{Part 3}

… Листья под ногами уже не шуршали, они сгнили и теперь лежали, скорее больше похожие на коричневое месиво, чем на листья. Было не холодно, несмотря на то, что солнце скрыли непроницаемые молочные облака, видимо приближался новый снегопад. Голые деревья, промерзшая земля и неуютные скалы были черными от влаги, поскольку утром был очень плотный туман.
Джерард остановился и, подняв повыше руку с раскрытой ладонью, оглянулся на Моди. Она улыбнулась ему и, подойдя поближе, тоже подняла ладони с орешками выше к веткам. Вот за черным, словно обугленным стволом метнулось что-то рыжее, и спустя ещё мгновение пугливая белка осторожно пробежала, скребя по коре своими маленькими коготками, и спустилась ниже, к двум людям внизу, что так любезно предлагали лакомство. 
Когда маленькие лапки коснулись кожи, Моди тихо вскрикнула и рассмеялась, Джерард тоже улыбнулся и, поцокав языком, поднес свои ладони ближе. Белка замерла, забыв про орехи, и уставилась на бледные обветренные руки. Он сделал несколько движений пальцами, снова поцокав в подражание животной речи, и… всего один прыжок, и маленький рыжий зверек уже у был у него в руках.
Он опустил руки и протянул маленького бельчонка опешившей Моди. Увидев улыбку, она однако осмелела и осторожно прикоснулась к мягкому меху. Засмеялась, заглянула в блестящие черные глазки, почесала за ушком…
- Джерард, Вы просто волшебник!..
- Не льстите мне, мисс Моди, - отвечал он со смехом.
Она снова склонилась над бельчонком.
- Он такой маленький!.. – воскликнула она, проводя пальцами по ушкам. И правда, в белых широких ладонях этот живой трепещущий комочек казался совсем крошечным, - отпустите его, Джерард…
Он промолчал.
- Ну отпустите… В самом деле… - Моди выпрямилась, - да и нам пора идти. Мы можем опоздать к службе.
Он опустил белочку на землю, и она, словно очнувшись, тряхнула пушистыми ушками и скакнула под прикрытие низко нависших голых веток. Распрямившись, Джерард догнал Моди, и они продолжили свой путь.
Направлялись они в Лолуорт, небольшой город, неизвестно каким образом выстроенный на болотах давным-давно. В церкви там сегодня проводилось праздничное служение, и молодые люди решили прогуляться до городка пешком, благо дождь не шел. Путь предстоял неблизкий, и они просто беседовали.
- Вы красиво рисуете, мисс Моди, - сказал он, вырвав её из забытья рассуждений.
- Да?.. Правда?.. – она улыбнулась, приятно удивленная его неожиданной похвалой, - А разве Вы видели что-нибудь из того, что я нарисовала?..
- Да. Эта акварель, висящая в гостиной над камином, кажется, Ваша?..
- Да. А как же Вы догадались?.. Или Вам кто-нибудь сказал?.. Папа'?.. Нет, скорее – мама', она любит всем показывать эту акварель... Да?..
Но в ответ на её сбивчивые вопросы он лишь покачал головой:
- Нет. Просто… Вы однажды упомянули о... влиянии на Вас погоды. Когда я увидел этот рисунок, я сразу понял, о чем Вы говорили, и что он – Ваш.
- Да, - сказала Моди после небольшой паузы, - то, что дарит нам небо – это нечто мистическое, я постоянно хочу передать те чувства, что вызывают у меня атмосферные явления, но, боюсь, я слишком плохой мастер…
- Нет, почему же… я всё сразу понял.
Она подняла на него глаза, однако не увидела в ответном взгляде тех чувств, что хотела увидеть. Глаза его, такие спокойные, непроницаемые, вообще выражали мало чувства, в них горело нечто иное, из-за чего в них можно было даже видеть оттенок безумия. Странным Моди казался и их цвет. Иногда они казались ей зелеными, иногда – голубыми, но всё чаще она стала склоняться к тому, что они желтые. Странные, выцветшие, поблекшие… Желтые.
- А Вы не рисуете? – спросила она, с любопытством глянув на него.
- Иногда, - уклончиво отвечал он, - но, уверяю Вас, вовсе не так хорошо, чтобы говорить об этом.
