Глава 1.
Глава 38.
Глава 39.
- Майки, эй, чувак, зефир, кажется, готов, - голос Рэя доносился словно сквозь туман, его плечо тормошили, а челюсть неприятно затекла.
Майкл сделал несколько мимических движений и попытался открыть глаза. Голова гудела точно пустая бочка из жести, он давно не пил столько пива, как сегодня, на дне рождения брата. Перед глазами возникло колено и продолжение ноги в джинсах, направленной в сторону догорающего костра. Именно той ноги, на которую он без какого-либо зазрения совести пускал слюни во сне только что. Последним прояснился слух, обрушивая на гудящую голову тысячи нот информации из внешнего мира: шелест песка, шум океанских волн, облизывающих берег, треск углей в костре, тихие гитарные переборы совсем рядом и приглушённые голоса ребят неподалёку. Кто-то смеялся над историей, другие просто мирно переговаривались друг с другом. Но Майки видел только ногу. Чувствовал шероховатую джинсовую ткань под щекой и тепло под ней. Он сглотнул скопившуюся во рту слюну и попытался подняться. В голову словно воткнули кол.
- Чёрт! Мать твою… - выругался парень, поднимаясь с ноги Рэя. - Ауч! - он обхватил голову руками, стараясь не завалиться обратно. На джинсах Торо, там, где он только что спал, темнело пятно.
- Ты как, брат? - с тревогой поинтересовался Рэй, сжимая свою увесистую кисть на плече младшего Уэя. - Перебрал немного? Говорил я твоему брату - не надо в пиво крепкое добавлять…
Майкл закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на голосе Торо и отбросить всё лишнее - гудящее и отвлекающее.
- Ничего, нормально вроде… - вяло проговорил он. - Прости за это, - он скосил глаза на джинсы Рэя. Тот только усмехнулся.
- Зефирку хочешь? - с улыбкой спросил он.
- Давай, - покладисто согласился Уэй.
- Принеси от костра, пожалуйста. А то у меня нога затекла.
Этот чистый, без тени наглости и самоуверенности взгляд, направленный сейчас на Майкла, пробирал до самой сердцевины костных тканей, до глубины души и дальше, заставляя младшего Уэя на некоторое время выпасть из реальности. Он буквально захлёбывался прямым, немного пьяным хитроватым взглядом в обрамлении буйных недлинных кудрей, утопал в мягкой улыбке полных губ, он даже дышать перестал.
- Эй, так что насчёт зефирок? - напомнил Рэй спустя вечность тишины и их тягучих переглядываний. - Захватишь мне тоже?
Майкл вздохнул и спрятал лицо в ладони. Наверное, он был безнадёжен. Очки на его носу оказались совершенно и бесповоротно заляпанными.
- Какой же ты засранец, Торо, - простонал он. - Гонять за едой болезного…
Рэй весело рассмеялся чуть булькающим смехом.
- Тут пара шагов, Майки, можешь проползти, если нет сил встать. Потому как я ноги вообще не чувствую.
- Мог бы и разбудить, - пробубнил младший Уэй и решил, что ползком добраться до палочек с зефиром, уже оплавленным по краям, будет и правда надёжнее.
- Ты слишком сладко спал, - донеслось в его спину. И эти несколько слов огрели пожаром сзади, прокатившись по лопаткам, щекам и кончикам ушей, хотя догорающий костёр был перед носом Майки, а совсем не за спиной.
Пока они молча ели зефир, сзади к ним подошёл рыжеволосый Рок с очередной банкой пива. Он выглядел довольно пьяным и от этого - очень добродушным и каким-то вялым.
- Эй, ребята, а где чёртов Джерард? - спросил он заплетающимся языком. - Там девчонки испекли и привезли что-то типа торта, а Джерарда нет.
Майки оглянулся на ребят чуть поодаль костра и у раскладных столиков, быстро просмотрел на часть берега, не утопшего в темноте ночи. Джерарда нигде не было. Фрэнка тоже.
- Да хрен его знает, - почесал кудрявую голову Рэй. - Вроде тут был. Наверное, свалил пораньше.
- Маленький мудак не меняется с годами, - Рок зевнул, и в его тоне не было особой обиды или раздражения. Только что-то добродушное и словно именно этого он в итоге ожидал от друга детства. - Лэсли, наш именинник свалил по-английски, - крикнул он назад девушкам, шуршащим у столиков.
- Очень похоже на Уэя, - пожала плечами темноволосая красотка, продолжая целенаправленно кромсать на неровные куски кривоватый, но очень вкусный даже с виду торт. - Значит, съедим всё без него, раз он такой засранец. Налетайте, ребята.
- Хэй, вообще-то, я, его брат, ещё здесь, - проворчал Майки, который знал роковую Лэсли со времён совместных хождений на горшок в доме её бабушки чуть ниже по улице, и хоть девушка на три года старше, Уэй не может воспринимать её как-то более серьёзно. - И Джерард не засранец, возможно, Фрэнку стало плохо и он повёл его домой…
- Оу, так вот куда делся тот милый ребёнок? - хитро улыбнулась Лэсли и легко взъерошила Майки его волосы, отчего очки у парня съехали чуть ниже по носу.
- Перестань, Лэс, - Майкл поморщился и отступил на шаг назад, за спасительное плечо Торо. - Мы с ним одногодки и давно уже не дети.
- Выкуренный впервые косяк и затёртая до дыр порнушка не делает вас взрослыми, - пожала плечами девушка, вручая и Майки, и Рэю жесткие бумажные тарелки с увесистыми кусками торта.
- Тайм-аут, мир, ребята, - Торо вскинул между ними свободную руку, пресекая долгие и нудные споры, которые эти двое начинали каждый раз, едва встречались. Не исчезнувшие в ночи девушки и парни смотрели на них с интересом и улыбками. Тут все привыкли к тому, что Майки всегда хотел быть чуть старше и болезненно воспринимал выпады в сторону своего возраста в кругу друзей брата, Лэсли порой слишком увлекалась в своих рассуждениях, а Рэй мастерски и как правило вовремя пресекал этот балаган.
- Так уж и быть, оставим пару кусочков этим беглецам. Всё равно лишние есть, - примирительно ответила Лэсли, аппетитно откусывая от своего куска, забавно пачкая острый носик.
Догорающий костёр ложился мягкими бликами на небольшой круг людей возле раскладных столиков. Все увлеченно поедали торт и обсуждали планы на следующий выходной. Майки не мог сконцентрироваться ни на чём, кроме вымазанных в креме губ Рэя, который с аппетитом жевал практически у него перед носом, перекидываясь острыми фразочками с Лэсли и Роком.
- Выпьем последнюю за нашего сбежавшего именинника? - предложил рыжеволосый, растекаясь в пьяной и добродушной улыбке. И хотя по логике, как думал Уэй, запивать торт пивом - просто кощунственно, похоже, он один, кого это вообще волновало. - Пускай у Джерарда всё будет круче, чем просто отлично. Он хороший парень, и заслуживает самых…
- Чин-чин! - прервала длинную речь Лэсли, сталкивая алюминиевые бока своей банки с другими.
Чуть позже Майки под шумок утянул Торо за рукав джинсовой куртки чуть в сторону от общего круга, потому что, как думал парень, ещё немного пива в зоне видимости, и его стошнит на песок съеденными кусочками торта.
- Прогуляемся немного? - предложил он Рэю, который так и не выпустил своего бумажного блюдца, продолжая поедать вкуснятину даже на ходу. - А то меня мутит что-то… Надо подышать воздухом.
