- Не называйте его Фрэнком. Ни в коем случае. Теперь он не Фрэнк. Теперь он Фан Гоул. Понимаете?
Джерард говорит всё это чётко, будто надиктовывает, и мы впятером - я тоже - киваем.
Мы готовы. Мы все готовы. Джи еще раз окидывает нас внимательным взглядом.
- Майки - Кобра Кид. Рэй - Джетт Стар. Я - Пати Пойзон, - тут он говорит чуть тише, словно боится чего-то. - И еще раз, Фрэнк - Фан Гоул.
- То есть, тут мы оставляем всë... И даже свои имена? - негромко интересуется Алисия.
- Не знаю, насколько это будет полезно для девушек, - замечает Джи, косясь в сторону обнимающихся Линдси и Али, - так что не советую вам менять свои имена... Пока что. Во всяком случае, нас с парнями будут разыскивать первыми.
Мы готовы. Мы все готовы.
Я готов.
[center]***[/center]
Мы едем на двух автомобилях сразу: на служебной, которой управляет Джерард, и на "Понтиаке", за рулем которого Рэй. В служебной машине только я и Джерард, все остальные разместились вместе с Торо.
Сначала я думаю, что Джи таким образом просто хочет сказать мне что-то личное, что-то важное, что можно сделать лишь один на один, но затем понимаю, что он мог сделать это и в нашей комнатке, когда ребята оставили нас наедине. Еще я замечаю, что он, выезжая на шоссе, ведет автомобиль медленно, да и Рэй за нами тоже не гонит; Джи порой скашивает на меня взгляд, но ничего не говорит, отчего я хмурюсь.
- Что, Джи? - наконец не выдерживаю, когда он в очередной раз смотрит на меня.
- Я люблю тебя, - просто и тихо отвечает он, будто бы как-то испуганно пряча взгляд, и я расплываюсь в жалостливой улыбке.
- Джи... И я тебя тоже.
- Не хочешь остановиться где-нибудь? Или, к примеру, проехаться по каким-то определенным местам. - По его тону я понимаю, что предложение серьезное, и нерешительно киваю.
- Да. По той улице, где я жил... Мимо моего дома. Пожалуйста.
Последнее слово я произношу еле слышно, будто пугаясь собственного желания хотя бы молча проехать по тем местам, где я воспитывался и рос, которые помнил весь свой сознательный возраст. Несмотря ни на что, Джи кивком головы дает добро, затем зачем-то дважды мигает аварийным сигналом едущим за нам ребятам и только после этого покрепче сжимает руль, чуть щурясь, смотря на дорогу.
Весь наш путь проходит в тишине. Через какое-то время я замечаю, что "Понтиак" уже не едет за нами, что мы одни на почти не освещенной узкой дороге; Джи ведет сосредоточенно, не отвлекаясь, не сводя напряженного взгляда усталых глаз с дороги. И на минуту - а затем и дольше, дальше - мне думается, что так наша с ним жизнь и идет.
Наш путь не освещен, на нем нет ни знаков, ни указателей - только наша собственная интуиция помогает хоть как-то сориентироваться в темноте.
Только наш собственный свет помогает выжить.
А свет этот... От нашей Любви, наверное. От Любви, начавшейся легкой зыбью на водной глади тогда, когда Джи впервые пришел к дяде в дом, а сейчас уже накрывшей десятибалльным штормом. От Любви, что лишила меня разума, но вместо этого подарила нечто другое - способность чувствовать, ощущать ее саму, эту сногсшибательную стихию. Я и не могу назвать ее иначе, чем стихией. Она такая же неуправляемая, такая же необузданная, такая же дикая, неподвластная никому и ничему.
Она всего лишь поманит тебя пальцем, а потом тебе самому уже не захочется от нее уйти...
Я молча смотрю в окно. Джи тоже не издает ни звука, но наше молчание не томит - оно у нас, как и всë вообще, одно на двоих. Мы едем по той самой улице, на которую я просил отвезти - она безлюдная, темная в такой поздний час, будто бы на ней никто и не живет.
Но я знаю, что это не так. Что вот в этом доме с облупливающейся голубой краской живет Боб, а комната его аж на втором этаже; в одноэтажном домике за ним - пожилая пара, раньше всегда служившая для меня образцом, примером идеальной семьи. Затем идут три-четыре дома, обитателей которых я не знаю, но точно помню, что на углу последнего из них я сначала попрощался, а затем вновь встретился с Джерардом - это было в ту ночь, когда я попросил его заняться со мной не сексом, а Любовью, научить меня получать настоящее наслаждение, и от одного лишь воспоминания внутри все сладко сжимается... А затем думается, что в Дëртлэнде такие проявления Любви не запрещены вообще, и никому нет дела, подходите ли вы друг другу по психологическому тесту. Главное, чтобы Любовь была. Остальное - пустяки.
