Наверное, я, полностью погруженный в свои мысли, смог бы просидеть в проклятом особняке до самого утра. Если бы не сам сатана, успешно выведший меня из ступора за какую-то пару секунд. Вздрагиваю от того, что тишину, окутавшую меня в доме Берджесов, нарушают непонятные звуки. Замираю, словно суслик перед опасностью. Что-то за своими глубокими размышлениями я и позабыл, что нахожусь в чертовом особняке, да еще и ночью, да еще и один! Не подумай, что я совсем трус, милый, но у меня аж волоски на коже дыбом встают. Напряженно прислушиваюсь и вот, пожалуйста, долго ждать не приходится, звук повторяется. Исходит он откуда-то со второго этажа, и это звук шагов. У меня чуть ли глаза из орбит не вылезают, кровь стынет, пошевелиться не могу. Все что мне остается это слушать, и, о, боги, лучше бы я оглох. Кто-то реально ходит по второму этажу проклятого дома! Тяжелой, медленной поступью. Но кто? Кто, черт возьми?! Какой бомж смог пробраться туда мимо меня?! Дыхание прекращается, сердце замедляет свой ход , а глаза замечают в темноте нечто. Крик тонет где-то в леденеющих кишках. По стене, той, что у полуразрушенной лестницы, скользит рваная огромная тень, человеческого силуэта. Дальше описать то, что происходит весьма сложно, ибо каким-то невероятным образом тело мое начинает функционировать само по себе. Животный страх и элементарный инстинкт самосохранения движет им без моего ведома. Рассудок помутняется, я готов рухнуть в обморок в любой момент, но ноги, отдельно от разума, за считанные секунды преодолевают расстояние между оконным проемом и диваном. И вот, я уже на улице. Никогда, кажется, не бегал так быстро. В темноте не видно дороги, но я просто несусь прямо, подальше от дома Берджесов. В голове стучит кровь, руки трясутся, восстановившиеся дыхание переходит на хрип, но о том, чтобы остановиться не может быть и речи. Как можно дальше, как можно дальше! Ужас гонит меня, обезумевшего и мокрого, это продолжается минут десять, пока в глазах не начинает темнеть окончательно. Бег замедляется, а затем и вовсе переходит на шаг, который в свою очередь сменяется полной остановкой. Не могу вдохнуть, что-то сжимает грудь, давит на ребра изнутри, все тело пробивает дрожь, уставшие ноги подкашиваются. Мысли разбегаются и я, никак не могу их собрать. Чертова погоня. «Так от кого ты бежал?» Если бы я знал, дорогой мой, если бы я знал. От чего-то непонятного, чего-то устрашающего, потустороннего. « А может, показалось?» Прекрати, я еще не окончательно выжил из ума. Пытаясь отдышаться, оглядываюсь по сторонам, желая понять, куда собственно меня занесло. Деревья, тусклые фонари и пустые влажные лавочки, ага, в парк. В парк! Черт побери, такого со мной еще не было, в здравом уме и трезвой памяти, и не замечаю, как оказался здесь. Но что погнало меня? Что было в доме Берджесов? Гребаный особняк, я же знал, знал, что в нем опасно находиться! Ну, пусть попробует мне еще Айеро сказать что-нибудь по этому поводу! Проклятый дом, да горят все эти Берджесы в адском пламени! Боги, и как еще не подох там от разрыва сердца. Все! Все, знаешь ли, запомни этот день, ибо больше с заходом солнца ноги моей не будет в чертовом особняке. Провожу все еще трясущимися руками по вспотевшему лицу, замечаю, что стою в одних джинсах и промокших насквозь кедах. Остыв после бега, начинаю ощущать на себе всю прохладу ночи. Блядь, моя футболка осталась в доме. Ну и ладно, плевать. Я и близко к особняку больше не подойду, чтоб ты знал! Однако зубы начинают стучать, и я понимаю, что, пусть в парке никого кроме меня и нет, оставаться нельзя. Где я сегодня