Шизофрения, или Салон Джерарда Уэя - 2 [ 8/?] - 25 Августа 2014 - World of MCR Fanfiction

Главная » » Шизофрения, или Салон Джерарда Уэя - 2 [ 8/?]

01:36

Шизофрения, или Салон Джерарда Уэя - 2 [ 8/?]

Часть первая. Главы 12, 13.
Часть вторая. Глава 1.
Часть вторая. Глава 2.
Часть вторая. Глава 3.
Часть вторая. Глава 4.
Часть вторая. Глава 5.
Часть вторая. Глава 6.
Часть вторая. Глава 7.

Примечания: Люблю вас, дорогие читатели! Главу посвящаю Ирни, потому что ей очень нужна была доза. Детка, я с тобой!

Часть вторая. Глава 21. A tempo di valzer.

Майки мечется по комнате в общежитии, умудряясь цеплять своими острыми коленями предусмотрительно сдвинутые к стене Фрэнком стулья. Это мало помогает. Парень в самый последний момент неожиданно разуверивается в неотразимости выбранного с вечера галстука, и теперь судорожно бегает от шкафа к большому зеркалу на двери и обратно.

- Фрэнки, а этот? Этот не лучше? – спрашивает он у полусонного друга, подпирающего стену его комнаты. Прикладывает под шею ещё два галстука по очереди (чёрт, Фрэнк даже не догадывался, что у Майкла больше десятка разных галстуков!) и смотрит в зеркало, пытаясь добиться от Айеро хоть что-то, кроме зевка. Но друг молчит – перед его глазами уже давно стоит хоровод из всех галстуков Уэя-младшего, весело отплясывающих сиртаки. Он уже проходил это вчера с Джерардом до поздней ночи (о нет, никакого разврата, они реально копались в его не на шутку обширном гардеробе, из которого он носил от силы десяток вещей), в итоге мастер выбрал костюм сам, не слушая мнения парня, а Фрэнк, словно выжатый лимон, отправился домой спать, чтобы встать с утра пораньше и помочь лучшему другу одеться и привести себя в порядок к церемонии.

Он совершенно не выспался, встал рано, чтобы так же решить что-то с одеждой, затем замарал идеально белую строгую рубашку джемом из последнего блинчика, которым завтракал, долго матерился, искал новую рубашку, остановившись, в итоге, на довольно яркой фиолетовой. Брюки, которые заставил себя выгладить ещё перед сном, не надевал до самого выхода, боясь и их устряпать в чём-нибудь. Поэтому приводил волосы в удобоваримый вид, скача по своей комнате в семейниках цвета пустынного песка и ярко-фиолетовой распахнутой рубашке.

Волосы поддавались плохо, Фрэнк матерился, нервничал и то и дело поглядывал на часы – уже пора было идти к Майклу и поддержать его, а не бороться с непослушными прядями. Пока не вспомнил о фляжке, переданной Джерардом вчера, и его наказе: «Ты обязан влить в Майкла хотя бы глоток этой настойки. И всё сразу пойдёт как по маслу, просто поверь мне».

Он же не мог экспериментировать на друге, не попробовав, что передал ему любезный братец? Поэтому отвинтил крышку и смело глотнул, тут же закашлявшись. Крепкий травяной ликёр обжёг горло и выбил дыхание из лёгких, но зато, откашлявшись, парень тут же ощутил прилив сил и бодрости. А главное – он перестал волноваться и нервничать.

И вот он стоит у стены в комнате друга и пытается пережить его метания на тему «лучшего в мире» галстука. Потом просто вынимает из внутреннего кармана пиджака заветную фляжку и зовёт Майкла:

- Подойди сюда, дружище. Тебе надо успокоиться и выдохнуть. Это лучший день в твоей жизни, ты делаешь такой мужественный шаг и при этом бегаешь сейчас передо мной, как девчонка. Глотни, это подарок твоего брата. Сразу полегчает.