Рэй только улыбнулся в ответ и посмотрел с какой-то грёбаной заботой и нежностью, и это совсем не то, что нужно сейчас Майки для того, чтобы оставаться спокойным.
- Ты уверен, что нам самим не пора домой? Всё в порядке? - побеспокоился Торо с набитым ртом, пока они неторопливо шли в нескольких метрах от кромки прибоя, и увесистые океанские волны мягко, но необратимо обрушивали свои пенные тела на песок. Ветерок обдувал их лица и легко перебирал волосы - очень спокойный и ненавязчивый. Ещё не тёплый, как летом, но уже не пронизывал до костей, играл с прядями, ласкаясь к разгорячённым щекам. А над их головами зияло чернотой и глазками звёзд невозможно глубокое и такое обманчиво-уютное ночное небо…
- Всё в порядке, - Майки поправил очки, закидывая голову назад, и посмотрел наверх - на звёзды и лёгкие сероватые облака, которые, возможно, принесут к утру дождь. - Я просто хочу пройтись.
Они шуршали песком, загребая его обувью, и ночь эта была настолько хороша, что у Уэя что-то приторно-сладко скручивалось в районе солнечного сплетения. Он немного беспокоился, что способен совершить сегодня какую-нибудь глупость, и искренне надеялся, что этого не произойдёт.
- Очень вкусный торт, - дожёвывая, поделился Рэй, сминая опустевшую тарелку и пряча её в карман. Майки улыбнулся, глядя себе под ноги, на то, как разлетается под кроссовками рассыпчатый песок. - И ночь странно тёплая для апреля, скажи?
- Да уж, обычно в это время намного холоднее, - кивнул Майки, поворачивая голову. - Ты весь перемазался в торте, свин…
- Оу, - Рэй попытался вытереть рот тыльной стороной ладони, но сделал только хуже, размазывая крем по лицу.
Майки потерялся и краем сознания отметил, что, кажется, престал мыслить ясно и отвечать за свои действия. Его шаг замедлился, а рука сама собой потянулась в сторону лица Торо, и прежде, чем его мозг включился, он уже вытер крем со рта Рэя и теперь совершенно не знал, что делать со своей рукой.
- Фу, гадость, - он не нашёл внутри пустой и гудящей головы ничего более подходящего, чтобы сказать, и выразительно потряс кистью. Пальцы горели, будто он не коснулся лица Торо (и, чёрт, тот не спал в это время!), а схватил раскалённый прут с расплавленными зефирками.
- Спасибо, - совершенно запросто улыбнулся Рэй и пошёл дальше, как ни в чём не бывало. И только Майки тут единственный придурок, на несколько секунд увяз в песке и своих эмоциях, потому что крем на пальцах жёг сильнее перечной мази, и парень боролся с желанием засунуть руку в волны по самый локоть в надежде, что полегчает, или же тайком облизать пальцы, потому что это - чёрт! - нечто невероятное…
Наконец, Торо надоело месить ногами песок, и он тяжело и одновременно с облегчением опустился вниз, усаживаясь поудобнее и чуть откидываясь назад на чуть отставленные руки. Майки постоял над ним совсем недолго и устроился рядом, бездумно устремляя взгляд в темноту бесконечного вздыхающего океана перед ними.
- Слушай, - тихо начал Уэй, почти не моргая и не поворачивая головы. - Ты никогда не задумывался…
- О чём? - с любопытством спросил Рэй, поворачиваясь к другу детства. Профиль Майки, еле вырываемый из сумрака отражённым светом звезд от океана, казался хрупким и каким-то ранимым. Сейчас оберегать и защищать его Торо хотелось намного сильнее, чем всегда. С обычной своей тягой быть «вторым старшим братцем» для Майки парень практически научился справляться.
- Я не знаю, - Уэй смутился на мгновение, словно подбирая слова. - О смысле всего. О чём-то важном, что может сделать каждый человек в своей жизни… - кажется, теперь Майки растерялся еще больше. - Короче, я не знаю, как объяснить.
- Это из-за Джи? - поинтересовался стремительно трезвеющий от свежего солоноватого морского бриза Торо. - Он опять загрузил тебя какой-нибудь концепцией или что-то в этом роде?
Майки повёл плечом и почувствовал даже через слои ткани надёжное тепло тела Рэя совсем рядом. Это тепло словно подбадривало его.
- Отчасти из-за него. Отчасти из-за тебя… - Уэй сглотнул и вздохнул, заминая в выдохе свою неловкость. - Вы заканчиваете школу... Джи стукнуло девятнадцать, и он как щепка в ручье - просто плывёт по течению без своей воли. Но он такой талантливый, его просто разрывает от идей! - Майки всегда, когда говорил о брате что-то хорошее, переходил на забавный восхищённый тон, и этот раз не стал исключением, заставляя Торо прятать улыбку в уголках губ.
- Джи такой, - только и подтвердил он. - Неугомонный.
На какое-то время между двумя парнями повисла тишина, нарушаемая только шумом волн такого близкого океана да отдалённых гитарных переборов от оставленного позади костра.
- И я подумал… - Майки продолжил, поёжившись. В рубашке, даже надетой на футболку, становилось холодно. - Вы оба такие талантливые, и вся эта фигня с перепутьем… Я просто размышлял, сделаете ли вы что-нибудь важное, ну, типа значимое, знаешь, ради чего и стоило жить, или просто просрёте отписанное время бездарно, как и все мы, простые смертные…
После нескольких секунд тишины раздался булькающий смех, после чего Рэй совершенно наглым образом завалился вбок на Уэя, мелко сотрясаясь всем телом. Это было так неожиданно и странно, что Майки вздрогнул и скосил глаза на смеющегося Торо.
- Эй, чувак, чего смешного? - обидчиво спросил он. - Между прочим, это на самом деле важно для меня, придурок, - Уэй оттолкнул плечо Рэя, но тот спустя секунду снова приземлился обратно, напирая ещё сильнее. Майки начала бить крупная дрожь - то ли от злости на глупого Торо, то ли от холода, то ли от жара наваливающегося сбоку тела.
- Прости-прости, - наконец смог выдать Рэй, вдруг отстраняясь и снимая с себя джинсовку. Под ней была только футболка - однотонного бледно-жёлтого цвета с чуть растянутым воротом. Но несмотря на уходящую к ночи температуру, Торо не выглядел замёрзшим. Наоборот, парень казался чересчур разгорячённым и каким-то непривычно расслабленным. - Надень-ка, а то ты совсем замёрз, - сказал он и запросто накинул свою тёплую (Господи Боже, пахнущую каким-то стрёмным-обожаемым-приходящим в мокрых ночных снах - одеколоном Рэя!) куртку на плечи трясущегося рядом Майки.
- Оу… спасибо, - сегодня Уэй-младший ощущал себя безумно странно. Двояко. Непривычно. Счастье и ощущение полёта перемешивалось с неловкостью и неясными переживаниями, и то ли выпитое пиво было тому виной, то ли навязчиво-приятная забота Рэя - но он чувствовал себя совсем не так уверенно и напористо, как это бывало обычно.