должен был переночевать? После такого шока из головы все повылетало. В родном доме я ночевать должен, у Майки. Майки. Чееерт, я же обязан быть у брата уже. Закинув голову, стону. Ну, что за хурма, чувак? Забыл опять о родном братце, тут еще и Берджесы эти окаянные, и Айеро. Да, если ты думаешь, что ужас мой вытеснил все недоумения и размышления по поводу Фрэнки, ты ошибаешься. Он крепко засел в моей голове и даже не столько он сам, сколько его поведение. Но к черту все, сейчас не до размышлении. Обхватив свое мурашечное тело руками, спешу в теплый и уютный дом к отходившему от травки брату. Дохожу довольно быстро, подойдя, замечаю горевший на кухне свет. Майки? Уже очнулся? Надеюсь, он там один. Открыв дверь, прохожу. - Мааайк.- зову еле слышно, снимая на ходу обувь.- Маайк. Тишина, на носочках захожу в освещенную комнату. Пахнет едой, рот наполняется слюной, мысли устремляются к холодильнику, уже подумываю о паре тройке сэндвичей, но замечаю за столом сгорбленную фигуру. Останавливаюсь, осторожно рассматривая ее. Сомнений нет, это Майки, и его суровый, осуждающе - печальный взгляд, устремлен на меня. Что-то я его побаиваюсь. - Ооо, ну, здравствуй, братишка. Как самочувствие?- стараюсь обернуть все в шутку, но ни черта не выходит. Брат молча продолжает сверлить меня взглядом. Улыбка моя скисает: - Как давно очнулся? Молчит, боги, должно быть он меня ненавидит. - Тебе разве у Бри не понравилось? « Ой, дурак…»- скажешь ты и будешь прав. Ляпнул ту еще хрень, лицо Майки краснеет от ярости, однако, в чем плюс - он начинает говорить, пускай и весьма неприятные вещи. - Как ты мог, Джерард?- ненавидит он меня, точно тебе говорю.- Как ты мог?! Уговорил меня прийти туда, а потом сам же и бросил!- кричит. Вот последний раз слышал его крик лет восемь назад, когда случайно, еще раз повторяю - случайно, разбил его копилку. Ну, что тут сказать, довел человека. - Какой же ты ублюдок, Джи! Я и не думал, что ты можешь так поступить! Кричи Майки, кричи, я заслужил. Виновато опускаю глаза в пол, а, если серьезно, что-то мне и в самом деле стыдно. - Из-за тебя я накурился какой-то дряни с какой-то абсолютно незнакомой мне девушкой! А где ты был в это время?! Чем ты занимался?! Небось…- он не договаривает, прерывает его рвотный позыв. Мгновенно сорвавшись с места, подлетает к раковине. Выворачивает его не хило, а я стою и не могу понять, что мне делать. Вроде помочь нужно, а вроде подойди сейчас - в рожу получишь. Нерешительно мнусь, пока обессиливший, заблеванный Майки не сползает на пол окончательно. Уже пугаюсь, чего это он? Не размышляя более, спешу помочь. - Эй, Майки, Майк, ты в порядке?- спрашиваю, аккуратно приподнимая его голову с холодного кафеля. Брат лишь мычит что-то в ответ, беспомощно размазывая рвоту по бледным губам. О, боги, ну, отходняк приятным не бывает. А раз я сегодня назначен главной сестрой милосердия, то обязан процесс этот всячески облегчить. Перетащить Майки с кухонного пола на диван в гостиной особого труда не составляет, уложить тоже, а вот отмыть от остатков переваренной пищи… черт, в таких вопросах я та еще принцесса, брезгую. Может, без этого как-нибудь обойдемся, утром сам отмоется? « Слышь ты, это твой брат, свое все, родное, так что за дело!» Ты садист, честно тебе говорю, и все же, ты как всегда прав. Сжав зубы, ухожу в кухню за мокрым полотенцем, вернувшись, сажусь на колени возле брата. Он уже спит, весь подбородок, шея и частично грудь у него в блевотине. Ну, что я не мужик что ли? Вдох, выдох, вдох. Начали. Не скажу, что я достойно с этим справляюсь, но, по крайней мере, меня