Глава 1.
Глава 39.
Глава 40.
Иногда у времени есть странное противное свойство. Порой оно растягивается подобно комку жевательной резинки у тебя во рту. Вот ты решаешь надуть пузырь, дуешь, дуешь, и он уже почти с твою голову. Кажется, что он может стать бесконечно огромным, - так и с отрезком времени. Совершенно одним и тем же, как и комок жвачки. Несколько дней в апреле, всего несколько дней выжглись у меня на сердце раскалёнными цифрами, знаками, сладко тянущими шрамами. Они были потрясающи, они запомнились и растягивались в моём сознании на целые месяцы обычной жизни.
А потом – хлоп! – и всё твоё лицо вместе с щеками, носом, глазами и подбородком – в розовой жвачке. Этот тихий хлопок как стартовый выстрел для грёбаного времени, и хоть по сути оно – всё тот же комок жвачки, оно больше не тянется. Оно лопнуло, прорвалось и понеслось. И ты ничерта, ничерта толком не помнишь из целого месяца.
Так для меня пронёсся апрель с того момента, как мы вернулись из Ашбери. Ашбери… Я порой одергивал себя, застукивая на том, как мысленно прокатываю название этого городка по гортани, подкидываю корнем языка и чуть прихватываю губами напоследок. Как полнейший влюблённый почти-не-девственник.
Я отчётливо помню, что по вечерам вместо того, чтобы готовиться к всё ближе маячившим проверочным тестам, я писал до ужаса сопливые тексты. Там то и дело мелькали пафосные и, как мне тогда казалось, очень чувственные, сильные рифмы типа «любовь - кровь» или «смотри - умри», и это первый исписанный мой блокнот, которых после было великое множество, за содержание которого мне откровенно стыдно. Но с другой стороны – чёрт, что вы хотите от влюблённого шестнадцатилетнего парня в сезон почти начавшейся летней лихорадки, когда крыша медленно едет от всё более оголяющихся тел вокруг, от жары и собственного либидо, которому достаточно лишь шепнуть на ухо что-нибудь пошленькое, как оно тут же отправляет твоё тело в нокаут вкупе с образовавшимся стояком.
Для меня волшебным словом было имя. И название города. Мои щёки и уши непроизвольно розовели, а взгляд туманился, когда либо одно, либо другое озвучивалось в моём присутствии. Особенно часто меня подкалывал этим Майки – весь остаток апреля – когда замечал, что я зависаю. Но Майки был единственным, на кого я просто не мог злиться. Потому что я знал, что он знал. И между нами установилось какое-то негласное тайное братство, которое автоматически выделяло младшего Уэя из других. Что уж там, я тоже нёс на себе кое-какой груз его тайн. Мы оба были хороши, и это сказывалось на наших отношениях – между прочим, чисто дружеских. Майки был очень важен для меня, и совершенно не потому, что я пытался разглядеть в нём что-то от Уэя-старшего. Он просто оказался тем человеком, который должен был быть рядом в то время. И он был.
Потому что Джерард, неожиданно яро взявшийся за учёбу, практически полностью пропал из моего поля зрения. В который раз. Только теперь мы и в стенах школы с ним почти не пересекались. Он оставался после занятий и даже посещал какие-то дополнительные, всегда так, что уходил в итоге или раньше, или много позже нас с Майки. Младший Уэй лишь пожимал плечами: «Чувак, это же Джи», а я… Я думал о том, что, наверное, ему нужно время. Время, чтобы переварить всё, произошедшее в Ашбери.
Как же до смешного плохо я тогда знал его! Впрочем, даже зная то, что Джерарда ни в коем случае нельзя оставлять надолго один на один с его перевариванием, я бы ничего не смог изменить. Потому что по сути он бы просто послал меня на несколько крепких букв и сказал бы не лезть не в своё дело. Впрочем, так и вышло в один день в конце апреля.
