Спустя несколько часов под горячим душем (Джерард решил не тратить время зря и пока был там, заодно помыл и голову. Ему потребовалось несколько полосканий, прежде чем вода, стекающая с них, перестала содержать в себе грязь и кусочки листьев) Джерард, скрестив ноги, сидел на кровати со своим сокровищем, по-прежнему надежно завернутым в полиэтиленовый пакет, перед собой.
И, поколебавшись еще пару секунд, он потянулся вперед и открыл его.
Это была старая коробка, вроде тех, в которых продавали сухое печенье. И, хотя металл был ржавым и потускнел от грязи и времени, он все еще мог разглядеть красный знак, напечатанный на нем. Джерард оттер несколько пятен грязи с крышки и с силой потянул ее на себя.
— Хах?!
Джерард не был уверен, чего именно он ожидал. Он был единственным, кто мог бы оставить там эту коробку, поэтому полагал, что ее содержимое будет ему знакомо; может, какая-нибудь старая давно забытая игрушка, связанная с приятными воспоминаниями, или может просто маловажная безделушка. Поэтому он просто не мог сдержать вздоха удивления и — да, разочарования — когда увидел ее содержимое.
Это были флейты Пана.*
Гребаные флейты, что за херня?
Он убрал их обратно в коробку и посмотрел на нее с отвращением. Он надеялся на какие-нибудь чудесные детские воспоминания, а вместо это получил в некотором роде даже наоборот — неприятные воспоминания о издевках и насмешках из-за провала на школьном спектакле.
Нахмурившись, Джерард хотел уже было бросить коробку через комнату, как вдруг заметил пожелтевший клочок бумаги на дне.
— Бьюсь об заклад, это записка от юного меня мне взрослому, говорящая что-то вроде «Дорогой Джерард, чтобы ты ни делал, никогда не признавайся людям, что ты веришь в фей», — пробормотал он, разворачивая листок.
Там было не об этом. На клочке бумаги неразборчивым почерком были написаны цифры и буквы, случайные линии и точки.
Он сщурился, глядя на написанное.
— Блять, мой почерк был просто ужасен.
Его почерк был настолько непонятным, что он почти не мог разобрать написанное. Да и в любом случае, для чего это? На листке была просто мешанина из цифр и прописных букв. Но вот смотря на точки и линии, он словно чувствовал скрытый в них шифр, как будто он пытался оставить сообщение...
— Я был ебанутым ребенком, — громко сказал Джерард, сдаваясь и засовывая записку и флейту обратно в коробку.
Он взглянул вниз на свою скелетную пижаму, в которую переоделся после душа.
— ...и стал не менее ебанутым взрослым.
Было еще не поздно, но на сегодня для него было достаточно. Достаточно размышлений для одного дня. Придя к этому суждению, ему захотелось напиться, чтобы забыть обо всем, но сейчас ему нужно было справиться с ними, как это делают нормальные люди. Прошел уже год, и он не был уверен, что когда-нибудь сможет привыкнуть к этому.
Ему прописали снотворное и антидепрессанты вскоре после того, как это случилось, так как была вероятность, что употребление только лишь снотворного может лишь ухудшить состояние. Его нервозность и так усилилась из-за нового лекарства. Конечно, было не обязательно пить снотворное постоянно, но сейчас Джерарду хотелось лишь мгновенного погружения в сон, что, как он знал, без таблеток у него не получится еще несколько часов. Пожав плечами, он запил две таблетки водой, выключил свет и заполз в кровать, ожидая воздействия препарата.
Он все еще не привык к отсутствию еще одного человека в его постели. Без чьих-либо крепких объятий, постель казалось такой непривычно большой и холодной.
Он посмотрел на часы около кровати. Как правило, снотворное действовало примерно через пол часа. Парень задумался над тем, чтобы пойти порисовать, но даже не попытался встать. Вместо этого он взял один из своих комиксов про Бетмэна, что валялся около кровати на полу, и лениво пролистал его, ожидая знакомых ощущений, сообщивших бы о том, что снотворное сработало.
