Я застыл в оцепенении, нервно ожидая, что сейчас в меня прилетит: подушка или кирпич? А, может, он устроит мне холодный душ, прямо здесь, из ведра – у него очень бурная фантазия на всякие шуточки. Но ни подушки, ни других методов неординарного и оригинального приветствия, я не хотел. Я просто зажмурился в преддверии, всё так же сжимая дверную ручку вспотевшей ладонью, будто она мне чем-то поможет.
Меня вдруг до смерти заинтересовало: что сейчас почувствовал Айеро? Знал ли он вообще, что я приду? А то мог бы устроить целый механизм приветствия со всякими ниточками и палочками… Ну знаете, как в комедийных фильмах: вот я открываю дверь и этим самым запускаю цепочку, и сейчас, в конце всего представления мне на голову свалится наковальня…но, впрочем, меня понесло в тяжелые дебри.
В меня всё-таки что-то влетело, причем с такой силой, что чуть не сшибло с ног, при этом я почувствовал тяжесть, будто это нечто было мешком с песком, обширно обмазанным толстым слоем тягучего клея, который прилип ко мне. Я приготовился к боли, ну или хотя бы к неприятным ощущениям, но вместо этого почувствовал тепло и до боли знакомый запах: выглаженной чистой одежды с легким, едва уловимым оттенком сигарет. Неожиданное сочетание: чистоты и дыма, запаха чего-то идеального и едкого черного облака, уничтожающего жизнь как бомба замедленного действия, но меня оно чем-то цепляло. Я тихонько, скривившись, открыл один глаз и с ужасом начал опускать его, при этом немного задержав дыхание. И что вы думаете? На мне повис этот карапуз. Да, да, как ребенок вцепился в меня ногами и руками, уткнулся лицом в грудь, немного потираясь об меня, как кот о ногу своего хозяина.
- Я скучал, - шепотом проговорил он мне в грудь и закрепил эту фразу легким поцелуем.
От места, где его губы соприкоснулись с моим телом, пусть и через футболку, пошла теплая волна спокойствия и любви. Он стал мне родным, и сейчас я это окончательно понял.
Я отпустил ручку, крепко схватив Фрэнка, потому что тот уже начал сползать. И я не заметил, как в тонкую щель уже почти закрывшейся двери стоял и пялился мужчина, непонятливо раскрывший глаза. Это был Стинк, довольно глупая личность, про которых обычно говорят: Сила есть – ума не надо. А еще у него был самый длинный в этом мерзком месте язык. Он не следил, что нес. Однажды за обедом он в порыве каких-то необъяснимых эмоций подробно описывал свою мастурбацию, блаженно закрывая глаза и совершая руками соответствующие движения, после чего, под дикий лошадиный гогот до него дошло, что он делает. И он часто выдавал не только свои тайны, но об этом позже.
Я стал абсолютно спокоен и за себя, и за Фрэнка, за то, что он всё же не посмел на меня обижаться и более того, терпеливо меня дожидался. Я улыбнулся и уткнулся лицом в его волосы, с наслаждением вдыхая аромат фруктового шампуня. Я часто делал на этом акцент, мол, что за девчачьи замашки, но со временем мне это даже понравилось.
Фрэнк поднял на меня свое радостное лицо, лучившееся счастьем и полной беззаботностью, упершись подбородком в грудь и начал улыбаться своей фирменной улыбкой, той, которая загипнотизировала меня при первой нашей встрече, когда я после драки пытался найти дорогу домой.
- Фрэнк, хватит, я не могу улыбаться еще шире…
А он всё молча смотрел и смотрел, продолжая смущать меня. Потом он слез на пол, дав мне отдых, положил руки мне на плечи и заглянул прямо в глаза, не снимая своей чертовой улыбки.
- Джи, я люблю тебя!
Вот так вот просто и обыденно мне впервые в жизни, искренне признался в любви замечательный человек, у которого не было цели обмануть меня или еще что-то… В этом случае, говорят, ты будто чувствуешь у себя в животе бабочек, а я просто был немного шокирован его смелостью и одновременному спокойствию, немного удовлетворенный, что это всё правда, но в большей степени, у меня внутри творился настоящий ураган, сметавший на пути все чертовы ненужные органы, очищающий простор для прекрасного чувства к прекрасному человеку. Мне захотелось прыгать, как девчонка, сжав кулачки и радостно выкрикивая в такт прыжкам. Почему, сам не знаю, на меня хлынула такая гамма чувств, я же ведь и так это знал… Но, согласитесь… Эх, да у меня слов нет, каждый из вас чувствовал это.
- Джи, ты будешь со мной? Навсегда. Навечно.
Ну вот, кажется, я сейчас взорвусь или расплачусь от счастья.
- Фрэнки, мой милый, дорогой, любимый Фрэнки, конечно, - я пытался сказать это как можно спокойнее, но не удержался от желания поцеловать его, почувствовать такой манящий любимый вкус, окунуться с головой в этот поцелуй и…получить то, что Фрэнк отошел от меня.
- Обещаешь?
- Ну конечно. Что бы ни произошло, помни, что у тебя теперь есть я.
Я подошел к нему, мягко взяв в ладони его лицо, подняв его на себя. Теперь уже на меня смотрели не те безмятежные глаза, а грустные и задумчивые.
- Э-эй, ты чего?, - потрепал его за щеку, - По-моему в такие моменты нужно радоваться, нет?!
- Просто…
- Фрэнк, не будь ребенком. Я тоже тебя люблю, слышишь? И никогда не брошу, обещаю, - открыто и искренне сказал ему я, глядя в глаза.
Он опять улыбнулся и прижался ко мне, как к маме, шепча, что верит мне. Я заботливо поглаживал его по спине, думая о том, какое же я всё-таки лживое чмо.
Не то, чтобы я его не любил. Нет, определенно, я хотел быть с ним, но и любви-то никакой еще не наступило. Была бы она, я бы думал о нем в больнице днями и ночами напролет, а тут…
Мне стало противно от самого себя. Не уверенный в своих эмоциях, я разбрасываюсь дорогими для него словами, осознавая, что будет, если их не сдержать.
- Джи, расскажи, что случилось?
- Да ничего, ты о чем?, - я знал, что он хочет узнать, но мне сейчас было не до этого…
- Ну из-за чего избили?
- Меня? Да просто позабавиться решили, лучше иди сюда…
Я навалился на него, увлекая на свою кушетку, не замышляя ничего такого, но он всё равно предупредил меня, что не готов. Ну ей Богу, милая девушка, ха. Я удивляюсь смене его образов…
Я молча улыбнулся, уже пристроившись на аккуратно уложенном теле и прикоснулся к его губам. Это для меня было как забытье, оригинальный способ уйти от проблем, но мне определенно нравился этот метод, более того, я хотел уходить от проблем всё чаще и чаще…
|