- А насчёт твоих размышлений, - вдруг серьёзно продолжил Торо, в то время как его рука - уверенная и чертовски горячая, - по хозяйски притягивала ещё трясущегося рядом парня к себе, ближе, фактически, заставляя лечь на сложенные по-восточному колени (и это бы случилось, если бы не паническая атака и безумное сопротивление всего тела Майки, в результате чего его прижали только к боку и плечу, заставляя замереть в неловкой и неудобно-напряжённой для него позе). - Знаешь, это бессмысленные вопросы. Всё равно, что интересоваться, сколько осталось жить. Это знание никак не поможет тебе, на самом деле. Никак. А ещё… Вот ты говоришь - совершить что-то важное, значимое, не просрать отпущенное время… Вот я, к примеру, считаю, что не это важно. То есть, несомненно, это здорово и круто, и всё такое, но это не так важно…
- Не так важно как что? - с интересом (но тщательно скрывая его, хрена с два, Уэи не сдаются так быстро!) спросил Майки, с неудовольствием отмечая, как его предательское тело млеет и расслабляется от объятий Торо. Да, он просто греет его. Согревает. Потому что Майки замёрз. В этом нет ничего особенного, но это не объяснить улетевшему на сверхсветовых сердцу и горящим (хорошо, что в этой позе и в темноте не видно!) щекам.
- Просто я недавно задумался над тем, что великие дела людей часто затмевают собой сам образ человека, творца, своего создателя. То есть, чьё-то великое дело стирает тебя настоящего и оставляет людям неверный образ тебя. Знаешь, этакая важная, значимая, бесспорно выдающаяся, но по сути - фальшивка.
- Хм-м… - пробубнил под нос Майки, пытаясь переварить и осмыслить информацию. Голову отпускало, но думать получалось плохо. - Пока что не понимаю. Продолжай.
Рэй хмыкнул, и это совпало с моментом, как напряжённая шея Майки всё-таки сдалась и опустила голову хозяина прямо на широкое плечо. Уэй замер, не дыша, а Торо продолжил свою версию важных и не важных вещей:
- Возьмём, к примеру, Фрэдди. Заметь, я не говорю о наших самых любимых группах, чтобы пример был более понятным. Вспомни его песни. Его клипы. Несомненно, он гениальный чувак и потрясающий артист. Всё, что он творит на сцене - просто невероятно. Но это всё - только его образ, огромная его часть, да, но всё же - не он сам, а лишь проекция его идеи. Понимаешь? Фрэдди-человека, такого, ну, настоящего, что ли, делают совсем другие вещи. И они-то, мне кажется, и есть самое важное в жизни. Как ты там говорил? Смысл?
Майки отчётливо слышал, как Рэй улыбается в темноту.
- И что это за вещи? - негромко спросил он в который раз, хотя уже почти понял, что именно хотел сказать Торо.
- Хм-м, - Рэй задумался будто бы, и Майки отчего-то показалось, что тот дышит его волосами. Ладони парня давно вспотели, и если бы не надобность удерживать тело в одном не самом удобном (но самом, чёрт, потрясающем и приятном!) положении, он бы уже завалился на песок и распластался по нему, как медуза. - Для меня это ты. Джи. Фрэнк. Наша группа в школе. Конечно, семья и братья тоже, но они всё-таки намного меньше влияют на меня и мою жизнь сейчас. Они важны, но не определяют мои увлечения и не делают меня самим собой, тем, кем я являюсь или стану в будущем, чтобы когда-нибудь совершить своё «самое главное дело».
Торо замолчал, а Майки физически не мог выдавить из себя ни звука. Всё, что звучало в его голове, были слова: «Для меня это ты».
- Всегда мечтал быть для кого-то старшим братом, - тихо сказал Рэй. - Знаешь, если бы я не встретил вас с Джерардом тогда, или если бы вы послали меня… Знаешь, определённо, я был бы менее счастливым человеком сейчас, я думаю. Пойдём к ребятам?
Этот резкий переход вернул Майки к реальности. Он поднял свою голову с плеча Рэя, и тот сделал попытку подняться, в итоге завалившись на песок и снова смеясь, как совершеннейшая пьянь. Со второй попытки ему удалось встать на ноги, и он подал ладонь - широкую, открытую и сухую, даже на вид горячую - Майки. Некоторое время (вечность, по ощущениям парня) тот просто смотрел на пальцы с характерными мозолями на подушечках - от гитарных струн. Смотрел, словно не замечая мягкую улыбку и почти неощутимый блеск глаз Торо. Ему было так хорошо и спокойно рядом с ним, что Майки давно перестал считать себя нормальным. Он не хотел быть привязанным к Рэю. Не собирался быть зависимым от него. И никак не мог понять, что же на самом деле происходило между ними. Да и происходило ли хоть что-либо?
Наконец, Майки подал ладонь и сплёл свои пальцы - худощавые и немного узловатые - с уверенными и тёплыми пальцами Торо. Тот рывком поднял его на ноги - пора было возвращаться к ребятам, собираться и разъезжаться по домам. Благо, что городок совсем небольшой и ехать отсюда до дома от силы минуты три.
До прогоревшего костра Уэй молчаливо шёл чуть позади и не мог отделаться от неозвученных в темноте холодающего воздуха слов: «Ты тоже важный для меня. Очень важный, Рэй».
****
Я проснулся ото странного сна. Обычно подобная фантастическая дребедень не снилась мне по ночам, если только сон случайно сморит меня днём, или же я разосплюсь допоздна после бессонной ночи. Это был странный сон, очень странный. Учитывая то, что я не особо увлекался фантастикой… Я снова прикрыл глаза, ещё путаясь на дороге между сном и явью, смакуя непривычное, будоражащее, оставляющее тяжёлый осадок внутри ощущение. Словно хвост кометы, сновидение обожгло мою душу изнутри, временно убивая все другие мысли.
Я снова был там. Фантастическое летательное устройство, практически бесшумное и очень быстрое. Нас было много внутри – на бесконечных сидениях вдоль стен – иллюминаторов. Парни и девушки, все примерно одного возраста, сидели и либо переговаривались взволнованно-восхищённым шёпотом, либо смотрели вниз в круглые большие окна на фиолетово-синие волны океана. Джерард был рядом со мной. Его ладонь мягко и бережно грела мои пальцы. Реальный я сжал свободную руку в кулак, пытаясь снова почувствовать это ощущение на коже. И у меня практически получилось. Невероятное чувство…
Мы летели довольно долго. Я помнил, как перед этим нас так же долго везли вдоль берега океана с фантастическим цветом, после чего пересадили в гибрид самолёта и вертолёта, сверяясь с каким-то списком… И вот конечная цель полёта приблизилась, потому что Джерард впился пальцами в мою ладонь и прошептал: «Смотри…» Я тут же прилип к иллюминатору так, что наши лица оказались совсем рядом. Я вспомнил даже запах – отчего-то мне он показался терпким запахом волнения и почти страха. Мы предвкушали и столь же боялись чего-то. Внизу, из тёмно-фиолетовых волн поднимался остров, похожий на металлическую версию гигантского цветка гусмании. Нет, я не особо разбирался в домашних цветах, но у мамы в реальности была гусмания, в которой она души не чаяла, поэтому я знал, о чём говорю. Если честно, зрелище из сна лишило нас дара речи. Это было слишком величественно и потрясающе фантастически для нас. Никогда прежде мы, подростки из какого-то приюта, собранные на одном летательном средстве, не видели ничего подобного. «Вершина технической мысли человечества», - с показным скепсисом прошептал мне в ухо Джерард, пуская мурашки по шее и ниже. Но я-то знал, он тоже потрясён. «Мы летим туда? На инициацию?» Он только утвердительно качнул головой, а потом снова крепко сжал мою руку. Но уже совсем по-другому, словно ища защиты. «Не нравится мне это место. Нехорошее оно», - сказал Джерард негромко, но я мог лишь с восхищением разглядывать приближающиеся блестящие от солнца мосты – листья, величественно поднимающиеся из воды. Некоторые из них оканчивались постаментами – обрывами, но с нашего расстояния было не разглядеть детально, что же это такое.
