В помещение безумно душно. По виску, спине и груди катиться пот, но мне настолько похуй. Я продолжаю петь и играть. Прикрываю в очередной раз глаза, когда припадаю к микрофону. Пытаюсь ловить кайф, и это почти получается, но… Это совсем не то, что было тогда, что было с ними. С ним.

Осматриваю в очередной раз зал, показывая, что мне не плевать на людей, которые пришли сюда. Я надеюсь, они тут не только из-за меня. Я надеюсь, что они пришли слушать ту музыку, которую создали мы с Джеймсом. Мне она нравится, всегда нравилась.

Кого я обманываю. Это совсем не то, чего я сейчас хочу. Я хочу не стоять на этой ебаной коробке, чтобы доставать до микрофона, потому что мне лень его регулировать. Я не хочу петь. Да, мне это нравится, но я не хочу! Я хочу носиться по сцене в обнимку с гитарой, рвать пальцы об струны, заводить толпу бессмысленными движениями… Я хочу подходить к нему и подмигивать, широко улыбаясь, получая такую же широкую улыбку в ответ.

Очередная песня, в которой есть глубокий смысл, понятный только мне. Я даже Джеймсу не раскрываю истинную сущность текстов. Это подло, но я не могу. Он не поймет. Он скажет: «Эй, чувак, сколько можно. Прошло восемь месяцев, поверь, всем сложно, но жизнь не стоит на месте!». Я лишь кивну на эти слова,  мило улыбнусь и продолжу жить дальше. Только вот внутри давно все дохнет, погружаясь в глубокую яму с червями и грязью.

Очередное «общение» со слушателями через глаза. Я бы хотел запомнить лицо каждого, хотел бы улыбнуться каждому лично, но не могу. Слева от меня стоит девушка и фотографирует все. Надо будет посмотреть, насколько глупо я выгляжу, стоя на этом ящике.

В воздухе витает дым от сигарет. Мне безумно хочется курить. Невольно вспоминаю, как курил на сцене раньше, в те моменты, когда мне не нужно было играть или когда рвались струны. Или когда мне просто хотел выебнуться перед зрителями. Нет. Перед ним.

 Вновь меняется песня. Я обнимаю двумя руками микрофон, прикрываю глаза, начиная петь. Стоп. Что-то не так. Напряжение. Безумное, заставляющее легкие сжаться, напряжение. Открываю глаза, обвожу глазами клуб и вглядываюсь в дальний угол. Здесь довольно темно, как и должно быть. Но я все отчетливо вижу, словно зрение стало в разы лучше. Я вижу, как тонкая струйка дыма отходит от сигареты, поднимаясь вверх, к потолку. Как обветренные губы касаются фильтра. Как болотного цвета глаза прорезают насквозь мою гнилую душу.

Ты же бросил курить?

Несколько секунд. Всего три или четыре шестидесятых минуты. Ни больше ни меньше. А я успеваю испытать такую бурю эмоций, что невозможно передать ни одном словом или жестом. Даже взглядом, я не смогу передать эту гамму.

Песня должна смениться, но я успеваю соскочить с этого чертова ящика, подбежать в к другу и прошептать на ухо название следующей песни. Он удивленно смотрит на меня, после разглядывает экран ноутбука, пытаясь найти там запись «минуса». Кивнув мне, Джеймс улыбается. Он знает про эту песню. Хотя, это он так думает.

Я обращаюсь к зрителям, которые глядят на меня с трепетом. Я обвожу всех взглядом, задержавшись на нем буквально на миг. На три или четыре шестидесятых секунды.

Сообщаю, что исполню другую песню. Замечаю недоумение на их лицах. И на твоем.

Три. Две. Одна.

- i'm not sure what they said, but if it's true i'll bet
it's just one more thing i'll regret.
i hate my weaknesses, they made me who i am, - как давно я мечтал исполнить ее вот так. При тебе.

Три или четыре шестидесятых секунды хватает мне, чтобы увидеть в твоих глазах боль. Я тоже скучаю.

- 'yea it's cool i'll be ok', - Ты прикрываешь глаза, нервно сглатывая. Тебя никто не видит, кроме меня.

Я знаю, что ты продаешь дом. Бежишь от прошлого?  Правильно, зачем напоминать себе о тех моментах, когда мы оставались в этом доме вдвоем, пользуясь тем, что наши жены были чем-то заняты. Даже когда появились дети, мы находили выход и оставались одни. И неважно, как мы проводили время.

Я слышу финальные ноты песни, бросаю взгляд в твою сторону. Получаю в ответ легкую улыбку, кивок и отворачиваюсь. В этот раз мне хватило ровно две шестидесятых секунды, чтобы попрощаться. Мне не пришлось ничего делать. Ты явно увидел все в моих глазах. Слабая улыбка озаряет мое лицо, я  поворачиваюсь обратно и мне не нужно смотреть в тот угол, чтобы убедиться в том, что тебя там нет. Тебя теперь больше совсем нет в моей жизни. И не будет. Нам хватило около пятнадцати секунд, чтобы попрощаться за все 12 лет жизни, которые мы отдали друг другу.

Я думал, ты бросил курить.