1 глава
POV Gerard
Мне кажется, что вся моя жизнь проходила лишь в голове, книги и фильмы заменяли полноценное существование, музыка вместо общения с людьми… Я никогда не чувствовал себя полноценным человеком, думал, что жизнь так и пройдет мимо меня, пролетят бесцельно прожитые годы. Существование, а не жизнь, пустое и бессмысленное. Почувствовав себя совершенно никчемным, я предпринял ряд решительных действий. Но, видимо, выбрал совершенно не тот путь: связался с плохой компанией, начал курить, пить, принимать наркотики. И все же, эти веселые вечеринки нисколько не улучшали ситуацию, я все так же чувствовал себя полным неудачником, брошенным и ненужным. Закрываясь в комнате, я много пил и курил, пытаясь спрятаться от самого себя, а это противное чувство не покидало, захватывая все мысли, поглощая без остатка. Может, я все это выдумал и, на самом деле, мир прекрасен и совершенен, но от собственных страхов сбежать невозможно. Наверное, все подростки проходили через это, но тогда я ощущал, что совершенно одинок. Я замкнулся в своей проблеме, заработал тысячи комплексов. Я бросался из крайности в крайность, пытаясь найти себя, то превращаясь в весельчака и душу компании, то впадая в депрессию и отказываясь выходить из дома.
Конечно, я это перерос, стал, как мне казалось, умнее, но чувство безысходности давило с прежней силой. Я запрятал его, как можно дальше, в самые темные уголки подсознания, но иногда оно все же накатывало волнами нестерпимой горечи и разочарования. Детские проблемы никуда не исчезают с годами, она только растут и крепнут, кормясь новыми проблемами и разочарованиями, выходя из темноты, когда уже кажутся забытыми. Мне казалось, что жизнь налаживалась, я создал свою группу, завел новые знакомства, похудел настолько, что мог без отвращения смотреть в зеркало, стал привлекателен для женщин, бросил принимать наркотики и пить. Я был счастлив! По крайней мере, мне так казалось…
Пока вся жизнь не пошла к черту, благодаря лишь одному телефонному звонку. Чертов доктор заявил, что я неизлечимо болен. Звучит, как приговор, как страшная сказка в реальном мире. Все надежды и мечты пошли крахом, потому что времени на их осуществление не осталось, будущего не стало, было лишь настоящее. Я был совершенно разбит. Еще никогда мне не было так страшно, меня мутило, по всему телу разлилась нестерпимая слабость, и снова тошнотворными волнами накатывало это страшное чувство, от которого я так долго убегал. Оно напало как раз тогда, когда я был совершенно бессилен, обезоружен, как голодное чудовище оно терзало мою душу, разрывая на мелкие кусочки. Я очень многое успел переосмыслить за то время, пока без движения лежал на постели, сраженный страшной вестью. И я наконец-то понял, что все делал не так, что этот год должен быть совершенно иным, я обязан все исправить, чтобы убить это чудовище в своем сердце и избавиться от него раз и навсегда. И, кажется, я знал к кому обратиться за помощью…(с) Дневники Джерарда Уэя
POV Frank
Солнце уже давно поднялось, но город только начал просыпаться, потягиваясь, как сонный великан, шумя трамвайными путями, широкими проспектами и нестройными голосами прохожих. Кто-то угрюмо спешил на работу, недовольный ранним пробуждением, кто-то возвращался с веселой вечеринки, мечтая поскорее завалиться в постель и проспать до вечера, кто-то просто вышел прогуляться, любуясь просыпающимися улицами, а я, как последний идиот, сидел посреди гостиной, прислушиваясь к шелестению страниц и возбужденному монологу Джерарда. Мог ли я вообще здраво соображать в данный момент, мог ли ответить, почему сейчас не звоню Майки, не подыскиваю хороших врачей, не бегаю с воплями по комнате? Нет, я не знал ответов. Так часто человек не может понять смысла своих поступков. Джерард сказал, что не