Наконец, очертания комнаты вокруг него стали слегка расплывчатыми, голова легкой, глаза закрывались, а все тревоги и заботы постепенно растворялись в темноте.
Он ненавидел себя за то, что по-прежнему скучал по Берту.
~*~*~
Из крепкого сна Джерарда бог-знает-во-сколько часов утра вырвал бог-знает-какой шум, в итоге оказавшийся телевизором, который Пит включил на всю громкость.
— Вставай! — бодро завопил Пит. Уэй выругался и натянул одеяло на голову, пытаясь избавиться от раздражающего звука. — Я, ты, мама и тетушка Донна отправляемся по магазинам!
Джерарду хотелось кинуть в надоедливого ребенка подушку, чтобы тот прекратил наконец рыться в его вещах, так как для того, чтобы встать и остановить его, потребовалось бы слишком много физических усилий. К утру действие снотворного должно было бы уже сойти на нет, но после принятия ему всегда требовалось немного больше времени, чтобы настроить свой мозг на правильную волну, а после этого еще несколько часов, чтобы избавиться от отвратительного привкуса во рту.
И он уже был готов к тому, чтобы проигнорировать ребенка и вернуться ко сну, когда Донна Уэй спустилась вниз по подвальной лестнице, говоря, что он проспал уже достаточно времени и ему в любом случае пора вставать.
— Мам, я плохо себя чувствую, — слабым голосом сказал Джерард. Это было правдой: у него болела голова, а глаза щипало от утреннего света. Может быть, он ослеп. Или вдруг у него менингит. — Думаю, у меня температура.
— О, хорошо, в таком случае ты остаешься дома и присматриваешь за Питом, а мы с Дэйл идем в магазин, — ответила она, оставаясь полностью безразличной к тому, что ее сын, может быть, умирал от такого резкого пробуждения.
Джерард застонал и все же заставил себя сесть.
— Я встаю, встаю, — сказал он, потирая глаза. Даже без привычной утренней дозы кофеина он смог уловить самодовольство в ее голосе.
— Свежесваренный кофе на кухне. И лучше бы тебе поторопиться, пока Майки все не выпил.
Пока семейство Вентцев собиралось, Джерард наслаждался мирной беседой с матерью, сидя за кухонным столом. Сделав еще один бодрящий глоток кофе, он вдруг вспомнил о надписи, вырезанной на дереве.
— Мам? — Он прочистил горло. — У меня... М-м-м... Были друзья, когда я был маленьким? Типа, дети, с которыми я играл еще до того, как пошел в школу?
Задумавшись, мама сделала глоток кофе.
— Конечно были, — ласково произнесла она. — Ты был ребенком с хорошо развитым воображением.
Его сердце екнуло. Воображаемые друзья.
— Это было не совсем то, что я имел ввиду...
Мама рассмеялась, явно его не слушая.
— Если я не ошибаюсь, ты всегда играл с Питером Пэном. Забавно, как позже этот вылилось в твою роль в школьном спектакле.
Джерард слабо улыбнулся.
— Ты мог играть с ним часами, — продолжила она. — В саду, в том маленьком гнездышке, которое ты себе соорудил, помнишь?
— Нет, правда. Не помню. Но я о другом, мам. Были ли у меня другие друзья? Настоящие? Может, кто-то, живший неподалеку от нас?
— Не думаю, — сказала мама. — Я никогда не отпускала тебя гулять на улицу после того, что случилось с тем мальчиком из семьи Торо. В любом случае, ты не особо стремился заводить друзей, пока не пошел в школу. Ты был странным ребенком, мало с кем общался и предпочитал играть в одиночестве, потому некоторые твои игры пугали других детей. Помнишь ту игру про вампиров, в которую ты играл с несчастным Уильямом Беккетом? Думаю, после этого ему еще месяц снились кошмары, а его мама со мной с тех пор так и не разговаривала.