- Я не пью, Фрэнки. Мы долго и не один раз говорили об этом с Элис, и я решил, что больше не пью.

- Никто не заставляет тебя пить, - лукавит парень. – Это просто тонизирующий бальзам на травах. Я уже попробовал глоточек – работает отлично. Давай же, Майкс!

Друг нервно подходит, почти вырывает фляжку из рук Фрэнка и, закидывая голову, делает большой глоток, чтобы тут же заперхать.

- Твою мать, Фрэнк! Да тут же градусов семьдесят, не меньше! – вопит он благим матом, восстанавливая дыхание.

- Всего лишь сорок пять, я видел бутылку. Зато прочувствуй, как хорошо становится… Чувствуешь?

Майкл еще несколько мгновений смотрит в пол, а затем закрывает глаза и улыбается:

- Ого! Здорово… Ну-ка, дай я еще глотну.

- Э-э, нет, новоиспечённый жених. Давай уже надевай галстук и причешись, - наставительно говорит Айеро, нагло делая глоток из волшебной фляжки, но уже осторожно. – Через пятнадцать минут придёт машина, мы должны быть внизу на парковке в это время. Усёк? У тебя пятнадцать минут на всё про всё, шевелись!

Майки, кажется, и правда перестаёт дергаться, оглядывает осмысленно развороченный шкаф, наобум выбирает галстук (самый классный, между прочим, нежно-фиолетовый в фисташковую полоску) и красиво зализывает волосы перед зеркалом. Он выглядит отпадно, а главное – не слишком сонно и нервозно. Младший-Уэй тот ещё неврастеник, поэтому главная задача Фрэнка – успокаивать его и…

- Кольца! – вдруг вскрикивает Майки, хватая Фрэнка за рукав. – Где кольца?!

- Успокойся, друг. Всё у меня, я слежу. Бери деньги, документы и выходим.

После этого события понеслись вскачь, словно в по-дрянному смонтированном фильме. Кое-где прокрутка кадров убыстрялась, иногда - невыносимо растягивалась, а порою просто обрывалась, являя взгляду белый светящийся экран с проскакивающими на нём бликами.

Вот в комнату забегает девушка – это Элен, свидетельница Элис, и объявляет, что машина невесты уже подъехала, и они отправляются в приход. Фрэнк, слушая речь краем уха и посматривая на убегающие вперёд слишком быстро стрелки в часах, молится странными, но очень искренними словами, это что-то вроде: «Ну же, Джерард, давай, только не подведи, ну же. Где лимузин, мать твою, ну же, Джи, ты ведь не подложишь свинью своему любимому младшему брату? Чёрт, я как чувствовал, что надо вставать ещё раньше и идти поднимать его, он же вообще не просыпается раньше обеда. Чёрт! Прошу, Джерард, не опаздывай, о Господи… У Майки уже глаз начинает дёргаться».

В итоге огромный помпезный линкольн (Майкл поражённо присвистывает, когда машина величественно заползает на обшарпанную полупустую общажную стоянку) опаздывает всего на десять минут, и Фрэнк облегчённо вздыхает, когда дверца открывается и оттуда как чёрт из ларца появляется Джерард – в умопомрачительной шёлковой тройке, белой рубашке и при галстуке, с чистыми уложенными волосами и невозможной бледностью, вплоть до кругов под глазами, на лице.

У парня сводит скулы от того, насколько Уэй-старший убийственно хорош. Возможно, это только его, Фрэнка реакция на него. Возможно, это просто терпкие духи с нотками сандала и можжевельника так действуют на него, но пока мужчина идёт свои несколько шагов от лимузина до них, он борется с подступающей темнотой в глазах: ему кажется, что он чувствует, как шелестит асфальт под начищенными чёрными туфлями, как плавится холодный февральский воздух вокруг него. Парня пробирает дрожь, и он ёжится в своей курточке, ощущая резкий порыв ветра. «И как ему не холодно?» - думает Фрэнк, но потом вспоминает, что тот только что из машины.