Я украдкой смотрю на Джи: одной рукой он сжимает руль, а пальцы другой держит на переключателе скоростей, и я осторожно касаюсь тыльной стороны его ладони, переплетая наши пальцы. Так лучше. Так проще. Так я не боюсь. Так я не думаю о том, что наш побег может сорваться, о том, что в эти места я не вернусь больше никогда, никогда - особенно хороши эти мысли, когда мы наконец проезжаем всю улицу и вновь выруливаем на шоссе...
На шоссе, ведущее к медцентру.
Джерард переключает скорость и вновь переплетает наши пальцы, и я благодарен ему за это: я невольно вспоминаю, что именно по этому пустынному шоссе дракулоиды гнали ни в чем не повинных и ничего не подозревающих несогласных за тем, чтобы в итоге расстрелять. Я вспоминаю, что в это время он держал меня за руку, что вырвал из толпы, из лап бездушной твари, что хотела затащить меня обратно.
Я сейчас так много вспоминаю... Я могу лишь вспоминать, лишь думать о том, что позади, потому что наше будущее представляется мне слишком туманно. Слишком. Я даже не знаю, как мы будем бежать, зачем Джи отдал ключи от кабинета Нестор Рэю, я не знаю ровным счетом ничего - и мне страшно. Но я надеюсь, что все эти страхи останутся внутри бетонных стен медцентра, словно радиация, которая застрянет в них и не проникнет вслед за нами.
Я вижу на обочине "Понтиак" и хмурюсь, переводя взгляд на Джерарда, видя, как он скашивает на меня глаза в ответ и приподнимает брови.
- Джи, машина... - я делаю неопределенный жест рукой в сторону окна, и он улыбается.
- Да. В трех сотнях метров от медцентра.
- А мы?
- А у нас служебная, можем подъехать на стоянку, что и сделаем. Если у них всë получится, то они сбегут даже раньше, чем мы туда приедем.
Он чуть ëрзает на сидении - нервничает.
- Ты когда-нибудь лазал по канату? - вновь задает он вопрос, не давая мне среагировать на ранее сказанную фразу.
- Да.
- Хорошо, - он удовлетворенно кивает. - Помнишь, что участок земли между медцентром и Заграждением заминирован?
- Да...
- Будешь вспоминать, как лазал по канату, - он выруливает на стоянку и останавливается, глуша мотор, а по мне невольно пробегают мурашки. - Будешь лезть... По электрическому проводу.
- Что? - изумленно выдыхаю я, округляя глаза и в упор смотря на Уэя. Он кивает, поджимая губы.
- По электрическому проводу, Фрэнки. Он хорошо изолирован, он не оборвется... Поверь, - он отводит глаза и задумчиво трëт лоб, - именно по таким проводам мы и попадаем из Дëртлэнда сюда. И наоборот.
Из Дëртлэнда сюда.
- То есть... Ты уже не раз сбегал туда и... Возвращался обратно? - мне кажется, что от удивления - хоть всë весьма предсказуемо - у меня сейчас пропадëт голос, а Джи лишь вновь кивает.
- Да. Малыш, тебе нечего бояться. Ведь ты... Не сорвëшься, верно?
Он отстëгивается, не сводя с меня глаз, и я делаю то же. Мне не верится, что сейчас, вот-вот, всë закончится.
Мне кажется, что перед мысленным взором у меня, будто я умираю, проносится вся жизнь. Я прикрываю глаза, когда Джерард целует меня, обхватывая ладонями моë лицо; я вспоминаю, что почти таким же был наш второй поцелуй - в автомобиле, только тогда у меня была разбита голова, и Джи наверняка пачкался в крови, поглаживая меня по шее. Я отвечаю на поцелуй, обнимая любимого за плечи, и соображаю, насколько это незаконное действие перед зданием медцентра - так же было бы, если бы мы вдруг решили поцеловаться на глазах у толпы гомофобов.
Мы, наверное, идиоты. Такие наивные, такие беззащитные. Такие влюблëнные.