— Я не виноват, что он такая тряпка! И вообще, вампиры не причинят тебе вреда, пока ты не натворишь какую-нибудь хрень! — запротестовал Джерард.
— Ты тогда сказал тоже самое, — с любящей улыбкой произнесла мама. Еще будучи ребенком, Джерард всегда жалел детей, у которых были скучные родители. Донна всегда спокойно относилась к его странностям, черт, да она даже поощряла это.
— Так, никаких других друзей, — уточнил он.
— Ну, иногда ты играл с друзьями Майки, но даже тогда ты...
— Предпочитал быть в одиночестве, я понял, да.
— Почему ты так заинтересовался этим?
— Ничего такого... Просто... Вчера, когда я доставал мяч с дерева, я наше имя, выцарапанное на коре, и попытался вспомнить, кто это, — Джерард пожал плечами. — Это не важно, я думаю. Просто полюбопытствовал. Мне нужно покурить.
И он был уже почти около задней звери, когда мама неожиданно ахнула.
— Я вспомнила!
— Что? — Парень развернулся.
— Фрэнк!
— Фрэнк? Ты знаешь Фрэнка? — Желудок Джерарда подпрыгнул.
— Да! — К его удивлению, мама расхохоталась.
— Что? С ним что-то случилось?
— Нет, дорогой, ничего, — мама продолжала смеяться. — Фрэнк был Питером Пэном. Ты сказал, что он сменил имя, потому что ему не нравилось, когда его так называли.
От разочарования плечи Джерарда поникли.
— Оу, так Фрэнк... Был ненастоящим?
— Конечно же нет! Ты очень любил его, но... Ты вырос. Я думаю, однажды вы поссорились, и это стало концом.
— Ясно.
Дверь с грохотом захлопнулась за Джерардом. Гребаное тупое детство. Он удивлялся тому, как ему удалось взобраться на дерево, когда он был младше и определенно в более плохой физической форме, чем сейчас.
~*~*~
Все еще чувствуя раздражение, Джерард оделся и подвел глаза черной подводкой. Он хотел прикрыть глаза прядками волос, но с сожалением обнаружил, что они были чистыми, блестящими и непослушными после вчерашней помывки.
Великолепно. Даже его волосы сегодня были против него. С театральным вздохом он закатил глаза и поплелся босиком наверх.
— Черт, простите! — сказал Джерард.
— Я шла к тебе, — сказала она, одаривая его дружелюбным взглядом. Джерард почувствовал, как его желудок екнул. — Мне бы хотелось пообщаться с тобой наедине. Только я и ты.
Блять. Как бы сильно он ее не любил, но у Дэйл всегда была привычка говорить самые ужасные вещи, в самое не подходящее для это время, но при этом с лучшими намерениями.
— Мне было интересно: как ты, Джерард? — спросила она. Женщина звучала настолько обеспокоенно, что у парня просто не было сил, чтобы сказать правду. Он выдавил улыбку, зная, что выглядит не самым лучшим образом.
— Замечательно, — сказал он. — Просто великолепно, правда!
— Да? — она ободряюще улыбнулась. — А как продвигаются твои поиски работы?
— Ох, я ищу, но... Вы знаете. Я пытался устроиться туда, где работал раньше, но потом решил заняться поиском чего-то более серьезного, понимаете?
— Ты талантливый мальчик, я уверена, ты на многое способен. Ты всегда любил участвовать в представлениях, когда был маленьким; можно заняться чем-нибудь в этой области. Или... Вы с Майки собирались создать группу, помнишь? Что насчет этого?
— Ну... Эта идея, как бы это сказать... Провалилась, — ответил Джерард. И это, конечно же, не имело никакого отношения к тому, что в компании алкоголя он проводил намного больше времени, чем на репетициях. Никакого.