Тогда я решил прогуляться – проводить Майки, с которым мы, вопреки моему лирическому настроению ничего не делать, всё же занимались тестами по физике и химии у меня. Меня откровенно воротило, сладкий и почти летний воздух врывался в открытые окна, затапливая моё сознание, и если бы не строгий взгляд карих глаз из-под оправы очков, я бы честно не прорешал ни одного задания.
Вечером, когда уже начало темнеть, я уговорил младшего Уэя повторить наш с ним корявый опыт совместного катания на роликах. Как ни странно, Майки улыбнулся и согласился.
- Мам, мы немного покатаемся в парке, - сказал я, пряча бутылку воды в бесформенный рюкзак специально для таких целей.
- Хорошо позанимались? – поинтересовалась мама, прищурившись. Со времени моего возвращения из Ашбери (о котором мама до сих пор не знала, как не знала и о всей поездке в целом) она долгое время смотрела на меня каким-то особенным, сканирующим взглядом. Хотя на тему того, какой же я идиот, что не позвонил вовремя, не было сказано ни слова. Только несколько дней укоряюще-печальных взглядов, которых мне лично хватило по самые печёнки.
- Да, мисс Айеро. Думаю, с химией и физикой мы должны справиться, - ответил ей Майки, без зазрения совести утаскивая с блюда вчерашнюю булочку и тут же надкусывая. – Ещё бы тему для сочинения узнать заранее, - мечтательно протянул он, прожевав и проглотив.
- Это было бы слишком круто, поэтому даже мечтать не стоит, - пробубнил я. В эти дни последнее, что меня волновало – это грядущие тесты. Всё же мы не выпускной класс.
- Ладно, катайтесь осторожно, - ответила мама и вернулась к готовке чего-то ароматного, такого, что я уже подумывал, как наемся от пуза (и плевать, что перед сном), когда вернусь. – И не долго, Фрэнки…
Последние слова я едва расслышал из-за уже закрывающейся двери, улыбнулся Майки и присел рядом с ним на крыльцо, чтобы обуть ролики.
- Хэй, справишься? – уточнил я, подхватывая под локоть закачавшегося Майки, как только он встал на ноги.
- Ну, ты же меня страхуешь? – хмыкнул он и робко покатил вперёд. Впрочем, не так уж и плохо для человека, который ездит на роликах так редко.
«Страхую, страхую», - подумал я про себя, закатывая глаза и догоняя Майкла в два движения. Для того, кто еле стоит на роликах, он позволял себе смелость довольно далеко от меня отъезжать.
- Ох, мать твою, тут же горка, - спохватился Майки, только повернув за таунхаусом на асфальт вдоль парка. Его ролики неторопливо разгонялись, младший Уэй балансировал с помощью рук, а я пытался его догнать поскорее, потому что мысленно уже видел эпичное падение лицом в асфальт.
- Стой, придурок, - я вдруг улыбнулся. Мне стало как-то истерически смешно. Я вспомнил, как вечность назад сам совершенно намеренно летел по этой дорожке вниз, чтобы врезаться в Уэя, показавшегося из-за угла ограды.
- Как стоять-то? Я ж не умею… Фа-ак… - в голосе Майки начали проскальзывать панические нотки, и я, давя в себе истерический смех, поднажал.
- Ох, ну ёпт… ох уж эти ролики, - отдыхивался Майки уже в парке, когда я достал ему бутылку с водой и крепко держал под локоть. – Вот велик – это я понимаю. Едешь и всё контролируешь…
- Ну вообще-то на роликах тоже едешь и всё контролируешь, - улыбаясь, возразил я, как вдруг поймал тот самый «я-всё-знаю-но-молчу» взгляд Майкла.
- Да-да, я помню. А потом Джи месяц с костылём ходил, после твоего контроля…
Удар ниже пояса.
- Эй, это нечестный приём, - я шутливо пихнул Майки в бок, забывшись, и тот чуть не упал задницей в стриженую траву газона. Его рука вцепилась в моё предплечье мёртвой хваткой, я даже почувствовал на том месте зародыши будущих синяков.
- Так, ладно. Давай уже покатаемся, хватит болтать. Надо развеяться, а то голова так уже вспухла от этих подготовок к тестам, сил нет.
