Свет фар чужой машины осветил лобовое стекло, в котором до этого было мое отражение. Я правда надеялся сейчас, что меня не заметят, и сидел так тихо, как только мне позволяло мое состояние. Прижал колени к груди, заглушая собственное истеричное дыхание кулаком.

Это совсем не похоже на меня. Обычно я первый, кто рвется в бой и получает первые ранения и травмы, но у тех копов стволы, и, увы, они настоящие.

Зачем я пошел за Бобом? Зачем согласился помочь ему? Всё зашло слишком далеко. Мое глупое чувство самосохранения потеряло свой рассудок окончательно и бесповоротно. Но сейчас это все уже неважно, потому что мы в дерьме. Мы в полнейшем дерьме.

Свет фонаря освещает мое лицо, и я хмурю брови и щурюсь.

-Выйдите, пожалуйста, из машины, - сказал человек, стоящий за фонарем.

Я медленно выпрямляюсь и выхожу, наступая в лужу после вчерашнего дождя. В мои кеды заливается вода, перемешанная с песком обочины. Человек резко прижимает меня к капоту лицом.

-Руки за голову, - говорит он громко, пока другой парень с фонарем производит такую же операцию с Бобом. – Живо, - уже шепчет человек за моей спиной мне в затылок. По телу проносятся брезгливые мурашки. Я фыркаю и, нервно ухмыляясь, закидываю руки на затылок.

-Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас, - быстро проговорил голос за спиной, застегивая на мне наручники.

Я продолжаю ухмыляться, скорее нервно, чем самодовольно, когда он рывком поднимает меня и сажает в машину полиции вместе с Бобом. Тот смотрит на меня виновато, потому что чувствует, что я зол.

Мы ехали до участка недолго. У этих парней начнутся проблемы с информацией о нас, и они наверняка устроят допрос.

-Ставлю десятку на допрос, - шепнул я, наклонившись к светлым взъерошенным волосам Боба. Он ухмыльнулся и кивнул.

Прошло около часа, а мы все сидели в камере. Боже, они и правда надеются найти на нас хоть что-нибудь?

-Фрэнк, прости, я не думал… - Начал Боб, потирая заключенные в наручники запястья, сидя на скамейке в камере «ожидания».

-Заткнись, - прорычал я, крутя языком колечко в губе. Мне не особо сейчас хотелось говорить с ним. Как, впрочем, и с любым другим человеком.

-На допрос, - участковый указал жезлом на Боба, и подошел к камере. С него десятка, я запомню.

Я ждал.

Самое страшное в тюремной камере – отсутствие изменений. Время не идет. Нет окна, чтобы видеть, как садится или встает солнце, нет часов, ничего нет. Только приемы пищи и сон. Это сводит с ума быстрее и эффективнее всего.

Я уже был в тюрьме. Сидел за то, что помогал. И даже после этого, я все равно продолжаю помогать. Не могу отказать людям, и они это знают. В экстренных ситуациях они надеются на мое бешенство, на мою силу, на мою агрессию. В этот раз я не прореагировал так. И вот я снова в камере.

Я нервно стучу ногой, отсчитывая секунды, минуты, часы.

Ложусь на твердую скамью и начинаю погружаться в сон лишь для того, чтобы скоротать время. Фаза глубокого сна. Ты во тьме, не видишь сновидений. Мозг отключен и отдыхает. Но мой мозг, словно мозг кошки. Я в глубокой фазе сна, но я вижу все, слышу все. Достаточно легкого дуновения ветра, и я открыл глаза, мозг включен и готов к работе, ноги готовы бежать, руки готовы сжаться в кулаки и наносить четкие, выверенные удары.

-Твоя очередь, мелкий, - сказал участковый, постучав жезлом по прутьям решетки. Я раскрыл глаза и подошел к нему. Он открыл замок, взял меня за плечо и толкнул в сторону черной металлической двери.

За столом сидел парень. Думаю, ему около двадцати семи. На нем была серая футболка, кожаная куртка и кожаные штаны. Судя по количеству кожаных изделий, парень, видимо, любитель БДСМ. Его бледные пальцы сжимали дымящуюся сигарету.

-Закурить не найдется? – спросил я, криво улыбнувшись.

-Извини, не курю, - равнодушно сказал он, прижимая сигарету к губам и глубоко затягиваясь.

-Да я тоже, - я пожал плечами и сел напротив него. Он бросил мне ключ на стол. Я приподнял бровь, вопросительно посмотрев на него.

-Ну, если тебе нравится сидеть в наручниках - я не против, - он пожал плечами. Какая щедрость.

Я открыл замок, снял наручники и потер запястья.

-Ну, расскажи мне, Фрэнки, чем ты занимался в той машине, - он снова медленно затянулся, его ноги были на столе, вся его поза была расслабленной, будто ему было невероятно скучно. А я без наручников, я мог бы убить его здесь ими же.

-Сидел, - ответил я и самодовольно ухмыльнулся.

-Да, я видел. А до этого? Как ты со своим парнем там вообще оказался? – спросил он, вырисовывая что-то в тетради, лежавшей у него на коленях.

-Он не мой парень. Мы хотели угнать машину, - снова ответил я.

