Предыдущая часть
Предупреждение: все местоимения "он" подразумевают под собой Фрэнка. Это придает оригинальности тексту. И это заморочка странного автора, который не называет Фрэнка по имени в своем фике. Я же странный переводчик с заморочкой сохранить заморочку автора в своем переводе. Если предложение будет непонятно с первого раза, имеет смысл прочитать его во второй раз. Если предложение будет совсем непонятным, я спокойно учту вашу критику и затем напьюсь с горя.
Всем кармы и приятного чтения. Я стараюсь для вас.
~*_ Глава 6) Кто-то ведь должен будет прийти? _*~
Прошло около семи дней. Но он не был точно уверен. У него не было ничего для определения времени. Он все еще чувствовал себя разбившимся в автокатастрофе. Джерард позволял ему посещать туалет раз в день, на крайний же случай оставил ему бутылку. Он чувствовал себя отвратительно, не имея ни малейшей возможности умыться или тем более принять душ. Он мог только слегка ополоснуться в раковине, но бежавшая из крана вода была мутной, чуть ли не с примесью земли. Джерард больше не проверял состояние его шрамов и не пытался больше «подлатать» его, чему он был только рад: парень больше не трогал его, заговаривал с ним только по крайней необходимости, так что иногда дни проходили и без диалогов, и без монологов. Его мир стал крохотным и пустым. Без свежего воздуха, без солнца. С недостатком воды, пусть и не таким значительным по сравнению с недостатком еды.
Страх стал тем единственным, чего ему хватало с лихвой: каждый раз, когда щелкал замок и дверь открывалась; каждый раз, когда она закрывалась вновь. Он мог только надеяться, что Джерард не причинит ему вреда. Он мог только надеяться, что Джерард вернется.
У него отсутствовали какие-либо предположения, где он находился, если он все еще находился в Нью-Джерси. Он вполне мог быть в другом штате, возможно даже в другой стране. Ему не за что было ухватиться. Это давило на него, пожирало его изнутри. Он надеялся, что его родители позвонили в полицию, или хотя бы вообще обратили внимание на то, что их сын куда-то пропал. Он верил, что Боб уж точно сообщил копам... точно должен был. Хотя Брайар вполне мог подумать, что его друг где-нибудь загулял и просто не собирается показываться в ближайшее время «дома». Боб сам так частенько делал. Черт, если бы он только знал.
«Кто-то же должен начать искать меня, так?», думал он, невидящим взглядом уставившись в темноту. «Они будут пытаться найти меня, верно? Полиция будет искать меня, и кто знает, может они уже близко. И где-то через несколько дней они ворвутся в этот дом, сорвут этот замок и выпустят меня». Браслет на его запястье звякнул; железо уже начинало въедаться в кожу. «Они найдут меня, тут делов-то. Копы всегда находят пропавших людей. И тогда они посадят его, как и должно быть. Он станет одним из тех, кто больше никогда не увидит солнечный свет. Я даже дам показания против него, даже сумею рассказать обо всех тех мерзких вещах, которые он делал со мной, целой аудитории. Мне уже наплевать. Только ищите меня, блять, быстрее». Он глубоко вздохнул, стараясь оставаться спокойным. «Пожалуйста, пожалуйста, поторопитесь, не заставляйте меня находиться здесь еще долго, пожалуйста…»
~*_ Глава 7) Утверждая право на собственность _*~
Джерард заставил его раздеться. Медленно и строго в указанном порядке. Джерард говорил ему как – медленно – и что снимать – деталь одежды за деталью. Сначала обувь, носки, затем вытянуть ремень. Он умоляюще попросил, чтобы этого оказалось достаточно. Он не получил ответа, только новый приказ. Снять футболку, джинсы. Боксеры… Он начал всхлипывать, умоляя, чтобы этого оказалось достаточно. Но ни человеческого ответа, ни капли сочувствия. Лишь взгляд мертвых ледяных глаз, после которого подкосились колени. Затем его толкнули на матрас, на котором он спал. И после он смотрел, как раздевается Джерард, таким же образом, как и он. Медленно. Складывая одежду так же, как приказал сделать ему. Он смотрел, как Джерард тянул время, снимая с себя вещи. Когда тот снял свою футболку, он неожиданно увидел следы от ожогов на плечах, белые линии от затянувшихся когда-то глубоких порезов. До смерти напуганный тем, что с ним может произойти, сделай он что-то без разрешения, он не стал задавать лишних вопросов.