И мы покатились. Неторопливо, в темпе Майки, который стал более осторожен и поубавил самоуверенности. Пару раз мы, конечно, чуть не навернулись нашей дружной сцепкой, один раз Майкл задел проезжающую в противоположном направлении девушку на скейте. Она грозно показала нам средний палец, наверняка подумав, что мы к ней пристаём. Пускай мечтает.
Так мы доехали до середины парка, сделали несколько кругов по центральной аллее, болтая о разной ерунде в стиле «что вижу, то и говорю».
- Майки?
- М? – сразу откликнулся друг, который после получаса катания снова осмелел и стал всё чаще вырываться вперёд. Но так даже проще – больше вероятности, что успею схватить в случае фиаско.
- Майки, ты же… видел тогда? – спросил я о наболевшем, хотя секунду-другую назад даже не думал ни о чём подобном и не знал, что оно, оказывается, «наболело». Просто с языка сорвалось, сердце забилось быстрее, но в то же время стало ощутимо легче внутри.
- Что видел, Фрэнк? – улыбаясь, спросил Майки, чуть обернувшись и едва не вписавшись при этом в клён. Он вообще не понимал, о чём я. Очередное подтверждение того, что большинство наших страхов и переживаний имеют место только в нашей голове.
- Ну… Тогда, в Ашбери, на пляже, - начал я. Майки тянул с ответом, и я совсем осмелел: - Я и Джерард.
- А, ты про то несанкционированное поведение на общественном пляже? – парень хмыкнул, но это не было обидно. Я даже улыбнулся. – Видел, угу. И что?
Тут пришёл мой черёд тупить и молчать. А ведь правда, «и что»? Проехав длинную аллею почти до конца, я всё же открыл рот снова.
- Ну… тебя это не волнует?
- Пф-ф… - младший Уэй не смеялся. Он совершенно реально подавился слюной. – С чего это должно меня волновать? Если вам, придуркам, не хватает проблем помимо существующих – это ваши, придурков, дела. При чём тут я?
- Эм… - я как-то оторопел. – Не знаю.
Мы снова ехали в молчании какое-то время. Внутри меня медленно разливалось вялое подобие обиды – то дурацкое чувство, когда хочешь получить как минимум взрыв, а в итоге тебя ожидает вялый пшик бракованного бенгальского огня.
- Слушай, Фрэнки, - Майки доехал до ближайшей свободной лавочки, неуклюже притормозил, схватившись за гнутую спинку рукой, и с размаху приземлился на жёсткую поверхность. – Давай расставим все точки над «и», – он запалённо дышал, а я уже устраивался рядом с ним, пытаясь поудобнее умостить задницу на твердых рейках. – Ты – мой друг. Ты мне на самом деле нравишься, парень, ты крут, - он подмигнул мне, и я улыбнулся в ответ, предательски краснея ушами. – А Джи – он мой брат. Он, чёрт, лучший брат на свете, хоть и тот ещё говнюк. И я люблю его. И я нахожусь в такой неловкой ситуации, как… м-м-м… - он неопределённо помахал рукой около коленки, словно пытался выловить нужные слова в воздухе.
- Как между двух огней? – предположил я.
- Да, точно! – обрадовался Майки. – Как между молотом и наковальней. То ты мне хочешь на уши присесть, то Джерард.
Я весь подобрался. Такое возможно? Возможно, что Джерард что-то говорил о нас? Или спрашивал? Или…
- Боже, ты сейчас лавку прожжёшь, успокойся, - примирительно сказал друг, увидев, как хищно загорелись мои глаза. – Он со мной не обсуждает личную жизнь, и слава Богу. Это было бы слишком. И я был бы счастлив, если бы ты тоже…
- Я понял, - перебил я Майки, откидываясь на деревянную спинку и шаря в отсеке рюкзака на тему найти бутылку с водой.
Майки кивнул и улыбнулся, мы выдули полбутылки воды, и я уже было поднялся, чтобы ехать дальше, как Майки осторожно взял меня за запястье, останавливая.