- Карета подана, девочки, - устало улыбаясь, говорит тот и подбадривающе пожимает Майки за предплечье. – Всё будет хорошо. Едем?

- Да, пожалуй, пора. Только глотну последний разочек на прощание из твоей чудесной фляжки, и сразу едем.

Все трое улыбаются, Фрэнк даже нервно хихикает - Джерард стоит совсем рядом и касается его плеча своим. Парень краем сознания думает, что мужчина нарочно провоцирует его, а другой частью наблюдает за тем, как Майкл окидывает немного тоскливым взглядом давно некрашеные стены общежития, потом смотрит куда-то на небо и делает ещё один глоток.

Кажется, любой мужчина, как бы он ни любил и не сходил с ума по своей избраннице, будет нервничать и чувствовать странное томление в день свадьбы. Он пройдёт через сотни тревог и тысячи соблазнов, выиграет в миллионах споров с самим собой, прежде чем ответит на вопрос пастора своё совершенно не поддающееся сомнению: «Согласен». Это тоже какой-то пережиток прошлого, по мнению Фрэнка. Какой-то поведенческий атавизм, когда условия жизни кардинально поменялись, а сознанием и психическими реакциями мы продвинулись не намного дальше животных.

Человек всегда будет подсознательно опасаться ответственности. Бояться её, даже если объективно вполне готов к ней. Потому что любая ответственность перестаёт страшить только тогда, когда заканчивает маячить где-то в будущем и становится твоим настоящим.

Это как иметь ребёнка. Ты можешь перечитать сотни книг литературы и пройти всевозможные курсы молодых родителей, насмотреться обучающе-просвещающего видео, но ни в одном из них тебя не подготовят к тому, насколько кардинально поменяется твоя жизнь в этот момент. Она больше никогда не станет прежней, но приобретёт столько новых невероятных красок, что все отрицательные моменты затрутся сами собой.

Ты нервничаешь и боишься, переживаешь, кусаешь губы и ногти, не спишь ночами или тоскливо разглядываешь небо и стены дома перед свадьбой, но если находишь в себе силы быть смелым и решиться на очередную ответственность – то автоматически шагаешь на ступень вверх, чем бы эта ответственность не являлась.

Возможно, этот путь наверх по эфемерной лестнице развития сознания и есть смысл жизни?

Фрэнк не думает, что его мысли может так далеко унести только оттого, что он сопереживает Майклу. Наверняка, тут всё имеет значение. Например, тёплый бок Джерарда, греющий его справа. Или его колено, невзначай прислоняющееся к его ноге.

Они едут в лимузине уже полчаса и начинают немного опаздывать – не понятно откуда, но на паре улиц в субботу были пробки.

- Хорошо выглядишь, - тихо говорит Джерард на ухо Фрэнку, и тот даже вздрагивает от неожиданности.

- О… спасибо, - парень мнётся с ответом, а затем шёпотом выдаёт: - А твои штаны такие узкие, что мне кажется, я различаю яйца под ними. Ты, случаем, не забыл надеть бельё?

Мужчина начинает звонко хохотать, а потом, не обращая внимания на взгляды не понимающего причины смеха Майкла, отвечает так же тихо, задевая носом ухо:

- Проверишь вечером, если доведёшь меня до дома, - и нагло подмигивает ошарашенному Фрэнку.

- Вообще-то, у меня свадьба, - вмешивается Майкл, наклоняясь вперёд и разглядывая двух парней. Он сидит с одного края сиденья, а Фрэнк – с другого. Джерард же заперт между братом и Айеро, чем последний не забывает воспользоваться – прячется за мужчиной и, хихикая, отворачивается к окну. На самом деле, в огромной машине достаточно места, чтобы разместиться вдесятером, но парни подсознательно садятся рядом, тесно, будто ища в тепле тел друг друга какой-то поддержки в этот ответственный и столь же холодный день. – И вообще, двум шептаться в присутствие третьего – это верх неприличия. О чём вы говорили? Что-то не так с моим галстуком?

