POV GERARD
В голову мне ударило мгновенно. Изображение сразу поплыло, стало мелькать, в руках и ногах появилась аномальная легкость, я уже не совсем соображал, что творится, где я и вовсе кто я. В голову сразу стали приходить несвязные мысли. Очередной бред. Ничего толкового в этом нет. Хотя, если собрать все эти ассоциации, видения и навязчивые идеи в одно, то получится что-то в роде очередного текста the doors.
Я и совсем забыл о тебе. Меня слишком завлекали эти термоядерные идеи в моей голове, я думал о чем-то резком, неожиданном, я представлял себе нити, которые можно разрывать, я думал о разнице между проволокой и нитью, я воображал себе, что все люди связаны такими нитями, а некоторые – проволоками. И если нить можно порвать, то проволоку можно только разрезать кусачками. Потом я выглянул в маленькое узкое окошко у потолка и увидел, что солнце прорывается сквозь занавес тяжелых и мутных туч. Мне сразу же пришли в голову строчки, которые напевает Джим Моррисон: not to see the sun, not to touch the earth. Проще говоря: очередной бардак в моем подсознании. Затем я, черт пойми с чего, громко рассмеялся. Эйфория вечно приходит неожиданно. Ты сразу же подхватил мой судорожный смех, но, подавив его, запинаясь и растягивая гласные, спросил:
- Слушай, мооожет…мы выыыйдем…на улицу? Мне казалось, что… там большой и яркий..хахаха, ну, там яркий фиолееетовый свет!
В ответ я брызнул каким-то адским смешком. Есть такая вещь, что под кайфом слышишь одно, а понимаешь совсем другое. Мне почудилось, что он говорит об НЛО. Вот, собственно, почему мне и стало смешно, но, не медля ни секунды, я решил поглядеть на это «НЛО» и выскочил из комнаты, надевая куртку. Ты ринулся за мной.
Мы выбежали на улицу, носились по дорогам, кидались под машины и долго смеялись с автомобилистов, которые матерились и объезжали нас. Дальше что было – не помню. Вот, как будто я резко взял и уснул, а проснулся совсем в другом месте и в другое время суток. Я, естественно, не засыпал, а все еще носился как угорелый по паркам, вдоль реки, падал на траву и разглядывал грозное небо. Ты бегал за мной и говорил какую-то странную чушь. Впрочем, это не удивительно. Люди смотрели на нас как на дегенератов, ну или просто как на долбоебов.
Следующее, что я помню: было уже темно, людей практически не было, а мы лежали под деревом и курили одну за одной, разбавляя это временное сумасшествие незамысловатым разговором. Именно тогда я узнал, что тебе и правда 14, что ты живешь только с мамой, а о своем отце не знаешь ничего толком. Я узнал, что ты учишься в школе, часто убегаешь из дома и ненавидишь всех, кто упрекает тебя в глупости и легкомысленности. Мы лежали и напевали тексты из третьего альбома the doors и наслаждались разряженной атмосферой. Наш кислотный друг ЛСД отпускал нас и возвращал разумы в нормальное состояние. Мне безумно хотелась спать. Это были четвертые сутки без сна. Такое возможно, только если ты регулярно закидываешься амфетаминами и чем-нибудь сверху. Однако тело так и ныло, рвалось на части и заявляло о своей истощенности.
Я попытался встать, но в глазах потемнело, звуки смешались в раздражающий шум белой радиоволны, желудок прилип к позвоночнику, казалось, вот, сейчас вся жизнь пронесется перед глазами, но я очухался. Я смог сфокусировать зрение на дереве, об которое я оперся. Ты подскочил и спросил: все ли со мной в порядке? В ответ я кивнул и закрыл глаза. Единственное, о чем я сейчас мог думать, так это завалиться на мягкую, теплую постель, от которой будет пахнуть лавандой и чем-то свежим. Ах, да. Такая постель была у меня в прежнем доме. Как же жаль, что я не могу залезть в окно и хотя бы одну ночь провести в человеческой кровати, а не на собачьем коврике, под драным пледом, который, вероятно, кишит мелкими насекомыми. От одной лишь мысли я съежился и дернулся.