- Фрэнки, - сказал он как-то неуверенно. – На самом деле я очень рад, что вы так… э-э… подружились, но… Ты же помнишь, что Джи – он… Ну, своеобразный такой. И если честно, я беспокоюсь, что он в любой момент может выкинуть что-то этакое, чего ты не оценишь, и… В общем, я бы не хотел, чтобы ты расстраивался. И не хотел бы потерять нашу дружбу из-за гипотетического этого.
Я не знал, что ответить. Я услышал Майки, услышал каждое слово, они упали мне в уши, достигли мозга, словно провалились в жидкий кисель и плавали там, не желая растворяться. Я не мог осознать, переварить их до конца, поэтому молча перехватил руку Майкла и дёрнул его к себе, поднимая.
- Такого не случится, - ответил я, чуть сощуривая глаза. Этакий намёк на улыбку, но не улыбка. Я ответил уверенно, не зная точно, о чём именно говорю – о Джерарде или нашей с Майки дружбе. Я старался не думать, откуда эта уверенность и не пытаюсь ли я обмануть сам себя.
- Отлично. Доедешь со мной до дома? – поинтересовался младший Уэй, выглядывая из-под козырька бейсболки.
- Конечно. Я же должен поздороваться с твоим братом?
Мы свернули в ближайшую аллею, что направлялась в сторону улицы дома Уэев. Я правда рассчитывал встретить Джерарда. Кажется, мы снова не виделись больше недели со всеми его подготовками и работами. Я хотел посмотреть на него, услышать голос, прикоснуться, если повезёт. И волновался при этом так, что сердце колотилось, а ладони начали предательски потеть. Между нами, несмотря на всё произошедшее, всё равно было что-то очень странное. И каждая встреча напоминала мне экзамен с совершенно непредвиденным исходом, как к нему ни готовься.
Наверное, из-за этого постоянного тонуса и неизвестности я и сходил по нему с ума.
- Майки? – спросил я снова почти на выезде из парка.
- Ну? – на этот раз Майкл благоразумно не стал поворачивать ко мне лицо. Правильно, целее будет.
- А ты к Торо, ну… так же? – у меня явно было плохо с подбором слов, когда дело касалось чего-то личного. Но мне и правда было интересно. Мне хотелось бы поддержать Майки хотя бы плечом, потому что внешне – я поражался – ничего особенного к Рэю у него не прорывалось.
- Так же, - ответил Майки после мгновений молчания таким тоном, что я понял – тема не слишком удачная. Но мне было интересно.
- То есть, ничего не изменилось между вами? Друзья?
- Блин, Фрэнк, - он вздохнул так горестно, что мне даже стало совестно на какой-то миг. – Вот любишь ты поковыряться там, где болит. В психологи тебе надо, Фрэнки.
Я усмехнулся. Фрэнк – психолог. Хах, ничего страннее не придумать.
- И всё же? Не подумай, я просто помню, как ты… переживал в тот раз, и теперь поражаюсь твоей выдержке.
- Нет ничего. Мы просто друзья, как и сто лет назад. И пускай так и будет, - на одном выдохе проговорил Майки, уже переезжая дорогу рядом с их улицей. До их с Джерардом дома оставалось всего ничего. – Я не уверен, что хочу чего-то большего. Не уверен, что готов к чему-то большему вообще. Мне ведь и девчонки сейчас как-то нафиг не сдались. Когда такие весёлые друзья рядом.
Я хихикнул. А потом снова стал серьёзным.
- А ты не думал, что, может, ну… рассказать ему?
- Сдурел? – Майки притормозил и выпучил на меня глаза. – Не думай даже. Зачем? Мне не нужно, чтобы в голове Торо появились никому не нужные стремные мыслишки. Я тащусь по нему, но это совсем не значит, что хочу воплощать свои фантазии в реальность. Блин… - он сдулся и перевёл дыхание. – Просто, Фрэнк, в Рэе–друге я уверен так, как ни в чём другом. Он невероятный. А вот в Рэе-парне… Короче, тошно это. Я не готов потерять его дружбу и не хочу, чтобы он всё оставшееся время смотрел на меня с этаким виноватым сочувствием, словно я больно и с последствиями головой ударился. Закрыли тему?