— А еще ты участвовал во всех школьных спектаклях, — с ободряющей улыбкой продолжила она. — Ты помнишь, как ты играл Питера Пена? Твоя бабушка так гордилась тобой!
Это была вполне одна из тех типичный травм детства, заставляющих желудок скручиваться. Как бы сильно он не любил свою бабушку, но ей действительно стоило придумать что-то получше, чем поощрение девятилетнего мальчика на прослушивание для главной роли в школьном спектакле. На премьере он видел ее сияющее гордостью лицо в зале и чувствовал, как его грудная клетка готова разорваться от переполняющих эмоций, которые он в итоге и вылил в своем представлении, вприпрыжку танцуя на сцене и распевая о том, что он никогда, никогда, никогда в жизни не хотел бы взрослеть.
— Да, — безучастно сказал он. — Гордилась.
Он мог помнить смех, которым его поприветствовали в классе на следующий день после премьеры. Для его одноклассников не было ничего смешнее чем маленький толстый мальчик, танцующий в зеленых лосинах.
— Веришь ли ты в фей, Джерард? — спросил у него один из мальчиков.
Тупой Джерард тогда честно ответил ему.
В итоге он провел весь свой обеденный перерыв, прячась, плача и отчаянно обнимая себя руками.
— Знаешь, в нашем районе есть несколько театральных трупп, — сказала Дэйл. — Или ты мог бы ходить в вечернюю группу художественного класса при колледже! Тебе стоит сходить, подать заявку. Это было бы помогло завести тебе новых друзей.
— Может быть, — ответил Джерард.
— Ты сможешь найти себе кого-нибудь, — с надеждой добавила она. — Кого-нибудь, что поможет понять тебе, что ты что-то значишь...
— Да, может быть. Я хочу сказать... На самом деле сейчас я не ищу отношений.
Ему не нужен быть кто-то новый. Ему просто хотелось, чтобы его оставили в одиночестве и отстали от него со своими беседами и «как будет лучше» советами.
Наконец — блять наконец-то — Дэйл поняла намек, что это не то, что подлежит обсуждению.
— Хорошо, я рада, что мы поговорили, — произнесла она, а затем протянула руку и неуверенно похлопала его по плечу. — И... И я хочу, чтобы ты знал, что если тебе вдруг нужно будет где-то остановиться, мы всегда рады тебе в нашем доме.
— Спасибо.
— В любое время, я имею ввиду, — сказала она.
Он знал, что она действительно была бы рада ему, но не хотел, чтобы она беспокоилась. С недовольным видом Джерард завалился в гостиную, плюхнулся на диван, и, взяв руку пульт, начал лениво листать каналы.
И, таким образом, наш рассказ вернулся к своей отправной точке: Джерард Уэй пытался смотреть телевизор. Скучающий Пит пытался отвлечь его от этого, и в порыве раздражения Джерард не выдержал:
— Отвали от меня, или я отправлю тебя к Миссис Торо!
Угроза произвела желанный эффект: Пит побледнел и с криком вылетел из комнаты.
Позже, пока Пит рыдал в руках матери, Джерард кинул на него презрительный взгляд.
— Это был удар ниже пояса, Джерард, — сказала она, а Джерард изо всех сил попытался выглядеть извиняющимся (и провалился в этом).
— О, да ладно, — сказал он, закатывая глаза. — Это была просто шутка! Все знают, что сейчас Миссис Торо вполне безобидна.
Пит издал громкий вопль.
— Ребята из моей школы сказали, что она ест детей!
— Это неправда, — успокаивающе произнесла Дэйл.
— Ну да, она убила всего лишь одного ребенка, — добавил Джерард. — И это был ее сын.