- Эй, Фрэнк. Где ты собираешься ночевать?
-Я не знаю. Домой я точно не пойду. А что?
- Ничего. Просто я не хочу возвращаться в этот смердящий подвал. Осточертело все.
- А, послушай, я брал с собой деньги на наркоту, тут может хватить на номер в отеле, но… только на одноместный.
- Чувак, я полумертвый. Мне плевать где спать, лишь бы не в том клоповнике. Я смогу уснуть даже на чистеньком, прибранном полу в отеле.
И мы выдвинулись. Как добрались до отеля – честно говоря, я слабо помню. Помню, что сидел на полу в номере, курил последнюю сигарету из пачки и пытался одолеть чертово головокружение. Я будто выбрался из глубин преисподней. Еще пару часов назад я был готов воспевать красоту моего попутчика, а сейчас я даже посмотреть на него боюсь, что бы не напугать его взглядом горящего демона. Вот-вот и я рассыплюсь. Стану кучкой пепла…
Ты увалился на кровать и посмотрел на меня каким-то болезненным взглядом. За кайф всегда нужно платиться, но это уж слишком. Я был на грани. Кажется, это было очень заметно, поэтому ты аккуратно спросил:
- Может, ты ляжешь на кровать? Я могу и на полу поспать. Ты выглядишь больным.
- Я болен лишь душевной пустотой и наркотиками. Переживу, спи на кровати.
- Ай, нет, ползи сюда, мне смотреть на тебя больно.
Я не мог сопротивляться и кое-как затащил свою бренную тушу на кровать. Ты начал вставать, но я остановил тебя:
- Стой.
- Что?
- Ложись рядом. Не бойся, во сне я не душу людей.
- Да ладно, я…
-Ложись и не еби мне мозг. Он и так выебан вдоль и поперек.
Ты еще пару секунд колебался, а затем упал на кровать и укрылся одеялом. Ты повернулся ко мне спиной и недовольно ерзал, пока, видимо, не нашел самое удобное положение. Я же отключился мгновенно, только мне стоило закрыть глаза.
Спалось мне дурно. Снились погони, лай собак, огонь, трескающиеся обои. Очень неспокойно. Проснулся я с холодным потом. Обнаружил, что тебя нет. Разочарование стало комом у меня в горле. Я поднялся, обошел весь номер. Нет. Ты пропал. Ну, что же поделать? Я подошел к зеркалу, и мне сразу все стало ясно. От такого, извините ли, любой бы с криком убежал. Отвратный видок. Тело все еще ныло, и мышцы свирепо хрипели, отдавая несносной болью. Мне пришлось даже проблеваться. Узнав, что номер оплачен, я мгновенно покинул отель и направился в бар. Сначала я решил провести трезвый день, но потом решил, что терять мне нечего и время напиться до белой горячки.
Б-г, как же я ненавидел все! Казалось, в мою жизнь пробилось вдохновение, тоненький луч света, который носил имя Фрэнк. Нет! Мой Фрэнк смотался при первой же возможности. У меня снова никого нет. Я пью один. Ширяюсь один. Сплю один. А случайные знакомые, однодневные связи – полное дерьмо.
Я добрался до своей тухлой комнаты и…не знаю, что на меня нашло. То ли это эффект отходняка, то ли у меня и правда крыша поехала, но я решил покончить со всем этим. Мне привиделись черные лезвия, острые, блестящие, жаждущие алой крови. Тьфу. Всю жизнь боялся лезвий, иголок и прочей дряни. Закончить свой путь я решил своим любимым способом – проглотить столько колес, сколько никто еще не глотал. Моих запасов должно было хватить, я открыл старую коробку от обуви, в которой хранил все это дело и начал пихать в себя все содержимое. На столе стояла бутылка, где на дне было немного абсента. Запил я свою горькую печаль и кучу наркотиков «зеленой феей».