- Окей, - я приподнял руки, сдаваясь. Я отлично понял позицию Майки, хотя сам вряд ли смог бы жить с подобной установкой. Уж слишком сильно кипело и бурлило внутри, когда я влипал в чувства, чтобы сохранять хорошую мину при плохой игре. Майки однозначно был крут.
Меньше чем через минуту младший Уэй уже распахнул передо мной дверь, приглашая на чай. Передо мной открылась знакомая прихожая, вешалка на стене с висящими на ней джинсовкой, кожанкой и худи, неопрятно брошенные прямо посередине прохода кеды Джерарда. Словно он разувался на ходу, не останавливаясь ради этого вовсе. Пол у двери казался ощутимо грязным – видимо, парням было не до уборки.
Я хлопнул дверью и присел рядом с Майклом расшнуровывать ролики. В доме было тихо.
- Майки, это ты? – раздался вдруг громкий голос Джерарда откуда-то со второго этажа.
- Я, - крикнул в ответ друг, вставая и подмигивая мне. Я понял, что он затеял, без слов. Улыбнулся и смутился. Фрэнки - чёртов сюрприз…
- Чайник поставь. Я сейчас дорисую и спущусь, - раздалось со второго этажа.
- Окей, - крикнул Майки, а потом нормальным голосом сказал мне: - Поставишь чайник, Фрэнки? Я в душ сгоняю по-быстрому. Весь мокрый и воняю, кажется.
Я только хмыкнул и кивнул, отправляясь знакомым маршрутом на кухню. Меня встретила немым стоном раковина, с горой заполненная немытой посудой…
****
- Ну как позанима… Фрэнк?! – раздалось растерянным голосом у меня из-за спины. Я улыбнулся, пытаясь унять трясучку, закрыл воду, руки небрежно вытер о джинсы и обернулся.
- Что это за нахрен?! – опешил я вместо того, чтобы поздороваться. Джерард стоял в арке входа, а под его правым глазом цвёл и переливался синюшными оттенками роскошный фингал. Губа, кажется, тоже была подбита…
- Да это так, фигня… - совсем растерялся Джерард, прикладывая пальцы к глазу, словно хотел прикрыть его. – А ты тут какими судьбами?
- В смысле фигня? – обалдел я. – Тебе заехали по лицу, и не слабо так, видимо, а ты мне ни слова не сказал, и что из этого ты считаешь фигнёй? Кто это был? – я пошёл к Джерарду, намереваясь поймать его за волосы, развернуть к свету люстры и рассмотреть повнимательнее. Я на самом деле заволновался. Побитый Джерард выглядел как-то особенно жалко.
- Стоп, - Уэй вытянул вперёд руку, и я буквально наткнулся на неё грудью. – Я же сказал, всё нормально, - с нажимом повторил он, складывая губы в прямую упёртую линию.
- Нихера это не нормально! – вспылил я. – Какого чёрта ты не можешь просто взять и рассказать мне всё? Я тебе что, ребёнок?
- А какого чёрта ты постоянно лезешь в то, что тебя никак не касается, Фрэнк? – не выдержал Джерард и повысил голос. – Я подрался и сам виноват, что получил. Ты тут вообще ни при чём!
Я стоял напротив него и чувствовал себя глупой рыбой, перепутавшей мелководье и глубину и теперь выкинутой прибоем на берег. По крайней мере, рот я отрывал и закрывал именно так. Я был в шоке. Мне казалось, что этап «не твоё дело» мы уже прошли и давно, где-то тысячу лет назад… Но этот мудак всё возвращался и возвращался к пройденному, словно заевшая виниловая пластинка.