Когда он отрывается от моих губ, я чувствую себя в десятки, в сотни раз беззащитнее. Мне хочется обнять его, прижаться плотно-плотно, просто слиться в единое целое - и не отпускать, чëрт возьми, никогда, но на деле Джи лишь молча кивает на дверь, и я, тихо вздохнув, открываю еë, выходя из автомобиля вместе с Уэем.
На пропускном пункте, на удивление, никого нет, да и вообще медцентр кажется пустым; но он для меня больше зловещий, пугающий своей темнотой, чем пустой, обещающий укрыть нас от посторонних глаз. Последнего, на самом деле, хочется больше всего, потому что мне кажется, что из-за любого неосвещëнного уголка за нами могут наблюдать холодные стеклянные глаза, принадлежащие очередному бессердечному ублюдку, в мозг которого автоматически идëт команда: "убить". Я, конечно, не пугаюсь каждого шороха, но по мере того, как мы всë так же молча идëм к кабинету Джамии, и неизвестно, открыт он или нет, в моей душе нарастает паника.
Скорее. Скорее. Пожалуйста. Умоляю. Время, скорее.
Когда Джи кладëт ладонь на дверную ручку, моë сердце начинает биться, кажется, где-то в горле, пульсирующими ударами отдаваясь в уши, и будто бы замирает в тот момент, когда тяжелая дверь открывается... я облегченно выдыхаю, и Джи вместе со мной, на секунду с лучезарной улыбкой обернувшись на меня, а затем проскальзывая внутрь кабинета, что делаю и я.
Окно открыто настежь, виден яркий свет полной луны; он освещает сидящую на подоконнике Линдси, напряженно глядящую перед собой. Когда мы заходим, она вздрагивает едва ли не всем телом, испуганно вцепляясь в оконную раму, и тут же с облегченным стоном опускает голову, видя, что это всего лишь мы.
- Напугали, - сообщает она, силясь улыбнуться - именно силясь, и я вижу это, подходя к подоконнику, замечая, насколько она напряжена. - Майки, Рэй и Алисия уже перебрались туда, - она машет рукой в сторону Заграждения, за которым темнеет лес, - а я всë никак не наберусь смелости.
Джерард садится на подоконник рядом с ней, и она ëжится, продолжая разглядывать бетонную стену.
- Я сорвусь, - шепчет девушка, - я слабая.
- Не сорвëшься, - уверенно говорит Джерард, похлопав еë по плечу, но она раздражëнно дëргает им.
- Сорвусь, - упрямо повторяет Линдси, однако встаëт на подоконнике на колени; я понимаю, что она просто ищет отговорку, чтобы протянуть время, что она просто боится. Джи в это же время слезает с подоконника, подходя ко мне и обнимая за пояс, чмокнув в макушку.
- Боишься, малыш?
- Да, - несмело признаюсь я, косясь на Линдси, которая встает на подоконнике уже в полный рост, одной рукой дотягиваясь до электрического провода, тянущегося от Заграждения куда-то внутрь стены, перпендикулярно окну. - Джи, а...
- Ничего не спрашивай, - быстро шепчет он, обхватывая мое лицо ладонями, - Фрэнки, ты... Доверяешь мне?
Мне на пару секунд кажется, что таким образом он просто пытается отвлечь меня от того, как Линдси будет стараться карабкаться по проводу через заминированный участок.
- Доверяю, - еле слышно говорю я, а затем прикрываю глаза, ощущая, как он касается губами моего лба, одну руку убирая, а другой поглаживая меня по щеке.
- Фрэнк, я... - он мешкает, - сейчас не самый подходящий момент, но...
Он снова замолкает, словно смущаясь. Я открываю глаза, смотря на его лицо, и касаюсь пальцами левой руки его шеи.
- Джи?
Где-то за моей спиной ойкает Линдси - очевидно, она уже забралась на провод, но я не обращаю на это внимания.
- Джи, что такое?
Он шумно выдыхает, отводя глаза, и достает что-то из кармана. В темноте кабинета у меня не получается разглядеть, что же именно, но я догадываюсь, когда чувствую, как он берет меня за запястье правой руки и надевает это что-то на безымянный палец.
У меня замирает сердце.
- Джи...
- Просто будь моим, всегда, пожалуйста, Фрэнки, - быстрым, срывающимся шепотом говорит он, и я чувствую, как дрожит его рука, в которой он сжимает мою. Я хочу ответить ему, что я буду, что я был, есть и буду, но...
Я просто не успеваю.