Когда Джерард снял с себя джинсы, стали видны и другие уже зажившие шрамы. Он разглядывал их так внимательно, словно от этого зависела его жизнь.
– Он сделал со мной это. – Задумчиво произнес Джерард, проводя руками по бедрам. – Пометил меня этими шрамами, иногда целыми словами из них. Я не хочу сделать с тобой то же самое. Я не сделаю, Фрэнки, не сделаю... – его глаза медленно закрывались, пока его пальцы скользили от бедер к промежности, затем медленно провели по ней снизу вверх до резинки боксеров, после плавно скользнули под нее вниз. Его губы изогнулись в подобии маленькой «о», дыхание стало чаще от его прикосновений к самому себе. С негромким стоном Джерард вытащил руку обратно и снова открыл глаза. На мгновение их взгляды столкнулись, и Джерард был единственным со сбившимся дыханием.
– Нет, нет, пожалуйста, не делай этого снова, – он глубоко вдохнул воздух, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. Джерард же сделал шаг ближе к нему, сокращая и без того бывшее небольшим расстояние. Это действие стало единственным ответом, который он получил.
Он, вскрикнув, попытался отползти к стене. Попытку грубо пресекли, опрокинув его на спину, и он весь сжался, словно надеясь стать от этого как можно меньше.
– Нет, прошу, пожалуйста, не надо... – зашептал он, зажмурившись изо всех сил, пытаясь стряхнуть сильную руку со своего предплечья. – Прошу, Джерард, только не это, прошу тебя, пожалуйста!
Он повторял одно и то же, сильнее вжимаясь спиной в матрас, когда почувствовал чужое тело поверх своего. Прохладная кожа поверх его, казалось, наоборот обжигала. Он дернулся, пытаясь сбросить его с себя, хотя бы оттолкнуть подальше, это ужасающее тело, что причиняло ему боль снова и снова.
Он всхлипнул, когда Джерард одной рукой прижал его слабые запястья к полу. На нем все еще были надеты боксеры, но сквозь тонкую ткань он отчетливо чувствовал, насколько тот был возбужден от всего этого. От всего этого, от всех своих извращенных небольших игр. От власти над своей куклой, игрушкой, рабом... Потому что он не был больше человеком – он стал вещью.
Осознание этого делало невозможным просто лежать и представлять себя где-то не здесь. И он начал рыдать – по-настоящему, с икотой, захлебываясь своими всхлипами.
– Ш-ш-ш... Фрэнки, не плачь. Ты слишком прекрасен для слез, – раздался негромкий шепот у самого уха. Это ошеломило его, на секунду полностью выбило из колеи. Он ожидал мощный удар по лицу, ожидал боль, а совсем не эти слова, заботливо произнесенные без тени издевки. Словно того беспокоили его чувства во время всего этого. Это запутало его еще сильнее во всем тошнотворном происходящем.
– Не плачь, – и его поцеловали, легко, но не легкомысленно. Он быстро отвернулся, все еще не открывая глаза и пытаясь дышать через нос так, чтобы не ощущать мерзкий запах отбеливателя. Запах был настолько токсичным и резким, настолько болезненно знакомым...
– Тебе будет совсем не больно, если будешь делать то, что я говорю, Фрэнки, я обещаю, – мягко проговорил Джерард, осторожно целуя его подбородок. Он задержал дыхание, почувствовав, как Джерард провел свободной рукой вниз по его животу.
Он резко открыл глаза, подавив очередной всхлип, который, он знал, не одобрил бы Джерард.
– Нет, прошу тебя. Просто не трогай меня, пожалуйста, просто... не делай этого.
Джерард взглянул на него сверху вниз. Доминируя, возвышаясь над ним, пристально изучая его мертвым взглядом. Своей рукой неторопливо принимаясь ласкать его член. У него вырвался стон, но не от удовольствия, а от отвращения из-за боли, которую причинило ему такое знакомое ощущение. Казалось, мозг посылает пульсирующие огненные волны по всему телу, приказывая тому испытывать отвращение. Возненавидеть это, не реагировать на это, потому что, господь, лучше он прокусит свою щеку насквозь, чем позволит себе погрузиться в подобные ощущения снова, позволит себе наслаждаться подобными прикосновениями.