- Почему же?.. Мне Вы можете довериться, - Моди рассмеялась, - я не обижу Вас жесткой критикой, я сама лишь любитель. И, мне кажется, Ваши работы вовсе не так плохи, как Вы пытаетесь мне представить.
- Ладно, - он помолчал, и Моди показалось, что в эти мгновения его бледные губы покривила некая усмешка, - А хотите, я напишу Ваш портрет?..
Моди удивленно и вместе с тем обрадованно воскликнула:
- О Джерард!.. Вы серьезно?!..
- Почему бы и нет?..
- Но… это так неожиданно!.. Никто никогда ещё не предлагал мне запечатлеть мой образ на бумаге…
- Два Ваших портрета висят в галерее на втором этаже, - возразил он.
- Но это другое дело!.. Я была ещё совсем ребенком тогда. А Ваше дружеское предложение…
Он внезапно остановился, заставив жестом остановиться и её.
- Дружеское?..
- Да, - она кивнула, вдруг снова испугавшись, как и тогда, на балконе, - Не начинайте снова. Вы пугаете меня.
- Почему же? – по бледному лицу пробежала тень неудовольствия и неприятия её непонимания. Он порывисто взял её за руку и притянул к себе ближе, - Моди… мисс Моди, к чему эта глупая игра?.. Я знаю, что Вы влюблены в меня. Я понял это сразу… Да-да, не нужно оправдываться.
Моди молчала, глядя в его лучистые пронзительные глаза, в этот момент бывшие повелительно-строгими и суровыми. Она и сама понимала, что глупо с её стороны отрицать что-либо.
А он продолжал:
- Я понял это в то мгновение, как увидел тебя…
Она молчала.
- Я избрал тебя.
- Избрал?..
- Да. Ты пойдешь со мной, не так ли?.. Если я позову?..
- Куда?..
- Неважно. Просто, со мной…
- Для чего ты избрал меня?.. – испуганно повторила Моди.
- Для себя… - горячо выдохнул он в самое её ухо, обвивая крепче её талию, - Ты именно та, кто нужен мне. Моди… Отдай мне себя.
- Отдать? – она отстранилась, - Нет... О чем Вы?..
Он рассмеялся.
- Ты не поняла. Я не такой испорченный человек, чтобы просить тебя только о твоем теле. Просто себя...
- Вы просите много… - прошептала Моди, отступая на шаг. Что-то странное творилось, и она не могла понять что. Его слова и ранили и услаждали, в них крылся порок, перейти на сторону которого было не преступлением, а сладким приключением, страстным порывом. А яд, что источали его уста, тихо проникал в мозг, заставляя верить и повиноваться.
И да… она любила его. Это чувство, не подавленное, но умело скрытое, прорывалось наружу, крича и громко заявляя о себе. Она готова была уже поддаться, отдать ему все, о чем он просил, но ждала ещё чего-то, сама не понимая чего. Может быть просьбы, а может приказа…
И он обнял её и впился губами в её дрожащие губы. Тяжело, властно, горячо… И она растворилась в этом поцелуе, ушла целиком в него, поддалась, прильнула нежно к широкой груди, заскользила пальцами по спутанным черным волосам…
Никогда ещё она не чувствовала ничего подобного – горячее обжигающее чувство заставляло бешенно биться сердце, а ноги подкашивались, и, если бы не крепкая мужская рука, она бы давно осела на землю.
И когда наконец это закончилось, она почувствовала в груди что-то новое, неизведанное ещё ощущение свободы, смешанной со страстным отсутствием стыда. Растерянно улыбнувшись, она поникла головой к нему на грудь, чувствуя головокружение, словно от вина или горного воздуха. Он обнимал её, тяжело проводя широкими ладонями по спине.
Когда он заговорил, голос его звучал несколько хрипло:
- Мы, кажется, шли в Лолуорт… Пойдем, мы и так, наверное, опоздали.
- Джерард… - с трепетом прошептала она, - Разве нам теперь нужно куда-либо идти?..
Вместо ответа он взял её за руку и твердо повлек за собой, и она послушно пошла рядом.
Теперь она больше не замечала унылого пейзажа вокруг и не чувствовала холода, сердце ей грело сознание того, что всё для них разрешилось, что теперь она больше не должна метаться в неведении относительно его расположения. Многое так и осталось для неё загадкой, но ей казалось, что она уже близка к тому, чтобы узнать больше.