- Ох, Майки, перестань, ты выглядишь великолепно, - успокаивающе говорит Джерард, похлопывая брата по колену. – Сегодня всё пройдёт на уровне, я обещаю. Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Всё в порядке?

- Ну… Я волнуюсь. У меня потеют руки и кажется, что постоянно тянет в туалет из-за несварения. Мне немного жмёт левая туфля, а правая уже натёрла на пятке. Галстук сидит не слишком удобно и голова чешется, а ещё я думаю, что забыл все слова клятвы…

- Чёрт, Майкс! – не выдерживает Фрэнк, наклоняясь и ловя взгляд друга, - не дрейфь! Всё будет отлично, ты справишься! На, выпей ещё, но с осознанием, что это твой последний глоток на сегодня. Так что просмакуй его как следует, - он протягивает через Джерарда его же фляжку и Майкл с какой-то согласной обречённостью снова отпивает настойки, ощущая тёплую расслабляющую волну, омывающую скованное тревогой тело.

****

- Согласен ли ты, Майкл Джеймс Уэй, взять в жёны Алисию Сандру Коллинз, быть с ней в печали и радости, богатстве и бедности, поддерживать её до самого смертного одра, пока смерть не разлучит вас? – тихий голос пастора звучит певуче, вводя Фрэнка в странное подобие транса. Спиной он будто чувствует на себе горячий взгляд Джерарда, стоящего в первом ряду напротив него, сверлящий его между лопаток.

- Согласен, - Майкл отвечает неторопливо, но чётко и уверенно. Этот момент запоминается Айеро надолго, но вот в остальном он будто плавает в тёплом киселе, сомневаясь каждую секунду, сон это или явь.

- Обменяйтесь кольцами, - и Майкл выжидающе поворачивается к Фрэнку, но тот, кажется, не совсем тут – смотрит перед собой и не реагирует.

- Фрэнк. Фрэнки, кольца! – ему приходится легко тронуть парня за руку, чтобы тот его услышал.

- А? Уже? Ох, прости. Вот… Секунду, вот они, - он нервно и торопливо пытается достать из внутреннего кармана коробочку, и, наконец, ему это удаётся. Кольца благополучно перекочёвывают к Майклу, и Фрэнк с облегчением выдыхает – самое сложное в его миссии на сегодня закончилось.

Молодые обмениваются кольцами и теряются в сладком поцелуе. Фрэнк улыбается, молодёжь сзади осыпает их радостными репликами, не обращая внимания на не слишком довольное лицо священника.

Величественный, но довольно скромный в убранстве храм упирается готическими колоннами в свод из множества арок, а с витражных стёкол новобрачным строго улыбаются ангелы и святые, ненавязчиво наблюдая за тем, как они, счастливые и смеющиеся, идут по ковровой дорожке между деревянных скамей к выходу из церкви. Там их с чувством и от всей душевной щедрости осыпают тоннами тонких, блестящих в февральском солнце, рисинок и разноцветными лепестками роз. Кто-то из приглашённых снимает на камеру, кто-то усиленно щёлкает затвором фотоаппарата – Фрэнк так странно чувствует себя сейчас, что не успевает толком следить за всем, что вокруг происходит. Его сознание упорно не хочет держаться внутри тела, путешествуя где-то рядом, поэтому парень выглядит слегка расфокусированным и потерянным.

Букет невесты неожиданно для всех ловит Джерард, тут же подкидывая его снова, словно тот жжётся, и быстро ретируется, лихо ввинчиваясь в радостно скандирующую толпу.

«Счастья молодым!», «Поздравляем!», «Любите друг друга и про друзей не забывайте», - раздаётся со всех сторон, и Фрэнк ищет глазами Уэя старшего и не находит, слушая что-то говорящего ему на ухо Майки, на автомате кивает, даже отвечает что-то, но чувствует себя сейчас, точно на автопилоте. Слишком много людей, слишком много энергий и информации, которая обрушивается на него подобно ледяному водопаду. Непривычно и тяжело, хочется присесть, а лучше и вовсе – уехать домой. Но такой вариант даже не рассматривается, Фрэнк уверен, что продержится сегодня до конца и будет хорошим свидетелем настолько, насколько это возможно в его странном состоянии.