хочет никому говорить о своем недуге, и я молчал, он сказал, что хочет прожить этот год настолько безумно, насколько это возможно, и я пошел за ним, обещая помочь. Я чувствовал себя собакой на поводке, которой так легко управлять, заставляя плестись, куда следует. Вообще, я ненавидел быть зависимым. Видимо, что-то не перегорело в душе еще с подростковых лет, когда все хочется делать наперекор, пусть даже во вред себе. Сейчас же я чувствовал себя опустошенным, как будто кто-то выкачал из меня все мысли, чувства и желания. Между тем, Уэй продолжал говорить, размахивая руками и шелестя картами, которые с ловкостью фокусника вытащил из огромной кучи вещей, сваленной посреди комнаты. Некоторые люди просто не умеют поддерживать порядок ни в доме, ни в мыслях. Ну, какому идиоту придет в голову создавать план своих безумств, находясь при смерти? Я продолжал пялиться в окно, пропуская все его слова мимо ушей, когда что-то тяжелое врезалось мне в висок. Я охнул от неожиданности и подскочил на ноги, потирая ушибленное место. Джи уже не барахтался среди карт, теперь он заливисто хохотал, развалившись на полу. Подумать только, этот придурок запустил в меня брошюрой, размером с том «Войны и мира», а теперь смеется как полоумный. Черт возьми, час назад он больше походил на вампира, провалявшегося минимум столетие в холодном склепе, а теперь просто хохочет… Но мне вовсе не хотелось ничего менять, мне нравился именно этот Джерард, всхлипывающий от смеха и смахивающий выступившие слезы. Он раскраснелся, кровь прилила к лицу и, будто все вокруг сразу ожило и обрело краски.
- Прямо в цель, - радосто констатировал Уэй.
- Ага, и цели очень больно, - заметил я, потирая все ещё зудящее место столкновения с брошюрой, брошенной меткой рукой Джерарда. Мне до жути хотелось смеяться, но я стоически держался, пытаясь сохранить серьезное выражение лица.
- Да уж, нужно запатентовать и продать американской армии в качестве оружия массового поражения, - заявил он, задумчиво оглядывая толстенную брошюру, в которой я опознал «Справочник туриста. Места, которые каждый должен посетить», а потом перевел взгляд на меня, - Очень больно?
Я угрюмо кивнул, но, увидев страдальческую мину Уэя, не выдержал и громко захохотал. Он выглядел, как нашкодивший пятилетний ребенок. Джерард недоуменно смотрел на меня какое-то время, а потом, осознав, что его надули, с воинственным криком вновь зашвырнул в меня «оружие массового поражения американской армии». На этот раз я ловко увернулся, и брошюра с грохотом врезалась в шкаф за моей спиной. Джерард, проследив траекторию её полета и поняв, что промазал, бросился на меня сам. Мы, смеясь, катались по полу, я пытался спихнуть Уэя с себя, а он с мстительной ухмылкой щекотал меня. Садист.
Наконец, оба запыхавшиеся и охрипшие от громкого смеха, мы расцепились и сели друг перд другом, пытаясь отдышаться.
- Почему ты не слушал меня? – обиженно спросил он, поправляя растрепанные волосы.
- Прости, я задумался.
- Вот ты придурок, я же рассказывал о своем плане! – Уэй искренне негодовал, и я подумал, что зря пропускал мимо ушей его тираду.
- Эй, ну извини. Сейчас я внимательно слушаю
- Идиот. Ну ладно, короче я хочу сделать все, на что никогда не решался или не мог совершить. Безумства и приключения, разве не здорово? – он полубезумно сверкал глазми и, вытащив откуда-то длинющий свиток (разве такие существуют на самом деле?), протянул мне, - Вот, я набросал здесь немного.
- Немного? – выдохнул я, пробегаясь взглядом по «немного» длиной, кажется, в двести пунктов, - Эй, ты действительно думаешь, что столько всего вообще возможно совершить?
- Если начинать прямо завтра, то да, - заявил он с глупой улыбкой, - Начнем с пятого пункта.
Я отыскал глазами пятый пункт: «Прыжки со скалы». Кажется, я крупно влип…
|