Кто он?.. Чем занят постоянно?.. И главное… Куда он зовет её?.. Куда?..
Но, как бы то ни было, она горела странным предвкушением нового, неизведанного, тайного, что мог открыть ей этот необычный человек. А в необычности и даже гениальности его она не сомневалась.
Когда за новым крутым поворотом дороги показались первые дома Лолуорта, в воздухе разлился тягучий, медленно замирающий удар церковного колокола, затем ещё один, теперь тише, а сразу за ним, не дожидаясь, когда густой вибрирующий звук замерзнет в сыром осеннем воздухе, полились легкие переливы колоколов поменьше.
- Мы пришли почти вовремя, - весело заметила Моди, беря Джерарда за руку. Он промолчал, но руку её принял, и через пару минут они уже склонили головы, проходя под нарядным готическим порталом.
Внутри было тепло, горели горячим золотистым светом многочисленные пузатые свечи, а в воздухе слышно было монотонное жужжание тихих разговоров немногочисленных прихожан, что сидели на дубовых скамьях, отогревая озябшие руки.
Вновь прибывшие прошли по длинному проходу между скамьями, и сели на третий от начала пустой ряд, сразу позади почтенного семейства, состоящего из пожилой четы и четверых детей. Малыши тихо и восхищенно перешептывались, а когда из низенькой двери сбоку от алтаря вышел пастор, на их милых личиках отразилось глубокое, насколько только это возможно для детей столь нежного возраста, почтение.
С пастором этим Моди была немного знакома, всё благодаря тому, что он приходился сыном старому знакомому её отца, ныне покойному, и обедал в Фиддлсхолле раза два или три. Отец отзывался о нем очень лестно, а ветреная госпожа Дюваль не раз уже грезила о том, как хорошо бы было её дочери стать почтенной женой пастора лолуортской церкви.
Господину Майклу было около двадцати пяти, но уже в столь молодые годы он был весьма почитаем, и многие из знатных прихожан говорили, что это человек неординарного ума и глубочайшей веры. Старая няня Моди души в нем не чаяла. Внешности он был типично английской, что выражалось в необычайной худобе и полном отсутствии на сухом его лице каких-либо эмоций. Ввиду слабости зрения он носил массивные очки с толстыми стеклами.
Проповедь была образцовой, говорил он хорошо. Когда все сели, повинуясь медленному жесту узкой ладони, он раскрыл писание и негромко начал свою речь. В ней не было ни одного фальшивого слова, всё звучало словно в прекрасно отрепетированном хоре, и по тому, что он говорил, чувствовалась вся глубина его веры, всё самопожертвование и вся отрешенность от земной низменности.
Взглянув мельком на Джерарда, Моди неожиданно увидела, что он едва заметно улыбается, глядя на пастора. В улыбке этой было что-то бесовское, этакое тихое веселье, затаенное до поры до времени, но всё же обещающее заявить о себе впоследствии. Она удивилась, но тут же забыла об этом, продолжая внимать голосу проповедника.
Он говорил недолго, но достаточно, чтобы слушатели прониклись речью. И вот его голос потихоньку сошел на нет, все склонили головы в прощальном аминь, и прихожане стали подниматься с мест. Моди тоже было встала и направилась к выходу, но Джерард мягко потянул её за локоть обратно, в ответ на её недоумение он улыбнулся и сказал:
- Моди, милая, у меня есть к пастору небольшое дело. Пойдем со мной, думаю, он будет только рад тебе.
- Разве вы знакомы?.. – удивленно спросила она, поворачиваясь, - Джерард, Вы знаете мистера Майкла?..
- Конечно знаю, - она улыбнулся, - а иначе зачем бы я пошел сегодня на службу в Лолуорт? Простите Моди, но таким богохульникам как я в церкви, кроме как по особо важным делам, делать нечего.
- Тише Вы!.. – со смехом сказала Моди, проходя во внутренний коридор церкви, - ну а зачем же Вы хотите видеть пастора?..
- У меня есть к нему дело.
Видно было, что отвечать он не намерен, и Моди оставалось только пойти за ним в комнаты церковных служителей. В коридоре, где не было окон, сгустилась уже ненастная темнота, и свечи не горели, отчего все делалось очень неуютным и пугающим. В конце коридора чернела низкая дубовая дверь, сквозь треугольную замочную скважину которой пробивался в серые сумерки золотой теплый свет. Джерард постучал, и, услышав приглашение, они вошли.