не выворачивает. В общем, более-менее Майки отмываю. Довольно осмотрев свою работу, укрываю его пледом и выключаю свет, оставив гореть лишь небольшую настольную лампу. Стрелки часов ползут к полуночи. Дом окутан тишиной. Устало тащусь на второй этаж, зайдя в ванну, лениво скидываю с себя все еще влажные джинсы и залазаю под душ. Чисто машинально водя мочалкой по телу, начинаю перебирать в мыслях события последних часов. Боги, такое ощущение, как- будто прошла, как минимум, неделя. Столько всего. Майки домой принес, с самим сатаной едва не встретился в проклятом особняке, с ребятами посидел в баре и с Фрэнком… Черт, нужно серьезно обдумать все. Хоть я и устал, но разрешить что к чему просто необходимо. Такая путаница у меня впервые. «Ну, что ж, вся ночь еще впереди.» Это да, уснуть мне сегодня вряд ли удастся. Слишком много всего. Один Айеро - уйма вопросов и размышлений. Закончив водные процедуры, отправляюсь на поиски одежды. Осторожно ступая мокрыми босыми ногами по мягким коврам, перехожу из одной темной комнаты в другую. Что-то таинственное прячется в залитых чернотой углах, никаких звуков, кроме моего сопения. В шкафу Майки не нахожу ничего подходящего, у него плечи еще уже, чем у меня, а про зад я и вообще молчу. Отправляюсь в комнату родителей. Возьму вещи отца, раз такое дело, а утром сразу же верну. Вытаскиваю из комода какие-то тряпки и спешу спуститься обратно в гостиную. Майк все так же крепко спит, натягиваю широкие старые джинсы отца и черную рубашку из плотной полинявшей ткани, пропахшей табаком и его любимым одеколоном. На какие-то пару секунд даже погружаюсь в воспоминания о далеком детстве, когда отец таскал меня, еще мальчишку, на своих сильных руках, а я утыкался носом в его плечо и наслаждался этими самыми запахами. М-да… на смену этому воспоминанию сразу же приходит другое, несколькими годами младше. Вот я пятнадцатилетний подросток вернулся домой после школьных занятий в усмерть обдолбанный, мой папаша хватает меня за грязные пряди нечесаных волос и тащит в гараж, чтобы « проучить, как следует, этого говнюка.» Далее сцена не для слабонервных. А знаешь, хорошо все же, что в семнадцать лет я уже жил отдельно от родителей, с таким, как я они вряд ли обрели бы долгожданное семейное счастье. Ну, знаешь, то самое, стереотип которого нам впихивают везде, где только можно. В журналах, газетах, телевидении – везде один и тот же образ идеальной семьи. Со спортсменом отцом, прекрасным мужчиной, настоящим самцом, с белокурой красоткой мамашей и двумя детишками. Какая-нибудь девчушка со смеющимся лицом и забавными косичками и ее старший братец, такой же самец, как и его отец, плюс еще отличник и гордость местной футбольной команды. Господи, боги, вот этого-то ублюдка я и ненавидел больше всего. С самого детства. Должно быть от того, что родителям нужен был именно такой сын, стать которым я никак не мог. Просто не тянул на эту чертову роль. Ну, все не так плохо. Хоть я и выбыл из семейного круга, у них остался еще Майки. Тут я усмехаюсь сам себе, усаживаясь на широкий подоконник гостиного окна. Да уж, видели бы они его сейчас, знали бы, что их гордость, их умница – сын, единственная надежда, отсыпается после ширки. А кто этому виной? Ахаха, отец бы с меня шкуру спустил. Запускаю пальцы в карман джинсов, по привычке надеясь найти там пачку, но, увы, ничего, кроме леденцов от кашля не обнаруживаю. « А ты как хотел, Джи? Думал, в сказку попал?» Надеялся друг, надеялся. Опечалившись закидываю в рот один из леденцов и ,морщась от ядреного мятного вкуса, собираюсь на поиски сигарет. Ну как, скорее