Сначала я слышу шлепок тела оземь, затем женский вскрик, а после этого - звук взрыва. Это происходит за какую-то секунду, но мной всë воспринимается чëтко и раздельно; взрывная волна почти ничтожна, но я и Джерард всë равно падаем на пол - Джи накрывает меня собой. Тут же начинают верещать сирены, ночное небо прорезают прожекторы; я слышу топот бегущих сюда по коридору людей - и это не один человек, не двое, их больше, их гораздо больше...
Я пытаюсь пошевелиться под Джерардом, пытаюсь и расшевелить его - в душе нарастает паника, потому что дракулоиды всë ближе, - но мужчина лишь крепче обнимает меня, и мне думается: верно, умирать - так вместе.
И эта мысль такая светлая, такая успокаивающая, что я мгновенно утихаю. Мне хочется обнять Джерарда в ответ, осознавая, что сейчас, вместе, вместе мы уйдëм отсюда - не просто уйдëм, а перенесëмся в другой, хороший, добрый мир, подальше от войны, фальши, людей - пусть они остаются здесь, грызут себя самих поодиночке, а мы будем уже там...
Вместе.
А, может быть, ещë помучаемся?..
По моему ощущению, дракулоид выбивает дверь ногой. Тут же вскакивает Джерард, рывком поднимая меня с пола, и прижимает спиной к своей груди, одной рукой перехватывая через горло, а через пару секунд я чувствую, как в висок мне упирается что-то холодное...
Вой сирен.
Свет прожекторов.
Яркие сполохи по кабинету - то тут, то там.
Сорвавшаяся Линдси за окном.
Семь дракулиодов с наведенными на нас пистолетами.
И дуло пистолета Джерарда, упирающееся мне в висок.
Всë это составляет необычайно яркую, но вместе с этим страшную картину; мне кажется, что время замирает, а затем тянется, будто в замедленной съемке, лишь только срывающийся голос Джерарда слышен мне ясно и отчетливо:
- Не трогайте его! Не смейте... Не смейте... Иначе я, клянусь, застрелю его...
Ещë пара секунд чего-то оглушающего, душного, напряжëнного - и кричит теперь уже сам Джи, резко, болезненно; пистолет падает на пол, другая его рука отпускает меня, отчего я оборачиваюсь и едва успеваю издать сдавленное "Джерард!",как он падает, корчась от боли, а по левому его плечу и вниз по груди расползается багровое пятно...
Больше я ничего не успеваю.
Меня бьют в спину, но, не давая упасть, заламывают руки; я чувствую удар по голове и вскрикиваю, но рот мне тут же зажимают какой-то дурно пахнущей тряпкой. Я пытаюсь закричать, но этого не выходит, и последнее, что я слышу перед тем, как потерять сознание, это: "На Исцеление его!"
[center]***[/center]
Я прихожу в себя от того, как кто-то похлопывает меня по щекам. Я чувствую себя не просто плохо - ужасно; первая мысль в моей голове - а что с Джерардом? Я пытаюсь спросить об этом склонившегося надо мной дракулоида, но из меня выходит только какое-то невнятное сипение. Я со сдавленным стоном откидываюсь назад, соображая, что лежу на постели... Нет... Судя, по звуку, на железной койке, судя по освещению и вообще обстановке вокруг - в том самом зале, где должна проходить Подготовка... И судя по тому, как ноют мои запястья, я пристегнут к этой койке.
Чëрт побери.
Дракулоид вновь склоняется надо мной, похлопывая теперь уже по горлу, и я закашливаюсь.
- Мальчик. Мальчик. Совсем ещë мальчик. Ломаешь себе жизнь, мальчик.
Я изо всех сил напрягаю память, стараясь понять, где я уже слышал этот голос - это не Джерард, но всë же это какая-то очередная спасительная соломинка.
- Зачем ты связался с ним, Фрэнки? - он называет меня по имени, и я морщусь - я не хочу слышать своë имя ни от кого, кроме любимого человека. - Джерард - животное. Просто животное. Он не человек.
- Возможно, он и не человек, - хриплю я, - но он человечнее всех вас.
Дракулоид склоняет голову вбок, а затем наклоняется ниже ко мне. Я хочу вжаться в эту койку, слиться с этим чëртовым металлом - лишь бы он был подальше.
- Я не причиню тебе вреда, - ровный, спокойный голос вдруг переходит на шëпот, который заставляет меня покрыться мурашками, - Фан Гоул... Фан, Фан, тебе незачем меня бояться.
Я широко раскрытыми от удивления глазами смотрю на дракулоида, и мне становится даже плевать на головокружение, на тошноту - он знает, как меня называл Джерард.