В небольшой комнате с низким потолком горело несколько свечей, и стоял длинный темный стол, рядом с ним стоял пастор, складывая своё церковное одеяние в ящик. Увидев Джерарда, он нисколько не удивился, что, однако, очень удивило Моди.
- Здравствуй, Майкл, - Джерард, не дожидаясь приглашения, прошел к с толу и сел на один из стульев, лениво откинувшись на спинку.
- Здравствуйте, Джерард, - сдержанно сказал Майкл, затем поклонился Моди, жестом приглашая и её сесть, - добрый день, госпожа Моди. Как поживают ваши родители?
- Хорошо, спасибо, - она села рядом с Джерардом, недоумевая насчет странного знакомства Уэя и пастора.
Следующая реплика Джерарда ещё больше ввела её в недоумение.
- Ну что? – и он выжидательно прищурился, глядя снизу вверх на молодого священника. Тот растерялся, видно было, что тема, которую затронул странный собеседник, некоторым образом является либо запретной, либо неприличной.
- Не бойся, Майкл, это Моди, - лениво протянул Джерард, видимо, поняв смущение молодого человека, - Она мой друг, а это значит, что все мои тайны она унесет с собою в могилу.
При этих словах он быстро взглянул на неё, и она, захваченная этим мимолетным взглядом врасплох, покраснела и опустила глаза.
- Что ж… - вздох мистера Майкла заставил её снова поднять голову, - у меня всё готово, мистер Уэй.
- Ну!.. Стоило ли столько медлить!.. – Джерард вскочил, очень взволнованный в глазах его блистало сейчас как никогда безумие, странное, прекрасное безумие гения, ужасное в своей страсти. Он схватил священника за плечо и сильно тряхнул, не замечая однако своей грубости., - Я так долго ждал, а ты ещё более заставил меня волноваться!..
- Тише, Джерард! – воскликнул Майкл, вырываясь из цепких пальцев, - Я же сказал, что у меня все готово. Только… скажите мне, зачем Вам она?
Джерард улыбнулся.
- Не скажу.
- Не будьте ребенком…
- Для опытов, - уклончиво откликнулся Уэй с тихой улыбкой, затем снова заговорил по-деловому, быстро, взволнованно, - я просил Вас, Майкл, лишь об одном, и Вы выполнили то, что я хотел. Я не спрашиваю, откуда у вас то, что так трудно достать простому человеку, и Вас прошу не вмешиваться в мои дела. Где то, о чем я Вас просил?
- Всё здесь. – священник положил ладонь на нагрудный карман, а затем произнес спокойно, доверительно коснувшись рукой рукава Джерарда, - я помог Вам, потому что увидел в Вас больше, чем в каком-нибудь мошеннике, Вы понравились мне. Но я хотел бы попросить Вас…
- О чем же? – холодно спросил Джерард, отдергивая руку.
Молодой пастор посмотрел на него спокойно, так добро, по-братски, что Моди невольно улыбнулась.
- Джерард, не используйте <I>её</I> во вред.
- Это не Ваше дело, - Джерард постарался произнести это как можно мягче, но видно было, что он раздражен, нервное постукивание ботинка выдавало его нетерпение.
- И всё же…
- Где, где она?.. – прервал его Джерард, - ты сказал, у тебя всё готово.
Моди взглянула на пастора, и выражение его лица ужаснуло её, в нём она увидела страх и разочарование. В его обычно спокойных глазах горело сострадание, пополам с горьким сожалением.
- Джерард, послушайте…
Моди, разволновавшись, вскочила и подошла к Джерарду, однако он словно не заметил этого, погруженный в какие-то свои мысли.
- Где она?.. – повторил он.
- Кто? Джерард, кто?!.. – воскликнула Моди, неожиданно испугавшись глухого звука его голоса. Но он не замечал её, не слышал взволнованного голоса, не чувствовал нежных легких рук, успокаивающе скользящих по плечам, его взор, холодный, немигающий, но всё же торжествующий, был устремлен на молодого пастора. Тот, словно в оцепенении, достал из внутреннего кармана своего старомодного сюртука небольшой переливчатый пузырек.
Джерард как-то странно вздохнул.