Я будто увидел себя со стороны. Насколько же я жалок. Мерзкий ублюдок. Бесполезный. Беспомощный. Я громко рассмеялся, смеялся сквозь слезы, а потом плотный туман проник в мою голову. Я потерял сознание.
- ..что с ним?
-..блять, малой, вызывай скорую! Этот негодяй холодеет!
-..пульс, блять, хоть есть?
- Да, зови скорую, я говорю, поторопись, сука! Не хватает мне только трупа в подвале!
Этот разговор я помню обрывками, его я слышал сквозь…обморок? Не знаю как это возможно, но я помню эти слова. Впрочем, не суть. Очнулся я в больнице. Первая мысль, которая пришла мне в голову: бля, у меня даже страховки нет! За какие деньги эти кретины меня тут содержат?
Если я говорил, что страшная боль преследовала меня в то утро в номере, то забудьте. Сейчас я был будто вывернут наизнанку, будто из меня высосали всю кровь и воткнули нож в печень. Каждое движение пробуждало мои нервные окончания и они отвечали безумными порывами боли. Я почему-то вспомнил школьный курс биологии. Забавно.
Но, все же, кто меня сюда запихнул? Кто меня так ненавидит, что заставляет дальше идти по жизни и носить на сердце килограммы свинца?
Дверь приоткрылась. Пусть это и было больно, но я повернул голову, потому что сгорал от интереса. Это шутка? Или как? На пороге стоял ты. Понурый, низенький, с кругами под глазами. По тебе будто всю ночь тракторы колесили. Ты вздрогнул и мягким голосом спросил:
- Ты как? Ты шесть часов без сознания был. Ты хоть говорить можешь?
А вот этого я не знал, но решил попробовать. Из меня вырвалось нечто хриплое и басистое:
- Ну, видимо, могу. Почему ты здесь?
- Я хотел извиниться за то, что сбежал так рано утром. У меня были кое-какие проблемы. Короче, я пошел в отель, но мне сказали, что ты уже ушел и я решил пойти в бар. Там мне сказали, что видели, как ты заходишь в подвал. Какой-то мужчина сказал мне идти за ним и мы пошли к твоей комнате, а потом увидели, как ты там лежишь и вянешь на глазах. Мы здорово перепугались. Но тебе повезло, что мы пришли вовремя. Я думал ты умеешь ширяться, а ты наглотался всего, что под руку попало… Ты ведь коньки мог откинуть!
- Я и хотел их откинуть.
- Бля, будь спокоен. Тебе ведь только 17. Думаешь, я не хотел этого сделать, но, когда я думаю, сколько же всего еще может произойти, то оставляю все как есть. Может, все еще не так уж и плохо…
- Все очень плохо.
- Джерард, я помогу тебе. Ты отличный парень, просто ты немного заблудился.
Немного заблудился. Нет, я блуждаю по лабиринту собственных вен и капилляров, я заблудился тут около двух лет назад. Если я смогу найти дорогу назад, то я поверю и в Иисуса, и в Сатану, и в Ктулху, и в говорящее печенье. Я повернул голову в другую сторону и увидел, что из моей вены торчит игла. Капельница…твою мать! Эти садисты всадили в меня здоровенную иглу. Я поежился и отвернулся. Ты все еще стоял в уголке и жалеющим взглядом гладил меня. Гладил взглядом, звучит странно, но так все и было.
Если бы я знал, сколько всякого дерьма мне еще придется пережить, то я бы сразу же побежал домой, нашел бы самое острое лезвие и вспорол бы себе горло. Но я думал, что это пик черной полосы, и что дальше все пойдет на спад.
|