- Что... Что с Пати? - одними губами спрашиваю я - отчаянно, испуганно; меня, кажется, больше волнует его судьба, чем моя собственная.
- Он будет в порядке, - заверяет меня дракулоид, и я улавливаю в его голосе живые, эмоциональные нотки, такие несвойственные исцелëнным. Он отвязывает мои запястья от кушетки, а затем помогает подняться, отчего к самому горлу подступает тошнота - голова нещадно раскалывается, но я держусь. Все так же опираясь о его руку, я встаю с кушетки, и снова перед моими глазами проплывает фрагмент сна - Джерард с кровью на груди, фрагмент сна, так ярко и так жестоко воплотившийся в реальность. На глаза наворачиваются слëзы, и я жмурюсь, делая первый шаг.
Я не знаю, куда он ведëт меня. Я хочу только к Джерарду, хочу быть только с ним, всегда, всегда, только вместе, и никак иначе.
Я не знаю, что с ним - и эта неизвестность пугает.
- Куда мы... - начинаю было я, но дракулоид шикает на меня:
- Туда, откуда пришли.
Я, кажется, действительно плохо соображаю, потому что у меня не получается сразу понять, что он имеет в виду. И только тогда, когда у нас наконец получается доковылять до кабинета Джамии, я понимаю, что стих вой сирен, что по небу больше не гуляют прожектора, и вообще... Что происходит?!
- Фрэнки!
Я вздрагиваю, оборачиваясь на всë тот же знакомый голос, и вновь ахаю от удивления, хоть всë снова до ужаса предсказуемо.
- Доктор Дэс...
Мужчина, снявший маску, тяжело дышит, глядя на меня, затем кивает.
- Фан. Фан Гоул.
Он подходит ближе, кладя руку мне на плечо.
- Беги.
Я медленно киваю, чувствуя, как он чуть толкает меня в плечо в направлении всë так же открытого окна. Я разворачиваюсь и медленно подхожу к нему, затем залезая на подоконник и чувствуя, как дрожат мои колени.
- Фан!
Я вновь вздрагиваю и вцепляюсь пальцами в оконную раму, оборачиваясь. Доктор Дэс всë так же стоит посреди комнаты.
- Что бы ни случилось с Джерардом... Продолжай бежать.
К глазам подкатывают слëзы - я едва успел забыть то, что случилось с Джи, как доктор Дэс напомнил про это, но я лишь быстро киваю, сморгнув слëзы, и встаю на подоконнике в полный рост, одной рукой хватаясь за толстый электрический провод.
[center]keep running[/center]
И я, хватаясь за него, словно обезьяна за лиану, ползу.
Я ползу над заминированным участком, над разорвавшейся миной, где какое-то время назад лежало тело Линдси. Я ползу, жмурясь, слыша за собой звуки выстрелов, вскрики - это доктор Дэс, видимо, отстреливает дракулоидов, не давая им рвануть за мной.
Я доползаю до бетонной стены с уже разрезанной наверху колючей проволокой, забираюсь на неë - и у меня даже голова кружится от ощущения и осознания того, что я уже почти тут...
И что это так просто.
И я спрыгиваю.
Уже на ту сторону.
И бегу.
А где-то за мной будут рваться мины, грохотать взрывы; а я буду бежать, бежать, падать и подниматься, кричать - от боли, от счастья, от Любви.
Я буду бежать, пока хватит воздуха в моих лëгких.
Я буду бежать, пока не остановится моë сердце.
[center]***[/center]
- Одна... Две... Три...
- Эй, мне неудобно.
- Ладно, я слезу с твоей спины.
Недовольное сопение.
- Гм. Четыре... Пять...
- Я устал лежать на животе.
- Когда я... Шесть, семь... Доделаю это, тогда и перевернешься. Чëртов ты Пойзон, будь так добр, - короткий звук поцелуя, - не ëрзай. Ты же не хочешь, чтобы Кобра и Джетт поняли, что мы не ушли, а просто заперлись в соседней комнате?
- Не хочу.
- Тогда чуть поспокойнее. Восемь, девять, десять... Ладно, буду делать это губами.
- Ч-что?
- Поцелуями! - тихий смешок. - Я не для того сюда сбежал, чтобы просто на тебя пялиться. Ммм, одиннадцать, двенадцать, тринадцать...
- Гоул, боже, мне щекотно! Что ты там вообще делаешь?
- Родинки на твоей спине считаю, не мешай! Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать...
|