Потребовалось около двадцати минут, чтобы плач Пита из состояния «истерического» сменился на «легкую панику». В конце концов Дэйл пришлось вывести сына на улицу, чтобы подышать воздухом, потому что он плакал настолько сильно, что у него начала кружиться голова.
— Тебе обязательно быть таким... Тобой? — раздраженно спросила его мама, когда Пит был вне предела слышимости. — Дэйл изо всех сил пытается поддержать тебя...
Джерард решил, что с него достаточно.
— Мне не нужна поддержка, мама! Я просто хочу, что бы все, блять, отвалили от меня и перестали нахрен спрашивать, как я себя чувствую! С меня достаточно этого цирка, мне не нужно, чтобы люди указывали мне на то, как сильно я облажался!
Мама хотела что-то сказал, но Джерард не умолкал.
— Я гребаный взрослый! Я могу легально покупать алкоголь, ходить в клубы, в которых меня даже, блять, уже не просят показывать паспорт! У меня была собственная квартира и парень целых семь лет, и сейчас я вернулся в ебаный Белльвилль. И знаешь, как я себя чувствую? Я чувствую себя так, словно я блять дождаться не могу, когда же я уже сдохну.
Наконец он остановился, и — о Господи. Это было самое худшее, что он вообще мог сказать.
Он не посмел на нее взглянуть. Удушливая тишина повисла в комнате.
— Мне жаль, — попытался сказать он, но слова, казалось, застряли у него в горле.
— То, что случилось с тем мальчиком, просто ужасно, — мягко произнесла мама. — Мальчик из семьи Торо, я имею в виду. Ты помнишь, когда это случилось? Вы были одного возраста.
Джерард покачал головой, по-прежнему не смотря на мать.
— Скорее всего — нет. Тебе в то время было всего семь лет, — согласилась Донна.
Он просто помнил, как его родители негромко разговаривали на кухне, и как мама заставила его дать клятву, что он никогда не пойдет к дому Миссис Торо, что был всего через улицу от них. Он спросил ее «почему?», на что она ответила: «Потому что неважно, настолько милыми могут казаться некоторые люди, Джерард, ты просто не должен им доверять, понимаешь?».
С тех пор его мама больше никогда не отпускала его гулять без присмотра.
— Так или иначе, — сказала она, — я планирую посмотреть, как там Пит...
— Мам, мне жаль, — наконец подняв на нее взгляд.
Донна улыбнулась. Под слоем всей этой косметики она выглядела жутко уставшей.
Джерард не мог вспомнить, всегда ли так было.
— Я знаю, сладкий. Ты ничего не можешь с этим поделать. Это все лекарства, а не ты.
— Да, — согласился он.
Это была чертова ложь, и они оба знали это. У него часто случались перепады настроения, да и вообще он был полной сволочью, но...
Чтобы компенсировать свое отвратительное поведение, когда мама сообщила, что им нужно купить продуктов, Джерард немедленно вызвался помочь. И ему уже не терпелось покинуть дом, как вдруг...
— А Пит сходит с тобой! — сказала Дэйл.
Джерард уже открыл рот, чтобы запротестовать, как мальчик его опередил.
— Ма-а-а-ам! — заныл он. — Я не хочу идти!
— Достаточно, молодой человек, — прервала его Дэйл. — Посмотри на Джерарда, он же не ноет.
Конечно же нет. Джерард предпочитал протестовать молча. А еще он пытался быть хорошим, поэтому, проглотив все свои возражения, сказал, что будет счастлив, если мальчик составит ему компанию, и когда они с Питом оказались в продуктовом магазине, он даже спросил у него, хотел ли он конфет или газировку.
Пит посмотрел на него с подозрением.
— Что с тобой случилось? — спросил он.
— Ничего, — ответил Джерард. — Я просто пытаюсь быть хорошим.
— Но ты нехороший, — заявил Пит таким тоном, словно это было очевидно.
— Но я могу попытаться, разве нет? — Джерард стиснул зубы.