-За правду вот тебе сигарета, - он протянул мне пачку. Я вытащил одну.

-А зажигалка? – спросил я, посмотрев ему в глаза.

-За ответ на следующий вопрос, договорились? – спросил он мягче. – Ты помогал ему. Ты не хотел этого делать? – он не отрывал от меня пытливого взгляда. Я почувствовал себя неловко. Кажется, я ошибся дверью и попал к психологу.

-А какой нормальный человек захочет добровольно угнать тачку? – спросил я, нервно хохотнув.

-Ты, например, - он пожал плечами и кинул мне зажигалку. Я ловко поймал ее и прикурил.

-Мне не хотелось этого, - сказал я равнодушно, с наслаждением чувствуя обжигающий дым на кончике языка.

-Но ты сделал это, потому что не можешь отказать? – спросил он, положив тетрадь на стол. В ней были какие-то наброски. Надо же, следователь, психолог и художник в одном лице.

-Да, - кивнул я. Он поправил упавшую на глаза черную челку и улыбнулся.

-То есть, скажи я сейчас тебе раздеться, ты не сможешь отказаться? – его улыбка приобретала все более видимые очертания. – Конечно, я попрошу тебя о помощи. Фрэнки, помоги мне, разденься, - он тихо засмеялся.

-Пожалуй, это будет первый случай, когда я откажусь, - я хмыкнул и снова затянулся. Блаженство. Кажется, это Marlboro menthol.

-Ах, прошу прощения, мы ведь даже не знакомы! Я Джерард, - он протянул мне руку. Кажется, он не знает, что значит быть следователем и как вести допрос.

-Ты понимаешь, Джерард, что так допрос не ведется, - сказал я, пожимая ему руку.

-Это мой седьмой допрос за день, мне надоело. Тем более я знаю, что ты не виновен, - он снова пожал плечами и сделал глоток кофе. – Мы можем просто посидеть здесь, я скажу, что ты невиновен, ты поедешь домой, окей? Я даже могу тебя подбросить, - он указал на меня пальцем.

-Почему я не виновен? – спросил я, в шоке пялясь на него.

 Нет, он явно не в себе, это я гарантирую. Но мне это на руку. План возник в голове мгновенно. Я протянул руку к нему, схватил его за шиворот и попытался ударить лицом об стол, чтобы сбежать.

Как должно было произойти: сила моего рывка вытягивает Джерарда из положения равновесия, он бьется носом о край стола. Здесь уже разветвление цепи: либо у него болевой шок, либо он теряет сознание. Я выхожу из кабинета. Я сбегаю с участка, оставаясь незамеченным.

Но все пошло совсем не так. Это был мой первый удар, когда жертва оказалась умнее, сильнее, опаснее. Я тут же оказался прижатым к стене и не мог пошевелить даже шеей, что уже говорить о руках или ногах, которые глупо болтались в воздухе.

-Даже не думай, - прорычал Джерард мне на самое ухо так, что у меня ухнуло что-то внизу живота. – Давай мы просто тихо посидим здесь до конца моей смены, хорошо? Не делай глупостей, и, может быть, мы даже заглянем в кафе.

Я фыркнул и попытался вырваться. Во мне клокотал гнев из-за того, что этот парень оказался проворнее и умнее.

-Отпусти меня, - прорычал я.

-Не отпущу, пока не начнешь себя нормально вести, - ответил он.

Я снова встрепенулся, уже инстинктивно, потому что мне не хватало кислорода.

-Ты будешь висеть так очень долго, если будешь дергаться, - сказал он уже серьезней.

Я кивнул и послушно замер. Я не знаю, почему я повиновался ему. Наверное, мама была права когда-то. Самый сильный страх – страх смерти. Джерард недоверчиво посмотрел на меня, и отпустил. Я обошел его и сел на стул.

-Так, значит, допрос, - промычал я, взяв в руки его тетрадь.

-Положи тетрадь на место, - он сказал это так ласково, что я удивленно поднял на него глаза. Он поглаживал пальцами ствол, висящий на его ремне узких джинсов.

Я бросил тетрадь на стол и развалился в кресле.

-Тебе просто нужно сказать, что ты не причастен. Тогда твоего дружка посадят, ты будешь свободен, я буду свободен, – отчеканил Джерард, садясь напротив меня.

-Я не скажу этого, - бросил я, злобно уставившись на него. Его глаза горели зеленым. Он злился. Это было видно по его сжатым челюстям, прищуренным слишком ярким глазам и сжатым кулакам.

-Все еще помогаешь? – буркнул он, закинув ноги на стол и снова закурив.

Я опустил голову и укусил губу.

-Значит, просидишь в камере до завтра, моя смена кончилась, - сказал он, посмотрев на часы, и вставая.

-Нет, - ответил я, встав за ним.

-Либо одно, либо другое, - он приподнял бровь и оперся руками на стол, ожидая от меня ответа.

Предать Боба или остаться здесь на неопределенный срок?

-Я останусь здесь, - пробубнил я.

-Увидимся завтра, - он пожал плечами, сунул сигареты в карман куртки и застегнул на мне наручники, забрав ключ.

Я вышел из кабинета и направился в камеру, где меня ждал Боб и его личный допрос с пристрастием.