- Вот, - безразлично бросил священник, - предмет вожделения безумца… Примите же скорее эту гадость и избавьте наконец от необходимости видеть Вас, - немного помолчав, он добавил сухо, сдерживая чувства, - Может быть, я поступил опрометчиво, помогая Вам, но… - он запнулся, будучи не в силах донести до собеседника свои мысли, - Возьмите же!..
- Это всё… Чего мне недоставало… - белые дрожащие пальцы сомкнулись на тонком огнеупорном стекле, - спасибо.
Джерард замолчал, неяркий блик от свечей на темной пряди волос слегка подрагивал, выдавая страшное волнение. Молчали все, и в тишине, пугающей больше криков и шума, слышно было, как на улице пошел дождь, его тихая песня лилась по стеклам, дребезжа каждой отдельной каплей в измученном мозгу.
Посмотрев на священника, Моди встретилась с ним глазами, и тут же вынуждена была опустить голову, столько сожаления увидела она за толстыми стеклами очков.
- Уходите, - сказал он, - я сделал всё, о чем Вы меня просили, господин Уэй. Теперь я прошу Вас оставить меня.
Джерард взял Моди за руку и слегка поклонился.
- Прощайте, - повторил Майкл.
- Благодарю Вас, - прошептал Джерард, однако пастор не ответил. Он лишь отворил перед ними дверь, пропуская в темный холодный коридор.
Затем неуютный сумрак коридора снова сомкнулся вокруг них, и в молчании они возвратились в опустевшую залу и, пройдя вдоль темных дубовых рядов, вышли на улицу, под холодную колкую морось октябрьского дождя.
- Джерард… - прошептала Моди несмело, боясь помешать его мыслям и тем самым рассердить или обидеть.
Он обернулся, глядя непонимающе, словно видя её впервые, его взгляд был диким, потерянным, но вместе с тем… одухотворенным, светлым, печально-прекрасным.
Но сам он был совершенно спокоен, в нем чувствовалась тихая холодная сила, словно он получил в душном подвале церкви что-то большее нежели просто пузырек с серебристой жидкостью, и радость его была Моди непонятна, потому что в ней таилось нечто противоестественное, пугающее, странное.
- Джерард… - прошептала она снова, ещё тише, чувствуя, как в груди всё переворачивается, ужасно, страшно, бесповоротно. Она не узнавала его, такого нового, далекого, безмерно холодного, словно вмерзшего в огромную глыбу льда. Всего вечер они были так близко друг к другу, но теперь снова появилось что-то, ставящее непреодолимую преграду для понимания хотя бы малой части их далеких миров, - Джерард…
- М… Моди?.. – голос его дрогнул, он посмотрел на неё долгим пронзительным взглядом, затем обнял правой рукой за плечо и притянул ближе к себе. А левая при этом крепче сжалась на нагрудном кармане, куда, как она видела, несколькими минутами раньше, он опустил вожделенный сосуд. Ничего не говоря, он потерся щекой о её волосы, но в этом выражении нежности тепла было не больше, чем в прикосновении металла, и в сердце неприятно кольнуло.
- Джерард… Что?.. – она не договорила, испугавшись неверного звука своего голоса, прозвучавшего так тихо и глухо, приглушенного дождем и растерянностью.
- Ничего.
- Нет, Джерард!.. Что творится, скажи мне!.. –воскликнула она, чувствуя, что неумолимо разбивается о гранитную стену его ледяного спокойствия.
Он молчал.
Вокруг было темно, неуютно, страшно, а близость этого человека лишь ещё больше сгущала мрак за плечами и давила на грудь неведомым грузом.
- Джерард…
Ничего не говоря, он поцеловал её, как тогда, днем – горячо, страстно, впиваясь в её губы, холодные и мокрые от дождя, своими горячими чуть ли не до крови. Но сейчас она чувствовала, что делает он это лишь для того, чтобы она больше не спрашивала, чтобы оставила его в покое, наедине со своими понятными лишь ему мыслями.
- Пойдемте, Джерард, - попросила она.
Он обнял её за плечи, и по черной, размокшей от дождя дороге они пошли в Фиддлсхолл.
Что ж, если он хочет, чтобы она не мешала – пожалуйста. Он гений, а им всё прощается…
Моди и не заметила, как извилистая темная дорога завела их сначала в ущелье, а затем, постепенно сменяясь более исхоженными садовыми дорожками, остановилась у самого крыльца.