Пит пожал плечами и вытащил из кармана флейты.
— Где ты это взял? — недоверчиво поинтересовался Джерард.
— В твоей спальне, — небрежно сказал Пит, начиная в них дуть. Флейты издали ужасный громкий визгливый звук, от которого у Джерарда по позвоночнику пробежала дрожь.
— Ты неправильно играешь на них! — вырывая инструмент из рук мальчика и поднося к губам.
— Хочешь знать, что это? Это мои флейты. Их музыка слышна во всем Неверлэнде. Если ты сыграешь на них мою песенку, я услышу и прилечу прямиком к тебе!
Он моргнул и отпустил трубочки. Что за херня?
— Ты не умеешь играть на них, — осуждающе ткнул в него пальцем Пит. — Меня зовут Джерард Уэй, и я не умею играть даже на моем собственном инструменте!
— Ох, заткнись! — снова чувствуя раздражение, он засунул флейты в карман толстовки и прикрыл глаза, глубоко дыша через нос.
— Ты красишься.
— Да, именно так. Потрясающая наблюдательность. — Джерард открыл глаза.
— Мой папа сказал, что мужчины не могут краситься. Так делают только педики.
— Тогда называй меня педиком, — Джерард похлопал ресничками. — Но твой отец — узкомыслящий придурок.
— Неправда! — запротестовал Пит, на что Джерард закатил глаза.
— Послушай, малыш, не спорь с теми, кто тебя недолюбливает, а то ведь они могут и отомстить. Твой отец мудак, а ты — не единственная причина, по которой твои родители развелись.
Боль промелькнула на лице мальчика. Он открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но потом закрыл его, а Джерард старался игнорировать чувство вины, поселившееся у него в животе. Ему не следовало это говорить. Это был удар ниже пояса. Особенно для ребенка.
— Я не имел это в виду, — быстро сказал он. — Мне жаль. Это было неправильно с моей стороны.
Пит схватил пакетик чипсов, лежащий неподалеку, разорвал пакет, а потом положил его обратно на полку, не открывая взгляда от Джерарда.
— Пит, не делай этого!
— Почему нет? — спросил он, потянувшись к следующей пачке.
Джерард вырвал пачку из его руки как раз вовремя.
— Потому что это очень нехорошо.
— Это очень нехорошо! — передразнил его Пит.
— Давай, Пит, — сказал Джерард, по-прежнему пытаясь все исправить. — Будем друзьями?
— Давай, Пит. Будем друзьями! — высоким голосом ответил Пит, явно пародируя Джерарда.
— Почему ты повторяешь за мной?
— Почему ты повторяешь за мной?
— Прекрати! — прошипел парень, чувствуя, что его терпение подходит к концу.
— Прекрати!
— Пит, я тебя предупреждаю...
— Пит, я тебя предупреждаю! — Пит положил руки на бедра и взглянул на Джерарда. — Меня зовут Джерард Уэй, я большой толстый вонючий неудачник, и мой парень просто меня бросил, поэтому я плачу по нему целыми днями!
— Я не воняю, ты, маленький ублюдок! — воскликнул Джерард. — И прекрати меня передразнивать! Это раздражает!
— Нет! Тебя зовут Пит, а меня Джерард, так что... — Он показал язык.
— Серьезно, хватит!
— Так заставь меня! — воскликнул Пит, и прежде, чем Джерард смог его остановить, ребенок рванул прочь. Джерард рванул следом, побежав за ним по коридору, но Пит был уже в конце.
— Пит! Вернись обратно! Сейчас же! — прокричал Джерард. Его голос эхом разнесся по всему магазину.
— Это не мое имя, — пропел мальчишка.
— Ах ты маленький... Хорошо! Джерард, не мог бы ты пожалуйста вернуться? — спросил Джерард.
— Нет! — прокричал Пит, снова начиная бежать и исчезая за следующим поворотом.