****

Свадьба Майкла и Элис очень милая и чувственная. На ней гуляют всего около сорока человек, и в основном это – одногруппники и друзья молодых. Со стороны невесты присутствуют импозантные, уже в годах, родители и не меньше десятка родственников.

Со стороны жениха родственников, кроме брата, нет. Они либо слишком далёкие и дальние в плане родства, что ребята с ними и не общались никогда, либо их уже просто нет на этом свете. Так вышло, ничего не поделаешь.

Джерард плавно двигается в центре зала, ведя в танце Элис. Обычный танец отца жениха с невестой, и мужчина стойко держится, отрабатывая за своих давно почивших родителей. Он невероятный молодец. Знали бы все эти люди, насколько тяжело даётся ему быть непринуждённым и так много улыбаться, подыгрывая торжеству и общему настрою, они бы очень сильно удивились.

Фрэнк следит за начавшимся танцем, не моргая. Джерард танцует. Танцующий, мило улыбающийся Джерард. Мягко покачивающиеся обтянутые бёдра, легко придерживающая за талию рука… Парень хочет запомнить этот момент до конца своих дней. Уэй невероятно красив. И столь же странен в этом человечном и тёплом образе. Куда делся настоящий Джерард? Он же ещё вернётся?

- Я присяду? – Майкл пришёл откуда-то слева, от столика, за которым сидели родители Элис.

- Спрашиваешь? Конечно, садись. Я слегка задумался, - смущённо отвечает Фрэнк, выдвигая стул рядом с собой.

- Засмотрелся? – понимающе ухмыляется Майки.

- Да, Элис просто очаровательна. Поздравляю, дружище!

- Вообще-то, я про Джерарда.

Фрэнк давится мартини, который сейчас пьёт, и закашливается, а Майкл, улыбаясь, усердно хлопает его по спине.

- Да хватит уже, Фрэнки. Я же вижу, как ты смотришь на него. Он уже дымится, ей-богу. Да и Джерард плохо скрывает, как нуждается в тебе. Что между вами происходит?

Парень какое-то время молчит, переваривая услышанное и стараясь не отводить взгляда от танца.

- Если честно, я не знаю. Меня тянет к нему, жутко. Почти с первого дня. Не знаю, что это такое, но это что-то странное.

- Джерард нравится тебе? – прямо и спокойно спрашивает Майкл, отпивая сок из бокала.

- Да. Наверное, да… Чаще да, чем нет… – сбивается Фрэнк и прячет смущение за мартини.

- Оригинальный ответ. Что значит «чаще да, чем нет»?

- Ну… Иногда он становится таким, что… чёрт, кажется, что его легче убить, чем почувствовать к нему симпатию. Просто невыносимым!

Майкл тихо смеётся, и Фрэнк удивлённо поворачивается к другу, впервые отрывая взгляд от танца Джерарда и Элис.

- Понимаю тебя. Но… он такой, какой есть. И я вообще очень удивлён, что ты выдержал с ним уже полгода. Это самый большой срок, который кто-либо провёл рядом с ним, после меня и его учителя татуировки. Честно, Фрэнки… Если у тебя получается быть рядом с ним и не пытаться его убить каждый день, то я искренне рад за вас, парни. Хотя это всё очень неожиданно, конечно, - Майки смущённо трёт переносицу под очками и вдруг поворачивает голову, впиваясь взглядом в друга, - я был бы рад, если бы вы стали встречаться. Думаю, я бы смог принять это.