Я помнил, как незадолго до полёта во сне к нам приходил представитель. Это была женщина лет сорока, очень вычурно накрашенная и одетая. Заведение, в котором мы жили все вместе под присмотром с остальными ребятами, принадлежало какой-то кампании, которую эта женщина и представляла. Что-то вроде попечительского совета. Так бывает, когда во сне всё понятно, но, проснувшись, перевести происходящее на более жизнеспособный язык почти невозможно. Она попросила собраться всех, кому уже исполнилось восемнадцать, в торжественной зале. Долго и с упоением вещала о том, что наконец-то мы достигли нужного возраста и теперь достойны, чтобы пройти инициацию – сложное слово, но она употребляла именно его. И после каждый из нас станет полноценным членом взрослого общества. Почему мы не могли стать полноценными без всего этого спектакля вокруг – мы с Джерардом искренне не понимали.
Но сейчас было поздно что-то менять, да и права на это ни у кого не было – мы жили на всём готовом в замечательных условиях, занимаясь всем тем, что душа пожелает. Я отчётливо помнил ощущение из сна – ощущение того, будто мы с Джи спали. Были единым целым и не раз. И эта память горячей волной прошлась от макушки меня, реального, до кончиков пальцев на ногах. Сладчайшее чувство…
Мы подлетали всё ближе и ближе, и уже стали различимы другие летательные аппараты, что словно машины были припаркованы сбоку на огромной платформе. Также мы уже различали людей – множество людей на мостах, и только на помостах-обрывах стояли одинокие пары – подросток и выбранный ему в помощь взрослый. Все прилипли к иллюминаторам, пытаясь увидеть, как же будет проходить инициация.
Я помнил, как женщина из попечительского совета очень сжато рассказывала азы – у каждого будет наставник, который поддержит в момент инициации. Мужчина или женщина, это не важно. Что нужно быть крайне аккуратными, стоя на помосте. Океан с фиолетовыми водами очень опасен и кишит ядовитыми плотоядными рыбами. Если оступиться, то выбраться не будет никакой возможности.
Мы облетали чудесный остров, и вдруг Джерард потянул меня за руку, призывая посмотреть вбок и вниз. Там, спрятанное от чужих глаз нависшими сверху мостами происходило что-то странное. Блики на воде, мельтешение. Вода почти бурлила. Я присмотрелся и вздрогнул. Из неприметных створок в воду вывалилось тело, кажется, это был взрослый. Волны словно вскипели пеной в этом месте, но через минуту всё успокоилось. Я нервно сглотнул, переводя неморгающие глаза на Джерарда. Он смотрел в иллюминатор, беззвучно шевеля губами.
Дальше мой сон стал ещё страннее и необъяснимее. Мы вдруг перенеслись ближе, словно кто-то приблизил камеру, и стал виден один из помостов – обрывов. Совсем недалеко, в зоне видимости, был ещё один такой же. На самых их концах, в своеобразных витых беседках готовились к инициации две пары – подростки, достигшие нужного возраста, и сопровождающие их взрослые. Подростки явно знали друг друга и не разрывали зрительного контакта. Отчего-то они смотрели так, словно видятся в последний раз. Волнение охватило всего меня, когда я подглядывал за этой сценой. Потом на голову парня и девушки надели что-то, напоминающее корону из проводов. К вискам прилепили присоски, по-видимому, какие-то датчики. Странно, но со взрослыми проделали ту же процедуру в точности. Мы с Джерардом переглянулись, предчувствуя что-то нехорошее во всей этой затее.
Через несколько минут дали импульс, и мы отчётливо увидели, как оба тела под коронами дёрнулись, затем снова и снова, а после тело взрослого обмякло и упало на пол. Его тут же быстро отсоединили и унесли взявшиеся непонятно откуда люди. С голов подростков люди в белых костюмах снимали короны из проводов. Те открывали глаза. Щурились на свет. Пробовали свои руки и ноги, отвечают ли… Словно сомневались в этом. И совершенно не узнавали друг друга, хотя до инициации я мог бы поклясться, что эти парень и девушка – возлюбленные.
«Ты понимаешь? – шептал Джерард рядом, затравленно оглядываясь по сторонам. – Понимаешь, что они сделают с нами?!» Его пальцы впивались в мою ладонь до боли, едва не оставляя кровоточащие ссадины. Кажется, мы были единственными в заполненном салоне лётного средства, кого странности инициации заботили. Все взволнованно щебетали о возможности стать, наконец, самостоятельными и войти во взрослый мир. Как это происходит на металлическом острове из переплетенных мостов – никого не волновало…
Я и сам плохо понимал во сне, но сейчас тянущее, противное ощущение поднялось, точно рыбина со дна. Подростки, так быстро поменявшие свой восторженный любопытный взгляд на опытный и безразличный - взрослый. Потерявшие сознание сопровождающие. Тела, что скармливали океану с фиолетовыми водами… Сейчас всё сложилось одно к одному. И я до сих пор отчётливо помнил испуганный и при этом полный решимости взгляд Джерарда и его дрожащую ладонь в моей руке. Мы не хотели туда. Мы не хотели впускать чужие сознания в наши тела…
И хотя у моего сна не было никакого конца – я проснулся раньше, возможно, не в силах досмотреть концовку, я отчётливо знал, как мы поступим. Беседки были открытыми, а несколько секунд свободного полёта в неизвестность пугали меньше, чем возможность стать очередным телом для кого-то.
Я глубоко вдохнул, возвращаясь из воспоминаний странного сна в реальность. С удовольствием пошевелил пальцами на ногах и руках, почувствовал теплоту тела рядом с собой. Ощутил, насколько я грязный, и как затекла одна рука, на которой устроился во сне Джерард. Я почувствовал, как мерзостные остатки сна вымываются волнами счастья – я вспомнил, что был на чердаке в доме бабушки Уэя, что рядом со мной слишком мило сопел самый дорогой и волнующий меня человек, и что ночью мы занимались очень горячими вещами, из-за чего моё тело грязное, а мозг плавится.
Я повернулся набок, к своей плененной руке, и наконец решился открыть глаза. Всё, чего я желал последнее время, было сейчас передо мной. Грязноватые тёмные волосы, бесконечно милый нос с этой чёртовой родинкой на кончике, розоватое пятнышко под правым глазом и россыпь еле заметных веснушек по щекам. Подрагивающие во сне ресницы, глубокое дыхание и ниточка слюны из приоткрытого и чуть пересохшего по бокам рта. Серьёзно, я мог смотреть на него, едва не трескаясь от тупой улыбки, вечно. Я обожал его такого – беззащитного, невинного, неловкого какого-то. Совсем ребёнка без всех своих масок. Я верил ему сейчас безоговорочно. Он был рядом, он был со мной. И я чувствовал себя чертовски счастливым придурком.
- Джи… - я позвал его почти неслышно, и он совсем не отреагировал. В чердачное окно попадал мутный утренний розоватый свет, и я чувствовал, что ещё довольно рано. Особенно – для Джерарда.
- Джи, - я повторил, но на самом деле совершенно не хотел будить Уэя. Наоборот, мне словно нужно было удостовериться, что он спит достаточно крепко. Я не собирался нарушать его сладкий сон. Просто хотел смотреть на него. И даже трогать. Решившись, я коснулся свободной рукой его волос, убирая отросшую чёлку с лица. Мне хотелось касаться всего – его век, лба, носа… Сосчитать намозоленными подушечками пальцев веснушки на щеках и провести по пересохшим ото сна губам. Но я только парил рукой в нескольких дюймах от его лица, так и не решаясь притронуться. Он был слишком потрясающим во сне, я не мог рисковать.
