FRANK's POV
- Улыбнись, Саймон, пожалуйста! – Я махнул рукой мальчику, направляя на него свой фотоаппарат. На меня смотрел мальчик лет пяти, смотрел одновременно восторженно, но недоверчиво, почти испуганно. На его голове был аккуратный синий капюшон с мягкими (но очень острыми на вид) зубами и небольшим плавником на макушке. Сегодня Саймон был акулой – очень маленькой и дружелюбной акулой, неуверенно прижимающей к по-детски выпуклому животу свои ручки, одетые в мягкие акульи ласты. Мама мальчика, миссис Грин, стояла рядом со мной.
- Саймон, детка, улыбнись, - попросила она, сама улыбаясь мальчику. – Дядя Фрэнк хочет сделать фотографию.
Наконец акула неуверенно улыбнулась нам, демонстрируя редкие крошечные зубки и очаровательные ямочки на щеках. Я торопливо нажал на кнопку фотоаппарата, на секунду ослепляя мальчика вспышкой света.
- Спасибо большое, - обратился я к женщине. – Если хотите, я могу оставить вам копию снимка.
- Я зайду за ним завтра. – Миссис Грин наклонилась, чтобы поднять малыша на руки. – Попрощайся с мистером Айеро, сынок, нам пора домой.
Мальчик неуверенно махнул правой ластой и спрятал лицо у матери на шее. Женщина засмеялась.
- Спасибо большое, сэр, - обратилась она ко мне.
- Всегда пожалуйста.
Мы обменялись дружескими рукопожатиями, и она направилась к двери, осторожно обходя манекены и хаотично разбросанные по студии стулья, захламленные книгами, образцами и деталями незавершенных костюмов.
Я был одним из тех счастливчиков, кто любил свою работу – искренне и всей душой. Я был костюмером в детском театре. Работал я пять дней в неделю, в те дни, когда спектаклей не было, чтобы снять нужные мерки, найти недостающий материал и, конечно, сделать то, ради чего я здесь – сшить еще один маленький сказочный костюм для маленького человечка, который верит в эту сказку. Помимо костюмов для спектаклей, я иногда шил костюмы для таких детей, вроде Саймона, которые хотели выглядеть на вечеринке по случаю своего дня рождения акулой или принцессой.
Иногда приходилось брать работу домой, но я старался делать всё в своей студии – потому что здесь царила рабочая и волшебная атмосфера.
Полностью оборудованная мастерская находилась на мансарде детского театра. Чуть затемненные панорамные окна открывали просто невероятный вид на город, и осенью я мог на часы застывать на месте, глядя, как дождевые капли стекают по стеклу, искажая Бостон до неузнаваемости, а летом я разглядывал бесконечные облака на небе, наблюдая, как они меняются, разрываются, сливаются и превращаются во что-то новое, почти фантастическое, нереальное. Иногда, когда работы было слишком много, приходилось задерживаться допоздна, и я мог разглядывать сквозь темные стекла сотни звезд, свет которых был достаточно ярок и силен, чтобы пробиться сквозь толщу английского химического смога. В солнечные дни свет был мягкий и рассеянный, и не бил в глаза, поэтому я мог спокойно работать, не обращая на него внимания.
В студии всегда был беспорядок – на первый взгляд. Но я всегда мог найти то, что мне было нужно, и запрещал убираться. И плевать, что иногда мне приходилось поднимать ножницы или ленты с пола – я всегда знал, где они лежат и никогда даже не задумывался, где их искать.
Но главной гордостью моей мастерской был огромный стенд, занимавший почти всю стену. Это было то, что бы я первым выносил при пожаре. Потому что к прозрачной пластиковой доске были приклеены десятки детских фотографий в самых разных костюмах. На этом стенде были запечатлены самые счастливые дети, фантазии которых я воплощал в своей мастерской. И за эти фотографии я был готов убить.
Был уже вечер, костюмы к завтрашнему выступлению были готовы, и я мог вернуться домой. Я медленно собрался, засунул в сумку телефон и пару своих мелочей, затем, потушив свет, закрыл дверь и пошел вниз по лестнице, мимо залов и кабинетов. У выхода я попрощался с Хэнком, охранником театра, и, оставив ключи, направился домой.
Мой телефон зазвонил, когда я подходил к своему кварталу. Привычным жестом я отрыл его в сумке среди прочего барахла и, не глядя, принял вызов:
- Да.
- Фрэнк? Это ты?
- Кто это? – Я даже остановился, чтобы взглянуть на номер, но это ничего мне не дало. Номер был не сохранен в записной книжке и никак не определился.
- Джерард.
- Какой к дьяволу Джерард? – недовольно отозвался я.
- Мы встретились в антикварном магазине, помнишь?
- Оу, Джерард… - Я неловко переступил с ноги на ногу и продолжил свой путь, глядя под ноги. – Ты что-то хотел?
- Что насчет того, чтобы встретиться?