на поиски денег для сигарет. У меня-то ни цента, по обыкновению, а лазить по полкам родителей, ища там их заначки неохота. Глубоко задумавшись над сей проблемой, хожу туда-сюда по слабо освещенной комнате, пока своей охуено- прекрасной задницей не задеваю мамину любимую вазу, стоящую на самом краю телефонного столика. Как и следует ожидать, она падает, как и следует ожидать, я не успеваю ее поймать. (Нет, ну а что? Я не обладаю мастерством ниндзя, если ты не заметил.) Весь этот тончайший китайский фарфор со звоном разлетается мелкими кусочками по всему полу. Зажмуриваюсь, в ужасе закусывая нижнюю губу. Ну, все, друг, считай пропал. Эту вазу моей матери подарил еще в колледже какой-то чувак. Любовь там у них была неземная, пока этого парнишу родители не женили на богатой невесте, под стать ему. И все, что осталось моей матушке это - эта чертова ваза. Которую ненавидел мой отец, но очень берегла она. По счастливой случайности в детстве ни я, ни Майки ее так и не разбили. «Зато сейчас наверстал. Молодец, Джи!» Боги, что делать то? Осторожно приоткрываю глаза и… черт, похороните меня в черном. На мелкие кусочки, смерти не миновать. Придется свалить все на Майкса, да, свалю - ка все на братца… - Что у тебя происходит? Вздрагиваю от неожиданности, растерянно поворачиваясь к источнику тихого хриплого голоса. Взгляд упирается в сонное лицо брата, да, да, того самого, на которого я хотел все свалить еще секунду назад. Ну, что за хурма? Серьезно, что ли он мои мысли читает? - Что происходит?- спрашиваю в ответ, наивно и мило улыбаясь. Сквозь заляпанные очки Майк осматривает едва освещенный пол и все же замечает следы моего преступления. - Хах, умница, Джи. Даже не думай свалить все на меня. - нет, ты видал?! Правда читает же.- Обрадуется мать по приезду.- усмехается, опрокидывая взъерошенную голову обратно на гору подушек. Маленький говнюк. Ну, ничего, ничего, мозг Джерарда не подводит Джерарда. « Пффф, да ладно?!». Не подводит, говорю тебе. - Ты не сможешь сказать ей, что это я. Потому что тогда она узнает, что я здесь был, что ты пускал меня в дом!- эврика! Довольная ухмылка расползается по моей физиономии. Выкрутился. - Ай, да, не срать ли?- безразлично заявляет, почесываясь. Смотрю на него в полном недоумении секунд десять. Это мой брат? Майки, это ты? По-моему пока я был в душе, инопланетяне подменили сие существо на что-то совершенно противоположное. Майки - Джерард. Два - Один. Как это так? - Чего не спишь то? Размышляя над такой невообразимой проблемой, поначалу даже не слышу вопроса: - Что? - Говорю, не спишь почему? - А, так это...курить охота.- все еще пораженный мямлю. - Ну, так? - Сигарет нет. Майки вздыхает, прикрывая пальцами тонкие веки: - В моей комнате, в шкафу, на верхней полке. -Угу.- мычу тихо, немного смущенный.- Спасибо. Странный тон у Майки. А хотя, ладно, не проспался, наверное, еще. Взяв деньги, строго наказываю ему поднять свой зад и повернуть дверной замок после моего ухода. Пообещав скоро вернуться, выхожу на улицу. Ночь полностью поглотила наш небольшой город. И теперь во влажном прохладном воздухе слышны лишь трели сверчков, шепот деревьев, да шуршание проезжающих мимо автомобилей. Немного съеживаюсь, засовывая холодные пальцы в карманы джинсов. Сигаретный дым бы согрел меня… « Еще пара кварталов, Джи, дорогой, пара кварталов.» М-да, нужно собраться. Который сейчас час? За полночь уж точно, кстати я совсем не хочу спать, несмотря на то, что эффект от выпитого и выкуренного мной накануне прошел окончательно, сна ни в одном глазу. Ночь бодрит, а еще мне нужно серьезно подумать