— Вернись! — прокричал Джерард, бросаясь следом.
~*~*~
Берегитесь, предстоящее приключение, что бы в нем ни произошло, принесет вам немало горя. (с) «Питер Пэн», Джеймс Барри
Спустя десять минут Джерард обежал всю территорию магазина, так и не найдя Пита.
Он спросил у прыщавой девушки-подростка, которая раскладывала что-то на полках, не видела ли она мальчика, описав, как тот выглядит. Девушка не видела, зато спросила по рации у главного офиса, не видел ли его кто-нибудь другой, а затем отвела туда Джерарда, пока имя Пита называли по главной системе радиовещания. Охранников послали в магазин на поиски ребенка.
Спустя двадцать минут после ужасного звонка паникующие мама и Дэйл прибыли в офис.
— Он еще не вернулся? — спросила Дэйл.
Джерард покачал головой.
— Что случилось? — спросила мама.
— Он просто убежал! — воскликнул Джерард. — Вроде только что был здесь, а потом — раз! — и просто исчез!
Охранник подождал десять минут, а потом назвал имя в микрофон снова.
Они подождали еще десять минут.
Менеджер магазина вызвал полицию.
Они проверили систему видео-наблюдения. Джерард должен был повторно рассказать обо всем произошедшем, когда судя по записи с камеры Пит забежал в «мертвую зону»**, а затем просто исчез. Он не покидал магазин и не был похищен. Он словно испарился.
Последовало еще больше вопросов.
— Вы уверены, что не видели никого подозрительного, Мистер Уэй?
— Вы не делали и не говорили ничего такого, из-за чего Пит мог сбежать?
— Знаете ли вы кого-нибудь, у кого могли бы быть причины для похищения Пита?
Джерарду никогда не было так стыдно. Да, они поссорились. Да, он сказал кое-что просто ужасное.
Да, он облажался.
~*~*~
До дома они ехали в тишине. Джерард даже не знал, что ему сказать. Когда они остановились у дома, он молча вышел.
— Я собираюсь переночевать у Дэйл сегодня, — сказала мама.
Она не вышла из машины.
Он кивнул.
— Мам, я...
— Все в порядке, Джерард, — сказала она. Она улыбнулась и ласково положила руку на его щеку. — Никто тебя не винит.
Он ей не поверил.
Когда он зашел в дом, Майки уже ждал его в прихожей. Джерард, уже зная вопрос, покачал головой. Позже вечером, Джерард, свернувшись калачиком, лежал рядом с братом.
— Я все испортил, Майки, — хрипло пробормотал он. Сейчас парень даже не был уверен, плачет он или нет. — Сильнее, чем когда-либо. Если бы я не был таким мудаком, если бы не был таким эгоистом...
Майки сжал Джерарда в утешающих объятиях.
— Это не твоя вина, — сказал он. — Давай, Джи, ты же даже попытался догнать его, что уже для тебя нетипично. Но ты попытался. И серьезно, в этом есть вина и магазина тоже. Какого-черта в их дерьмовом видеонаблюдении существуют «слепые пятна»?
Бессмысленные слова.
— Я... Я просто пойду спать, — вдруг сказал Джерард, поднимаясь с дивана.
— Я забрал твое снотворное, — проинформировал его Майки, не отрывая взгляда от телевизора.
Джерард застыл в проходе.
— Прости, Джи, — добавил он. — Это просто... Ты знаешь.
— Да, — ответил Джерард. Потому что он знал. Действительно, блять, знал.
______________________
* В общем, флейты Пана это вот такая шутка, если кому-то вдруг интересно. http://exoticgifts.ru/files/products/226_0.jpg
** «Мертвая зона» или «слепое пятно» — участок области мониторинга, который не виден ни одной из камер системы. Проще говоря, он пробегал то место, на котором отсутствует видеонаблюдение, или же не попадает под обзор.
Следующая
|
