GERARD's POV
У нас ничего не было той ночью. Просто не могло быть.
За всё то время, что мы провели с ним вместе, Фрэнк не сделал ни одной попытки затащить меня в постель. Он даже не попытался кокетничать или флиртовать. Он держался со мной подчеркнуто вежливо, иногда даже холодно, соблюдая определенную дистанцию между нами и не позволяя никому из нас ничего лишнего. Это не могло не вызывать с моей стороны уважения. И восхищения. Он не был похож ни на кого из тех, кого я знал до него. В моих глазах Фрэнк был едва ли не святым в своей обманчиво-близкой недосягаемости.
Слушая его мерное дыхание и разглядывая его силуэт в свете ночных фонарей, я пару раз протягивал руку, чтобы тронуть его за плечо, но тут же одергивал сам себя, понимая, что всё равно не смогу ничего сказать ему. Я был возбужден после того, что произошло в коридоре, но просто не мог представить, как утром посмотрю в глаза Фрэнка после того, что могло бы произойти, если бы я все же притронулся к нему сейчас. Я был испуган собственными мыслями – никогда прежде я не заботился ни о чьих чувствах, как о чувствах этого парня. И я был напряжен, как натянутая на гриф струна, слыша его дыхание и чувствуя его тепло так близко.
- Фрэнки, ты спишь? – прошипел я, не выдержав. Парень даже не шелохнулся. Наверное, уже вымотался и заснул.
Я глубоко вдохнул и поднялся с кровати. Стараясь не шуметь, я оделся, достал из прикроватной тумбочки свой блокнот, телефон и ключи. Затем вышел из квартиры, выругавшись, когда предательски заскрипели петли двери. Я торопливо спустился по лестнице и с долей облегчения глубоко вдохнул свежий ночной воздух. В Бостоне ночью было очень тихо и пусто. Но я знал пару злачных местечек.
Спрятав руки в карманы, я быстрым шагом пересек дорогу и направился вдоль витрин магазинов к одному знакомому бару, куда я часто наведывался, чтобы снять напряжение. Не то чтобы это был первоклассный притон, но мне нравилось, что там гораздо тише, чем в других подобных местах. Да и цены были относительно низкие – во всяком случае, для услуг, которые мне требовались, включая все нюансы и… особенности. Помимо всего этого, я был рад тому факту, что Рэй, парень, держащий притон, сохранял абсолютную анонимность. Главное – иметь при себе наличные и не особо портить товар.
До встречи с Фрэнком я часто прибегал к подобным услугам. Не могу сказать, что гордился этим фактом или как-то был зависим от этого, но иногда мальчики по вызову были моим единственным выходом. Если было совсем плохо, я, конечно, не пренебрегал и девушками, но Рэй уже знал мои предпочтения, поэтому всегда старался держать под рукой что-нибудь подходящее. Кого-нибудь.
Я был уже на полпути, когда с ослепляющей резкостью осознал, что я делаю.
Я шел в третьесортный притон, чтобы снять себе шлюху на час, потому что не мог представить, как смогу утром посмотреть в глаза Фрэнка, если займусь с ним любовью. Фрэнка, ставшего едва ли не святым в моих глазах. Фрэнка, расположения которого я смог добиться, только раскрывшись ему. Фрэнка, который сейчас спал в моей постели, невинный и по-детски наивный.
- Да ладно тебе… - выдохнул я. Дыхание облаком пара вырвалось изо рта и растворилось в темноте. Я неуверенно переступил с ноги на ногу, глядя на тусклую неоновую вывеску уже знакомого бара, и снова вздохнул. Возбуждение сходило на нет, оставляя взамен только жуткую усталость и желание вернуться домой и лечь спать.
Я поднял выше ворот куртки, вдруг почувствовав, что жутко замерз. Застыв еще на пару секунд, я закурил, последний раз посмотрел на вывеску бара, развернулся и направился домой.