Джерард лежал животом на моей левой руке. А я понял, что очень хочу в туалет и душ. Собравшись с духом, я начал медленно тащить руку из жаркого плена тела и матраса. Когда я освободился, Джерард только вздохнул и повернулся в другую сторону, являя напрягшемуся мне свою макушку. Это было мило.
Мочевой снова напомнил о себе, и мне пришлось в который раз подумать о душе и туалете. Вздохнув, я выбрался из-под пледа, вдруг осознавая, что я совершенно голый. Кучки разбросанной вокруг матраса одежды лежали, словно безмолвные доказательства того, что мы вытворили ночью. Так же, только ещё больше смущая, действовали на меня засохшие и стягивающие кожу дорожки на животе и бёдрах. На чердаке без пледа и тепла тела Уэя под боком было весьма прохладно, и я, покрываясь мурашками, стал натягивать свои джинсы прямо на голое и грязное тело. Это мелочи, добраться бы до туалета… Похватав нижнее белье и футболку, я накинул на плечо валявшийся в углу рюкзак – там у меня была смена одежды и полотенце.
Я откинул люк в полу и спустился на первую ступеньку. Посмотрел на Джерарда – такого мирного, спящего, моего… Хотелось запомнить каждую деталь этого старого чердака, потемневшие от времени стены и другая часть, выгоревшая – напротив окошка… Стеллажи с коробками и разным хламом. Старый матрас в углу и Джерард на нём – голый, хоть и нарытый пледом до пояса, и до умиления беззащитный. Его белая, покрытая едва заметной россыпью родинок спина мерно вздымалась от дыхания. Я хотел запомнить всё это, словно в глубине души понимал, что прошедшая ночь – некий рубеж, и теперь всё не может идти по-прежнему. И хотя фактически я до сих пор остался девственником, на практике я не чувствовал себя таковым. Всё, что произошло в последнее время между нами, казалось мне слишком интимным и откровенным. Это меняло нас, хотя я не понимал до конца, как именно. Под ногами была лестница в темноту, и я начал спускаться по ней, надеясь непонятно на что.
Благополучно оказавшись на втором этаже, первое, что я сделал – заглянул в детскую комнату братьев. На самом деле было ещё слишком рано, и картина за дверью умилила меня, заставив широко улыбнуться. Майки спал на своей кровати, свернувшись компактным калачиком. Его очки лежали на столе рядом, а джинсы небрежно свисали с ближайшего стула. На кровати Джерарда, развалившись, похрапывал Рэй. Он ещё вытянулся за последние месяцы, и теперь его ноги от самых икр свисали с подростковой кровати. Однако, кудрявому это совершенно не мешало. Эти двое дрыхли беспробудным сном, а в комнате висел характерный душок удавшейся вчера попойки и дыма от костра. Я хмыкнул и закрыл дверь. Хорошо, что они добрались целыми и невредимыми. Мне оставалось только надеяться, что с потрясным «жуком» Елены тоже всё в порядке.
Вспомнив, где дверь в спальню бабушки Уэев, а где ванная, я пробрался в санузел и закрылся на защёлку. Я не знал, насколько нормально влезать ранним утром в чужие ванные, но не мог позволить себе в подобном виде идти и спрашивать разрешения. Ванная была небольшая, старинная и уже требовала ремонта. Но тут был унитаз (как же вовремя, боже!), раковина, ванная с душем и даже небольшое зеркало. В последнем отражалась моя кайфующая физиономия (сколько удовольствия можно получить от простых человеческих радостей типа справления нужды, всегда удивлялся этому) и голый по пояс торс в засохших и шелушащихся потёках. Фу, как же это стрёмно смотрится…
В душе, окунаясь под холодные и горячие струи и натирая всю кожу мылом до красноты – мне не было противно, чёрт, это же были мы с Джерардом… Но всё же я предпочитал быть чистым, если выпадала такая возможность. Так вот, в душе, пока вода разбивалась о мою шею и спину, а иногда и затылок, я снова вспомнил про странный сон. На самом деле он был настолько ярок, что в первые минуты мне хотелось написать целую историю и даже песню по нему. Он произвёл сильное впечатление, даже руки немного дрожали, когда я вспоминал полный решимости взгляд Джерарда из сна. Он собирался прыгнуть, и я бы не раздумывая прыгнул вместе с ним. Но в реальности всё было намного сложнее. В реальности «нас» как таковых просто не было. Не могло быть. Меня это почти не волновало, пока я не начинал думать обо всём. А когда начинал думать – расстраивался. Потому что… не мог придумать ничего дельного. Поэтому я просто забивал и запрещал себе смотреть в будущее дальше, чем вечер сегодняшнего дня. Я надеялся, что Уэй простит мне мой утренний побег из-под его бока. А ещё очень сильно хотел (и не меньше - боялся) встретиться с ним глазами сегодня.
И вот наконец я оказался готов выйти в свет. Едва открыв дверь ванной, я уловил носом сногсшибательные запахи какой-то домашней выпечки. Я натянул футболку через голову с влажными волосами и через две ступеньки поскакал вниз.
- Доброе утро, Елена, - улыбнулся я высокой и равномерно поседевшей женщине у плиты. Поверх молодёжной футболки и джинс на ней был аккуратный фартук, и выглядела эта «бабушка» потрясающе.
- Ох, малыш Фрэнки? – она повернулась и улыбнулась, и из её уст это прозвище совершенно не выглядело неприятным. – Доброе утро. Где все?
- Ещё отсыпаются, - смущённо пожал я плечами и подошёл ближе. На плите оказалась огромная сковорода с толстыми стенками, на ней жарились аппетитные пышные оладьи. Я сглотнул слюну, и это вышло громко, отчего женщина улыбнулась ещё шире.
- Ах, значит, ты у нас самый голодный?
- Не совсем так, - я снова смутился. – Просто пахло очень вкусно, и я решил, что могу чем-нибудь помочь вам. Всё равно спать уже не хочется.
- Отлично, - мне вручили огромный кофейник. – Тогда сваришь кофе. Уверена, ты умеешь это делать, - Елена подмигнула мне, а я только кивнул. – Как повеселились вчера? Всё было в порядке?
- Да, отлично всё прошло, - ответил я, хотя Джерард утащил меня, едва ли дождавшись середины вечеринки. – Все оценили ваши пироги.
- Вот и славно, - Елена переворачивала оладьи деревянной лопаточкой, а я, наконец, открыл воду и начал набирать кофейник.
Какое-то время мы молча занимались каждый своим делом. Я поставил воду на плиту и спросил, где лежит кофе. Елена наливала на сковороду очередную порцию теста.
- Мне тут очень нравится, - вдруг сказал я. Сам не знаю, что на меня нашло. Просто захотелось поговорить о чём-то приятном. – У вас так уютно и словно тепло от каждой вещи.
- Ох, Фрэнки, спасибо. Ты очень милый молодой человек, - она поглядела на меня своими чуть выцветшими карими глазами. – Я всегда жду с нетерпением, когда сюда приезжают внуки и их друзья. Этому дому не хватает живой энергии, - Елена подмигнула мне, а потом закончила, совершенно смутив: - Мне кажется, что ты – именно то звено, которого не хватало их компании, чтобы стать законченной. Так что… Двери этого дома всегда открыты для тебя. Ты хорошо влияешь на Джерарда, как мне кажется.