Высокие стрельчатые окна горели ясным желтым светом, озаряя мокрый гравий под самыми стенами ровными правильными участками, пересеченными кое-где тенями от деревянных перекладин. На одной из подъездных дорожек стоял экипаж, и у темного его пузатого бока чувствовалось в темноте какое-то движение, негромко переговаривались лакеи, гремели чемоданы, хриплый кучер сердито сдерживал лошадей.
Моди удивленно поспешила к карете, Джерард последовал за ней, когда они подошли к дорожному отцовскому экипажу, высокие входные двери отворились, и в ярком свете, рвущемся из холла наружу, показались фигуры госпожи Дюваль и её мужа. Видно было, как они простились, и господин Дюваль сошел вниз к ожидающему его экипажу.
- Куда вы едете, папа'?! – воскликнула Моди, подбегая к нему.
Отец удивленно обернулся но, увидев её, улыбнулся и спустился с подножки, куда уже было поставил ногу.
- Моди, дитя… а я-то, старый дуралей, уже и собирался ехать, не простившись с тобой.
- Но куда, господин Дюваль?!..
- В Лондон, в Лондон… Дело сложное. Чрезвычайно, я бы сказал… Помнишь тетку Джоанну?
- Да, - Моди улыбнулась, - мы с мама' проводили, помню, раз у неё Рождественские праздники…
Один из лакеев принес зонт, чтобы укрыть хозяина и его дочь от дождя.
- Так вот, - торопливо произнес отец, почему-то перейдя на шепот, - её сын… вы с ним не представлены друг другу… его срочно нужно спасать.
- О, но что же случилось?! – вскрикнула Моди.
- Тише, дитя… У меня не так много времени… - господин Дюваль принял зонт у лакея и отправил его в дом, - это очень странное дело, я сам в нем не до конца разобрался. Ко мне тетушка обратилась только потому, что я являюсь некоторым образом её дальним родственником и могу гарантировать, что тайна дела будет соблюдена… Оно, видишь ли, имеет сугубо личный характер.
Отец доверительно улыбнулся своей обычной загадочной улыбкой, которая служила как бы залогом того, что исход любого дела, за которое он ни возьмется, будет положительным. Моди засмеялась.
- Ну тогда нам с тетушкой Джоанной нечего беспокоиться об её бедном заблудшем сыне!..
- Ну, это как повезет, - господин Дюваль потрепал дочь по щеке и, приподняв цилиндр, произнес в темноту, - а Вы что же стоите под дождем, господин Уэй?
Промокший до нитки, Джерард ступил в круг света, исходящего от каретного фонаря и поклонился в знак приветствия.
- Простите мне грубость, но я не хотел мешать вашему прощанию.
- Вам, - отец рассмеялся, запрыгивая на подножку, - я прощу любое преступление, дорогой мой! Пусть даже Вы выкрадете мою ненаглядную дочь из отчего дома!..
- Папа'! – воскликнула Моди, - Вы говорите невозможные вещи!..
- Конечно, дитя моё! – откликнулся отец, - Ну, всего доброго! Я вернусь, думаю, дней через пять, а пока что желаю вам не слишком скучать здесь, молодые люди. Будьте здоровы, Джерард.
С этими словами он захлопнул дверь экипажа и крикнул кучеру, чтобы тот трогался. Лошади заржали и, повинуясь строгому кнуту, покатили повозку со двора. Моди и Джерард остались стоять на пустой дорожке под прикрытием широкого зонта. Оба молчали, слышно было только, как стучат по брезенту тяжелые капли, да стучат в доме столовыми приборами слуги, убирая со стола вечерний чай.
Моди вышла из-под прикрытия зонта и огляделась вокруг, в безбрежном влажном море дождя, ей почему-то нравился этот холодный вечер. Внезапно она вспомнила о Джерарде и обернулась.
- Пойдем, милая… - шепнул он и взял её за руку.
Вдвоем они поднялись на крыльцо, и Джерард открыл перед ней дверь, пропуская внутрь. Моди улыбнулась и сняла шляпку.
Джерард затворил двери, и в тяжелом сумраке чересчур просторного холла они поднялись по лестнице.
- Спокойной ночи, Джерард, - промолвила Моди с улыбкой.
 Он лишь кивнул, не поднимая на неё глаз и, развернувшись, пошел к себе, а Моди ещё долго стояла и смотрела ему вслед.

{Part 5}