Когда Джерард начал ласкать его более настойчиво, он вдруг ощутил, как его тело проиграло в этой схватке, отозвавшись на движения пальцев, на которые он и уставился в поражении.
– Ты так прекрасно выглядишь...
Он вжался обратно в матрас, желая себе скоропостижной смерти.
– Так прекрасно...
Он мечтал умереть, мечтал, чтобы ему дали пистолет или нож. Просто дали бы возможность покончить со всем этим. Чужая рука остановилась и затем двинулась ниже, к внутренней стороне его бедер.
– Раздвинь ноги, Фрэнки.
– Нет. Н-нет. – Он резко тряхнул головой.
– Фрэнки, посмотри на меня. – Ему ничего не оставалось делать, как подчиниться, пусть и с перекошенным ненавистью лицом. Он уставился на него, жалостливо, умоляющее, но с таким же успехом он мог попробовать растопить своим взглядом глыбу льда. Ничего человеческого, ни даже оттенка сочувствия или каких-нибудь эмоций.
– Ты должен слушаться меня, Фрэнки, или я причиню тебе намного больше боли, чем если бы ты делал то, что я тебе говорю... Вспомни прошлый раз – сейчас все будет иначе, я обещаю.
– Н-но я... не могу, не хочу, я не хочу... – пролепетал он, в бессмысленной попытке высвободить свои руки. Джерард улыбнулся одними губами.
– Дело не в том, чего ты хочешь, Фрэнки, это вообще неважно, чего бы тебе хотелось. По крайней мере, точно не когда ты здесь, извини.
Глаза скользнули по их лежавшим друг на друге телам: один полностью обнажен, на втором все еще оставались боксеры. Но совсем ненадолго. Джерард приподнялся и стянул их с себя. Из-за этого между ними образовалось небольшое свободное пространство, которого он быстро попытался заполучить еще чуть больше, но, конечно же, у него ничего не получилось. Он снова оказался придавлен, а его ноги – раздвинуты.
– Нет! Прошу, не... – вскрикнул он, когда Джерард грубо вошел в него. Не потрудившись даже использовать хоть какую-нибудь смазку или просто подготовить его.
– Должен слушаться меня, Фрэнки... – тот все еще продолжал говорить, пока он пытался не задохнуться от слез, сжимая в кулаке свое одеяло. Он был уверен, что откусит половину своей нижней губы. Он прогнулся в спине, содрогнувшись из-за подавляемых им рыданий, дрожа, ощутил кожей грудь Джерарда и зарыдал еще сильнее.
– Перестань дергаться и раздвинь ноги сильнее.
И он сделал все, гребанное все из того, что тот ему приказал. Замер, пытаясь даже не дышать больше, потому что боль и унижение просто окончательно опустошили его. Ему хотелось лишь чтобы все это поскорее закончилось.
Казалось, это пришлось по вкусу его насильнику.
– Так лучше... – Джерард со стоном стал проникать глубже, пока он дрожал, пытаясь раствориться в своем матрасе. Это все повторялось заново, повторялось с каждым движением туда-обратно. Чуть медленнее, чуть быстрее, но постоянно грубо. Словно Джерард не смог определиться с подходящим ему ритмом и теперь просто решил перепробовать все. С каждым толчком он ощущал, как очередной маленький кусочек его гордости мучительно умирает, потому что он осознавал, что начинает возбуждаться. Монотонные движения бедер, чисто физические ощущения его насилуемого тела существовали до того момента, пока разум не сказал ему, каким больным нужно быть, чтобы действительно получать удовольствие от всего этого.
Он снова продолжил беззвучно плакать, затерроризированный мыслями о том, что произойдет, издай он хоть один звук снова. Насколько больнее ему станет, если он вдруг закричит.
Тело над ним вновь простонало, с силой проталкиваясь в него, и его полные боли всхлипывания эхом раздались в холодном подвале.
Ему было все больней и больней, матрас под ним скрипел, его пальцы крепче сжимали одеяло. Он по-прежнему держал глаза закрытыми. Сжав зубы, он пытался двигаться вместе с ним. «Лежи спокойно, не дергайся, не смей даже пикнуть, не дыши», повторял он про себя, когда ему особенно сильно казалось, что его разрывают изнутри. Стоны над ним становились все громче, оповещая, что тот был уже близок. Джерард вошел в него до конца, так что их бедра плотно прижались друг к другу, и перестал двигаться.