Я практически закашлялся от её слов и лучистого взгляда. Я чувствовал себя до ужаса неловко и ещё почему-то так, словно обманываю эту потрясающую женщину. Я едва не пропустил момент, когда кофе в кофейнике начал закипать. Хорошо, что вовремя перевёл глаза с Елены на плиту.
- Джерард рассказывал, что у вас собака, и вы не можете надолго оставить её, но я до сих пор не видел никаких следов присутствия собаки, - вдруг вспомнил я то, о чём хотел спросить ещё вчера.
- О, Фрэнки, всё так, - Елена сняла последнюю партию оладий с плиты, а наверху послышалась хлопнувшая дверь – кто-то проснулся и уединился в ванной. – Арчи очень мохнатый и старый пёс, мальчики его обожают, если бы не одно но. У Джерарда сильная аллергия на его шерсть. И я специально приводила дом в порядок перед вашим приездом, а Арчи отдала на пару дней соседке. Они с её сенбернаром Тимом прекрасно ладят, а мальчики всегда ходят навестить его, когда появляются у меня. После вашего отъезда Арчи возвратится в свой дом, мы все любим его. И мне веселее. Двое стариков, - Елена улыбнулась и сняла с себя фартук в фиолетово-салатовую клетку.
- Вы прекрасно выглядите для «стариков», - сказал я и смутился. Но тут меня спас Майки – взлохмаченный, в незастёгнутой рубашке, но умытый и с улыбкой до ушей.
- Ба-а! Мои любимые оладушки! М-м-м... – он подошёл к Елене, крепко обнял её и поцеловал в щёку. – Я так хочу твои оладушки! Джи вечно пережаривает…
- Пора бы и самому научиться их печь, в этом нет ничего сложного, - миссис Ли Раш улыбалась очень широко, и пропустила момент, когда Майки сцапал одну пышку и целиком запихал себе в рот, обжигаясь.
- Бовественно! - сквозь жевание разобрал я. – А насчёт простоты не соглашусь. Чтобы получалось так вкусно, нужно как-то магичить, а я этого не умею. Магия у нас в семье передалась только Джи…
- Майкл Джеймс Уэй, ты сейчас же поднимешься наверх и приведёшь с собой умытых и готовых к завтраку Джерарда и Рэя, иначе не получишь сегодня больше ни одной оладьи. Ты же знаешь, как я не люблю, когда хватают со стола? – строго спросила Елена внука.
Майки только поднял руку в примирительном жесте и, пробубнив под нос что-то вроде «сейчас всё будет, ба», ускакал на второй этаж.
- Ловко, - оценил я, на что Елена только негромко рассмеялась, пододвигая ко мне блюда с оладьями. Я честно пускал слюни и не пытался прикоснуться к ним, хотя хотелось до чесотки в пальцах.
- Мальчишки, - пожала женщина плечами. – С ними иначе никак. Сядут на шею и не слезут, пока не заездят. У нас, как ты понял, всё не так.
С лестницы послышались шаги, и моё сердце замерло в предвкушении. Сейчас, сейчас я снова увижу его, встречусь глазами… Но за Майки спускался взъерошенный Рэй, а Джерарда не было.
- Доброе утро, Елена, - приветливо улыбнулся Торо, кивнув после и мне.
- Доброе-доброе, молодой человек. Вижу, вы вчера хорошо повеселились.
- Да… - почти простонал Торо. – Мне бы водички.
Майки не пришлось говорить дважды – он поднялся и набрал воды для Рэя в стеклянный разноцветный стакан.
- Майки, где твой брат? С ним всё в порядке? – заволновалась Елена. – Может, ему помощь нужна?
- Если только спинку потереть, - зевнул Уэй-младший. Я спрятал ворвавшуюся на губы улыбку за кулаком. – Этот неожиданный чистюля забрался в душ. Сказал, что скоро будет.
- Хорошо, - успокоилась женщина. – Фрэнки, налей нам кофе тогда?
- Без проблем, - я был рад помочь и принялся разливать тёмно-коричневую ароматную жидкость по разнокалиберным кружкам. Джерарду досталась самая небольшая, но зато его порцией оказался последний кофе, самый насыщенный и бодрящий.
Когда оладьи были разложены по тарелкам, и возле меня возникла пока что безхозная вторая тарелка, в кухне наконец-то появился Джерард – умытый, свежий, с порозовевшими щеками и мокрыми волосами, небрежно зачёсанными назад. Расстёгнутая до живота чистая рубашка открывала бледную шею, ключицы и кожу груди, и я ото всей души надеялся, что никто не видит, каким взглядом я смотрю на всё это великолепие. Я буквально взорвался и сползал теперь со стула какими-то рваными ошмётками.
- Доброе утро всем, - чуть улыбнулся Уэй, обводя нас взглядом и останавливаясь на мне чуть дольше. Его глаза казались тёмными и какими-то порочными в освещении кухни. Он улыбнулся мне, и это было совсем по другому. Спокойно, нежно. Я посчитал это хорошим знаком и улыбнулся в ответ.
Поздоровавшись, мы приступили к завтраку. Джерард уселся рядом со мной, сгорбившись и едва не макая чистые пряди в джем. Я держался изо всех сил, чтобы не обращать внимания на это и не полезть убирать волосы ему за уши; а также на тепло его бока, оказавшегося совсем близко. Ел и улыбался – разве можно придумать картину глупее?
- Какие планы на сейчас? – поинтересовался Джерард у брата, когда последние оладьи с тарелок были уничтожены. – У нас есть время до пяти вечера, а затем в машину и домой.
И тут меня как ледяной водой окатило – я не позвонил матери вчера, как обещал. Идиот, идиот, идиот! Нервно извинившись, я вскочил из-за стола и побежал к запримеченному с ночи телефону. Его шнур и правда мерялся несколькими метрами и вальяжно возлежал, свёрнутый на полу в кольца. Я быстро набрал цифры и судорожно вслушивался в гудки. Наконец, на том конце взяли, и мамин уставший голос произнёс:
- Вы позвонили в дом Айеро, но если вы не мой безголовый сын, я не хочу сейчас с вами говорить, перезвоните позднее.
- Мам, привет, - виновато проговорил я. – Это я, твой безголовый сын. Прости, мы тут совсем замотались и я забыл…
- Господи, Фрэнки, - мама тяжело вздохнула. – Знаешь, я предполагала, что так и будет. Это происходит с завидным постоянством. Ты, конечно, звонишь домой в результате, но знаешь, сколько моих нервов уходит, чтобы дождаться обычного звонка от тебя?
- Прости, мам, - сказал я как можно искреннее. Мне совершенно не хотелось доставлять ей лишних проблем. – Я правда безголовый…
- Ладно, Фрэнк, поговорим дома, - снова вздохнула она. – Как ты, всё в порядке? Как отметили?
- Всё просто отлично, мам! – радостно перевёл я тему. – Тут такой… - я замолчал, едва не вставив фразу про океан. Согласно моей легенде, я был в доме у Уэя всего лишь через парк… - В общем, компания подобралась просто отличная, и мы замечательно посидели вчера. Вечером буду дома.
- Хорошо, - раздался спокойный мамин голос. – Я рада. До вечера тогда.
Я положил трубку и прислонился головой к стене в небольшом коридоре дома Елены. Закрыл глаза и несколько раз несильно приложился лбом. Какой же я придурок!
- Всё в порядке? – я резко обернулся и понял, что Джерард уже какое-то время стоял за моей спиной. Возможно, он слышал большую часть разговора. Я улыбнулся ему.