- Прямо сейчас? - Я огляделся по сторонам, бросив беглый взгляд на темную улицу, по которой шли редкие прохожие, спешащие домой. Я глубоко вздохнул. – Сейчас уже поздно, ты не находишь?
- Всего одиннадцать вечера, большой мальчик, - рассмеялся в ответ Уэй. На заднем фоне раздавались голоса, музыка и звон бокалов. – Или маменькиному сыночку нужно быть в постели в полночь?
- Кое-кому завтра нужно быть на работе, - отозвался я недовольно, открывая дверь своего подъезда и топая к лифту. – Что насчет завтра? Завтра ты свободен?
- Да, без проблем. Подобрать тебя после работы?
- Хорошо, - согласился я просто, выбирая кнопку своего этажа. – Подъезжай к одиннадцати утра к детскому театру. Я буду ждать тебя у входа.
- Ты работаешь в детском театре? – расхохотался Джерард. Я обиженно засопел и молчал до тех пор, пока он не перестал веселиться. – Ладно, Фрэнк, я буду ждать тебя у входа.
Не попрощавшись, я захлопнул телефон и, также обиженно топая, будто ребенок, прошел в свою квартиру. Не включая свет, я закрыл за собой дверь и в полной темноте стащил с себя кеды. Наощупь, по стене, я дошел до своей комнаты и рухнул ничком на кровать - прямо в куртке.
В комнате было темно. Не считая тусклого призрачного свечения звездной россыпи на потолке – несколько месяцев назад я украсил его декоративными флуоресцентными звездами. На всю звездную карту их не хватило, поэтому я лишь хаотично разбросал их по всей поверхности.
Несколько долгих минут я разглядывал зеленоватые звезды, затем сел на кровати, стянул с себя куртку и джинсы и бросил все вещи в угол комнаты. Я подошел к сумке, достал из нее фотоаппарат и, на ходу извлекая из него пленку, в темноте направился в крошечную лабораторию, которую я устроил в стенном шкафу.
Мой фотоаппарат был одним из редких предметов моей гордости. Одна из старых моделей, в которых еще использовалась пленка. Он был немного потрепанный и уже не для продажи в антикварных магазинах, но я бережно хранил его в чехле и делал всё возможное, чтобы продлить его жизнь.
Я включил тусклую лампочку в шкафу, повозился с принтером и, вытянув фрагмент жесткой пленки, отправил на печать кадр со снимком Саймона. Пока древний принтер по сантиметру выплевывал две копии негатива, я наполнил проявителем плоскую посудину. Затем опустил в нее негативы так, чтобы жидкость покрывала их полностью.
Несколько минут я переступал с ноги на ногу, с нетерпением ребенка заглядывая в посудину. Затем бережно достал фотографии щипцами и, внимательно оглядев их, остался довольным результатом. Саймон смотрел на меня из-под акульего капюшона так невинно и робко, что совсем не верилось, что этот самый мальчишка еще днем носился по моей мастерской, снося манекены и размахивая кусками ткани.
Я аккуратно подвесил обе фотографии к веревке прищепками и, потушив лампу, вернулся в спальню.
После этого я позволил себе залезть под плед и свернуться в клубочек. Есть не хотелось, поэтому я решил обойтись без ужина. Голова, как обычно бывает после трудного дня, немного болела, и я надеялся заснуть как можно скорее.
Но сон не шел.
Около получаса я ворочался в постели, подминая под себя простыни, перебрасывая подушку с одной стороны кровати на другую, сбрасывая плед на пол и снова натягивая его на себя. Звезды начинали меня раздражать, и я зарылся головой под подушку – лишь бы не смотреть.
Заснул я только ближе к утру, вконец измотанный и уставший от бесконечного потока мыслей в голове. Я не знал, каким образом весь этот хлам умещался в моей черепной коробке, но не мог его остановить, как ни пытался.
В ту ночь я был уверен, что зря согласился на вторую встречу с Джерардом.
Утро встретило меня противным моросящим дождем и не менее противным ветром. Я торопливо привел себя в порядок, стараясь не смотреть на красные глаза и собственную физиономию, опухшую от недосыпа, оделся, кое-как позавтракал, собрал высохшие фотографии и направился на работу. Я успел как раз вовремя, чтобы вручить матери Саймона фотографию ее сына, раздать детям их готовые костюмы и пожелать им удачи.
Ровно в одиннадцать я стоял у входа в театр, натянув на голову капюшон и поглядывая на небо. Дождь продолжал накрапывать , а в небе не было даже намека на солнце.
Прямо сейчас я мог развернуться и уйти домой, по пути бросить мобильник в лужу и раздавить его ногой, а потом пару месяцев избегать все бары и клубы, где может оказаться Джерард, и таким образом поставить жирный крест на нашем знакомстве. Но я продолжал стоять и шлепать носком кроссовка по луже, разбрызгивая грязную воду во все стороны.
- Бу, Фрэнки.
