и сыне. Странное. Зато оно многое расставило по своим местам.
Крутя сигарету в пальцах, я долго смотрю на кабриолет, а когда дотрагиваюсь до него, словно слышу слова Сэма.
У этого автомобиля будет особенная история.
Он редко ошибался, похоже, и здесь брат оказался прав. Если подумать, Фрэнк единственный человек в мире, кому я доверил бы эту машину. И занятно, что именно он ее у меня попросил.
Когда выходит Айеро и складывает последние вещи в машину, в моей голове бродит множество вопросов. И они о самом Фрэнке. Куда он поедет? Что его ждет? Вернется ли он?
— Все будет в порядке, — оборачиваясь, спокойно произносит друг, словно давая общий ответ на все.
Легко кивая, я улыбаюсь ему.
— Я знаю.
И я действительно так чувствую.
— Тем более, ангел-хранитель у тебя уже есть, — стучу я по капоту автомобиля.
Фрэнк звонко смеется.
— Он лучше любого ангела-хранителя. Он не только убережет меня, а еще заставит всех врагов умереть от зависти.
Мчась по ровной дороге, мы молчим. Я смотрю на знакомые улицы и людей, которых, казалось, уже когда-то встречал. Перекрестки, дворы, переходы, ателье, магазины... Наш уютный Саммит. Уступающий тысячам других городов и остающийся самым лучшим для своих жителей. Наверное, нигде, как в родном городе, нельзя найти столько причин для привязанности. Сюда всегда хочется вернуться.
Фрэнк довозит меня до ресторана, где меня уже ждет Алан. Я выхожу из машины и перевожу взгляд на Айеро.
— Я обещаю заехать к Мэнди, — говорит он.
Обнимая друга на прощание, я не развожу громких речей, желаю удачи и, как только Форд трогается с места, сразу направляюсь к дверям ресторана. А после неожиданно для себя замедляю шаг... Останавливаюсь. Разворачиваясь на какую-то минуту, я поднимаю глаза и просто наблюдаю за белым Мустангом, несущимся навстречу горизонту и постепенно растворяющимся в фигурах зданий и солнечном свете Нью-Джерси.
______________________________________________________________
*Ford Mustang — культовый автомобиль класса Pony Car производства Ford Motor Company.
|