- Как же ты задолбал меня, Уэй, - резко выдохнул я, наконец, и, толкнув его, когда проходил мимо, уверенно зашагал к выходу. Нахуй. Сколько можно? Словно и не было ничего. Ничего. Совершенно ничего…
- Эй, - донеслось сзади. – Эй, Фрэнки…
Я не останавливался. Сел на пол и принялся натягивать обратно ролики. Дольше разувался…
- Эй, Фрэнки, - в поле зрения возникли его ступни – голые, и голени в извечных чёрных джинсах. – Фрэнки, прости меня, - тихо и виновато сказал он и положил руку на макушку, запуская пальцы в волосы. Я зажмурился. Кукловод хренов… Я злился. Я знал, что прощу его. Чёрт, как можно не простить, когда так клокочет от чувств внутри? Но сейчас я чувствовал вместо нежности и желания гнев и навязчивую тягу съездить этому болвану по лицу – для равномерности рисунка.
Он гладил меня по волосам, не рискуя что-то ещё сказать, а я безвольно отпустил застёжки роликов и дышал, закрыв глаза.
- Как ты не можешь понять, - начал я, - я с тобой, с тобой, и мне теперь до всего есть дело. Ты бы забил, если бы меня так разукрасили? Сказал бы – оу, ну ничего, Фрэнки, всё путём, тебе даже идёт. Ты бы был таким? – я поднял глаза на Уэя, когда услышал его тихий смешок. – Придурок, - констатировал я, встречаясь взглядами.
- Придурок, знаю. Не сердись, а? – Джерард замолчал, а потом той же рукой, что гладил меня, забрался себе в волосы. – Чёрт… Я просто не привык, что до меня есть дело ещё кому-то, кроме Майки и Рэя. Впрочем, последнее время и им как-то пофиг. Я уже давно перестал быть сенсацией дня, - он криво усмехнулся здоровой половинкой рта. С другой стороны отчётливо виднелась алая трещина. Вокруг всё припухло и явно болело.
- Что плохого в том, что мне не всё равно? – с вызовом спросил я. – Мы ведь вместе? И ты мой друг…
Джерард снова улыбнулся мне, как смог. И очень грамотно ушёл от ответа на последний вопрос.
- Ничего плохого, Фрэнки. Ох… - он чуть сильнее дёрнул пряди. Я понял, что это своеобразная нервная привычка – дёргать свои волосы, когда переживаешь или припёрт к стенке. – Я просто не привык. И каждая подобная попытка для меня, словно кто-то посягает на моё личное пространство. Я не привык, понимаешь? И не хотел тебя обидеть.
Я поднялся на ноги, чуть пошатываясь на неустойчивых коньках. Зато стал выше и почти сравнялся с Уэем ростом.
- Ладно, извинения приняты. Так ты расскажешь, кто это был? – не сдавался я.
- Ребята с параллельного класса. Мы не общаемся с ними. Просто на дополнительных занятиях они громко говорили в конце ряда, ржали, как свиньи последние. Кажется, именно так я и сказал им. После окончания занятия меня уже ждали, - безразлично пожал плечами Джерард. Это ещё гуманно. Всего пара ударов и оставили в покое. Так что не бери в голову, я правда сам виноват.
- Пара ударов, говоришь, - нахмурился я, не в состоянии удержаться. Мои пальцы заскользили по его скуле, ощущая, насколько горячечная его кожа и насколько она же мягкая, без намёка на щетину. Осторожно прикоснулся к синяку под глазом, неловко сполз к губам и повёл по слегка шершавой коже, сглатывая.
- Ну, ещё педиком назвали. Но это херня, даже как-то не обидно было, - усмехнулся он, вдруг хищно сверкнув глазами. Было так забавно ощущать, как он говорил, пока я придерживал пальцами нижнюю припухшую губу. Я наклонился. Нос к носу, слушал дыхание, отдающее солёными крекерами.
- Можно? – тихо, жарко спросил я, скашивая глаза вниз. Он облизнулся. Зрачки потемнели и расширились. Джерард не ответил, просто сам чуть ткнулся вперёд, касаясь губами.
У меня напрочь перехватило дыхание от этого сухого, целомудренного касания. Он отодвинулся почти тут же, не спуская с меня тёмных глаз, но теперь уже я не удержался. Снова ощутить теплую шершавость его губ было так… Ох. Я безумно соскучился без этого всего. Внизу живота, под ширинкой голодно заворочалось желание.