Фрэнк в ответ умудряется только улыбнуться и кивнуть, возвращаясь к наблюдению за танцующей парой. Они уже заканчивают, и медленный, мелодичный вальс отыгрывает последние аккорды. Парня озадачивает, что его друг предстаёт настолько терпимым. Он даже в глубине души надеялся, что тот станет возмущаться и высказываться негативно, возможно, это бы отрезвило его и сбило накал вызревающих внутри чувств. Но Майкл только подливает масла в огонь, и Фрэнк ощущает себя окончательно запутавшимся – что он чувствует? Почему? И насколько это вообще нормально?

Одно дело – спать с парнем и получать от этого удовольствие. Все гомофобы идут нахуй потому, что они могут говорить сколь угодно много и горячо о том, как же это неправильно. Но мужской организм, к их сожалению, устроен так, что он способен получать очень сильное удовольствие от того, когда мужчина позволяет трахать себя сзади. Глупо отрицать это, и тут уже все вопросы к тому, кто создал мужчин такими и главное – зачем.

Но вот любить кого-то своего пола… Чувствовать к нему такую сильную тягу и привязанность, желать быть рядом и поддерживать… Всё это для парня оказывается странным и чересчур новым. Он не понимает, готов ли к принятию подобного, поэтому такие честные слова Майкла вызывают в нём бурю противоречивых эмоций. Что ж, у него же ещё есть время, чтобы во всём разобраться?

- Потанцуем, Фрэнки? - весь вечер Элен, свидетельница и подруга Элис, откровенно заигрывает с Фрэнком, совершенно точно рассчитывая на то, что не будет спать одна сегодня. Начиная от навязчивых прикосновений под столом к его ноге и заканчивая развратным покусыванием и облизыванием губ, сопровождающим острые многообещающие взгляды.

Элен хорошенькая и фигуристая, с внушительной грудью, и ещё прошлым летом он повёлся бы на всё это, как миленький. Но сейчас его волнует только затянутая в облегающие шёлковые штаны задница Уэя, безмолвно попивающего рядом ром, и парень чувствует себя не слишком удобно под таким навязчивым вниманием.

- Прости, Элен. Может, позже? Я объелся, правда, - отвечает Фрэнк сморщившей носик девушке. Та упархивает на танцпол и, наконец, за столиком остаются только он и Джерард.

- Устал? – спрашивает Фрэнк безучастного мужчину, наблюдающего, как его брат танцует со своей уже женой.

- Даже слишком. Их очень много и они все… Так ярко светятся. У меня уже болит голова, и я хочу домой. Я вообще не хотел бы тут находиться, Фрэнки, - Джерард поворачивается к нему лицом и устало улыбается одним кончиком губ. – Но свадьба брата – это событие, ради которого я потерплю.

Фрэнк улыбается в ответ, а потом спохватывается:

- Светятся? О чём ты? – он чувствует себя, словно гончая, напавшая на след. Так же предвкушающе и нервно.

- Ну… Они же светятся, разве нет? – Джерард невинно пригубливает ром и не отвечает ничего, более вразумительного.

- Так ты… Видишь это? Видишь, какие красивые цвета у Майкла, и Элис, и их ребёнок…

- О, да… Их малышка ещё задаст всем жару. Неплохое сочетание цветов для того, кому только три месяца от зачатия? – Джерард пьяно ухмыляется, невидящими глазами смотря на танцпол.

- Но… Объясни мне, Джи? Что это за чертовщина?! И почему я вообще всё это вижу?

Музыка играет достаточно громко, чтобы никто из сидящих за соседними столиками не расслышал импульсивной речи парня. Мужчина рядом наклоняется к нему ближе и, выдыхая сильный запах алкоголя, шепчет:

- Ты видишь это, потому что всегда хотел и умел видеть. А что это за «чертовщина» - тебе никто не ответит, - и вдруг быстро и терпко целует Фрэнка куда-то в скулу, между глаза и уха. – Никто не знает, что это, мальчик. Может, аура, а может – так выглядят обрывки мыслей или настроений. Возможно, эти цвета имеют отношение к тому, что принято называть «сутью» человека, я не знаю. - Джерард, наконец, допивает ром и довольно громко опускает стакан на столешницу рядом с собой.