Я вздрогнул и обернулся. Джерард лукаво улыбался мне.
- Черт, ты напугал меня, - пробормотал я сердито.
Уэй в ответ лишь ухмыльнулся и задрал голову, глядя на театр.
- Ты действительно тут работаешь, приятель? Это странно.
Я промолчал, разглядывая осеннее пальто Джерарда, промокшее под дождем, и его мокрые волосы, с которых капала вода. Кажется, он немало прошел пешком, чтобы добраться до театра.
- Ладно, куда мы пойдем? – одернул его я.
- Сегодня представление? – Джерард приподнял бровь, разглядывая афишу перед театром. – Давай зайдем, Фрэнки?
- Билеты уже куплены и спектакль уже начался, - отрезал я.
Почему-то я не чувствовал себя готовым впустить Джерарда в свою обитель и давать ему экскурсию. Джерард недовольно щелкнул языком, но промолчал.
- Тогда идем в бар, большой мальчик.
Он прошел мимо меня, и мне не оставалось ничего кроме как идти следом.
Мы прошли совсем недолго: Джерард свернул буквально на следующем повороте и, пройдя едва пару шагов, толкнул дверь. Я прошмыгнул следом за ним и едва сдержал стон отвращения.
За все годы работы в театре я и понятия не имел, что буквально за углом существует самый настоящий притон.
- Ты издеваешься? – рявкнул я, хватая Джерарда за руку и отмахиваясь от грудастой девицы, которая появилась словно из ниоткуда. Она скорчила обиженную физиономию и скрылась из поля зрения.
- Злачное местечко, - отозвался с улыбкой парень, перехватывая мою руку и волоча меня за собой мимо редких столиков, которые были свободны в своем большинстве.
- Куда ты меня притащил? – прошипел я, оглядываясь по сторонам. В тусклом рассеянном свете плавал никотиновый туман, и я мог только догадываться, сколько сигарет пришлось выкурить ради этого.
- Мое любимое место. Я всегда бываю тут по пятницам.
Едва не оглохнув от дурацкой музыки из дешевых колонок, мы подошли к барной стойке, и Джерард ловко вскарабкался на барный стул. Я сел рядом с ним.
- Как обычно, Джи? – обратился к нему бородатый блондин, бросив на меня секундный насмешливый взгляд, и поставил на стойку два чистых бокала.
- Да, Боб. Моему приятелю…
- Я не буду пить, - отрезал я.
- Оу, да не смеши меня, - ухмыльнулся Джерард, дружелюбно ткнув меня в плечо кулаком. – Моему приятелю Фрэнки твой фирменный коктейль, Боб. Ну, как обычно.
Я бросил вопросительный взгляд на Уэя, но он предпочел его проигнорировать и развернулся ко мне на стуле вместе с бокалом с пенящейся бирюзовой жидкостью.
- Итак, дружище, мы так и не познакомились толком.
Боб подтолкнул ко мне бокал с такой же гадостью, что и у Уэя, только кислотно-красной. Я поморщился, взял коктейль и принюхался. Забавно.
- Что ты хочешь узнать? – отозвался я уныло. Было утро, суббота, и скоро сюда начнут приходить люди, пьяные и шумные, и это меня совсем не радовало.
- Ты действительно работаешь в детском театре? – спросил Джерард с искренним интересом. Я поднял на него взгляд как раз вовремя, чтобы заметить, что он сверлит дыру в моем бокале.
- Да. – Я отставил бокал и одарил нахмурившегося Боба яростным взглядом. – И я буду рад, если я окажусь дома в течение получаса.
Я слез с высокого стула и направился к выходу, не обращая внимания на оклики Джерарда. У выхода из бара я снова столкнулся с той самой девицей и, успешно увернувшись от нее, вышел на свежий воздух.
С удовольствием вдыхая запах озона, который казался особо сладким после спертого воздуха, я натянул капюшон на голову и быстро зашагал в сторону дома. Идти было недалеко, но я старался двигаться как можно скорее, желая смыть с себя никотиновую вонь и атмосферу этого мерзкого бара.
Да, черт возьми, внутренний «я» снова был прав. Зря я дал Джерарду свой номер, зря согласился на эту встречу, зря позволил привести себя в этот притон…
Боже, как я ненавидел себя в ту минуту.
- Хэй, Фрэнк, ты обиделся?
Он догнал меня и дернул за плечо, вынуждая остановиться.
- Чего тебе надо? – рявкнул я, отталкивая Джерарда от себя. – Ты пытался меня напоить каким-то дерьмом, а теперь спрашиваешь, обиделся ли я?
Джерард оторопел и не нашел, что сказать. Я лишь фыркнул, глядя в его растерянные глаза, отпихнул в сторону и продолжил путь.
Я ждал, что вот-вот он нагонит меня, крикнет мне вслед что-нибудь, но он молчал.
На повороте я обернулся, чтобы бросить на него последний взгляд.
Джерарда не было.
|