Вдруг Джерард рвано вдохнул, заставляя меня приподнять брови, и вцепился в мою футболку, буквально вынуждая упасть на него. Мигом накрывая раскрытыми губами мой рот, он тихо простонал, опаляя воздухом мой язык. Я выронил рюкзак и стиснул его поясницу с такой силой, что наши члены вписались друг в друга. Это было и больно, и сладко, но для меня сейчас существовал только Джерард – весь, целиком. Такой тёплый, такой мой, и я прижимал его к себе и гладил, гладил его язык своим, упиваясь вкусом слюны с ароматом крекеров. Чёртов придурок…
- Ауч, - скривился Уэй, отстранившись. Видимо, я слишком разошёлся и потревожил подбитый краешек его рта.
- Прости, - виновато улыбаясь, прошептал я, мягко целуя ссадину. – До свадьбы заживёт.
- Идиот, - Джерард толкнул меня в плечо, не сильно, но достаточно для того, чтобы заставить себя отпустить. Словно дал понять – хорошего помаленьку. – Мне на работу скоро уходить, сегодня ночная смена.
- Ясно, - выдохнул я. – И как долго будет эта канитель с занятиями, тестами, выпускным и прочим?
- До середины июня, - расстроенно ответил Джерард, сутулясь буквально на глазах. – Ты же понимаешь, что надо просто как-то пережить это чёртово окончание школы?
Я поймал его взгляд и кивнул. Конечно, надо пережить. А потом я ему отсосу. Я не раз и не два мастурбировал до онемения в кисти, представляя, когда, наконец, решусь воплотить свои грязные и безумно возбуждающие фантазии в жизнь. Я до сих пор был совершенным профаном, но от недостатка фантазии уж точно не страдал. Даже сейчас от одной залётной мысли член под давящей ширинкой дёрнулся, а уши загорелись ещё больше.
- Эй, хватит там уже в дверях обжиматься, извращенцы, - прогнусавил Майки, спускаясь по лестнице. Румяный, распаренный после душа, с мокрыми волосами и чуть запотевшими очками.
Я от всей души показал ему средний палец, на что получил незамедлительный зеркальный ответ.
- Не завидуй, - рассмеялся Джерард.
- Больно надо, - хмыкнул Майки. – Вы чай-то попили?
- Некогда было, - ответил старший Уэй, заставив Майкла театрально закатить глаза и скрыться на кухне.
- Я пойду тогда, - сказал я сквозь улыбку и пылающие щёки. К этой иногда возникающей между нами неловкости невозможно привыкнуть. – Маме обещал, что недолго…
- Ага, давай, - стушевался Джерард, натягивая рукава растянутой водолазки на пальцы.
- Майки, до завтра, - крикнул я в сторону кухни.
- Бывай, Ромео, - донеслось оттуда. Вот засранец!
Я развернулся и уже переступил порог, как Джерард поймал меня за руку, притянул к себе и быстро, отчаянно, влажно поцеловал. Словно крик души.
- Я зайду как-нибудь ночью после смены на следующей неделе, - прошептал он, заставив меня вздрогнуть от волны желания, пробежавшей по телу. – Как обычно. Не закрывай окно.
Я не помню, как за мной закрылась дверь, не помню, как докатил до дома. Кажется, даже с мамой о чём-то говорил – весь оставшийся вечер прошёл под толстым одеялом тумана. Едва дожил до момента, когда можно было потушить свет и спрятаться под покрывалом на кровати. Я тут же забрался ладонью под резинку белья и обхватил себя, возбудившись до края за мгновение, просто вспомнив последний поцелуй и жаркий, будоражащий шёпот. Под пальцами жгло и пульсировало. Если бы моё чувство к Джерарду можно было нарисовать, это был бы кол. Огненный кол, прошивающий меня насквозь. Едва двинув несколько раз рукой, я позорно кончил, промычав его имя в закушенную губу.
|