о важных вещах. О таких, например, как месье Айеро и его поведение. «А что его поведение?» Ну, да, целовать лучшего друга это в порядке вещей, все же так делают, ага. Еще и ТАК целовать и смотреть … Черт, лажа какая-то, опять перехожу на девчачьи сопли. « Вдох-выдох, вдох-выдох. Соберись, Уэй.» Разобраться нужно в себе, прежде всего. Курс самоанализа от Джерарда Уэя, да, здравствует мой клетчатый костюм и пятиминутная реклама! « Нет, ты нормальный вообще?» Мог бы уже и не спрашивать, друг мой. И все же, серьезно. Нужно вспомнить, что я чувствовал, когда целовался с другими парнями. Так, ну, начнем с того, что в трезвом состоянии такого не было, до сегодняшнего вечера, по крайней мере… Замедляю шаг, стараясь полностью сконцентрироваться на внутренних ощущениях. Чувствовал всегда вкус алкоголя, табака, слюны, чувствовал, что ни черта себя не контролирую, иногда чувствовал похоть. Сильную и не очень. Но с Фрэнки ничего подобного не было. Что тогда в ту злосчастную ночь, когда меня преследовал плач скрипки, что сегодня. « Похоти говоришь, не было?» Ой, ну, прекрати. Может, и было что-то подобное, но гораздо большее, знаешь ли, чем просто желание трахнуть… « Да, ладно тебе, все хотят трахнуть Фрэнка Айеро.» Это-то да, все, но, скажу тебе честно, никогда себя к этим всем не причислял. Более того, у меня в мыслях даже подобного не было… « Скажи спасибо мне.» Спасибо тебе, юный ты мой извращенец. Трясу головой, надеясь таким образом избавиться от всех лишних соображений. Вот, что ты наделал? Теперь мне никогда не сосредоточиться. Тихо вздыхаю, продолжая следить за тянущимися позади меня тенями. Впереди уже видна небольшая коробочка киоска, горевшая изнутри теплым приветливым светом. Что ж, пытаться понять Айеро и его поступки – бессмысленно. Как бы я не старался – ничего не выйдет, это уже, знаешь ли, проверенно временем. Все, что мне нужно - это понять себя, понять, что делать дальше, как относиться к своему другу и как себя с ним вести. На счет Фрэнка одно знаю точно – доверяю ему больше, чем себе, так же, как и он мне. На этом всегда все основывалось, и это всегда было крайне для меня важно. Потому что ближе его у меня человека нет, и это ясно, как божий день. Тут и думать не о чем. Подойдя к киоску, растерянно протягиваю в окошечко мятую купюру, за что получаю в ответ от тучной черной продавщицы, пахнущей яблочным пирогом, желанную пачку сигарет. Да, я не могу потерять Фрэнка. Полностью погрузившись в свои соображения, бреду обратно, машинально кладя между губ горячо любимую «Marlboro». Затягиваюсь. Прилив никотина успокаивает метавшиеся в черепной коробке мысли. Струящийся изо рта дым согревает посиневшие губы. И чего я вообще так разволновался? Разве может что-то испортить мое к нему отношение. Опровергнуть тот факт, что мы родственные души? Тут мысль простая и от того почти гениальная озаряет меня. Даже останавливаюсь, пораженный ей на какое-то время. Затем от радости едва ли не подпрыгиваю. Все же предельно просто! Я не могу без него жить. Не могу представить себя без него. Он самое дорогое, что у меня есть, и он мне нужен. Вот и все. Боги, и о чем я размышлял раньше? Какие вообще могли быть еще варианты? Прекратить всякое наше общение? Хах, это же просто немыслимо, невозможно! Я бы и дня не протянул. Сгнил бы. Тогда, что еще выяснять? Я не останусь в этом гребанном мире без своего родного Фрэнки. А значит, к черту! Пускай идет все, как идет. Я полностью ему доверяю и этого достаточно. Вторая сигарета и нисходящая с губ улыбка. Вот так просто все и разрешилось. Побыстрее увидеть бы Айеро теперь.
|