Он скривился, пытаясь приспособиться к этому новому крайне болезненному состоянию. «Прошу, просто быстрее, просто закончи с этим быстрее, просто кончи уже».
– Фрэнк, посмотри на меня...
Прежде чем он успел приоткрыть глаза, его лицо приподняли за подбородок.
– Посмотри... на меня. – Джерард произносил эти слова с явным трудом.
Он открыл глаза, смотря сквозь ресницы, все еще пытаясь немного сдвинуться с места и хотя бы слегка уменьшить этим боль.
– Он так же поступал со мной, так же грубо. Только так, как хотелось ему. – Медленно тот принялся двигаться вновь; боль стала несколько меньше. – Блять, такой узкий...
Джерард приоткрыл рот, его глаза были едва открыты.
Он принялся плакать вновь; слезы беззвучно бежали по его щекам. Он не хотел, чтобы его насильник узнал о том, что снова заставил его плакать, он не хотел вызывать жалости в принципе, а тем более у него.
Чужая рука обхватила его сжатый кулак, пальцы ослабили плотную хватку, высвободив из нее одеяло, и он почувствовал, как его пальцы переплетают с чужими, и приближают руку к его голове. Он слегка дернул ей в сопротивлении, чувствуя, как быстро опускается и поднимается грудь Джерарда над его собственной, ощущая частое обжигающее дыхание.
Тот толкнулся в него снова, снова причинив ему боль, снова, снова и снова. Большой палец руки, которая все еще держала его собственную, прикасался к его лицу. Порывистые поцелуи покрывали его лоб, пока тяжелое тело не навалилось на него полностью, не оставляя даже намека на свободное пространство. Полное соприкосновение кожи, горячее дыхание точно над правой стороной его лица. Вторая рука заскользила по его шее, немного приподнимая ему голову. Он пытался бороться, но проиграл. Прекрасно понимая, что смысла сопротивляться нет, он все равно продолжал делать это, чтобы сохранить в живых остатки растоптанной гордости. Чужой язык грубо проник в его рот; он слабо, но все еще протестующее, попытался отстраниться назад. Он уже возненавидел это слово – «попытался». Возненавидел, что он все время «пытался», и все время безуспешно. Не мог противостоять, будучи настолько бессильным.
Поцелуй был коротким, но сумевшим полностью завладеть всем его вниманием. Напряженный и в то же время опустошенный, он тупо уставился перед собой, не закрывая глаз даже тогда, когда шипел от боли. Джерард смотрел на него, продолжая заканчивать начатое. Мерно двигаясь в нем, почти лениво и без какого-либо видимого удовольствия, похоти или наслаждения, чем когда находился полностью внутри. Он чувствовал это, это доводило его до физически ощутимого чувства тошноты. Зрачки Джерарда на секунду расширились, низкий, похожий на животное рычание, звук вырвался откуда-то из его горла, и он резко вышел из него.
Затем Джерард поднялся и безмятежно направился к своей одежде. Надел боксеры, джинсы, застегнул ремень, при всем этом спокойно отвечая на его пристальный взгляд. Напряжение между ними стало почти осязаемым.
Он не знал, как вести себя в сложившейся ситуации – начать слепо бояться Джерарда или молча возненавидеть. Желать смерти себе или возвышающемся над ним монстру.
Никто не произнес ни слова; он лишь сделал пару глубоких вдохов, чувствуя, как из него бежит кровь.
Джерард надел через голову свою футболку; надел обувь. Поднял его одежду, но не вернул ему. Просто держал ее в руках, стоя посреди подвала в течение продолжительного времени. Наблюдая за ним.
Он не мог подняться, оставаясь поэтому в роли наглядного пособия для парня, который поимел его даже не один раз, а два, и определенно собиравшегося повторять это еще много раз. Он отвернулся от него, вспомнил, что все еще был абсолютно голым, и накрыл одеялом свое ноющее от боли, кровоточащее, отвратительное ему тело. Он отвернулся к стене, принявшись кусать свою руку, пока не услышал, как Джерард поднялся по лестнице и закрыл за собой дверь. Только тогда он позволил себе разреветься, словно совсем маленький мальчик, потерявший из виду свою маму.
|