Когда я вернулся, Фрэнк еще спал, свернувшись в позу эмбриона на самом краю кровати. Я лег рядом и через какое–то время заснул.
Утром я не обнаружил его рядом. Зато с кухни раздавался приятный запах кофе. Я улыбнулся мыслям, поднялся, торопливо умылся и направился на кухню.
Фрэнк сидел спиной ко мне, сгорбившись над своей чашкой. Ничего не подозревая, я уселся рядом и пригубил с его чашки.
- Доброе утро.
- Доброе.
Я сделал еще один глоток, замечая, что кофе уже остыл. Вернув чашку и откинувшись на спинку стула, я стал украдкой разглядывать Фрэнка. Сегодня он был бледным, как смерть, но я списал это на освещение: за окном лил дождь и было пасмурно, но никто из нас не потрудился включить верхний свет. Я потянулся и улыбнулся под нос, решив не портить такой момент.
- Не привык делить свою постель с кем-то, - произнес я, надеясь, что парень поймет, как много значит для меня это утро. Как много значит для меня его присутствие рядом со мной, в моей квартире, в моей постели и за моим столом.
Фрэнк странно сморщился и сделал глоток кофе, подтолкнул мне свою чашку. Я, в свою очередь, тоже сделал глоток. В молчании мы приговорили чашку. Я собирался уже подняться, чтобы приготовить на завтрак нечто более существенное, нежели кофе, но Фрэнк в очередной раз меня удивил. Он поднялся, с грохотом отодвинув стул, и надел куртку.
- Всего доброго, - сухо выдал он, забрасывая на плечо сумку. Затем опрометью вылетел из моей квартиры, едва не снеся по пути мебель.
- Фрэнк! – запоздало вскрикнул я, поднимаясь и вылетая следом. Но след Фрэнка уже успел простыть. Я сбежал вниз по лестнице, слыша его топот далеко внизу. Когда я оказался на улице, парня уже не было в поле зрения.
Около недели я пытался дозвониться до Фрэнка. Парень продолжал сбрасывать мои вызовы и игнорировал те сотни сообщений, которыми я закидывал его ежедневно. Я продолжал с ослиным упрямством набирать его номер и строчить письма, но всё было напрасно. Фрэнк твердо решил избегать меня до самого судного дня. Я был раздражен и перепуган каждый раз, когда я слышал на том конце провода, как унылый длинный гудок обрывается, сменяясь частыми короткими.
Еще через неделю этой своеобразной холодной войны я взял отпуск и направился в антикварный магазин, в котором мы впервые встретились, слепо надеясь, что встречу его снова. Но старик за прилавком заявил, что Фрэнк не появлялся у него уже давно. Как я понял, в последней раз он был в лавке еще при нашем знакомстве, поэтому мог только оставить свой номер этому старику, выжившему из ума, и попросить его позвонить мне, как только явится Фрэнк. На большее я не рассчитывал.
Следующим пунктом был его дом. Я никогда не был в его квартире, но знал его дом. Двое суток подряд я сидел в машине у подъезда, перед которым его оставлял. На третий день я оставил автомобиль, чтобы сходить домой, чтобы принять душ. Когда я вернулся, под дворник был просунут лист бумаги, на котором было написано только одно слово.
«Убирайся».
Я догадывался, что Фрэнк может заявить на меня в полицию, если я и дальше буду осаждать его дом. Оставалось только удивляться, как он умудрялся прошмыгивать мимо меня на работу и обратно. Поэтому на следующий день я был у его работы. Я оставил машину в квартале от театра, а сам стоял за углом, нервно выкуривая сигарету за сигаретой и высматривая Фрэнка. В тот день он так и не появился, хотя я ждал едва ли не полудня.
Пришлось войти в вестибюль и подойти к Хэнку. Я дважды стукнул по стеклу, привлекая внимание мужчины, который даже не оторвался от своего кроссворда.
- Выступление уже началось, - монотонно произнес он, не поднимая головы. – Подождите до антракта или…
- Мне нужен Фрэнк Айеро, - перебил я его. – Он у себя?