- Привет? – зачем-то спросил я. Было так здорово смотреть на него после вчерашнего. Ночь всегда стирает яркость красок, микширует звуки и цвета, делая всё приблизительным и чуточку нереальным. Но сейчас Джерард стоял передо мной, его рубаха была не застёгнута до конца, а глаза и губы лучились мягкой теплотой. Сейчас в нём не было какого-либо страха и сомнений, и это давало нам шанс, я думаю?
Он улыбнулся, потом оглянулся и, не увидев никого, шагнул навстречу, чтобы притянуть к себе. Я растаял, утыкаясь носом в его тёплое плечо. Он пах чистотой и каким-то мылом. А ещё едва уловимо – собой.
- Привет, Фрэнки, - проговорил он мне в волосы. – Так как ты, всё в порядке?
Эти объятия говорили мне больше, чем много-много слов. Они говорили мне, что он не сожалеет о вчерашнем. Я надеялся и верил в это, как в что-то великое, типа вечного существование рока. Я улыбнулся своим глупым мыслям, продолжая дышать рубашкой и кожей Джерарда.
- Просто забыл позвонить домой вчера. И, естественно, сегодня получил нехилый втык.
- Но сейчас всё в порядке? Тебе не надо срочно бежать и покупать билет на рейсовый до Ньюарка? – чуть взволнованно спросил он, и я хихикнул.
- Нет, нет. Всё нормально, я надеюсь. В любом случае, разберёмся с этим потом. Какие планы на сегодня? – я немного отстранился, чтобы посмотреть на Уэя, как до нас донёслись звонкий голос Майки и сопение Рэя:
- Тогда мы сгоняем до Ларри, я заберу свои книги и комиксы, наконец. До обеда вернёмся, ба!
- Не опаздывайте, - только и ответила Елена из кухни.
Мы синхронно отстранились друг от друга, не чувствуя прежней неловкости. То, что было между нами, касалось только нас.
- О, ребята. Я-то думал, куда вы делись, - Майки показался из-за поворота коридора, а за ним вышел разминающий шею Рэй. – Пойдёте с нами до Ларри?
- Того парня, что вечно таскал у тебя комиксы, а потом благополучно забывал возвращать? – усмехнулся Джерард.
- Именно. Но сегодня со мной Рэй, и Ларри заплатит за всё, - патетично возгласил Майкл, вызывая недоумение Рэя.
- Эй, я ни на что подобное не подписывался, - возмутился Торо.
- Ладно, ладно. Шучу я. Мы только вернём мои книги и комиксы. Поможешь нести, там не мало, - Майки глянул на Рэя. - Заберу их домой, вспомню детство. Ларри нормальный парень, просто постоянно забывает, что его коллекция комиксов не совсем его, - Уэи улыбнулись друг другу, а мне совершенно не хотелось составлять компанию Майки. Нет, я обожал его и с удовольствием провёл бы время с ними вместе, но не у незнакомого мне чувака с задатками клептомана.
Парни направились к выходу, и Торо снова спросил, оборачиваясь:
- Так что, вы с нами?
Я замялся и уставился на Джерарда. Он молчал лишь пару секунд
- Нет, пожалуй. Прогуляемся к океану. Когда ещё доведётся?
- Окей. Тогда встретимся на обеде, - парни махнули рукой и скрылись за дверью. Звякнуло стекло и чуть колыхнулась занавеска, которая его прикрывала от любопытных глаз.
Я посмотрел на Джерарда. Моя идиотская и немного смущённая улыбка затапливала всю физиономию. Он выглядел примерно так же – то есть счастливым и будто вырвавшимся на свободу.
- Мальчики, пока вы не ушли, - голос Елены раздался за моей спиной, заставив чуть вздрогнуть. – Помогите убраться на кухне. Мне нужно поработать в саду.
Джерард покорно вздохнул, а мне было всё равно, чем заниматься в его компании, поэтому я бодро пошёл за ним на кухню и устроился у раковины с грязной посудой.
****
Мы шли по практически безлюдным улочкам Ашбери в единственно возможном направлении – к океану. Океан, океан, океан, - стучало у меня в голове, я чувствовал себя словно помешанным на этом огромном скоплении горьковато-солёной воды с резким и свежим запахом водорослей и свободы. Джерард шагал рядом, очень близко. Под его локтем был зажат плед. В моём рюкзаке ютились несколько бутербродов с шоколадной пастой, наскоро намазанных для нас Еленой, и бутылка воды. Джерард обещал, что идти недалеко, и я вообще не понимал, зачем нам еда. Но спорить не стал.
Наконец обшарпанные и наоборот, вылизанные новенькой краской домики расступились, выпуская нас на набережную. Сегодня было пасмурно и облачно, но очень тепло и почти без ветра. Отличная погода для долгих раздумий в обоюдной тишине. И одиночестве – огромный песчаный пляж, на сколько хватало взгляда, был пуст. Только редкие бегуны или хозяева с собаками, что не задерживались надолго у воды.
Мы спустились по бетонной лесенке на песок и отошли чуть в сторону. Это была окраина Ашбери, и высокая кустистая трава вдоль поручня почти скрывала от нас асфальтированную набережную, а нас – от любопытных глаз.
Джерард расстелил плед и сел, не отрывая взгляда от лениво перекатывающихся волн.
- Ветра нет, но он всё равно двигается. Будто дышит, - сказал он, не поворачиваясь ко мне.
- Как живой, - согласился я, усаживаясь рядом.
Мы молчали и смотрели вперёд, на волны и небо, которые сегодня почти сливались своим свинцовым оттенком. Разве что океан был более зеленоватый, а небо – серо-синее.
- Доставай вкусняшки, - вдруг сказал Джерард. Я удивился.
- Мы же только позавтракали? И плотно…
- Просто сладенького хочется, - чуть виновато улыбнулся он, посмотрев, наконец, в глаза. Я сдался и полез в рюкзак.
Было в этом что-то. Молчаливо жевать тосты с шоколадной пастой, греться теплом бок о бок, улыбаться и вытирать измазанные лица друг друга, потому что есть это, не запачкавшись, было невозможно. Океан тоже смотрел на нас в этот момент – я был уверен. И мы не были противны его любопытному взору.
Когда с тостами было покончено, Джерард вальяжно опустился назад, закидывая руки под голову. Мне очень хотелось поговорить с ним, но он молчал, а мои темы крутились в голове каруселью, и я не мог уцепить ни одной.
- Мне снился странный сон сегодня, - сказал я после нескольких минут молчания.
- Порно? – ухмыльнулся Джерард половинкой рта, приоткрывая один глаз. Я только толкнул его в бок – вот же извращенец.
- Нет. Странный сон. Тяжёлый. Какая-то грёбаная фантастика.
- Расскажешь?
И я рассказал. Наверное, из меня плохой рассказчик, но в этот раз меня пробрало. Я рассказывал ему в подробностях и так ярко, как только мог. Об этой вселенной, о моих догадках… О наших с ним отношениях. Джерард не перебивал и даже открыл глаза, чтобы смотреть на меня и иногда – на небо.
- Охренеть, - подвёл он, когда я закончил. Мы молчали. Я тоже решил лечь рядом – устал сидеть и смотреть на Уэя сверху вниз. Мне нужно было передохнуть. – Я должен нарисовать это. Знаешь, картинка прямо так и стоит в голове. Такая жуткая… Ты не будешь против?
- Шутишь? – тихо удивился я. – Только я хочу первым посмотреть, идёт?
- Идёт, - согласился Уэй.
Мы снова замолчали, рассматривая носящихся над волнами чаек, яростно кричащих друг на друга.
- Фрэнки?