Фрэнк сидит в задумчивости, переваривая информацию. Она мало помогает, но всё равно – Джерард начинает хоть что-то говорить об этом. Можно надеяться, что это не последний их разговор, даже если каждый раз перед ним Уэя придётся спаивать ромом. Должен же он хоть что-то понять из того, что с ним происходит?

- Если ты уведёшь меня домой сейчас и придумаешь, как отмазать нас от Майки, я позволю тебе раздеть меня и проверить, не забыл ли я надеть бельё под брюки, - жарко шепчет Уэй, и голова Фрэнка становится такой чудесно пустой и звенящей, зато низ живота наливается свинцом. Этот мужчина имеет над ним почти полную власть и не стесняется этим пользоваться. – Я очень много выпил и сильно устал, Фрэнки. Я хочу спать. Много и вкусно спать. А завтра – так же много работать. Я хочу начать твою татуировку, я разглядел её полностью. Но раздеть меня будет твоей сегодняшней привилегией.

«Вот же сука!» - взрыкивает голодное животное внутри него, но затем парень послушно встаёт, идёт на танцпол, шепчет Майклу какую-то ахинею и, получив от друга понимающий взгляд и кивок, возвращается к столику.

Место, где отмечали свадьбу, находится всего в остановке транспорта от салона Джерарда. Мужчина идёт молча и курит, перемещаясь из одной лужи фонарного света в другую, то и дело поправляя тёмно-зелёный шарф озябшими пальцами. Фрэнк семенит рядом, прячась в капюшоне, и размышляет над тем, как пережить эту ночь, не засадив Уэю. Он очень хочет этого, но так же хорошо знает, чем чревато непонимание чёткого и ясно сказанного «не сегодня».

В квартире Джерарда пахнет сигаретами и тонким ароматом винной пробки. Это такой особый запах, если приложить едва вытащенную из бутылки пробку к носу. Уэй, не раздеваясь, подходит к вертушке и ставит на неё лежащий рядом винил. Что-то грустно всхлипывает, прежде чем комната тонет в нежных звуках вальса. Фрэнк ещё очень плох в классике и так же не любит её, но Джерард говорит ему, что это – Шопен.

Шопен так Шопен. Хотя бы не надоевший до рвоты Моцарт – уже хлеб.

Мужчина быстро освобождается от верхней одежды, бережно вешая пальто и шарф на плечики, расстёгивает пиджак и жилетку, скидывая их тут же, оставляя валяться на полу.

Фрэнк наблюдает за его бесплатным стриптизом, громко сглатывая вязкую слюну.

В спальне Джерард просто падает на кровать лицом в подушки, ничего не говоря. На нём остаются только брюки и носки. Фрэнк жадно садится на колени у его ступней и стягивает ткань, освобождая нежные, как у грёбаного младенца, пятки. Потом встаёт, наклоняется над не подающим признаки жизни мужчиной, скользит взглядом по белеющей в темноте комнаты спине, контуру лопаток. Они еле ходят от неглубокого дыхания. Парень смелеет и с замиранием сердца начинает тянуть штанины, являя ночному сумраку аппетитную молочно-белую задницу.

Естественно, белья нет. И шутка про обтянутые тканью яйца оказывается совершенно не смешной.

И даже так – лежать рядом с мирно посапывающим голым Джерардом, крепко обнимая его со спины, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя его кожу своей несытой и обиженной плотью – даже так это очень сладко. И парень дышит сандалово-можжевеловым запахом, еле уловимым у шеи, и борется по очереди: со сном, потому что хочет продлить этот момент, и с возбуждением – потому что нет никакого желания будить так сладко спящего мужчину. Ничего, переживём. Сколько ещё времени впереди? Фрэнк верит, что очень, очень много.

Последней мыслью его засыпающего мозга было, что это двадцать первое февраля надо запомнить накрепко, оно того стоит.

__________________
A tempo di valzer (ит.) - муз. термин, обозначающий темп вальса.