- Да, но он временно не принимает заказы, - так же ровно ответил Хэнк. Затем все же удостоил меня взгляда. Мужчина мгновенно посерьезнел и нахмурился. – Мистер Уэй, верно? Фрэнк сказал, что не хочет вас видеть и просил его не беспокоить.
Я закатил глаза. Как это предсказуемо и по-детски. Наверняка он прошел мимо меня через черный вход, а из своей квартиры вылезал через окно. Боже, какой он наивный.
- Я ненадолго, - буркнул я, разворачиваясь в сторону холла.
- Сэр, нет! – возмутился Хэнк, но было поздно: я стремительно направлялся к лестнице, полный решимости поговорить с Фрэнком. Мы не виделись почти три недели, и я уже начинал потихоньку сходить с ума.
Почти бегом я преодолел уже знакомый путь и без стука влетел в мастерскую.
- Что за игры ты играешь, Фрэнк? – рявкнул я, когда парень недоуменно обернулся на грохот двери, выпустив из рук огромное сомбреро, которое он покрывал блестящими нитками. – Почему я должен гоняться за тобой, как ненормальный, по всему городу?
Парень побледнел и поднялся со своего стула, переступил через упавшую шляпу и сделал шаг назад.
- Убирайся отсюда, Джерард, - мрачно потребовал он.
Я хмыкнул в ответ и сделал шаг навстречу.
- Нет.
В следующий момент перед самым моим носом блеснуло что-то острое и стальное. Фрэнк размахивал своими огромными ножницами, которые едва мог удержать в руках.
- Успокойся!
- Проваливай!
Мы одарили друг друга яростными взглядами. Затем я взглянул на ножницы в его руке, которыми он скорее мог отсечь себе ногу, чем ранить меня.
- Ладно, я ухожу. Но нам все равно нужно поговорить.
- Нет. Поторапливайся, пока я не вызвал охрану.
- Оу, ты так заговорил?
Я снова сделал шаг вперед, но наткнулся на настораживающий взгляд.
- Соблюдай дистанцию, Уэй!
- Или что? – огрызнулся я.
- Или я…
- Или ты…?
- Я…
- У тебя не хватит смелости меня ударить, Фрэнки, - ласково пропел я.
- Хочешь проверить? – Фрэнк прищурился, глядя на меня с откровенной злобой.
Я вздохнул и поднял руки, признавая свое поражение. Сейчас парень был просто не в состоянии поддерживать разговор. Было бы разумнее и логичнее оставить его в покое и дать шанс успокоиться. Затем уговорить его встретиться где-нибудь, где не будет ножниц и прочих колюще-режущих предметов, выяснить, с чего он внезапно сделал меня своим врагом номер один. И я действительно развернулся и ушел. Хэнк бросил на меня угрюмый взгляд, когда я проходил мимо него, и открыл уже рот, чтобы выдать длинную и злобную тираду, но, видимо, разглядел на моем лице что-то, что заставило его захлопнуть челюсть и позволить мне пройти.
Я всегда знал, что страшен в гневе.
Через полчаса я добрался до бара, в котором мы сидели вместе с Фрэнком около месяца назад. Еще через два часа я был не в состоянии стоять на ногах.
Если Фрэнк был из тех редких счастливчиков, которые были влюблены в свою работу, то я был из тех редких счастливчиков, которые научились добиваться того, чего они хотят. И сейчас, едва получив в свои руки этого парня, такого необычного и неповторимого, которого я добивался так упорно и долго, я не собирался его отпускать просто так. Я видел в его поведении, в манерах, в самом образе жизни нечто экзотическое, настолько редкое, что мне, уставшему от дешевой пошлости, казалось практически несуществующим. Он был фениксом в моих глазах – ярким, необыкновенным, редким, утонченным во всех смыслах. И я просто не мог, не имел права позволить ему уйти сразу после того, как я его добился.
|