- М-м? – я повернул голову к Джерарду и посмотрел на его профиль. Чёртов идеальный Уэй…
Он вдруг тоже повернул голову ко мне, едва ли не сталкивая наши носы. Я улыбнулся, предвкушая продолжение. Джерард повернулся набок и чуть приподнялся, облокачивая голову на руку. Смотрел на меня серьёзно и с любопытством. Я же просто ждал.
- И чем бы закончился твой сон? Ты не сказал.
Я снова повернулся лицом к небу. Пожал плечами.
- Мы бы прыгнули, думаю. Сиганули бы прямо из беседок, хрена два им, а не наши тела.
Джерард молчал. Я повернулся и поймал его серьёзный взгляд.
- А если бы я не смог? Если бы испугался… Вдруг мы просто неправильно всё поняли, придумали то, чего нет?
Я задумался, о чём он конкретно сейчас говорит. Звучало немного двусмысленно. Он о сне или… вообще, о нас?
- Ты не сомневался бы, - уверенно сказал я. – Я видел твой взгляд. Ты был полон решимости пойти до конца.
Джерард вздохнул и снова лёг рядом.
- Ты меня несколько идеализируешь, я думаю, - сказал он, наконец. – Я вообще ни разу не герой. Я боюсь смерти. Боюсь до усрачки того, что все, кто мне дорог, вдруг умрут, - он тяжело и со свистом выдохнул, а затем закопошился по карманам. - Ты, блять, просто не представляешь, как меня выносит эта мысль.
Джерард достал помятую пачку сигарет и пошарпанную, знакомую мне зажигалку. Прикурил себе, но, словно очнувшись, протянул первую сигарету мне. Я не стал отказываться и затянулся. Небо словно стало чуточку ниже и тяжелее, укладываясь на нас сверху своим весом.
- Я читал где-то, что души не бесконечны. В смысле, они рождаются и умирают в этом мире много раз, чтобы снова и снова пройти дорогу жизни. И новых не появляется. Странно, как ты думаешь?
- Наверное, - согласился Джерард, отдавая ядовитый дым из своих лёгких небу.
- А тело, получается, просто биомасса. Оно состаривается и разлагается, устаёт. Как думаешь, душа не может так же устать, истрепаться?
- Не знаю, - я почувствовал, как Уэй двинул плечами. – Я люблю рисовать и часто рисую всякую жуть – эти монстры сами собой всплывают в моей голове и просятся на бумагу. Но я, наверное, слишком трус, чтобы задумываться об этом серьёзно.
- Я иногда чувствую себя таким, - сказал я и затянулся никотиновым дымом поглубже, зажмуриваясь.
- Немного трусом? – хмыкнул Джерард.
- Словно моя душа немного поистрепалась, - тихо поправил я его. – И знаешь, я бы прыгнул за тобой в любом случае. Даже если всё это было бы ошибкой.
Я воспользовался приёмом Уэя и надеялся, что прозвучало достаточно двусмысленно.
Джерард приподнялся и снова оперся на руку. Вторую зачем-то положил мне на грудь, туда, где колотилось под рёбрами сердце. Он наклонился, и сигарета выпала из моих расслабленных пальцев на песок. Секунду назад я слышал столько звуков, запахов, видел пейзаж вокруг, но теперь мой мир сузился до губ Джерарда, глаз Джерарда и его дурманящего запаха. В ушах стоял монотонный белый шум, и когда он мягко, невесомо коснулся моих губ своими – я взорвался, разлетаясь на острые осколки. После нескольких дурманящих касаний я приоткрыл рот – приглашая, настаивая почти. Уэю не нужно было намекать дважды. Он со стоном скользнул внутрь между моих губ, встречаясь с моим языком. Руки сами собой обхватили его спину, прижимая его ближе, ближе к себе.
- Парни! – вдруг неподалеку раздался смутно знакомый голос. – О, чёрт, я ничего не видел, - пролепетал Майкл совсем рядом, когда мы, вздрогнувшие, отпрянули друг от друга.
- Майки, какого… - грубовато начал Джерард, в то время как я пытался сладить с дыханием, а младший стоял рядом, закрывая глаза ладонью. Его щёки розовели.
- Серьёзно, я ничего не видел, - повторил он, чуть раздвигая пальцы и подмигивая. – Ба послала за вами. Обедать пора и ехать обратно.
- Неужели уже столько времени прошло? – удивился Джерард.
- Почти три, - пожал плечами Майки, улыбаясь. – За приятными делами время летит быстрее, - с намёком произнёс он. Джерард кинул в брата пустой бутылкой из-под воды.
- Ладно, идём. Нам ещё Арчи забирать.
****
Пёс меня поразил. Косматый, огромный, он мог бы свалить меня, если вздумает полезть обниматься и поставит лапы на плечи. Старенький – на одном глазу белело бельмо, а светлая шерсть казалась серебристой из-за частых ниток седины.
- Арчи, ну как ты тут, старина? - спрашивал Джерард, стоя посреди лужайки на одном колене, когда пёс, счастливо повизгивая, топтался рядом с ним, остервенело подметая хвостом газон. Майкл тоже обнимал собаку, и мне очень хотелось присоединиться. Но мы с Рэем стояли поодаль. Мало ли что. Наконец, обласкав хозяев, Арчи пошёл к нам. Несмотря на возраст, Арчи оставался маленьким ребёнком в душе – таким же неумелым и любопытным. Он обнюхал Рэя, не проявив никакого интереса. Затем обнюхал мою ладонь и, замотав хвостом, стал подставлять под руку лобастую голову.
Хорошо, что Джерард взял с нашего обеда несколько мясных кусочков, восстанавливая этим мир с собакой и своей совестью. Я начал гладить псину, потому что обожаю собак. Всегда мечтал завести не меньше дюжины, но куда мне…
- Пойдём домой, мальчик? Или поиграем еще немного? – спросил Майки, на что пёс согласно тявкнул.
Оба брата счастливо бегали по обширной зелёной поляне соседки Елены, Арчи носился за ними, пока кто-то не перекидывал мячик мне. Пёс с радостью разворачивался и нёсся на меня, устрашая раззявленной пастью. Он вызывал только восторг и восхищение в моей душе ярого собачника.
****
Я плохо помнил, как и когда всё-таки оказался в «жуке» Елены, зажатый по обычаю с обеих сторон братьями Уэями. Машина миновала Ашбери и стенд, желающий всем доброго пути и быть внимательными. Мы определенно ехали не слишком долго, но Майки уже вовсю спал, пуская слюни на моём плече, как и Торо похрапывал на переднем сидении перед ним.
Я ощутил, как вдруг тёплая рука Джерарда опустилась на моё бедро и замерла в ожидании. Тепло, почти что жар чужой руки заставлял меня дрожать, ожидая какого-нибудь продолжения… Уэй дразнил, и мне не нужно было видеть хитрое его лицо при этом - я знал его, как облупленного.
Наконец, наши пальцы сплелись. Я никак не мог привыкнуть к подобному и вздрагивал каждый раз от этих независимых и ласкающих прикосновений. Джерард точно знал, что нужно делать, чтобы довести меня до ручки. Подушечки его пальцев водили по моей ладони, забирались между фаланг и неторопливо поглаживали, заставляя новые и новые волны жара подниматься снизу живота. Я не собирался проигрывать, закусывая нижнюю губу и блаженно улыбаясь.
Всего два с лишним часа пути на машине, и мы вернёмся домой – в наши комнатки, кровати, диваны, ванные, чтобы жить прежней жизнью. Получится ли у нас? Кто знает… Лично я верил в лучшее.
|
